— Я понял тебя, что с тобою бесполезно разговаривать, ты меня не хочешь слышать и понять! — ставлю стакан на стол, встаю из-за стола, Асхад хватает меня за руку.
— Эмин, я благодарен тебе за то, что ты сделал! Поверь, если бы не ты, эта неблагодарная покрыла бы семью несмываемым позором!
— Если ты запамятовал, то белобрысый и голубоглазый ребенок, живущий в моем доме — это твой племянник. Молись Аллаху, чтобы он на три тона потемнел волосами и глазами со временем, в противном случае в моей семье возникнут уже закономерные вопросы по поводу этого ребенка! — выдергиваю руку, прячу их в карманы толстовки. Покидаю этот гостеприимный дом и тороплюсь к себе домой. Я не соврал Амине, сказав ей, что меня ждет трудный рабочий день. Предстояло окунуться в свои дела, посмотреть договора бизнеса Савицкой, разобраться с текучкой в магазинах у дяди Шахида. Скорей бы Булат включил мозги и взял бы на себя управление своего семейного дела.
Захожу в спальню, замираю возле кровати. Ночник чуть-чуть освещает спящих Амину с малышом, ребенок сладко посапываает, уткнувшись маленьким носиком в грудь матери. Осторожно их накрываю одеялом, которое слегка сползло, беру подушку и покрывало, ухожу. Сегодня и возможно последующие ночи я проведу в своем кабинете, а на немые вопросы матери предпочту не отвечать.
18 глава
Стелла
— Ты готова? — в комнату заглядывает Аленка, придирчиво окидывает меня оценивающим взглядом, кивает головой, явно одобряя мое вязаное платье с горлом крупной вязки.
Щипаю себя за щеки, чтобы хоть чуть-чуть придать румянца своему лицу, а то бледная, как смерть. Расчесываю волосы, оставляя их распущенными.
— Кажется, да! — заставляю себя улыбнуться своему отражению. Какое я приняла решение? Еще не приняла, гнала от себя мысли о возможной беременности. Меня мутило от самой темы, от того, кто является отцом возможного ребенка.
— Мам, пап, мы в город, погуляем! — Аленка еще накануне предупредила родителей, что мы на весь день поедем в город типа гулять, а на самом деле поедем в клинику.
Подруга звонила своей тетке, та сказала, что свободная запись только после Старого Нового года. Я, конечно, могла давно сама съездить в соседнее село, где была аптека, и купить тест, дабы не мучать себя. Только вот духа на это не хватало, все еще надеялась, что мои «гости на красной машине» прикатят со дня на день. Критических дней нет. Пришлось дождаться выходного Алены, придумать причину для родителей и собраться.
Позвонила Наталье Олеговне, наврала о своей болезни, попросила перенести все важные и не очень встречи на следующую неделю, перепоручив некоторые дела замам.
Эмин позвонил сразу, едва ему донесли, что я не явилась в первый рабочий день после праздников. Не стала отвечать, написала смс-ку, что в деревне у Алены сильно заболела, лежу в кровати с температурой и без голоса, и побуду тут пока не выздоровею, он согласился с моим решением, попросил писать о своем состоянии. Заботливый Эмин, в этом весь он, переживает за всех, кого ему доверили.
Город нас встречает своей провинциальной суетой, движухой, не такой, как в Москве, но в пробке мы постояли. Перед приемом у врача мы заезжаем в торговый центр, чтобы перекусить.
— Как ты себя чувствуешь? — Алена внимательно смотрит мне в глаза, я их отвожу в сторону, разглядывая витрины.
— Обычно. Подташнивало утром, но стакан с лимоном помог.
— Все будет хорошо, Стелл, ты справишься, я верю в тебя!
— В смысле? — вскидываю удивленно вверх брови.
— Ну, ты ж оставишь ребенка, если вдруг беременна?
— Ребенка? — усмехаюсь, зло сверкая глазами. Вспоминаю Булата и его отвратительное поведение ко мне, его жестокость, его оскорбления. — От этого человека я ничего не оставлю! Как в прямом, так и в переносном смысле!
— Стелл, но он же не виноват, — осторожно замечает подруга. Это она про ребенка, который действительно не виноват в сложившейся ситуации.
Мы заходим в кафе, садимся за столик, делаем заказ. Я задумчиво кусаю губу, смотря в окно. Оставить ребенка? Можно убедить себя в том, что крошка ни в чем не виноват, а он действительно не виноват, но вот видеть перед глазами последствия одной ненавистной ночи, не хотелось бы. Была еще причина, почему я не рассматриваю вариант, как родить для себя: Булат тогда навсегда войдет в мою жизнь и будет ее отравлять одним своим присутствием, принуждать меня делать то, что ему угодно. Я на все сто процентов уверена, что он не оставит меня в покое, даже если женится, и жена нарожает ему кучу законных наследников. Я его наваждение, его наркотик, его зависимость.
— Стелл, — Алена выдергивает меня из своих мыслей, вопросительно смотрю на подругу. — Ты серьезно решила делать аборт? А что если отцу ребенка рассказать все, и он женится на тебе?
— Ты серьезно? — смеюсь, — Я на сумасшедшую похожа?
— Любому поступку можно найти оправдание.
