В большинстве случаев род не может выбирать и привлекать души к воплощению с большой бытийной массой по своему выбору или желанию.
Все эти факторы делают род очень граничной и очень зависимой структурой. Но именно он ближе всего к человеку.
Род набирает силу, когда семьи, включённые в него, и отдельные родичи поддерживают друг с другом информационные контакты, не разрывают отношения и соблюдают общие ритуалы (встречи в определённые даты, празднование общих праздников и так далее). Если каждый существует сам по себе, то род становится слабым и в реальном мире власти не имеет: нет преемственности поколений, род не способен превратиться в династию.
Если проводить аналогию с сознанием человека, то уровень родов и семей подобен физическому телу: кровь, сила, но и большая зависимость от окружающей среды. Отсутствие гибкой преемственности в передаче информации делает уровень родов и семей подчинённым правилам эгрегориального подчинения. Если эгрегориальная структура не имеет прямого выхода в атман, она всегда будет зависеть от того, кто имеет.
Уровень 2. Стихийные эгрегоры
Стихийные эгрегоры занимают вторую снизу ступень в многоуровневой эгрегориальной иерархии. Подняться над уровнем родов и семей и стать выше их таким эгрегорам позволяет отсутствие жёстких правил включения в свою структуру и бескомпромиссных лимитов, которые эти правила определяют. Более того, этот эгрегориальный уровень уже может себе позволить выбирать отдельных личностей по уровню их БМ, а не по крови и фамилии, что подразумевает автоматически потенциально большую силу.
Стихийный уровень наполняют короткоживущие эгрегоры, которые объединяют людей по какому-то ярко выраженному интересу. На этом уровне обнаруживается большое количество структур, которые возникают и пропадают, как кванты света: компании и организации, сообщества по интересам, эгрегоры городов и мест, идеи моды и проходящих увлечений или временных необходимостей. Если смотреть сверху, то кажется, что этот слой наполняют хаотичные световые блики, подверженные броуновскому движению, не имеющие в таком движении никакой системы. Но на самом деле система есть.
Стихийный слой для всей эгрегориальной иерархии – как тестовый полигон для проверки новых идей. Он руководствуется принципом естественного отбора: какие идеи будут восприниматься людьми (семьями, родами) в первую очередь, а какие будут однозначно отвергнуты? Какие сумеют выстоять в конкурентной борьбе с другими идеями, а какие умрут быстро? Какие эгрегориальные образования смогут подняться на более высший уровень естественным путём, а какие нужно поддерживать искусственно и как? Какая идея сможет захватить сознание не просто отдельного человека, а всей его семьи, становясь принципом преемственности? Какие механизмы нужно внедрять в массы, чтобы изначально неприемлемая идея постепенно (или сразу) стала приемлемой?
Этот слой никогда не является самостоятельным и зависит от идей, пришедших извне. Если и здесь провести аналогию с семеричной структурой человеческого сознания, то подобие стихийного уровня эгрегоров можно обнаружить в эфирном теле. Там, так же как и в стихийном поле, ощущения возникают и пропадают, а самое сильное, проникшее на уровень физического тела, становится фоновым и определяющим окрас всего, что происходит во всей системе сознания. Последняя функция находит своё отражение на астральном теле человека.
Уровень 3. Профессиональные эгрегоры
Следующий уровень в иерархии эгрегоров имеет отношение к профессионализму. Здесь располагаются эгрегоры с другой идейностью, которая имеет совсем иные лимиты и правила включения в себя. Эти правила тоже дают ограничения, но по другому параметру: не по крови, не по интересу, а по принадлежности к профессии. В старину такие образования назывались «гильдия», и эта форма очень чётко определяла функции, возможности и права как отдельного эгрегора, так и людей, включённых в него.
Отличие профессиональных эгрегоров от тех же стихийных заключается в том, что правила преемственности здесь уже не подвергаются испытанию «естественным» отбором, а являются нормой существования эгрегора, предполагая, что естественной отбор уже пройден. Передача знаний, навыков и опыта здесь тоже не опирается на принцип крови или включённости в одну фамилию: в профессиональной касте право выбора людей с высокой БМ (более талантливых, более способных) становится правом, которое невозможно отнять.
