— Ты ненормальный! — толкаю его в грудь, вырвав руку. Подхватываю подол платья и, чуть ли не бегом, покидаю зал.
Внезапно на выходе из ресторана сталкиваюсь с Эмином, опешив от этой встречи, налетаю на него. Он ловит меня, удерживает. Его прикосновения опаляют меня, как ожоги, я вскрикиваю, хватаясь за его плечи. Мы смотрим друг на друга. Его глаза сейчас напоминают мне растопленный шоколад, такой же заманчиво сладкий и запретный, потому что мне сладкое нельзя, с детства страдаю аллергией. Мне и кусок торта завтра выйдет боком, если не приму позже антигистаминные таблетки.
— Все хорошо? — голос Эмина действует успокаивающе, испуганное сердце перестает трепыхаться, как пойманная птица в руках птицелова.
— Да, — киваю, осторожно убирая свои руки с его широких плеч, он так же отпускает меня. На нем вновь все черное, пиджак застегнут на единственной пуговице, самая верхняя пуговица рубашки напоминает золотую булавку-застежку.
— Вы давно здесь?
— Нет, заскочили на минутку перед завтрашним отъездом. Булат тебя нашел?
— Булат? — вздрагиваю, и это не укрывается от внимательных глаз Эмина. Он приподнимает вопросительно бровь, я оглядываюсь назад, страшась увидеть силуэт Булата, но в коридоре никого нет.
— Стелла? — вместо Булата появляется мама, радостно улыбаясь. Я облизываю губы и растягиваю их в улыбке.
— Как праздник?
— Просто замечательно. Вышла подышать воздухом, в зале душно стало! А где папа?
— Я здесь! — папа идет вместе с дядей Шахидом. — Как праздник?
— Во! — показываю два больших пальца, сдерживаю себя, чтобы не попросить меня забрать с собою. Этой просьбой вызову только беспокойство у родителей.
— Я надеюсь, что как Золушка в двенадцать будешь дома! — папа обнимает маму за плечи, смеется на мое интенсивное отрицание, в виде мотания головы.
— Хорошо повеселиться вам! — мама машет рукой. Я машу в ответ, наблюдая, как взрослые идут к машине. Все сели, дядя Шахид обернулся, подмигнул мне, я послала ему воздушный поцелуй.
— Дядя… — дергается внезапно Эмин.
— Оставь Эмин! — дядя Шахид качнул головой. — Лучше повеселись с молодежью, присмотри за Булатом!
— Хорошо, — послушно соглашается Эмин, но видно, что ему не по душе собственная сговорчивость, но со старшими не поспоришь. Не то воспитание у него.
Стоим на ступеньках ресторана, провожаем глазами небольшой кортеж из трех джипов. Чувствую спиной присутствие Булата, не смотрю назад, мне хватает того, что он дышит мне в затылок. Эмин бросает быстрый взгляд через плечо, ничего не говорит.
Обнимаю себя руками, мне не холодно, я дрожу от присутствия Булата, не хочу оборачиваться, не хочу встречаться с ним глазами. Понимаю, что последнее, что служило мне защитой — мой возраст, перестал для него быть барьером. Он мог теперь сделать все, что взбредет в его больную голову. Конечно, я еще питаю крохотную надежду, что Булат никогда не перейдет границы, иначе мне придется пожаловаться папе и поставить жирную точку в его дружбе с семьей Умаевых. Зная, как он дорожит этими людьми, это высокая цена, но терпеть поползновения со стороны сына дяди Шахида не собираюсь.
Что-то теплое ложится на мои плечи, испуганно смотрю на Эмина. Это оказывается он только что накинул на плечи свой пиджак. Сзади шумно выдохнули. Как маленькая прячу лицо в воротник пиджака. Ткань пахнет приятно, ненавязчиво, мята-лайм и еще чего-то неизвестного мне. Наверное, это собственный запах Эмина.
— Что будем делать? Дышать воздухом или вернемся в зал? А может поедем следом за родителями? — Булат говорит с нотками наезда, вызова, провоцирует интонацией. Украдкой бросаю взгляд на Эмина, он разглядывает свои ногти, потом смотрит на свои часы и поднимает на меня глаза.
— Стелла?
— Можем вернуться в зал, забрать подарки, торт, который я оставила для родителей, и поехать домой. Или повеселиться с моими друзьями!
— С этими малолетками? — фыркает за спиной Булат, я оборачиваюсь, прищуриваюсь.
— К слову, большинство старше меня, значит это я малолетка, однако тебе этот факт не мешает постоянно крутиться возле меня!
— Ты — это ты!
— Да ладно! Почему же?
— Потому что… — Булат сжимает зубы, потом прикусывает нижнюю губу, отворачивается, поднимается на пару ступенек вверх и подходит к перилам. От него исходит волна безмолвной ярости, какой-то недосказанности.
— Эмин? — я смотрю на молчаливого Эмина, его наш разговор видимо совершенно не заинтересовал, в карих глазах нет и грамма любопытства.
— Поступай, как ты хочешь. Мне все равно.
— Ты сегодня без своей свиты, сам за рулем или Булат?
— Сам.
— Ладно, я заберу только подарки и прочее, поедем домой, настроения все равно нет.
— Хорошо.
— Ты всегда такой многословный?
— В смысле? — Эмин заинтересовано заглядывает мне в глаза, сердце меня подводит в своем ритме, резко бросилось вскачь, едва увидев искры в карих глазах.
