заставляли это делать. А тех, кто отказывался идти, записывали, и факультетское бюро комсомола или даже деканат могли сделать им за это какую-нибудь гадость.
В СССР имелась только одна партия – Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС). Она же и считалась правящей – руководила всем, что происходило в стране. Эта ее роль была записана в Конституции СССР – в 6-й статье:
«Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу… руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный, научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма…»
Поэтому когда говорили – партия, все знали, что речь идет о ней, единственной. Член партии – то есть член правящей партии.
Еще имелся Верховный Совет народных депутатов. А у него – Президиум, и Председатель Президиума. Но ни от Президиума, ни от Председателя ничего существенного не зависело. Правда, именно Президиум мог помиловать осужденного: уменьшить срок и даже вообще выпустить на волю. Но помилованных что-то особенно не замечалось. И, конечно, достаточно Генеральному секретарю бровью повести, чтобы в помиловании отказали: Верховный Совет и его Президиум полностью зависели от воли правящей партии. Так что власть в стране называлась советской, можно считать, по недоразумению. Если не сказать хуже.
В каждом городке выбирали районный Совет народных депутатов. Но выбирали не из двух или больше, а из одного – в бюллетень всегда вписывался только один кандидат…
Поэтому наиболее смышленые дети и подростки интересовались у родителей – почему называется выборы, когда никакого выбора нет?.. Но обычно родители предлагали смышленым детям помалкивать в тряпочку, если они не хотят, чтоб их родителей отправили далеко-далеко, куда Макар телят не гонял.
…Были даже и поселковые советы, и сельсоветы, то есть советы и в поселках, и даже в селах. Но это еще не факт, что они-то и располагали властью. Нет – самое большее, что они могли делать, – это давать советы райкомам (районным комитетам), горкомам (городским комитетам) и уж совсем всемогущим обкомам (областным комитетам) правящей коммунистической партии…
Но обычно партия в их советах нисколько не нуждалась. Наоборот – вызывала на расправу (называлось – «на ковер») какого-нибудь провинившегося председателя сельсовета. Того, например, кто в неурожайный год осмелился не сдать все до последнего зерна государству, а укрыл – оставил маленько односельчанам-колхозникам…
И тут же на заседании райкома его снимали с выборной (заметим!) должности. Заодно исключали из партии (беспартийные оказаться на такой должности заведомо не могли) или, по крайней мере, объявляли выговор. У него две степени – выговор с занесением в личное дело (это было довольно паршиво – с такой записью в личном деле на хорошую работу в Советском Союзе уже не устроишься) или без занесения.
Ну и в сельский совет или Совет депутатов какого-то городка приезжал представитель бюро райкома КПСС и объявлял собравшимся, что выбранный ими ранее председатель их Совета снят за такие-то ошибки (в советское время это – очень важное слово: за ошибки могли в тюрьму посадить, а при Сталине – и расстрелять). И что райком партии предлагает им избрать нового председателя. Его тут же им обычно и представляли. Как правило, колхозники или горожане впервые его видели в глаза. Но послушно за него голосовали. И выбирали обычно единогласно.
Так что советской монопольная власть компартии называлась по чистому недоразумению. Вернее – это была ложь государственного масштаба.
И вот большая и не очень большая неправда, фальшь, лицемерие просачивались буквально везде. Например, говорилось: «Пионер – всем пример!» А кому пример, если в пионеры принимали всех поголовно в третьем классе?.. И без красного галстука школьника встретить было трудно – до того момента, когда в седьмом классе всех постепенно принимали в комсомол…
Так что уже в девять лет смышленый человек вставал перед сложным вопросом – а кому это он, собственно, пример?..
На пионерских сборах старшая пионервожатая громко выкрикивала:
– Юные пионеры! К борьбе за дело Ленина – Сталина будьте готовы!
И все нестройным хором отвечали:
– Всегда готовы!
Кажется – ну и что? И ничего такого плохого…
А вот нет. Очень даже есть плохое. Когда все говорят и даже думают одинаково, это к хорошему не ведет.
Был такой замечательного ума человек – Фридрих Хайек (в зрелые свои годы Егор Гайдар очень его ценил). Он в 1974 году получил Нобелевскую премию за глубокий анализ экономических, социальных и прочих явлений. Так вот, он писал, что задача построения социализма опасна уже потому, что «требует всеобщего единого мировоззрения, единой системы ценностей».
И почему это все-таки опасно?
Вот почему:
«Именно социалисты в своих стараниях породить массовое движение, опирающееся на единую идеологию, и создали те идеологические средства внушения, которыми так успешно воспользовались нацисты и фашисты.
