— Ладно, бери.
Вот сразу бы так. Нет, Иванычу хочется услышать, как его упрашивают.
Но забрать рюкзаки я не успел. В дверь без стука поочерёдно зашли бойцы, которые ежедневно зачищали наш ресурсный осколок. Они проходили мимо меня — укутанные в системную броню люди. Каждый держался так, будто ожидает нападения в любой момент и с любой стороны. Что примечательно, зашли четверо: поздоровались с Иванычем, кивнули мне и как-то привычно и буднично рассредоточились по всей площади помещения, болтая с бригадиром. Пятый остался на улице — курил и осматривал территорию, заткнув большой палец правой руки за ремень рядом с ножнами меча. Ещё один из четвёрки, быстро пожав Иванычу руку, ушёл курить уже через дверь, идущую к осколку. Итого трое контролируют помещение, два — территорию снаружи.
Атакуй их сейчас кто — заметят и отразят атаку. Настоящие специалисты, без шуток. Замечал ли кто-то из сборщиков, как именно они смотрят, как действуют? Эта пятёрка — образец слаженности, они даже поворачиваются спинами только к своим. И всё это непринуждённо, естественно, без малейшего напряжения. Ребята не прилагали никаких сил, чтобы контролировать территорию — они делали это на автомате. Квадратный бритый бугай, командир пятёрки, шутил о чём-то с Иванычем, остальные добавляли шуток, рассказали пару слухов, в том числе о F— ранговых пробужденных, которых вчера скопом дернули на миссию, и рассматривали территорию за окнами, умудряясь одновременно с этим контролировать нас обоих. Как только Иваныч подписал какие-то бумаги, бойцы свернули разговоры и исчезли.
Боевая пятёрка — великая вещь. А еще, как я понял, кинув на них оценку, у обычных бойцов ранг D, у командира — С. Больше ничего не узнал.
Если я захочу в будущем зачищать осколки, мне придётся довести контроль местности до автоматизма. Нужно будет достичь уровня этих бойцов и преодолеть его, потому что их пятеро, а я хочу действовать в одиночку и лучше.
— Долго мне ждать руду? — прогундел Иваныч. — Рабочий день не резиновый.
Я вздохнул, давя неуместное желание высказать мужику, какой он хреновый бригадир, взял сумки и телепортировался в убежище. Там аккуратно наполнил свой и чужие рюкзаки, хотя подмывало назло вредному усачу кидать добытое как попало, и перенес все в сторожку. Иваныч взвесил добычу, я получил шестнадцать тысяч.
Деньги меня порадовали, но напрягло ощущение холодка в груди. Оно стало более отчетливым, оповещая, что больше я способностью сегодня воспользоваться не смогу.
Неожиданно неуютное ощущение. Я за пару дней свыкся с мыслью, что в любой момент смогу использовать навык и оказаться в уютном месте, где меня не достанет опасность, а тут... не знаю, как лишиться артефактной брони, которую даже на ночь не снимаешь. Странное, неприятное чувство.
Рабочий день был не резиновым не только для Иваныча, но и для продавцов-консультантов в магазине системных предметов на железнодорожном вокзале. Потому я не пошел к ним после работы, а решил снять номер со всеми удобствами в гостинице.
Можно было не заморачиваться насчет съемного жилья. Думаю, Серега, если бы набрался смелости для такого кардинального решения, как уход из дома, наверняка бы ночевал в убежище и работал в осколке, не тратя лишних денег на посторонние удобства. Увы, я таким неприхотливым не был. Мне есть, с чем сравнивать: я жил отшельником во время путешествий и охоты в прошлом мире, и не готов отказываться от горячей пищи, нормальной кровати и душа. В убежище всего этого нет, и мне легче заплатить за перечисленное, чем тратить время на готовку, установку дизельного генератора и возню с прочими удобствами, облагораживая трухлявый домик. Я за то же время могу добыть побольше руды и продать ее, заработав деньги на экипировку. А если денег станет много и будет желание и возможность тягать в убежище людей, могу запустить внутрь бригаду разнорабочих, чтобы они разобрали нахрен этот неказистый дом, залили качественный фундамент и построили в пространстве убежища что-то нормальное: двухэтажное и дорогое. Внутри можно установить кухню с артефактной техникой, а во дворе, как и хотел, сад разбить. Но это все потом, если надумаю. Сейчас же меня устроили горячий душ, плотный ужин и чистая постель. Настолько устроили, что я оплатил проживание наперед, оставив у себя лишь четыре замусоленные купюры по пять тысяч — то, что мне было необходимо для обмена кольца.
Только вот когда я дошел утром до магазина, продавец встретил меня извиняющейся улыбкой и неприятными словами:
— Сожалею, но для обмена вам придется доплатить двадцать пять тысяч, а не двадцать.
— Да-а? — издевательски протянул я, сожалея, что потратил время и пришел сюда. — Кольцо подорожало? Не вижу изменений на табличке рядом с артефактом.
— Я посоветовался с нашим оценщиком, и он сказал, что покупка колец с ограничениями — риск, поэтому я не могу продать наше кольцо меньше, чем за ваш артефакт и двадцать пять тысяч сверху. Мне жаль.
