Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов президента Российской Федерации?
Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?»
«Этот вопрос (второй. – А. К., Б. М.), – писал Гайдар в августе того же года, – был предложен парламентской фракцией “Смена – новая политика”, состоящей в основном из бывших комсомольских активистов и посвятившей себя подрыву реформ в нашей стране. Вопрос специально сформулировали таким образом, чтобы президенту было практически невозможно одержать победу».
Гайдаровская реформа (уже без самого Гайдара) находилась на самой первой, по сути дела, начальной стадии. А ведь любая экономическая реформа – это всегда «трудные времена», временное падение доходов, возможно, рост безработицы, рост цен и многое другое, прямо скажем, очень неприятное. Как любая хирургическая операция, она вызывает в обществе боль.
Проводить реформу и одновременно предлагать голосовать за нее – с точки зрения классической политики просто некое безумие. Именно на это и рассчитывал съезд под руководством Хасбулатова, упаковав в вопросы о доверии политическим институтам еще и вопрос о доверии реформам. По сути дела, в переводе на простой русский язык, второй вопрос референдума звучал так – вы и дальше хотите повышения цен, хотите инфляции, безработицы, закрытия заводов, хотите «обвальной», как тогда говорили, приватизации госпредприятий или все-таки давайте эту лавочку прикроем и людей, все это делающих, отправим в отставку?
Вот такой примерно у Хасбулатова получался референдум…
И тем не менее он его проиграл.
Итак, цифры. Всего в голосовании приняли участие 64,58 процента россиян, имеющих право голосовать – немаленький, прямо скажем, процент, если говорить даже по сегодняшним временам, когда административный ресурс применяется властями куда шире.
По первому вопросу «за» проголосовали 58,05 процента. По второму вопросу – «за» 52,88 процента.
Вопросы о досрочных выборах – согласно решению Конституционного суда – трактовались съездом так. По третьему и четвертому вопросу голоса считались не от пришедших к урнам, а от списочного состава всех избирателей. Таким образом, получалось, что по третьему вопросу – о досрочных выборах президента, набралось 32,64 процента, по четвертому – о перевыборах съезда – 41,4 процента.
Не хватило девять процентов. Конституционный суд решил, что досрочные выборы проводить оснований нет.
Валерий Зорькин вновь «дожал» президента. Как и в вопросе о запрете компартии.
Однако в стане сторонников Ельцина, в стане демократов была полная эйфория.
«Важнейшим уроком плебисцита стало моральное возрождение граждан, – важно говорил тогда Михаил Полторанин, – психологически Россия имеет сегодня другой народ, даже по сравнению с августом 1991 года». Ой ли?
Но самым ценным можно считать свидетельство принципиальнейшего врага Ельцина, народного депутата России юриста Владимира Исакова (члена новой российской компартии):
«Приходится сделать вывод, – сказал он, – что, вопреки прогнозам и предсказаниям, вопреки суровым реальностям экономической жизни и логике здравого смысла, россияне большинством голосов от участвующих в голосовании выразили доверие президенту Борису Ельцину и его экономическому курсу».
«Победа одержана сокрушительная… – заявлял председатель Крестьянской партии России Юрий Черниченко. – На мой взгляд, сейчас возникло удивительное слияние самых разных частей общества. В одном строю выступили казаки и шахтеры, творческая интеллигенция совместилась с фермерским движением, с крестьянским. Это поразительный союз… Прогрессивные, реформаторские силы России должны настоять на том, чтобы президент покончил наконец с анти-реформаторами и анти-демократами».
Сохранились красивые фотографии с тех маршей и демонстраций, которые сопровождали референдум – например, с моста возле Васильевского спуска, по которому – мимо гостиницы «Россия» – идет манифестация в поддержку президента. Там действительно много представителей разных групп – и человек в шахтерской каске, и какие-то товарищи в национальных костюмах, и православные священники, и иудейские, и просто «радостные, смеющиеся чьим-то шуткам лица».
Да, это был праздник.
Мирный праздник.
Но кончился он отнюдь не мирно. Уже 1 мая оппозиция ответила своим маршем.
«Столкновения между демонстрантами и ОМОНом начались примерно в половине двенадцатого в районе площади Гагарина, – пишет Олег Мороз. – Здесь милиция попыталась блокировать движение колонны, в том числе с помощью выставленных в ряд грузовиков, однако манифестанты прорвали заслоны. В ход шли металлические прутья, палки, древки флагов, камни, облицовочная плитка, отколотая в подземных переходах. Несколько грузовиков и автобусов были разгромлены, две машины подожжены…
Колонну, которая прошла в район площади Гагарина, возглавляли депутаты Михаил Астафьев, Илья Константинов, лидер “Трудовой России” Виктор Анпилов, а также недавно освобожденные из СИЗО бывшие вице-президент СССР Геннадий Янаев и председатель КГБ Владимир Крючков (арестованные в 1991 году как члены ГКЧП. – А. К., Б. М.). Транспаранты “Вся власть Советам!”, портреты Ленина и Сталина причудливо сочетались у демонстрантов с имперским флагом (ничего причудливого, конечно, сейчас в этом уже увидеть невозможно. – А. К., Б. М.).
