— Стас, соглашайся! — оживленно подключился Саня. — Это верняк. Чтобы выйти в ноль, надо около полусотни человек. Мы по своим каналам информацию пустим: по друзьям и знакомым. Нужное количество наберем. А если придут все восемьдесят, то больше сотки заработаем.
— И это будет только первое выступление, — подхватил я. — Потом можно будет повторить. Слухи быстро разойдутся. Люди потянутся. Им этого сейчас так не хватает. Такой отдых предлагают только элитные рестораны по конским ценам. Ну же, Стас!
И Стас сдался, не выдержав всеобщего напора и воодушевления. Сразу на месте был составлен план подготовительных мероприятий. Решили обойтись без афиш, чтобы не привлекать внимание надзорных органов. Но сарафанное радио задействуем по полной. Информация разойдется по друзьям, родственникам и знакомым, а от них пойдет дальше.
Тут же была набросана примерная двухчасовая программа выступления. Если мероприятие пройдет успешно, то после его окончания будем договариваться с руководством столовой на следующую дату. Поскольку совершеннолетних в коллективе не было, все согласились, что пока в роли посредника и организатора будет моя старшая сестра, а там — как пойдет.
Одним словом, все получилось именно так, как я и рассчитывал. Каждый из «Стилетов», не исключая и Стаса, сразу начал строить планы насчет звездного будущего своей группы. И поэтому дальнейший вечер проходил в атмосфере позитива и всеобщего воодушевления.
Но веселье продолжалось недолго. В какой-то момент к нам подбежал запыхавшийся Славка Пахомов и прокричал своим зычным голоском, в котором слышались одновременно и страх, и задор:
— Ирка! Там твой папа! Бац! Бум! — И он оживленно ударил по воздуху своими маленькими кулачками. — Отфигачил какого-то мужика. Тот весь в кровище. У подъезда валяется. — Отрывисто восклицал он, показывая руками в сторону наших домов.
Ирка побелела, как полотно, и без оглядки рванула к дому. Я, если честно, не ожидал от нее такой прыти. Протупив пару секунд, я рванул за ней. В этот момент до меня наконец-то дошло, что произошло у Иркиного подъезда. Других вариантов просто не могло быть. И, вспомнив огромную силищу Виктора Михайловича, я понял, почему Ирка побледнела. Не хватало еще, чтобы из-за какого-то отмороженного идиота хороший человек загремел за решетку.
Из-за угла дома мы с Иркой выбежали вместе. Ее подъезд был третьим от нас. Но даже отсюда нам была видна внушительная толпа зевак, столпившихся вокруг. Похоже, дело дрянь, вихрем пронеслось у меня в голове.
Мы протолкались сквозь толпу, и передо мной предстало весьма неприятное зрелище. Иркин папа понуро сидел на лавочке, обхватив руками голову. У его ног валялось окровавленное тело без признаков сознания. Как я и предполагал, это был отец семейства Быковых. Его младший сынок сидел рядом на асфальте, тряс отца за плечо и гнусаво подвывал:
— Батя, очнись. А-а-а… Ба-а-тя…
Но тот никак не реагировал. Я внимательно к нему пригляделся. Лицо разбито в хлам. Но это не смертельно. Окровавленный рот широко открыт. Руки раскинуты в стороны. Значит грохнулся прямо здесь. Затылок на асфальте. Группироваться при падении, конечно же, не учили. Зачем? Мы же никогда не проигрываем. Похоже, знатно приложился головешкой. Хорошо, что не о бордюр основанием черепа. Тогда бы точно кранты. Осталось хотя бы визуально определить серьезность травмы.
Тем временем Ирка бросилась к отцу и крепко его обняла.
— Папа, ну как же так? Зачем? Ты что, его убил? Я не отпущу тебя в тюрьму. Слышишь? Пойду вместе с тобой… — Она продолжала что-то бессвязно говорить, намертво вцепившись в отца.
Пора было срочно прекращать эту душераздирающую сцену и привнести в нее немного спокойствия и здравого смысла.
— Товарищи, кто-нибудь вызвал скорую? — деловито осведомился я, наклоняясь к пострадавшему.
— Конечно, вызвали, Егор, — раздался у меня за спиной недовольный женский голос. — Шуруй-ка ты отсюда. Мал еще. Не путайся у взрослых под ногами.
Я оглянулся. Говорила женщина из соседнего дома. Хоть убей, не помню, как ее зовут. Вечно недовольная, ко всем с претензией. Никогда мне не нравилась. Я проигнорировал ее слова и окинул собравшихся внимательным взглядом.
— Почему никто из взрослых не оказывает первую помощь? Ждете, пока пострадавший умрет?
— А вдруг он уже того? — вновь встряла противная соседка. — А если и нет, то лучше его не трогать. Сделаешь что не так, потом еще обвинят, что из-за тебя человек окочурился.
— Хорошо, что на войне не было таких идиоток. — Я смерил тетку весьма презрительным взглядом. — Иначе много хороших ребят не вернулось бы с фронта.
— Чаво⁈ — возмутилась женщина, но не слишком рьяно. Похоже, мой аргумент попал точно в цель. — Да я тебе! — И она угрожающе шагнула в мою сторону.
— Уймись, Петровна! — гаркнул вдруг из задних рядов властный старческий голос. Я сразу узнал деда Матвея, нашего знаменитого фронтовика. — Пацан дело говорит. А ты, если не кумекаешь, так и не суйся!
