ваю вас на кресле.
— Я куплю тест, вы правы, что нужно было сначала его сделать, — вскакиваю на ноги с гулко стучащим сердцем в груди, торопливо иду к двери, но внезапно останавливаюсь, смотря на дверной косяк.
— Если я беременна, до двенадцати недель делают медикаментозный аборт? — врач как-то странно долго молчит, вынуждая меня обернуться к нему. Опять попадаю под гипноз стальных глаз, даже делаю шаг к его столу, в итоге возвращаюсь на покинутое место.
Мы некоторое время молчим, Сергей Артемович постукивает ручкой по карточке, пристально меня рассматривая. Он, конечно, не батюшка, но я внезапно поняла, что кроме Аленки могу и ему признаться в случившимся.
— Меня изнасиловали, — шепотом признаюсь, устремляя глаза на мужские пальцы, ручка замирает в воздухе. — Поэтому я не хочу этого ребенка, не хочу ничего, что напомнит мне об этом событии.
— Родители знают об этом?
— Нет. Они умерли в прошлом году.
— А другие родственники? Брат? Сестра? Тети? Дяди?
— Нет. Я сирота, — Сергей Артемович шумно выдыхает из легких воздух, а мне стыдно поднять на него глаза.
— Он был один или их было несколько?
— Один. Мы с ним знакомы.
— Красавчег! — выплевывает с презреньем мужчина, заставляя вскинуть на него глаза. Вижу, что смотрит сердито, но не на меня, кажется даже злится. — Ты на него заявление написала в полицию?
— Нет. Его бы все равно брат отмазал.
— Чудесно, семейка уродов! — в голосе полно осуждения. Он встает со стула, обходит стол, присаживается на корточки передо мною. Сейчас его глаза смотрят на меня участливо, они светлые, как серебро.
— Стелла, — мягко произносит Сергей Артемович, беря мои ладони в свои. — Давай я тебя осмотрю, после этого будем решать, что нам делать!
«Нам» в его устах почему-то греет душу, располагает к себе, и мне хочется доверится этому незнакомому человеку. Я его не боюсь, страх ушел сразу, как только он взял мои руки, тепло кожи передалось мне, и внутреннее напряжение отпустило. Еще чувствовала, что он действительно сопереживает мне, осуждает насильника.
— Все будет хорошо, Стелла, верь мне! — и я верю, робко улыбаюсь в ответ на его ободряющую улыбку.
— Вот и славно, за ширмой кресло, иди и ложись. Обещаю быть аккуратным.
— Спасибо.
— Пока не за что!
19 глава
Булат
Виброзвонок заставляет очнуться от мыслей и взять телефон в руки.
— Алло.
— Булат Шахидовчи, к сожалению, ваш заказ не был доставлен лично в руки заказчику, как вы просили, в связи с тем, что его не было дома, — вежливый голос оператора цветочного интернет-магазина взбесил. Сжимаю кулаки и стучу ими по рулю, чувствуя, как необузданная злость меня накрывает.
Я не мог найти Стеллу. Каждый день названивал ей на мобильник, выслушивая длинные гудки. Конечно, она мне не перезванивала и не спрашивала, по какому поводу ее беспокоил. Я ей писал смс, писал сообщения в разные приложения и социальные сети, мониторил ее страничку в «Инстаграмме», но там была только последняя фотка с новогоднего корпоратива, незадолго до нашего…сближения. Она везде появлялась в сети, видел данные о последнем ее посещении, но мои сообщения не читала. Меня мучали мысли, тяготили, не давали нормально жить, забыть…Я осознал через пару дней, что натворил. Не оправдывал себя, но и не жалел.
— Хорошо.
— Что делать с цветами?
— Поставьте себе на стол, — резко отвечаю девушке, скидывая звонок без прощаний.
Стучу мобильником по рулю, крепко сжимая его в руках до жалобного хруста. Сука! Игнорит, строит из себя обиженную, затаилась. Во мне просыпается инстинкт охотника, хищника, когда нужно выследить свою жертву, вывести ее и поймать. Когда поймаю, вытрахаю всю дурь из этой красивой головы, дабы в следующий раз трижды подумала о последствия побега.
Мысль о том, что я не первый, что кто-то до меня засунул в нее свой член, действовала на меня подобно кислоте, разъедая изнутри яростью, злостью. Было три имени, кто мог быть тем самым самоубийцей, посягнувшись на мое.
Первый подозреваемый в списке, и самый главный, чувствовал на уровне интуиции, был Эмин. Только вот идеальная, до скрежета кристально чистая репутация брата останавливала в том, чтобы обвинить его в неверности к Амине, спровоцировать дома скандал по поводу его поведения. Возможно, Стелла в него влюблена, так как они находились слишком долго вместе, но не Эмин, он бережет честь, как наши девушки свою невинность, не дай бог ее лишиться до брака — это позор на всю семью.
Второй был парень, которому на днюшке Стеллы разбил нос. Все-таки они довольно тесно общались, крутились в одних тусовках, неформально считались парой, во всяком случае именно так Стеллу и этого хлюпика воспринимали на празднике все, кто там был.
Третий — со стороны. Тот, кто оказался возле нее после похорон родителей, поддержал ее, а может быть относительно недавно появился в ее жизни. И они встречаются. Это вероятнее всего. В любом случае он был и именно он лишил девственности мою Звездочку. Самое паршиво то, что она добровольно ему отдалась, не то что мне.
