Нормально его приложил Никитин. Интересно, как будут дальше развиваться их взаимоотношения? Ведь получается, что Орешкин, пусть даже и опосредованно, через родителей, сдал милиции информацию о произошедшей потасовке. С Михайловым он пока ладит. Но это пока. Похоже, что тот еще просто не в курсе его излишней болтливости. Однако, когда Никитина выпишут из больницы и он вернется домой, все может резко поменяться.
Если он, конечно, с подачи нашего участкового в спецшколу открытого или даже закрытого типа не загремит. Но в последнюю отправляют только после совершения тяжкого преступления, так что это вряд ли. Однако плюс состоял в том, что для отправки в такую школу не требовалось решения суда. Достаточно было вердикта комиссии по делам несовершеннолетних. И если Никитина даже в открытую спецшколу отправят с возможностью приезжать домой на выходные, то это только до очередного нарушения, а дальше уже и закрытая не за горами, которая почти то же самое, что колония. Возможно, именно на это и надеялся Орешкин, иначе бы дома сидел и не высовывался.
Я прошел мимо них, не обращая особого внимания на упершийся в меня злобный взгляд. То обстоятельство, что Орешкин ограничился только этим, недвусмысленно намекало, что урок он усвоил. По крайней мере на данный момент.
Не найдя никого из друзей во дворе, я направился в сторону Серегиной сарайки. Надо было проверить этот вариант. Однако до нее я так и не дошел. Миновав очередной поворот, я увидел открытую дверь гаража Мишки Борисова, как, в общем-то, и его самого. А рядом с ним стоял Серега Сабуров. Они озадаченно смотрели на самый что ни на есть настоящий мопед. Это была Мишкина Рига-16. И с ней были связаны одни из самых незабываемых воспоминаний моего детства.
А еще я знал все слабые места этого мопеда. И похоже, что это знание мне сейчас пригодится. Я подошел к гаражу и с улыбкой глянул на кислые лица друзей.
— Привет, пацаны! Что, не заводится? — бодро спросил я.
Мишка еще раз подошел к мопеду, подергал заслонку и, включив зажигание, начал бешено дергать пусковую педаль. Двигатель хрипел, плевался, возмущенно фырчал, но запускаться ни в какую не хотел. Мишка чертыхнулся и, тяжело дыша, прекратил бесполезные попытки.
— Ну кто ж так делает, Миш? С ним надо понежнее, с умом. Давай-ка я попробую.
— Да пожалуйста! — раздраженно ответил Мишка и отошел в сторону.
Я подошел к мопеду и первым делом выкрутил свечу зажигания.
— Посмотри, ты ж ее всю залил, — с улыбкой сказал я, показывая влажный конец свечи. — Теперь надо немного подождать, чтобы топливо испарилось из цилиндра. Дай мне тряпку. Только чистую.
Мишка удивленно посмотрел на свечу, потом на меня, но спорить не стал. Сбегав в гараж, он принес чистую ветошь. Я протер ей свечу, очистил ее от копоти и отложил пока в сторону. После этого завернул до упора винт качества горючей смеси, а затем выкрутил его на один оборот. Подождав еще немного, чтобы топливо уж точно испарилось из цилиндра, я вернул свечу на место и накинул не нее колпак.
Ну а теперь приступаем к главному. Для начала я прикрыл воздушную заслонку и три раза несильно нажал на пусковую педаль, чтобы запустить горючую смесь в цилиндр, а затем включил зажигание.
— Ну что, Мишка, — я хитро подмигнул ему, — если я завожу мопед, то чур я первый качусь, заметано?
— Да легко, — хмуро буркнул он. — Только фиг ты его заведешь.
Я резко нажал на пусковую педаль, двигатель пару раз обиженно чихнул, еще одно резкое нажатие — и вуаля! — мопед завелся. Я осторожно открыл заслонку, немного погазовал, а потом дополнительно отрегулировал винт подъема дросселя, чтобы добиться устойчивой работы двигателя. Под конец немного поиграл с винтом качества смеси, чтобы чуть увеличить обороты. И все! Дело было сделано.
Мишка с Серегой сразу повеселели и ошарашенно посмотрели на меня. В их взглядах помимо радостного удивления читалось еще что-то сильно смахивающее на уважение.
«Ничего, пацаны,» — подумал я про себя, — «когда вам будет по пятьдесят, так же как мне, то вы в каком-то смысле гораздо дальше меня пойдете и такое будете уметь, что вам пока и не снилось.»
Я сел на мопед и спросил Мишку:
— Бензина-то много залили?
— Полбака точно есть. Покататься хватит! — радостно воскликнул он, торопливо запирая гараж.
— Я тогда пока прокачусь до поля и обратно? А вы идите мне на встречу, хорошо?
— Давай! — крикнул Мишка.
Я осторожно крутанул ручку газа и, постепенно набирая скорость, покатил между огородов и гаражей в сторону совхозного поля. Мы всегда там катались, огибая его по периметру по накатанной проселочной дороге. Один круг составлял примерно два километра. Этого было более чем достаточно, чтобы насладиться быстрой поездкой с ветерком.
На мне не было никакой страховки, а мопед тем временем разогнался до сорока километров в час. Это было не так уж и много, и совсем не страшно для пятидесятилетнего мужика, но на сиденье-то мопеда сейчас сидел одиннадцатилетний пацан. Мне вдруг подумалось: а пустил бы я своего сына вот так вот запросто прокатиться на этой «газуле»? Ведь ему столько же лет, сколько и мне сейчас. И, если честно, я не смог положительно ответить на этот вопрос. Слишком уж я его любил. Вот такие мы отцы: сами готовы на всякие безрассудства, а своим детям и малейшее запрещаем.