Авторитет деда Матвея был в нашем дворе непререкаем. Петровна что-то обиженно пробурчала и вернулась обратно в толпу.
— Это, братцы, тот пацан, что Михалыча спас. Отогрел в лесу. Если бы не он, то не было бы больше Аркашки Сабурова. — Дед Матвей протолкался в передние ряды и окинул всех грозным взглядом. — Давай, Егорка, соображай. А то из-за этого супостата, мать его ети, наш Витька сгинет. — И фронтовик хмуро глянул на валяющегося Быкова.
Я благодарно кивнул деду Матвею и деловито скомандовал:
— Товарищи, помогите-ка повернуть его на бок.
Из передних рядов вышел крепкий парень лет двадцати пяти и начал мне помогать. Мы с ним быстро расположили Быкова в правильной позиции. Тем временем я прощупал у него на шее пульс. Сердце билось. И билось довольно-таки ровно. Такое ощущение, что Быков просто прилег отдохнуть после долгого трудового дня. У меня немного отлегло от сердца. Когда же я осмотрел затылок бедолаги, то еще больше успокоился. Открытой раны там не было, только небольшая шишка. Конечно, это не исключало серьезной травмы, но сводило ее вероятность к минимуму.
— Принесите кто-нибудь тряпку, смоченную в холодной воде, — решительно попросил я, деловито осматривая «пациента».
Судя по относительно ровному дыханию, особых препятствий для прохождения воздуха не было. Но я все равно пошире открыл у Быкова рот и прижал ему язык книзу ключом от квартиры. Вообще-то это полагается делать пальцем. Но этот отморозок обойдется. Грязного ключа с него вполне хватит.
Буквально через минуту какая-то женщина протянула мне обильно смоченное кухонное полотенце. Я отер им лоб и виски Быкова, а потом приложил его к шишке на затылке.
И в этот момент пострадавший неожиданно закашлялся и широко открыл глаза.
— Папка! Очнулся! — радостно заорал младший Быков.
— Ах ты тварь! — злобно откликнулся его батя и, довольно резво приподнявшись на ноги, засветил со всей дури по носу опешившему от неожиданности Виктору Михайловичу.
Глава 25
Ирка взвизгнула, Виктор Михайлович издал чавкающий звук, дернув от удара головой, вокруг завопили люди и началась дикая суматоха. Через полминуты воскресшего идиота уже скрутили и снова повалили на землю.
— Говорила я, что не надо было его трогать! — Тут же завопила все та же противная тетка. — Лежал бы себе спокойно, никого не трогал.
— Уймись, Петровна! — грозно прикрикнул на нее дед Матвей. — Иначе я за себя не ручаюсь!
Петровна тут же скрылась в толпе от греха подальше.
— Папочка! — тем временем испуганно воскликнула Ирка. — Ты как? — Она с ужасом смотрела на залитое кровью лицо отца.
Но странное дело — тот широко улыбался. Довольно крякнув и вытерев тыльной стороной ладони кровь, он бодро ответил:
— Лучше всех, Ириска! Иди-ка сюда! — И он на радостях крепко обнял дочь, при этом беспощадно перепачкав кровью ее кофточку.
Похоже, Виктор Михайлович был на седьмом небе от счастья, что в итоге все-таки не убил этого ушлого доходягу Быкова.
Увидев, что дело разрешилось самым благоприятным образом, я протиснулся через толпу и отошел в сторонку. Я был уверен, что вместе со скорой приедет и милиция. А еще раз попадать в поле зрения нашего участкового мне не хотелось.
Подойдя к своему подъезду, я уселся на пустую лавочку и рассеянно огляделся по сторонам. Домой идти не хотелось. Возвращаться на место происшествия или к школе — тоже не было особого желания. Внезапно я почувствовал направленный на меня пристальный взгляд. Быстро повернувшись направо, я увидел припаркованный у соседнего дома зеленый «Запорожец». И как я его раньше не заметил? Кажется, еще минуту назад его здесь не было.
Из окна машины на меня пристально пялился Леха Коротков. Я не отвел взгляд и тоже уставился на него. Наша безмолвная дуэль продолжалась с четверть минуты, а затем Леха, словно за что-то меня поблагодарив, кивнул, и машина тут же тронулась с места. Она медленно прокатила по двору и скрылась за углом дома.
Я, если честно, так до конца и не понял, что значил этот странный Лехин жест. Да и вникать особой охоты не было. И без него проблем хватает. Правда, где-то на краю сознания все-таки мелькнула мысль, что Коротков, заранее зная, чем дело кончится, как-то спровоцировал старшего Быкова, чтобы тот отправился к Иркиному бате. И, если это так, то Леха — просто чертов манипулятор. Беспринципный, хладнокровный и очень опасный.
Через минут десять приехала скорая и сразу за ней — милиция. По обрывкам доносящихся до меня разговоров я понял, что Быков через своего сынка вызвал Виктора Михайловича к подъезду. Иркин батя вышел к нему не просто так. Он демонстративно тащил за ухо сопротивляющегося и орущего Андрея. Быков старший, конечно же, не смог вынести такого надругательства над своим чадом и без лишних предисловий зарядил Виктору Михайловичу кулаком по лицу. Точнее, попытался зарядить. Иркин отец успешно отразил атаку и одним ударом отправил недруга в нокаут. А дальше наш грозный победитель от волнения не смог нащупать у Быкова пульс и подумал, что грохнул доходягу. Вот, в общем-то, и вся история.