— Мне не нравится ваша математика.
В ответ на мои слова зашевелился охранник возле входа, однако мне на его разминку было плевать.
— Сожалею. Примите наши извинения.
Это можно было проглотить. Можно было набить завтра деньги и наконец поменять артефакт на другой. Но так ли оно мне нужно? Я меняю одно кольцо на другое, ранги одинаковые. Так почему я должен доплачивать двадцать пять тысяч? Это треть цены за артефакт!
Пожалуй, поступлю гораздо проще. Я плюну на это чертово кольцо и куплю себе резак, с которым обеспечу себе такую норму добычи, что через месяц увешаю пальцы кольцами. С такой математикой, в которой тебя обсчитывает чмо в дорогом костюме, гораздо проще покупать предметы за деньги, а добытые артефакты, если они мне не подходят, складывать в убежище, чтобы потом продать уже носителям подходящих классов. И что-то мне подсказывает — возможно, здравый смысл — что выручать с продаж я буду не меньше обещанных сорока тысяч.
— Я тебя понял, — спокойно сказал, составляя мнение об этом магазине. — Всего доброго.
Глава 9
Четыре дня я был занят только тем, что колотил руду. Ночевал в гостинице, работал с утра до вечера в осколке, и сдавал несколько норм Иванычу. Усач уже перестал удивляться такой скорости добычи и не повторял изрядно заезженные шуточки о том, что на меня явно работают пропавшие люди.
Подкармливал Бакса. Поговорил с поварихой в гостинице, и если та в начале разговора заявляла, что никаких остатков еды у них не водится и вообще по всем вопросам к администратору, то после пятитысячной купюры, которую я положил перед ней, расцвела и щедро пообещала целый месяц обеспечивать меня ведром объедков для пса. Бакс был рад — теперь собакен позволяет мне трепать его по холке и гладить спину, но лишь во время кормежки. Продажный пес.
Один раз даже зашел во двор дома — забрал брезент из кладовки. Хотел заодно спросить насчет кормежки Бакса, но дома никого не было: дверь сенцев была закрыта на большой замок, который я поместил в убежище и вернул обратно, когда забрал из кладовки брезент.
Не сказать, чтобы я не думал о незаконном применении навыка, но пока я слаб, не стоит конфликтовать как с законом, так и с людьми, чье имущество можно отжать.
За эти три дня я наколотил почти восемьдесят тысяч рублей. Ходил на железнодорожный вокзал, смотреть на кольцо, но артефакта на месте уже не было — продали. С одной стороны — жалко, а с другой — не потратил деньги, следуя сиюминутному порыву и успешно продолжаю копить на лазерный резак. На бюджетный вариант инструмента, который предлагал Иваныч, уже хватало, но на нормальный все еще нет.
И стало еще меньше. Я не купил кольцо, но зато после похода на китайский рынок взял четыре гранаты, купил одноручный меч Е-ранга, предлагаемый китайцами — сторговался и сбил цену до двадцати тысяч. Полная копия "Доброго тесака", только длиннее. Было бы копье, а лучше — глефа, купил бы ее.
Взял два пузырька слабого зелья заживления ран у начинающего зельевара. Именно у него Серега в свое время брал свои зелья. То, что получалось лучше, шло на прилавок и продавалось за десять тысяч, а брак я выкупил за пять. В будущем стоит озаботиться покупкой хороших зелий, а лучше сразу аптечку взять, но пока я не чувствую себя готовым потратить все деньги. Это как с воронкой бедности: чем ты беднее, тем тебе сложнее вылезти из этой ямы. Мой шанс — хороший инструмент и ежедневная работа.
Продал скупщику мусор типа единственной перчатки и ошейника. F-ранг — это по умолчанию плохая вещь, стоит привыкнуть к этому и копить на хорошее снаряжение. Даже для пса.
Все три дня система настойчиво предлагала мне отправиться на миссию. А вечером четвертого дня, когда я сдал руду Иванычу, предложение превратилось в ультиматум. Меня снова выдернули на миссию, но на этот раз сопровождающее телепортацию сообщение было абсолютно другим.
"Внимание! Ты слишком медленно наращиваешь социальные связи, практически не контактируешь с людьми, поэтому я решил немножко тебя взбодрить. Тебя перенесёт на миссию соответствующего ранга через 10... 9..."
Вот это сообщение точно не система писала, здесь замешан системный бог.
Интересно, почему он послал сообщение именно при моей отправке на миссию, а не раньше? Думаю, либо он не может оповестить меня вне миссии, что очень вряд ли, либо экономит силу, а редактировать системные сообщения менее затратно, чем отправлять свои. Про то, что это существо не может влиять на мир когда захочет, лучше не думать, потому что оно однозначно все может. Оно пересадило мою душу в это тело и добавило мне навык SSS-ранга. Захочет — просто сердце остановит.
Едва таймер дошёл до нуля, передо мной появилось описание испытания.
Испытание воли.
Ранг F.
Пройдите три комнаты арены. По возможности помогите своему напарнику (в случае совместного прохождения награда будет удвоена).
Я очутился в маленькой комнате, три на три метра. В правой от меня стены находился дверной проём, закрытый мутной серой плёнкой.