нем к ним уважении, когда вот оно, явилось само, то самое, настоящее, живое, НАШЕ. Немалая часть зрителей, и я в том числе, стремительно ломанулись к сцене и чуть ли не бились об нее башкой, снося осветительные приборы, а другая часть зрителей из того же зала в ужасе убежала. Ну и известный теперь многим контраст – только что перед тобой на сцене был эдакий безумец, чуть ли не Игги Поп времен ранних The Stooges, если даже не похлеще, а вскоре после этого тебя знакомят с тихим и спокойным молодым человеком в роговых очках, который жмет тебе руку, улыбается и представляется: «Егор». И как говорилось в финале фильма «Касабланка»: «Думаю, что это начало прекрасной дружбы». Да так оно в итоге и получилось. И это была удачная охота.
Егор Летов: «Тесные отношения из музыкантов поддерживаю только со своей группой… Да и вообще у меня друзей, наверное, человек 10 во всем мире, из тех, кто меня давно знает, с кем можно ничего не объяснять, а просто молчать или говорить о том о сем… Потому что, чтобы человека хорошо знать, нужно вместе воевать, хоронить друзей, долго-долго жить. Или же просто пройти тем же путем. Такую духовную близость дает только сходный опыт и больше ничего. А ежели с человеком не погружался в глубины, не летал по небесам – тогда общение с ним представляет собой мучительное сопоставление понятий, то есть процесс долгий и бессмысленный, сиречь болтовня».
Каждый из тех, кто был много лет знаком с Егором, думал, наверное, читая это спустя много лет: ну нет, это же точно не про меня, я-то как раз из тех немногих, о ком он тут говорит. Но это годы спустя, а тогда, в конце 1980-х, все закрутилось и завертелось так, что только дух успевай перевести. Надо было срочно что-то делать, ехать куда-то, надо было сидеть потом в этих не особо прекрасных далеко, в чужих квартирах и на кухнях, и до утра до хрипоты говорить обо всем на свете. А еще ведь в нашей жизни именно тогда появилась Янка, и это было уже совсем из области мгновенного чуда, потрясающей вспышки, яркого калейдоскопа, волшебного, вселенского и настоящего. Мир стал гораздо больше и важнее.
Москва, апрель 1989 года, акустический концерт Егора Летова.
Время
Тогда этот отрезок жизни, с декабря 1988-го по весну 1990-го, казался натуральной вечностью. Именно в это удивительное и совсем недолгое, как теперь видно, время случился чудовищно быстрый и вроде как необъяснимый всплеск массовой популярности «Гражданской Обороны». Эти песни пошли в народ, а на концертах творилось форменное безумие, граничащее с нешуточным риском для жизни как публики, так и самих музыкантов. Концертные залы действительно разносились зрителями в щепки и пыль, скандальная слава зачастую опережала Летова и сотоварищей, отчего организация его концертов, даже акустических, вскоре стала весьма рискованным делом. Разрушительная энергия оказалась столь велика, что справиться с ней становилось совсем не по силам никаким органам правопорядка. Это не было какой-то сознательной самоцелью, просто дикий безудержный драйв наравне с неуправляемой реакцией зрителей начинал представлять настоящую опасность. Все это напоминало ранние концерты западных рокеров 1960-х годов, о которых мы тогда знали лишь понаслышке, из иностранных журналов и рок-энциклопедий. И если группа The Who, пластинка которых A Quick One с отломанным краешком произвела на юного Егора неизгладимое впечатление, могла себе позволить крушить на сцене аппаратуру, ломать гитары и барабаны и громить концертные залы, то в нашем случае все получалось спонтанно. Да и ломать инструменты и аппарат было для отечественных музыкантов в то время себе дороже – играли на чем придется, компенсируя технические неполадки сверхчеловеческой энергией.
«В процессе сочинения я создаю нового себя, новое бытие, вообще весь мир. Себе я как я неинтересен. Я себя знаю очень хорошо, досконально: в какой степени я – говно, а в какой – гений, в какой – Бог, а в какой просто мерзость, мразь и гондон.
Интерес я представляю, когда становлюсь неким медиумом, проводником. В основном когда сочиняю, конечно. Потому что концерты – это работа. Вот раньше был период ДИКИХ концертов, какие THE STOOGES и не снились. (Хотя Игги Попа я всегда уважал. Он вообще хорошо играет, а последние годы и последний альбом просто очень хорошо.) Вот эстетика концертов ранней “ОБОРОНЫ” очень хорошо выражена в песне, к сожалению, не моей, а Игги – I NEED MORE. Мне всегда всего мало. Мне всегда надо было больше. Но такие концерты народу не нравились, как я выяснил. Им надо, чтобы все было сыграно, пелось хорошо. Ну мы и играем, поем, с драйвом все делаем. А я бы делал концерты, где бы ВООБЩЕ музыки не было, чтобы все было из ряда вон. Хотя и такое у нас было, неоднократно, надо сказать. Просто людям это не надо».
Егор Летов, Омск, сентябрь 2004.