Дрожащими руками достаю из куртки пачку сигарет, вытаскиваю одну, прикуриваю, жадно втягивая в себя приятный никотин. Выдыхаю, смотря на серое небо через лобовое стекло. Стелла… И каждую букву пробую языком, как заветную сладость, которую долго запрещали. Моя девочка, моя сладость с ноткой горечи. Горечь, потому что не хочет она меня так, как я ее хочу. Хочу до скрежета, до хруста, до ломоты. Прикрываю глаза, сразу же вспоминаю гладкость ее кожи, жар наших тел, запах нашего секса. Готов вновь повторить эту близость, быть одурманенным ею, вкусить ее, растягивая удовольствие, погрузиться в нее, раствориться с потрохами, забывая собственное имя. Моя… Моя. Моя тягучая, как мед, напряженная нежность, бьющая по нервам током, колючая, как шипы роз.
Звонок. Вздрагиваю от неожиданности. Высвечивается имя Эмина. Скрипнул зубами. Если не отвечу, будет же названивать до победного.
— Да.
— Булат, ничего не хочешь мне сказать? — холодный тон брата напрягает без приветствий, заставляя зашевелиться шестеренки в голове. Узнал? Стелла рассказал? Или что-то другое?
— Нет.
— Жаль, я все же надеялся, что найдется объяснение твоему поведению, но кажется вновь нужно все списывать на твой эгоизм.
— А по какому поводу собственно ты мне сейчас кидаешь предъявы? Я в чем-то провинился?
— А ты как думаешь? — Эмин злится, это чувствуется в голосе, знаю, что сдерживает себя, он ведь никогда в жизни не будет орать по телефону, считая это ниже своего достоинства. Молчу.
— Значит так, Булат, мне твой детский сад порядком надоел, а также надоело платить за твои прогулы, за курсовые и сессию! Неужели нельзя хоть раз в жизнь сесть и все сдать своими мозгами, а не блатом!!!
— Ты нервничаешь по пустякам, Эмин, диплом я все равно получу, — хмыкаю в трубку, зная, что братец все равно отвалит бабла кому надо, чтобы за меня написали диплом, пропустили его в комиссии и дали защитить.
— Ты так думаешь? — слишком сладко спрашивает Эмин, откровенно смеясь в трубку. — А что будет если я и пальцем не пошевелю для этого? А? К мамочке побежишь? Поверь, ради принципа вытерплю наезд родственников, но не стану платить, потому что ты мог бы всю учебу сдать сам.
— Ты шутишь? — потрясенно выдыхаю.
— У меня с чувством юмором как-то напряженно, поэтому нет, Булат, не шучу. Ты сделал все, чтобы я в корне поменял свое решение: ты завтра сдаешь последний экзамен, собираешь свои монатки и валишь домой, будешь проходит практику у меня, будешь писать диплом под моим присмотром!
— Но…
— И никаких «но», ты же не хочешь брать на себя ответственность перед своей матерью и сестрами, переложил все на меня, а я не обязан все тащить на себе, поэтому приедешь и сразу же включаешься в работу. Пора взрослеть, братишка, а не прожигать жизнь в клубах с незнакомыми людьми.
— Ты мне просто завидуешь! — выкрикиваю, лихорадочно ища причину остаться в столице, не возвращаться домой.
— Глупости, и еще, Булат, не буду спрашивать, куда ты спустил довольно крупную сумму, не спросив разрешения, но карточки я заблокировал, оставив тебе на проезд до аэропорта и на ужин-завтрак. Надеюсь, ты понимаешь, что в случае отказа подчиняться моим решениям, ты окажешься без денег в самом прямом смысле.
— Что ты имеешь ввиду? — шепотом спрашиваю, вытирая ладонью вспотевший лоб, облизывая пересохшие губы.
— Если я завтра тебя не увижу в аэропорту, к вечеру ваши магазины будут выставлены на продажу! Это мое последнее слово и предупреждение.
Сглатываю, прикрывая глаза, понимая, что Эмин не шутит, серьезен как никогда.
— Эмин Исмаилович, — слышу на заднем фоне голос секретаря брата, Али. — Пришли договора по поводу коттеджного поселка. Будете просматривать документы или сразу все Савицкой отправить для подписания?
— Я посмотрю, сам ей отправлю, — в сторону отвечает Эмин, не отключая наш звонок. Молчит, видимо ждал, когда Али покинет кабинет. — Ты понял меня, Булат? — шуршит бумагами, а у меня внезапно осеняет.
— А Стелка в Москве что ли?
— А где ей еще быть.
— Ну может девочка решила, что с нее хватит игры в бизнесвумен.
— В отличие от тебя, Стелла очень серьезно относится к своим обязанностям, она хочет сама руководить фирмой, за что я ее уважаю и восхищаюсь.
— И только?
— Что? — дыхание Эмина сбивается, а я злорадно ухмыляюсь своему отражению. — Ты меня подкалываешь что ли?
— Неужели у тебя ничего не екает, видя рядом с собою такую красотку?
— Я смотрю, что у тебя екает каждый раз, услышав ее имя. И, Булат, повторяю еще раз, ты на ней не женишься от слова «никогда». Усек?
— Сам на ней женишься? Второй женой сделаешь?
— Если и женюсь то, тебя оповещу в последнюю очередь!