— Ты односложно отвечаешь на вопросы и сам по себе не любишь болтать.
— Да? — и впервые вижу подобие улыбки на его губах… она мне нравится настолько, что я улыбаюсь в ответ, потому что хочу, чтобы он не прятал эту улыбку, она ему невообразимо шла.
— Я пойду?
— Иди.
— Точно? — чего я хотела добиться, не знаю, но Эмин перестает улыбаться, хмурится, моя симпатия не успев расцвести, вянет как цветок без поливки.
Возвращаюсь в зал, гости веселятся, пьют, едят, никого из присутствующих не взволновало мое долго отсутствие. Подруги? Одно название, каждая мечтает оказаться на моем месте, быть красивой и востребованной среди противоположного пола. Парни? Да, они готовы кинуть все, что имеют к моим ногам, но при этом нацелены заполучить более жирный кусок жизненного пирога от моего отца. Все фальшиво, и мне среди подделок чувств вскоре предстоит найти хоть что-то человеческое, не имитацию ощущений. Меня не покидает надежда устроить свою личную жизнь по велению сердца.
Сгребаю букеты, озираюсь в поисках помощника. Забавно, но им оказывается Булат, который стоит за моей спиной. Без слов отдаю ему цветы. Появляется Эмин, ему вручаю часть подарочных пакетов, беру сама подарки и по-английски ухожу. У меня нет желания с кем-то прощаться.
— Ты садишься рядом со мною! — приказывает Эмин, когда я распахиваю заднюю дверку машины, к которой мы подошли, кидаю на сиденье подарки.
— Но… — Булат явно против такого решения брата.
— Я все сказал! — как отрезал, без возможности опротестовать. И что удивительно, Булат не стал спорить. Я мельком кидаю на него осторожный взгляд, парень только поджимает губы, направляется к багажнику, чтобы положить цветы.
Спокойная езда, тихая музыка из магнитолы, мелькание за окном огней фонарей — все меня, как колыбельная песнь, убаюкивает, я засыпаю.
4 глава
Булат
— Она уснула, — зачем-то сообщаю Эмину, который не переводит взгляд на зеркало заднего вида, чтобы взглянуть на девушку.
— Хорошо, — спокойно реагирует брат. Всегда собран, всегда жадный до лишних слов. Хрен его поймешь в коротких фразах.
— Эмин…она мне дорога.
— Доучись, Булат, потом и поговорим о твоих чувствах, — бросает на меня быстрый взгляд, все свои мысли и эмоции держит при себе. Если отец не скрывал свое неприятие, Эмин занял нейтральную позицию.
— Я женюсь на ней! И мне плевать, что подумает семья!
— Нельзя не учитывать интересы семьи, Булат, семья — это опора любого человека.
— Отец против, все будут против того, что я приведу в дом христианку и по своему выбору.
— Булат, твой отец против, потому что Савицкий ему дорог, они дружат с самого детства и пронесли эту дружбу сквозь года и расстояния. Ты должен его понять.
— Ты ведь тоже против?
— Я? — он отрывается от дороги, смотрит на меня внимательным взглядом, усмиряющим, ибо чувствует мою нервозность. — Мне все равно, Булат. Мне главное, чтобы ты выучился, приехал домой и научился обеспечивать семью. У меня своих дел выше крыши, чтобы еще разбираться вашими проблемами.
— Отец все равно не поменяет своего мнения.
— Ты докажи ему, что перестал поддаваться своим эмоциям и пороть горячку.
— И стать таким же скучным, как ты? — ехидничаю, наблюдая, как ожесточается лицо Эмина. Черты лица становятся резче, глаза сужаются, смотрят перед собой, в них появляется налет холодности. Губы сжаты в тонкую линию, на виске пульсирует вена.
— Может ты на газ поднажмешь? А то скучно с тобою ехать!
— Мы не дома, Булат, поэтому тебе остается только заткнуться и потерпеть мою скучную манеру езды! — резко парирует Эмин, крепко сжимая руль. Я усмехаюсь, откидываю спинку сиденья назад, вытянув ноги.
— Не хватает в тебе огня, братишка!
— Зато в тебе его хоть отбавляй, постоянно на связи с пожарными.
— А ты юморишь, напоминаешь себя из детства, когда был обыкновенным парнем, без обязательств, без чувства долга и ответственности. Скучно…
— Обычно. Ты забываешь, на какие деньги живешь, кормишься и тусуешься в клубах.
— Зато ты был лишен такой жизни.
— Меня все устраивает.
— Я все равно женюсь на Стелле!!!
— Включи мозги, подумай, куда ты приведешь свою жену, и где вы будете жить. С мамой? — смотрит на меня насмешливо.
Первое желание ударить, выбить зубы, которые никогда не сверкают в очаровательной улыбке. Поэтому стучу кулаком по дверной панели, морщась от боли. Бить брата неблагодарное дело особенно если он кормит тебя и твоих близких.
Он прав, у меня своего ничего нет. Есть небольшие предприятия в виде магазинов и салонов в родном городе во владении отца, они станут моими после его смерти или если он напишет мне дарственную, так вся семья жила за счет бизнеса семьи Умаевых, во главе которого стоял Эмин, как старший сын старшего сына Мухаммеда Умаева.
— Если бы отец был первенцем, ты не смел задавать этот вопрос! — шиплю сквозь зубы, смотря перед собой.
— Но увы и ах, поэтому я требую от тебя доучиться, проработать, после этого строить личную жизнь.