А популярность «ГО» тем временем натурально зашкаливала, стремительно нарастая, как снежный ком, как прорвавшаяся плотина, заполняя все вокруг. Вся эта партизанская война с инерцией и энтропией, развязанная Летовым, в мгновение ока привела к невиданным результатам, когда его известность встала вровень с самыми мощными и востребованными рок-героями. Но разница между ним и другими была как раз в том, что его отечественные предшественники в этой славе уже активно купались и грелись в ее лучах, а Егор всю эту благостную идиллию целенаправленно разрушал. Рок-движение, уже маленько пообвыкшееся в новых реалиях, увидело нового игрока, отчаянного и непримиримого, который не хотел вписываться в готовые схемы. Но и не признавать за ним огромного таланта и потрясающей силы было бы как-то глупо и самонадеянно. Окружение «Обороны», в которое и я сам без каких-либо размышлений немедленно влился, напоминало тогда чуть ли не религиозную секту, неистово переполнявшую друг друга все новыми парадоксальными идеями. Громко говоря, это и была та самая рок-революция, о которой до этого так много читалось и говорилось. И в ней, как и во всякой революции, не обошлось без потерь.
Первая настоящая трагедия у нашего поколения случилась в феврале 1988 года, когда в Питере трагически погиб Александр Башлачев, как теперь понятно – один из главных поэтов того времени, даже без всякой привязки к слову «рок». А весной уже 1989 года в возрасте 25 лет покончил с собой Дмитрий Селиванов, лидер новосибирской группы «Промышленная архитектура», выступавшей на том самом фестивале «СыРок-88», где состоялся московский дебют «ГО». Селиванов играл в раннем составе «Калинова Моста», сотрудничал с «Путти», выступал с «Обороной». От него осталось считаное количество записей, да и публичных концертов Селиванов дал совсем немного. И уход его был страшным потрясением для всех, кто его знал или хотя бы слышал. Ну а о концерте памяти Селиванова в начале июня 1989 года в Новосибирске уже достаточно много сказано и написано. Мы с моим коллегой по журналу «Контр Культ Ур’а» Левой Гончаровым были там и не меньше всей сибирской братии поразились дикости и неуместности этого действа, когда мемориал и дань памяти превращается в сабантуй в битком набитом зале. Уже тогда стало понятно, что все эти поминальники от лукавого, а за фразами «помним-скорбим» и под благими намерениями скрываются пляски на костях. «Памятник Башлачеву отправил вам запрос на добавление в друзья». «Мой друг повесился у вас на глазах, он сделал харакири у вас на крыльце, он истек надеждой и всем, чем мог, а все вы остались такими же». И тогда, в Новосибирске, и в феврале 1990 года на мемориале Башлачева в Питере Егор предельно жестко и нелицеприятно высказывался со сцены как в адрес самих подобных мероприятий, так и в адрес их организаторов, некоторые из которых таят на него обиду за эти слова до сих пор. Наш старинный добрый приятель Кирилл Кувырдин, художник, тот самый «исполнительный продюсер и ответственный квартиросъемщик» из аннотации к альбому «Прыг-скок», соавтор коллажей Егора и Кузьмы, рассказывал, как он шел по улице в грустном и задумчивом настроении, и вдруг его взгляд уткнулся в афишу, на которой было написано «КОНЦЕРТ ПАМЯТИ МЕНЯ». Вот-вот, подумал он тогда, так и со мной будет – концерт памяти меня. И только потом сообразил, что имелся в виду покойный священник, отец Александр Мень. «Завтрак, ужин и обед. Мужичок мертв, а мы еще нет».
Ленинград, 8 июня 1989 года, Ленинградский рок-клуб, выступление «Гражданской Обороны» на VII фестивале Ленинградского рок-клуба, фото Юрий Чашкин.
Сделай сам
Самодеятельная, самопровозглашенная, рукотворная и уникальная домашняя студия «ГрОб-Records» – это и есть сам Егор Летов. Да и группа «Гражданская Оборона» по большому счету – это тоже он и есть. Хочешь сделать хорошо – сделай сам, и пусть очень часто получается совсем не то, что задумывалось, но если ты сам скачешь до потолка от радости, слушая собственные записи, значит, так тому и быть. Сначала один в поле воин, а вскоре и другие подтянутся. Именно в омской квартире на первом этаже хрущевки на улице Осминина были сделаны первые записи музыкальных проектов Вадима Кузьмина – два альбома проекта «Спинки мента» и третий уже под названием «Черный Лукич», тоже очень быстро разлетевшиеся по стране. Там же были записаны первые студийные опыты Олега «Манагера» Судакова, «Паралич» и «Армия Власова» – как альбомы группы «Анархия», а вслед за ними альбомы его совместного с Егором и Кузьмой проекта «Цыганята и Я с Ильича» «Гаубицы лейтенанта Гурубы» и «Арджуна-Драйв», альбом группы Евгения «Джона Дабла» Деева «П. О. Г. О.» – «Пограничный Отряд Гражданской Обороны», альбомы Кузи Уо «Военная музычка», «Трам-та-ра-ра-рам» и «Движение вселенское сие». И тут же была создана и начала стремительно развиваться, параллельно с «Гражданской Обороной», история проекта «Коммунизм».
Егор Летов и Константин Рябинов: «В самом начале 1988 года после непрерывных поисков и работ в “ГрОб-студии” (альбомы “ГО”, “Спинок Мента”, “Черного Лукича”, “П. О. Г. О.”, “Великих Октябрей”, “Анархии”) мы пришли к емкому и слоистому выводу, что невозможно выразить абсурдность, кошмарность и игривость (неизменно сопровождающую первые два компонента) окружающей нас действительности ни одному художнику (даже такому, как, допустим, Достоевский) адекватней, баще и пуще, чем САМА реальность, – ее объекты и проявления (произведения народной и официальной культур, конкретная музыка и т. п.). В результате подобных выкладок возникла группа “Коммунизм”, в которую изначально вошли: