— Мама, я сожалею, что так получилось…
— Достаточно, Эмин, хватит! Все несчастья пришли в наш дом с легкой твоей руки!
— Но…
— Не пререкайся с матерью! — сбрасывает звонок, оставляя меня с чувством вины и сожаления, что не оправдал ее какие-то надежды, остался виноватым из-за того, что сказал правду. Теперь понимаю, почему отец пропадал на работе, предпочитал уехать в командировку, лишь бы не находиться рядом с матерью. На людях идеальная семья, достойная уважения и почитания, а на деле, мать любит всеми руководить, пользуясь в свое время лояльным отношением своего мужа к правилам и нормам. Если я не найду Булата, его мать похоронят без него, моя мне этого не простит.
Задумчиво смотрю в окно. Оживает в руках мобильник. Некоторое время пристально всматриваюсь в незнакомый номер со стационарного телефона, испытывая неоднозначные чувства: смутную тревогу и какую-то надежду.
— Алло.
— Добрый вечер, с вами разговаривает Капитан Егоров Андрей Викторович, не подскажите, кем вы приходитесь Умаеву Булату Шахидовичу, уроженцу города Грозный?
— Братом. Двоюродный.
— По предварительным данным сегодня он был задержан нашими сотрудниками, при нем не оказалось никаких документов, поэтому просим вас приехать в отделение полиции с документами, удостоверяющие его личность.
— Копия паспорта подойдёт?
— Да, конечно, — капитан Егоров диктует адрес, куда мне следует приехать в самое ближайшее время. Я записываю данные в электронный блокнот, поспешно покидаю квартиру, чтобы доехать до гостиницы, взять папку с документами. В машине соображаю, что лучше для верности прихватить юриста, так как кто их знает этих московских ментов, как они будут себя вести с нами. Есть у них предвзятое отношение к нашему народу.
В голову приходит мысль позвонить адвокату Савицкой. Может он кого-то посоветует.
— Алло!
— Захар Генрихович, добрый вечер, извините, что отвлекаю вас, но мне нужна ваша помощь. Моего брата задержали из-за отсутствия на руках паспорта. И… — делаю паузу, юрист Стеллы тоже молчит, не торопит. — я не знаю, как нам разрулить ситуацию в кратчайшие сроки.
— Я понял вас, Эмин Исмаилович, у меня есть на примете хороший юрист, который специализируется на сложных делах. Вышлю вам смс его контакты
-Спасибо.
Дальше все мои действия происходят на автомате. Доезжаю до гостиницы, поднимаюсь в свой номер, беру нужные все документы. Созваниваюсь со слугой Фемиды, данные которого мне прислал Захар Генрихович.
Николай Алексеевич сразу же ответил на звонок, внимательно меня выслушал и предложил дождаться его, чтобы вместе поехать в отделение полиции, где держали Булата. Ожидание растянулось, нервы уже к черту, я сам себя накрутил, поэтому когда встретился с адвокатом, на приветствие ответил сильным рукопожатием и сердитым кивком головы.
В отделение нас встречает дежурный, узнав по какому вопросу мы приехали, очень пристально меня разглядывал, нервно покусывая нижнюю губу, пока заполнял журнал посещений на контрольно-пропускном пункте.
— Эмин Исмаилович, вы бы расслабились что ли, думаю через полчаса все формальности будут улажены, и вы заберете своего брата, — Николай Алексеевич натянуто улыбается, я скользнул по нему холодным взглядом., поджимаю губы. Не отвечаю, иду первым за дежурным, который почему-то решил нас почетно довести до кабинета.
— Добрый вечер. Капитан Егоров, — навстречу шагает дородный мужчина в форме, скептически его оглядываю с ног до головы, отодвигаю стул возле стола и сажусь, сцепив руки в замок. Адвокат присаживается рядом. Принципиально занимаю позицию хозяина жизни, дабы люди при должности не подумали, что я буду перед ними лебезить. Судя по тому, как Егоров недовольно поджимает губы, поняв, кто рядом со мною, явно не рассчитывал на группу поддержки.
— Вы привезли документы?
— Да, конечно, — смотрю на Николая Алексеевича, тот суетливо достает листы копий, ранее переданные мною ему. На некоторое время возникает тишина. Для ознакомления с одним листком у капитана уходит слишком много времени, начинаю поглядывать на Николая Александровича, который тоже заметил слишком долгую паузу.
— Проблемы? — спокойно интересуюсь у полицейского, он вздрагивает от моего тона, поднимает глаза, но быстро отводит их в сторону. — Я могу сейчас забрать брата и покинуть вас? Личность установлена, не вижу повода его задерживать.
— Понимаете, тут такое дело… — мнется, теребит копию паспорта. — Его сегодня задержали, документов при нем не оказалось.
— Сейчас вы убедились, что он — это он, временная регистрация есть, не вижу повода его больше задерживать.
— При обыске обнаружили оружие без разрешения.
Я теряю дар речи, услышав эту информацию. Твою дивизию! Прибью сам, как только вытащу этого засранца отсюда! Совсем потерял страх, придурок!
Судя по тому, как начинает нервничать капитан Егоров, выгляжу я грозным, ибо даже Николай Алексеевич рядом напрягается.
— Мы привезли его в отделение.
— По закону он имел право позвонить адвокату! В котором часу вы его задержали? — подает голос прихваченный юрист, я сильнее стискиваю зубы, пытаясь сохранить самообладание.