В Германии и Италии нацистам и фашистам практически не потребовалось изобретать ничего нового. Обычаи и ритуалы новых политических движений, пропитывающие все стороны жизни, были введены в употребление социалистами. Идею политической партии, охватывающей все стороны жизни человека от колыбели до могилы, стремящейся руководить всеми его взглядами и обожающей превращать любые вопросы в партийно-идеологические, впервые на практике осуществили социалисты…Не фашисты, а социалисты стали вовлекать детей с младенческого возраста в политические организации, чтобы они вырастали хорошими пролетариями».
Он пишет про социалистов в разных странах, но до Второй мировой войны только в нашей стране, где коммунисты в 1917 году взяли власть, все это делалось в общегосударственном порядке.
И неизбежно сопровождалось враньем и лицемерием, которое детей ранит гораздо больней, чем взрослых.
Из личных воспоминаний. Во втором классе я несколько месяцев жила и училась в Ялте – там моя мама лечилась. А в Ялте отличников принимали в пионеры раньше других – не в третьем классе, а во втором. И меня приняли, торжественно надели галстук – я с гордостью его носила. Хочу заметить, что это было еще при Сталине.
После Нового года мы вернулись в Москву, и я снова пошла в свою школу. На нашем этаже учились четыре вторых класса – 2а, 26, 2в и 2 г, то есть примерно 160 человек (классы у нас были большие). А в красном галстуке на перемене расхаживаю по коридору одна я. Ну и что? Меня же приняли, я не сама его надела!
И все-таки однажды старшая пионервожатая Лариса Ефимовна (очень мною потом любимая) подзывает меня и говорит, немного смущаясь:
– Знаешь, Мариэтта, ты все-таки сними галстук и не носи его больше. А то неудобно – ты одна во всем коридоре в галстуке…
– Но меня же приняли! – говорю я возмущенно.
– Ну и что?.. Вот на будущий год всех третьеклассниц примем – тогда и будешь носить.
И на будущий год меня в Музее Калинина приняли в пионеры вместе со всеми во второй раз. Что моего уважения к пионерской организации не прибавило. И навеяло, во всяком случае, какие-то смутные мысли.
В СССР все до одного должны были иметь одну политическую идеологию – она называлась марксизм-ленинизм. И одну философию – материализм и связанный с ней атеизм. Часть церквей работала (в большинстве размещались овощехранилища, сельские клубы и тому подобное). Но членам правящей партии ходить туда не подобало. Они не имели права крестить детей, отпевать в церкви близких ну и, конечно, венчаться.
Марксизм-ленинизм – политико-экономическое учение Карла Маркса, усвоенное и дополненное Лениным. Про это подробней будет речь позже – когда Егорка в 12 лет возьмется читать Маркса. А материализм – это философское учение о том, что сначала была материя, а мысль – уже потом. Но так как никто точно не знает, как именно возникла Вселенная, то спорить о первичности или вторичности материи по отношению к сознанию можно сколько угодно. Только совершенно безрезультатно.
Учение Маркса – Ленина (при Сталине добавляли – «Сталина», а потом убрали) изучали в университетах и институтах. По нему выходило, что социализм – высшая форма общественного устройства и все страны должны постепенно к нему прийти. В основном – при помощи революции, но, может, у кого-то получится и мирно.
В этом отношении Советский Союз больше надеялся на бедные страны – в Африке и в Азии. Но деньги давал всем компартиям, в том числе и преуспевающих европейских стран. Хотя если вдуматься – становилось совершенно непонятно, с каких это щей Германии, Голландии и тем более США заводить у себя социализм и советскую власть. Но мало кто из советских людей вдумывался в это. Да и не знали, собственно, какие большие, просто огромные деньги идут на содержание, скажем, компартии США, в которой состояло, кажется, примерно 10 ООО человек…
Правда, в некоторых странах – в Великобритании, в Италии, во Франции коммунистические партии были довольно многочисленные и сильные, особенно после того, как Советский Союз практически освободил Европу от Гитлера. Но через десять лет после нашей победы над фашизмом прозвучал знаменитый доклад Хрущева на XX съезде, где выяснилось, что Сталин, стоявший во главе советской компартии 30 лет, – страшный злодей, загубивший миллионы (!) советских людей совершенно зазря. И люди за границей, ужаснувшись такой новости, стали, что называется, пачками выходить из своих компартий. Потому что в европейских странах давно сложилось иное отношение к человеческой жизни. И в головах тамошних коммунистов просто не умещалось, как это – не во время гражданской войны, а в обычной жизни – рассылать по