Получив подкрепление, ОМОН все-таки остановил толпу и развернул ее в обратном направлении.
Первомайский праздник вышел кровавым. Причем со стороны стражей порядка пострадавших оказалось больше. Всего в результате столкновений различные раны и травмы получили более 200 сотрудников милиции и около 70 демонстрантов. 27 милиционеров и 12 человек с противоположной стороны попали в больницу».
Ну и дальше тяжелый момент:
«Вся страна видела по телевизору, как был раздавлен омоновец Владимир Толокнеев. Какой-то мерзавец, вынырнувший из толпы, вскочил в кабину оставленного без присмотра грузовика (машина стояла поперек улицы в ряду других) и дал задний ход, приплюснув оказавшегося там старшего сержанта милиции к соседнему грузовику… После этого убийца выскочил из машины и растворился в толпе. Несмотря на все попытки врачей спасти Толокнеева, через несколько дней он скончался в больнице. Подонок, совершивший убийство “во имя власти Советов”, так и не был найден».
Гайдар оценивал эти события так:
«После сокрушительного поражения оппозиции на референдуме, как мне кажется, Б. Ельцин был убежден: политический вопрос решен, страшный дамоклов меч – двоевластие уже не нависает над Россией… Но если для многих политическое поражение парламентского большинства и необходимость досрочных выборов очевидны, то Р. Хасбулатов и его окружение отнюдь не готовы этот факт признать. Может быть, в первые дни после обнародования результатов референдума они при энергичных действиях президента и могли бы смириться с неизбежным. Но пока президент медлит, ожидая цивилизованной капитуляции политически разгромленных противников, шок у них быстро проходит, действует та же логика: если нас не распускают, значит, боятся. А раз так, то почему мы должны принимать новую Конституцию и идти на выборы?»
И сам Гайдар, и другие демократы будут впоследствии не раз писать и говорить о том, что съезд нужно было распускать сразу после референдума, что это была одна из главных ошибок Ельцина – не воспользоваться его результатами сразу.
Что ж, возможно, и так.
Мы видели, как ответила оппозиция на результаты народного голосования. Кровавым побоищем.
Кстати говоря, сегодня эти события воспринимаются совсем в другой оптике, чем раньше. На фоне митингов в Москве в 2019 году никакой ельцинский ОМОН, конечно, не выглядит сегодня «положительным героем», скорее, наоборот. И все же эту сегодняшнюю оптику следует подкрутить – для того, чтобы лучше разглядеть важнейшие исторические детали. Демократические митинги в 1989–1991 годах (да и сегодняшние митинги демократической оппозиции) никогда не сопровождались человеческими жертвами. И таким количеством тяжелых кровавых столкновений, как в 1993 году. Они как раз были абсолютно мирными. Никто булыжники не грузил, грузовики не подгонял, арматурой не вооружался.
…Маховик истории в очередной раз провернулся со скрежетом.
Ельцин не просто направил родственникам погибшего Толокнеева телеграмму соболезнования, но и сам приехал на прощание с ним в Центральный дом культуры МВД на Бутырском Валу. Там он попросил прощения у матери старшего сержанта. А в телеграмме на имя семьи написал: «Потрясен страшной вестью. Разделяю вашу безмерную скорбь. Гибель Владимира Толокнеева не только невосполнимая потеря всей вашей семьи. Это потеря всей России».
Ельцин не в первый раз просил прощения за гибель людей. Он делал это и на митинге 24 августа 1991 года, когда погибли Илья Кричевский, Владимир Усов, Дмитрий Комарь, и сейчас, 5 мая 1993 года, во время прощания с Толокнеевым в Центральном доме культуры МВД. Ему придется сделать это снова 5 октября, когда он скажет во время своего телеобращения: «Здесь нет победителей и побежденных, страшное пламя гражданской войны опалило всех нас».
Не в этой ли его внутренней ноте и кроется разгадка? Не здесь ли, извините, собака зарыта?
«Ельцин страшно гордился этой бескровностью перехода власти. Он гордился тем, что жертв больших не было при развале коммунистической системы», – говорил в интервью Лев Гущин, главный редактор «Огонька» в 90-е годы.
Да, довольно точное наблюдение. Это же подтверждают и Егор Гайдар, и Андрей Козырев, и многие другие: мирный переход от коммунизма к демократии Ельцин долгое время воспринимал как свое огромное достижение.
Об этом же размышляет Геннадий Бурбулис, человек, который привел Гайдара в кабинет к Ельцину:
«Это первая в мировой истории успешная стратегия ненасильственной реализации неизбежного исторического распада огромной тоталитарной милитаризованной империи».