— То, что он сделал — оправданию не подлежит. Я не собираюсь ему что-то рассказывать, тем более таким способом вынуждать на себе жениться. И потом, даже если оставила бы этого ребенка, я могу себе позволить его содержать без присутствия отца. Булат мне не нужен ни в качестве отца, ни в качестве мужа, любовника подавно.
— Я понимаю, что у вас как бы не совсем нормальная близость была, но скажи, по-честному, если бы этот ребенок был от Эмина, ты тоже сделала аборт?
— От Эмина? — переспрашиваю, а у самой от одного имени все тело дрожит, мысли резко стопорятся, пытаюсь осмыслить сказанное Аленой. — Я не думала об этом. Но, — улыбаюсь, мечтательно смотря поверх головы подруги куда-то в пространство.
— Если бы это был ребенок от Эмина, я бы его любила сильно-сильно, он бы стал моим лучиком, моим солнышком, моей нежностью и нерастраченной любовью. Я бы полностью растворилась в этом малыше.
— И тоже не сказала бы?
— Нет. У него семья, ребенок, зачем мне рушить то, что там очень чтят и берегут. Мне бы с лихвой хватило иметь его частичку для себя. Я его уважаю, даже несмотря на то, что промолчал, что поддался слабости, он человек, живой, но самый лучший. Для меня! — смахиваю слезы с щек, рассматриваю потолок, жду, когда поток воды из глаз остановится. — Не знаю, что к нему чувствую, но при мысли о нем мне тепло, мне хорошо. Я не боюсь его, как, например, Булата. А Булат…псих, если он узнает о ребенке, он просто свяжет меня по рукам, он не даст мне свободно дышать, не даст построить никаких отношения, считая, что я теперь его собственность навсегда. Мне никак нельзя иметь от него ребенка, ради себя и своей жизни. Понимаешь?
— Да, — глухо соглашается Алена.
Перекус проходит в молчании, после этого неторопливо возвращаемся к машине, едем в клинику. За стойкой администратора нас встречает с улыбкой девушка Вера, если верить табличке с именем.
— Добрый день, Стелла Станиславовна, доктор Добронравов вас ожидает в 305 кабинете.
— Это мужчина? — сглатываю, чувствуя, как страх прячется у меня под сердцем, я не готова доверится мужчине, кем бы он не был. И почему я у Алены не уточнила, кто будет у меня врач: мужчина или женщина.
— Да, Сергей Артемович.
— Стелла, — Алена оказывается рядом, видимо заметила, как я побледнела. — Тетя сказала, что он лучший!
— Ты знала?
— Да, но не стала тебе говорить.
— Я не могу, Ален. Не могу…
— Все в порядке? — администратор Вера смотрит на нас обеспокоенно.
— Все хорошо, — Алена подхватывает меня под локоть, тащит к названному кабинету. — Стелла, ты должна себя пересилить. Это всего лишь врач, не мужчина, просто представь его бесполым. Поверь мне, он крутой, приезжает из самой столицы, к нему записываются заранее, а ты артачишься!
Упираюсь. Сложно перебороть себя, сложно объяснить подруге, как мне страшно ощутить на себе мужские руки. Я, наверное, теперь всегда буду ожидать от них самое худшее.
Алена, открывает дверь кабинета и вталкивает внутрь, врач, сидящий за столом, вскидывает голову. Я жмусь к двери, ищу за спиною ручку, но она, как назло, под руку не попадается. Серые глаза заинтересованно окидывают меня с ног до головы, врач кладет ручку на свои записи и переводит с меня на монитор взгляд.
— Савицкая? — замираю от спокойного голоса, от его бархатистости, часто моргаю.
Как его там? Сергей Артемович, вроде. И приятный такой, интеллигентное холеное лицо, я бы даже назвала его красивым, мужественным, если б не боялась.
Он жестом руки и мимикой приглашает меня присесть. Завороженно смотря ему в глаза, иду к указанному стулу, сажусь, складывая руки на коленях, как прилежная ученица.
— Что вас беспокоит? — он открывает тонкую карточку, на чистом листе ставит дату и довольно разборчивым почерком что-то пишет. Молчу, словно в рот воды набрала, следя за тем, как двигается ручка по бумаге. Внезапно стержень замирает, испугано поднимаю глаза. Мужчина задумчиво смотрит на меня.
— Сколько вам лет?
— Я совершеннолетняя, — вызывающе задираю подбородок вверх, сердито сверкнув глазами. — Мне не требуется для посещения врача родительское разрешение.
— Это хорошо. Так по какому вопросу, — мельком взглянув на монитор, врач вновь смотрит мне в глаза, — Стелла Станиславовна, вы ко мне пришли?
— У меня задержка, примерно неделю. Может больше.
— Тест на беременность делали?
— Нет, — тихо признаюсь, Сергей Артемович хмыкает, берет ручку, крутит ее в руках. У него красивые кисти рук, из-под белых рукавов халата выглядывают манжеты голубой рубашки.
— Для начала можно было сделать просто тест, а потом бежать к врачу, но раз все наоборот, давайте я вас осмотрю.
— Нет!
— Нет? — серые глаза прищуриваются, склоняет голову набок, отложив ручку в сторону. Он кладет локти на стол и подается в мою сторону. — Хорошо. Я так понимаю, с парнем вы не предохранялись, возникла задержка, теперь у нас два выхода: первый- покупаете тест на беременность; второй — я осматри