Выехав на кромку совхозного поля, я резко повернул налево, отбросил все лишние мысли и выкрутил до предела ручку газа. В лицо мне ударила плотная струя воздуха, который был напоен запахами свежескошенной травы и ароматами луговых цветов. В небе надо мной весело носились жаворонки и стрижи, а совсем высоко, в бездонной лазури, виднелся белый след самолета.
Я несся вперед, позабыв про все на свете от охватившего меня непередаваемого ощущения счастья и свободы. Ветер свистел в ушах, дорога неслась навстречу, а теплое летнее солнце, проглянувшее наконец-то из-за плотных облаков, приятно грело спину. И в этот момент я отчетливо осознал, что оказывается счастливым быть очень легко. Достаточно, отбросив все лишнее, просто нестись навстречу летнему солнцу и ясному бирюзовому небу.
Глава 27
Накатавшись вдоволь на Мишкиной «газуле», мы, как обычно по вечерам, направились к школе. Серега Сабуров снова вытащил мяч, но в этот раз мы решили поиграть в «Тридцать три» на баскетбольной площадке.
Суть игры заключалась в том, чтобы с расстояния штрафного броска закинуть мяч в кольцо. За каждое попадание начислялось три очка, а когда счет доходил до тридцати, то — по одному очку. Кто первый набирал тридцать три, тот и выигрывал. Если игрок не попадал в кольцо, то право броска переходило к следующему в очереди. Он должен был поймать мяч, отскочивший от щита, и бросать с той точки, где его поймал. Если игрок не попадал ни в кольцо, ни по щиту, то он терял три очка, а следующий человек в этом случае бросал мяч от штрафной линии.
Начали играть мы втроем: я, Серега и Мишка. А потом к нам присоединились Женька Андреев и Колька Раевский. Пару раундов игра у меня шла не очень, но вот в третьем удача наконец-то мне улыбнулась. Мы с Мишкой Борисовым шли ноздря в ноздрю и у нас было по тридцать два очка. Каждому из нас осталось забросить последний мяч.
Но Мишке не повезло. Перед ним бросал Женька. И он уже точно знал, что не выиграет. А когда Женька это понимает, то начинает вредничать. И этот раз не стал исключением. Андреев поймал мяч недалеко от щита и бросил убийственный взгляд в Мишкину сторону.
— Нет, Жентос, только не это! — Мишка понял, что тот хочет сделать. — Так не честно. Если ты мне подосрешь, то я с тобой не дружу. — В его голосе звенела неприкрытая обида.
Зря он это сказал. Его слова Женьку только подначили. Он бешено размахнулся и что есть силы метнул мяч в щит. Тот отскочил далеко в сторону, и Мишке пришлось поднапрячься, чтобы побыстрее его догнать и схватить. Когда он это сделал, то находился слишком далеко от кольца. Попасть в него мячом не было почти никаких шансов. Тут как бы в минус вообще не уйти, промазав по щиту.
— Ну ты и урод! — обиженно крикнул Мишка, злобно сверкнув глазами в Женькину сторону.
Андреев в ответ только зло улыбнулся и отошел в сторону. Я в это время был уже наготове. Мне требовалось поймать мяч как можно ближе к кольцу, если Мишка попадет в щит.
Борисов весь как-то подобрался, сосредоточился на кольце, прицелился и одной рукой с размаху метнул мяч. Тот, словно в замедленной съемке, сделал большую дугу и влетел точно в кольцо.
— Да-а! — заорал Мишка, высоко подпрыгивая на месте. — Да! Я это сделал! Видел, козел⁈ — крикнул он, глядя на Андреева. — Я это, мать твою, сделал!
— Мать мою не трожь! — хмуро ответил Женька, направляясь в Мишкину сторону.
— Да мне плевать и на тебя, и на твою мать! — гневно ответил Мишка и побежал навстречу Андрееву.
Это произошло настолько быстро, что я, признаться, не успел сразу среагировать. В следующую секунду парни уже катались по траве, от души дубася друг друга. Мы с Серегой и Колькой подскочили к ним и растащили в стороны. Мишка с Женькой осыпали друг друга проклятиями и пытались вырваться, чтобы продолжить драку. Я знал, что самый верный способ успокоить схлестнувшихся, это дать им выплеснуть энергию. Поэтому нам оставалось только крепко держать пацанов и ждать, пока они наорутся и окончательно выбьются из сил.
— Все, Миха, успокойся. Ты же выиграл! — Я ослабил хватку.
— Он полный придурок! Друзья так не поступают! — Продолжал кипятиться Борисов.
Я отпустил его и встал на ноги. Мишка тоже поднялся. Он тяжело дышал и больше не делал попыток напасть на Андреева. Женька, похоже, тоже не собирался лезть в драку.
— Пацаны, вы что, совсем того? — я покрутил пальцем у виска. — Это же всего лишь игра. Зачем из-за нее лезть в драку?
— Он всегда выигрывает! А после этого начинает насмехаться: типа, мы все слабаки, а он крутой. — не выдержал Женька. — Я хотел, чтобы сейчас он продул.
— Слушай, Жентос, как бы вы с Мишкой ни вели себя во время игры, в жизни-то все по-другому. И если ты влипнешь, то Мишка обязательно поможет. Ведь так? — И я посмотрел на Борисова.