— Егорка! Подожди!
Ко мне подкатил на велосипеде Серега Сабуров. Вид у него был недовольный.
— Ты чего не пришел? Обещал же, что вместе футбол смотреть будем.
— Блин, Сега, никак не получилось. На репетиции задержался, а потом надо было срочно к сестре забежать. Как сыграли? — спросил я, заранее зная ответ.
— Продули, — огорченно ответил Серега. — Четыре — два.
— Капец! — Я изобразил разочарование на лице.
— Ты выйдешь? Или уже с концами?
— Не знаю, Серый. Устал, как черт. Надо поесть, а там видно будет. — Мне не хотелось, чтобы Серега меня ждал. Я наметил себе еще одно дельце на вечер. И сделать его нужно без лишних свидетелей.
— Ладно. Я, если что, у школы буду. Все наши там.
— Хорошо, Серый, если соберусь — подойду.
На всем протяжении нашего разговора я старался стоять к Сереге боком, чтобы не светить ему свою драгоценную ношу. Но, похоже, это было лишним. Мой друг так расстроился из-за проигрыша нашей сборной, что особо ко мне не приглядывался.
Я зашел в подъезд и поднялся на площадку между четвертым и пятым этажами. Здесь я вытащил контейнер из сумки и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, размотал изоленту. Скатав ее в комок, я закинул его в сумку, которую, в свою очередь, затолкал за батарею.
И сейчас мне предстоял довольно рискованный момент. Надо как-то пронести контейнер с деньгами в квартиру. И желательно так, чтобы родители не заинтересовались его содержимым.
Я понимал, что прятать бандитский общак у себя дома — не самая лучшая идея. Но других надежных вариантов у меня на данный момент не было.
Дверь открылась после моего осторожного стука. На пороге стояла мама. Выглядела она напряженной и была явно чем-то расстроена.
— Наши проиграли, — прошептала она. — Отец опять не в духе. — И она кинула многозначительный взгляд в сторону его комнаты.
Услышав эту новость в любой другой ситуации, я бы тоже, как и мама, сильно напрягся. Но не сейчас. На этот раз произошедшее было мне на руку. Обеспокоенная мама не обратила никакого внимания на железную коробку в моих руках.
Теперь главное, чтобы отец не вышел из комнаты. А то, кто его знает? Но мне, как назло, не повезло. Я уже скинул кеды и был готов быстро ретироваться в родные пенаты, как вдруг дверь в комнату отца резко отворилась. Он вышел в прихожую, гневно потрясая руками.
— Малофеева на мыло! Позорище! — Дальше последовал поток нецензурной брани. — Продули каким-то там датчанам. Четыре — два!
Я согласно кивнул и постарался изобразить на лице праведный гнев. Отец относительно благодушно оценил мою реакцию и хотел уже пройти на кухню, как вдруг увидел у меня в руках контейнер. Он замер и уставился на него любопытным взглядом.
И тут я понял, что конкретно влип. Эта коробка уж очень сильно напоминала ящик для инструментов. А страсть отца ко всяким таким вещицам была мне давно известна.
— Что это у тебя? — с интересом спросил он.
— Это? — Я уставился на контейнер так, словно в первый раз его вижу.
Отец молча кивнул, продолжая сверлить взглядом мою ношу.
— Это… э-э-э, — протянул я, лихорадочно соображая варианты ответа. Так ни до чего и не додумавшись, я выдал старую версию: — Серега солдатиков дал поиграть.
— Это же ящик из-под инструментов. Ничего попроще не нашлось? Может там и отвертка завалялась? А то я свою шлицевую недавно погнул. Дай-ка гляну. — И отец протянул руку к контейнеру.
Твою ж дивизию! И как быть? Я впал в небольшой ступор, но быстро опомнился. Если начну тупить, то отец быстро что-то заподозрит.
— Да пап, там одни солдатики пластмассовые. Никаких отверток там нет. — прогнусавил я. И при этом для наглядности сильно поболтал контейнер, надеясь, что денежные пачки будут стукать о стенки примерно так же, как солдатики. — Не понесу же я их по двору в пакете. Старшаки сразу набегут да отнимут. Серега у деда ящик из-под инструментов взял. Я сейчас обратно отнесу.
Отец с досады махнул рукой и завел прежнюю пластинку:
— Ну что за день такой! И наши продули, и отвертка погнулась. Люсь, — повернулся он к маме, — наложи-ка мне щец, да понаваристее. Поем — может отпустит.
Они с мамой ушли на кухню, а я привалился к стене и нервно вытер выступивший на лбу холодный пот.
Фух, пронесло!
Быстро забежав в нашу с Аней комнату, я прикрыл за собой дверь. Сестры, на мое счастье, еще не было дома. Она обычно раньше десяти не появлялась.
Открыв стенной шкаф, в нижнем отделе которого лежали мои игрушки, я вытащил большого потрепанного плюшевого медведя. После этого ножницами распорол его заднюю часть и вытащил часть наполнителя. А заместо его насовал деньги из контейнера. Протолкнув их в самую середину, закрыл их со всех сторон наполнителем и принялся зашивать прореху. Благо, нитка с иголкой всегда были под рукой — мама с детства научила меня штопать себе носки и прочие предметы одежды.
— Ну что медведь, — довольно пробормотал я, окончив работу, — был Топтыгой, а теперь стал Скруджем. С повышением! — И я с чувством выполненного долга вернул его в шкаф. Деньги пересчитаю завтра, когда мама уйдет на работу.