— После полудня, но в связи с тем, что молодой человек вел себя вызывающе, хамил представителям закона и оказывал сопротивление, мы отказали ему в звонке, но пошли на уступки в виде звонка от нас. Далее поместили в камеру, где впоследствии между ним и одним из задержанных ранее произошла ссора с выяснением отношений. Возник конфликт.
— Что с моим братом? — холодным тоном спрашиваю, устав от лишних подробностей. Булат умел драться, поэтому я не особо переживал, что его могли избить, он сам кого хочешь разукрасит.
— Мы их разняли, спросили у него, как он себя чувствует, ответил, что все нормально, — капитан Егоров словно не слышит моего вопроса, продолжает свое повествование. — Он сидел на полу с закрытыми глазами, никто его не трогал. Через какое-то время дежурный Романов отметил, что ваш брат, — украдкой смотрит на меня, — не меняет положение тела и вообще как-то странно, что несколько часов сидел без каких-либо движений. Он зашел в камеру, чтобы его разбудить, — вновь пауза, и это пауза не перевести дыхание, а собраться с духом, чтобы сообщить что-о важное. — Он не подавал никаких признаков жизни, вызвали медиков, которые констатировали смерть. Сейчас возбуждено уголовное дело и будет расследование по факту смерти Булата Шахидовича. Тело забрали на экспертизу для установления причины смерти, через несколько дней отдадут.
Я молчу. Сжимаю руки чуть ли не до хруста, но внешне никак не реагирую на сказанное, хотя… У меня даже слов нет, чтобы что-то сказать, да и говорить нечего. Совсем не вникаю, какие вопросы задает Николай Алексеевич, пытаюсь сейчас просто осознать, что Булата нет. О, Аллах! Как это?! КАК???!!! Как такое могло произойти? Молодой пацан! Ему жить и жить! Пусть дурной, глупый, эмоциональный, но не смерть же!
Булата нет. В это трудно поверить, и я не верю. Потираю губы, пытаясь собраться, но мысли все равно расползаются в разные стороны и только одна бьется: Булат умер. Я еще даже не понимаю, как мне сообщить эту новость матери и всем остальным родственникам, и главное выдержать шквал негодования и возмущения, что не уследил, не уберег брата. Одно было ясно: по возвращению в Грозный меня ждал ад.
— Скажите, как абсолютно здоровый, молодой парень мог умереть… — враждебно обвожу взглядом простой кабинет капитана.
— Все выявится при вскрытии.
— Я это так просто не оставлю! — со скрипом отодвигаю стул, отворачиваюсь, вылетаю из кабинета, как из прокаженного места.
Как доехал до гостиницы, что делал — все как в тумане. Вечер-ночь прошли в забытьи, Николай Алексеевич после моего требования ускорить процесс вскрытия и опознания за определённую сумму денег, прикрываясь своими обычаями хоронить до заката, кому-то позвонил. Мы вместе поехали в морг куда отвезли Булата.
Когда я шел по холодному коридору с белым светом, от которого болели глаза, ничего не испытывал, был опустошен на эмоции. Медик с равнодушным лицом подошел к одному столу, на котором кто-то лежал под простыней, отдернул ее. Сглатываю, сжимая зубы, чтобы не заорать. Это был Булат. Синий. Бездыханный. Неподвижный. С трудом киваю головой, признавая, что это мой родственник. Формальности с документами отнимают еще какое-то время, заставляя думать по факту, не растекаться мыслями. Мне пообещали в сжатые сроки все уладить и отдать Булата. Ночью вместо сна, я решал вопросы транспортировки тела в Грозный, именно этой ночью порадовался, что Москва никогда не спит, и за деньги можно совершить невозможное в другом месте возможным здесь. Утром, вернувшись за телом, передали медицинское заключение, перед тем как положить бумажки в файлик, цепляюсь взглядом за слова из заключения причину смерти: субарахноидальные кровоизлияния. Позже я узнаю, что такое возможно при ударе кулаком в голову.
Выхожу из морга, достаю телефон. Нужно сделать один звонок.
— Да, Эмин, — голос матери уставший, вчера я ей сообщил, что не получается вернуться, она промолчала поэтому поводу.
— Мама. Булат умер. Сегодня я вылетаю с его телом домой, — жду слова, какой-то реакции, но в трубке тишина. Зловещая, удушающая. — Мама… — звонок обрывается, слышу только частые гудки.
Кто-то заходит в кабинет, тихо прикрыв за собою дверь. Убираю руки от лица, чтобы увидеть кто нарушил мое одиночество. За две недели у меня для себя не было и минуты, и слава Аллаху, что в свое время создал нерушимый костяк сотрудников у себя на фирме, на которых мог положиться в нужный момент, потому что со дня смерти Булата меньше всего думал о работе.
— Вы что-то хотели, дядя Салих? — смотрю на приближающегося дядю, брата матери и покойной тети Фатимы. Дядя никогда не лез с советами, помогал, если напрямую обращались за помощью. Отец, дядя Шахид его уважали, им нравился его подход: не лезть в чужую семью, даже если это семья сестер. Он из немногих родственников, кто никогда меня не дергал по пустякам, не требовал никаких исполнений обязательств, не высказывал свое мнение, если его у него не спрашивали. Я его любил, мне всегда нравилось быть у него в гостях, играть с братьями и сестрами.