И в то же самое время состоялся еще один наш с ним разговор, тоже опубликованный, сильно перекликающийся с его монологами в патриотической прессе начала 1990-х годов, и еще более свирепый.
А. К.: На выборах ты выступил в поддержку Зюганова… Зюганов проиграл. А ты?
Л.: Я тоже. Тоже проиграл. Шел по улице и ничего не боялся. Плечами толкал. Стыдно мне было за всех этих встречных, позорно. Да и дело-то не в Зюганове, собственно. Дело в идее, в символе. Кто такой Зюганов? Но то, что он олицетворял, символизировал, – было то, что надо. Национал-патриотический фронт. И ясно это было всем – и нашим, и вашим. В настоящее время единственный кандидат от оппозиции, национал-патриотической оппозиции, реально способный изменить ситуацию в стране, а стало быть, и в мире, – Александр Лукашенко. Сам факт того, что инициатором создания союза Белоруссии и России, новой славянской империи, собственно Советского Союза, является именно он, говорит сам за себя.
А. К.: Ты считаешь себя националистом?
Л.: Я советский националист. Родина моя – СССР. СССР – это первый и великий шаг вдаль, вперед, в новое время, в новые горизонты. СССР – это не государство, это идея, рука, протянутая для рукопожатия, и слава и величие России в том, что она впервые в истории человечества взяла на себя горькую и праведную миссию прорыва сквозь тысячелетнее прозябание и мракобесие, одиночество человека к великому единению – к человечеству. Я верю, верую во Всемирную, Вселенскую революцию и готов воевать за нее и словом, и делом, как это делали мои доблестные предшественники, учителя и соратники от Достоевского до Маяковского, все те, кто всегда был против лжи, равнодушия, упадка, смерти. В 1917 году наша страна сделала первый шаг на пути к истине – не бывать ему последним!
А. К.: Понятно. А кого ты считаешь в таком случае своими соратниками по духу?
Л.: Я бы сказал, это соратники, скорее, не по духу, а по борьбе на едином метафизическом фронте. Это Сидур, Муратова, Введенский, Артур Ли, Херцог, Платонов, Маркес, Генри Миллер, Тарковский, Филонов, Грюневальд, И. Христос, Кундера, Прометей, Терентьев, Крученых, Бруно Шульц, Высоцкий, Шукшин, Вера Матвеева, Ван Гог, Кобо Абэ, Бергман, Шпаликов, Бердяев, Гоголь, Исикава Такубоку, Норштейн, Г. Гросс и т. п.
А. К.: Нет ли у тебя ощущения, что ты задействован некими силами в незримой партии в качестве шахматной фигурки?
Л.: Задействован, не задействован… Солдат, воюющий за Родину, матрос, затыкающий амбразуру, сгорающий Гастелло – это фигурки? Война за правое дело – партия? Я, несомненно, ощущаю силу за своей спиной, но дело в том, что я не соотношу в себе свое настоящее «я», истинную суть со своим эго, телом или паспортными данными. Я и есть та сила. В некотором роде мы – одержимые воплотители, исполнители очень хорошего дела. Отдавая себе в этом отчет или нет, каждый из нас делает то, что должен или может.
А. К.: Чем для тебя является рок?
Л.: Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, – живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени, преследующая сугубо революционные цели – изменение как существующего порядка, жизненного уклада, так и сознания самого автора-исполнителя и «слушателя-потребителя». Рок – это революция, это бунт через борьбу, через преодоление, прогресс, движение, взламывание тугой скорлупы инерции и застоя. Именно эти цели рок и обязан преследовать и самым жестким, и самым пламенным образом.
А. К.: Инерция, по-твоему, – основная причина социальной катастрофы?
Л.: Две беды – инерция и обыватели. Именно из среды обывателей пышно произрастают вся наша «новая буржуазия», мафия, вся лакейская демократическая мразь. В известном смысле все мои песни, все мое творчество всегда были направлены против той пресыщенной, алчной, лакейской прослойки граждан, учиняющей ныне беспримерно циничный, чудовищный раздор и поругание нашей отчизны, оглушительно ратуя за некие «общечеловеческие ценности», сводящиеся к идее собственного ожирения за счет обирания и удушения ближнего своего.
Что касается инерции – мой жизненный опыт самым наглядным и жестоким образом ежедневно доказывает мне, что, ежели не сопротивляться, «собрав всю волю воедино», накатывающему на тебя жизненному потоку, колесу инерции, рутине бытия, пустить себя на самотек, неизбежно наступает самая плачевная, самая позорная, самая омерзительная и чудовищная развязка ситуации, в которой находишься. Ясный взгляд и жесткий непрерывный контроль необходимы в каждом действии, в каждом помысле, иначе неминуемо оказываешься втянутым в самый зловонный водоворот собственных нечистот и крайне плачевных обстоятельств. Все беды – от безделья, безволия и равнодушия. А Царствие Небесное, как известно, силой берется.
Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, не сдавшись, как это сделали Янка, Башлачев, Селиванов и другие мои братья и сестры по оружию и фронту. Они победили, попрали в первую очередь свирепый закон самосохранения, в конечном счете – саму смерть. Те же, кто остается после них, обязаны удерживать как свои, так и осиротевшие участки фронта и воевать за себя и «за того парня». Фронт держится на нас, нельзя нам умирать от слабости, тоски и безволия, мир держится на каждом из нас – истинно живом.
А. К.: Что ты хочешь сказать своим слушателям?
Л.: Ну что, долго еще будет продолжаться беспредел на нашей земле?! Верните себе честь, мужество и достоинство, позорно и бессовестно вами утерянные.
Егор Летов: «Вот Махно тоже считал, что в 1919 году совершил третью мировую революцию. И в принципе так оно и было. То, что он хотел сделать, сделал. Это был первый в истории прецедент свободного государства и действительно коммунизма. Мы тоже сделали революцию. Но не то что ее никто не заметил. Кому надо, те заметили. Например, наши поклонники. Просто эту революцию не приняло большинство комфортно настроенного народа. И всякие критики троицкие сделали максимум, чтобы это задавить. Но люди, которые все поняли и приняли, стали консолидироваться в подпольные группировки. И эта консолидация, я считаю, сейчас достигла апогея. Возникла новая формация, новый народ, который не принимает “красных пиджаков” и той “культуры”, которую сейчас навязывают. Вернее, которая уже навязана всем безвозвратно. Я имею в виду то, что представляет собой сейчас Москва, телевидение наше, газеты, радио, политика и т. д.».
Окружающий социум тем временем стал снова замечать существование Летова и «ГО», да и бойкот в СМИ постепенно стал прекращаться: многие известные таблоиды начали просить Егора об интервью, публиковать рецензии и отзывы о концертах. И он почти ни от чего не отказывался, стараясь при этом следить за подачей материала и тем, как на него реагирует общество. Его по-прежнему расстраивало происходящее вокруг, и он по-прежнему старался на это влиять, воспринимая свою миссию избранного и визионера как долг и ответственность, прежде всего перед своим собственным миром.
10 сентября 2014 года, в день, когда Егору исполнилось бы 50 лет, меня попросили вспомнить, как именно проходило снятие этой условной информационной блокады. Мне это было несложно сделать: «В 1990-е годы Летова не то чтобы полностью игнорировали в прессе, но после знаменитого прямого эфира на федеральном телевидении в “Программе А” в мае 1994-го, во время которого он прямым текстом обличал власть и призывал к вооруженному восстанию, некая форма бойкота все же началась.
Вологда, 29 апреля 2006 года, концерт «Гражданской Обороны» в клубе «Кислород», фото Алексей Устимов.
Егор также стоял у истоков НБП вместе с Лимоновым и Дугиным, что никак не добавляло ему симпатии демократически настроенных граждан. Визионер, революционер и романтик, он не раз ставил общественность в тупик неожиданными ходами, решениями и заявлениями. А учитывая, что популярность его песен тем временем только росла, у многих росло и неприятие Летова, непонимание – вплоть до отторжения и недоумения.
Это продолжалось вплоть до конца 1990-х, и как раз на рубеже тысячелетий поступило неожиданное предложение от еженедельника “МК-Бульвар” сделать большое интервью с Летовым и поставить его фото на обложку. До сей поры популярные глянцевые издания ничего подобного себе не позволяли.
История этого материала получилась вполне в духе Егора: не без приключений. В конце сентября 1999 года интернет-кафе “Скрин”, располагавшееся в московском спальном районе Марьино, решило сделать онлайн-видеоконференцию с Летовым, чтобы он пообщался со своими фанатами в реальном времени. Самому Егору эта идея не особо понравилась, он вообще не был большим любителем новых технологий. Но отказываться он не стал. И как раз под эту встречу и были приглашены корреспонденты “МК-Бульвара”, чтобы там же заодно и провести интервью и фотосессию.
Приключения начались еще до появления в кафе. Как раз за день до этой встречи праздновался день рождения старшего брата Егора – Сергея Летова, известного джазового музыканта, на котором Егор присутствовал и активно отмечал это замечательное событие.
Да и у автора этих строк, выполнявшего в ту пору обязанности пресс-атташе “ГО”, как раз в тех же числах тоже был день рождения: мы с Сергеем родились с разницей в один день. Оба празднования прошли бурно и подробно, в разных местах, но с одинаково тяжелыми для здоровья последствиями.
В итоге артист и пресс-атташе прибыли на место не в самой лучшей форме. Онлайн-конференция в интернете просто была скомкана, к жуткому неудовольствию организаторов, но, признаться теперь, Летов не особо переживал по этому поводу, так как изначально не очень хотел во всем этом участвовать.
Попытка пообщаться с “МК” все же была предпринята. Но для начала, по взаимной договоренности уже на месте, корреспонденты отправились в ближайший магазин за спиртным и закуской для поправки здоровья и создания “необходимой атмосферы разговора”. Иначе ни о каком интервью никто и говорить не желал.