Ну а сейчас пора избавиться от сумки и контейнера. Причем, сделать это надо так, чтобы никто не заметил.
С легким сердцем я схватил пустой контейнер и вышел в прихожую.
— Мам, пап, — я посмотрел на кухню, — я до Сереги. Ящик отнесу. А погулять еще можно?
Обычно я уходил не спросившись. Начало десятого — это еще детское время, когда гулять мне не запрещали. Но сейчас на кухне был отец. И поэтому следовало отпроситься. Хотя бы из чувства уважения и субординации.
Мать вопросительно посмотрела на отца. Тот едва заметно кивнул, мол, я не против.
— Ладно уж, Егор, иди. Только давай недолго, — мамин голос звучал устало. Но это была радостная усталость. Отец вроде бы успокоился и это сразу положительно повлияло на ее настроение.
— Хорошо, мам! Спасибо! — радостно выпалил я и выскочил в подъезд.
Спустившись до второго этажа, я немного постоял на площадке, прислушиваясь. В подъезде было тихо. Я бесшумно поднялся обратно и вытащил из-за батареи сумку. Засунув ее за пазуху, быстро сбежал по лестнице и вышел на улицу.
До пруда я добрался без особых приключений. Благо, никто из друзей и знакомых мне не встретился. По дороге я заметил у одного из гаражей половину кирпича.
— То, что доктор прописал, — довольно прошептал я себе под нос, поднимая его.
У пруда я открыл контейнер, закинул в него кирпич, а затем все это хозяйство засунул в сумку и надежно ее закрыл.
— Как говорится, концы в воду! — бодро выдал я и с размаху забросил сумку на середину пруда.
«Вот и все. Дело сделано», — подумал я, задумчиво глядя на расходящиеся по водной глади круги. Вокруг возмущенно голосили лягушки, словно протестуя, что в их чистый и уютный пруд снова закинули какую-то гадость.
Обратно я шел, погруженный в свои мысли. Надо решить, что делать с деньгами. Некий расплывчатый план уже вырисовывался у меня в голове. Осталось облечь его в конкретные формы. Но лучше это сделать завтра, на свежую голову. А сейчас я хотел хотя бы немного пожить в свое удовольствие и вновь окунуться в светлое советское детство.
Глава 15
Я вышел из задумчивости и огляделся по сторонам. Несмотря на поздний вечер, вокруг кипела жизнь, которую я в последние дни совсем не замечал.
На углу дома играли в бадминтон две девчонки. Кажется, они учатся на год младше меня. Помню, в первой своей юности я даже подкатывал к одной из них. И мне приходилось играть с ней в эту, по моим ощущениям, больше девчачью игру. Короче говоря, бадминтон — это точно не мое. Да и друзья посмеивались. Но что не сделаешь ради расположения очередной красотки.
На лавке у ближайшего подъезда сидели два мужика и увлеченно играли в шахматы. Давненько я такого не видел. За последние лет десять — уж точно ни разу. Вот казалось бы, что мешает взять доску, выйти на улицу и сыграть не с компьютером, а со своим соседом по площадке или даже по дому? Но не было такого. Даже я об этом почему-то ни разу не задумался в свои пятьдесят. Может быть, просто забыл, что такое когда-то было.
А сейчас я даже засмотрелся на эту картину. Вокруг лавочки стояли еще двое заядлых шахматистов и задумчиво смотрели на доску. Порой что-то пытались подсказать. Вскоре кто-то из них займет место проигравшего и все начнется по новой. От такого образа жизни и люди здоровее становились. О болячках им думать некогда. Всегда в движении, каждый день — живое общение в хорошей компании. Вот это я понимаю — житуха!
Я двинулся дальше и, завернув за угол, вышел к нашему продуктовому магазину. К этому времени он уже закрылся. Но, несмотря на это обстоятельство, рядом стояло довольно много народа. В основном — женщины постарше, и даже несколько бабулек. Я сначала не понял причину такого позднего столпотворения. Но потом из самой середины этого сборища раздался громкий звук баяна. Тут же голосистое женское сопрано затянуло на всю округу довольно пикантную частушку, с забористым матерком.
Ну все понятно! Снова дед Матвей, наш знаменитый баянист, свою банду собрал. В такие вечера он всегда был навеселе. Причем сам он выпивку себе не покупал. Гармонисту всегда подносили собравшиеся. Да и сами не брезговали. Так что, несмотря на середину недели, веселуха у магазина стояла знатная. Подумать только, ведь здесь собралась вся гроза местной молодежи. Бабульки и женщины, которые неусыпно бдят на скамейках за покоем своего района. А теперь сами вон, кого хочешь за пояс заткнут. К таким лучше не близко подходить.
Я душевно улыбнулся своим мыслям и повернул обратно от греха подальше. Вот умеют же отдыхать! И снова я вернулся к вопросу о том, почему советский человек, если он не злоупотреблял алкоголем, так долго сохранял здоровье? Так вот почему! Скучать ему было некогда. Да и перед телевизорами тогда особо не сидели. Тем более летом. А уж дед Матвей, который от Москвы до Берлина пешком дошел, тот еще проживет ого-го! На зависть всем современникам. Позитивный настрой, побольше активности и самое главное — хорошая компания. Вот он, на мой взгляд, самый верный залог крепкого здоровья.