В Средние века в некоторых европейских городах даже не поощрялось принятие в гильдию в качестве учеников собственных детей: считалось, что мастер должен опираться только лишь на таланты ученика, минуя родственные связи и душевные привязанности.
Профессиональные эгрегоры сегодняшнего дня отличаются от средневековых гильдий тем, что, в отличие от последних, теперь они не зависят от территории. Например, завод как градообразующее предприятие относится к уровню стихийных эгрегоров, а металлургия – к профессиональным. Градообразующее предприятие может закрыться, но с гильдией металлургов ничего не случится – она как была, так и будет.
Сегодня, чтобы определить различие между старой формой профессиональных эгрегоров и формой сегодняшнего дня, формации гильдий прежних дней стали называть «профессиональными кастами». При этом у любого клана, существующего здесь, на третьем уровне, может быть в подчинении большое количество структур из нижнего слоя стихийных эгрегоров, которые подведомственны и управляемы им. И чем больше таких стихийных эгрегоров может удержать эгрегор клана, тем он мощнее, тем более он конкурентоспособен по сравнению с соседями.
Профессиональные кланы не заканчиваются во времени и будут существовать до тех пор, пока на земле есть хоть один носитель обособленной профессиональной информации.
Профессиональные эгрегоры в иерархии тоже несвободны, хотя уже достаточно сильны. Если бы этот уровень развивался, только лишь опираясь на потребности людей, то иерархия профессий выглядела бы сейчас несколько иначе. Еда людям всегда нужна, и потребляет человек пищу ежедневно. Башмаки он обновляет не так часто, как набор продуктов. Логика подсказывает, что аграрные профессии в естественной среде должны быть более востребованы, чем ремесленные, ювелирные или металлургические. Но это если не вмешиваться в естественный процесс, если никаких внешних катаклизмов не случается. Но вдруг одно государство объявляет войну другому, и на первый план выходят те гильдии, которые могут её обеспечить. Расстановка приоритетов меняется, если более вышестоящие структуры внедряются в естественный ход жизни, начинают влиять на стремления и расставляют иные акценты предпочтений.
Такую функцию выполняет ещё более высокий слой – государственный. Который, в свою очередь, состоит из двух подуровней: само государство и социальные институты, принадлежащие ему.
Если говорить об аналогии по семеричной структуре тонких тел, то профессиональный уровень эгрегоров проецирует себя функционально в ментальном теле (конкретно – на уровне слов и понятий), а слой социальных институтов – это верхний уровень ментального тела (модели поведения) и нижний уровень каузального тела – приемлемый опыт.
Уровень 4. Социальные и финансовые институты
Социальные институты – это очень общее понятие. В идеале – связующее звено между государством и профессиональными сообществами, распределители, коммутаторы. В реале – опричнина при Иване Грозном, цепные псы власти, зависящие от воли хозяина. Триггеры, которые переключают потоки сил, образованные на уровне государства. Они не просто формируют правила распределения ресурса, но и контролируют их исполнение, получая возможность карать и миловать.
Профессиональный уровень от них, увы, зависит сильно, так как механизмом перераспределения денежных потоков социальные институты способны поднять одну профессию над другой, сделав одних богаче, а других – беднее. Смогли бы футболисты и артисты стать богаче историков и физиков, если бы это не было политикой государства? Нет. И вовсе не народной популярностью первых определяется их финансовое возвышение над вторыми, а денежными вливаниями в профессиональный слой, которыми распоряжается государственный подуровень социальных институтов. Просто через футболистов и артистов гораздо легче проводить эгрегориальные идеи. Сделать сильно эмоциональных, но ментально ограниченных людей проводниками чужой воли значительно проще, чем тех, кто лучше образован и имеет более критичное мышление.
Социальные институты объединяют профессиональные эгрегоры, формируя отрасль и через это управляя их функциональностью. Периодические провокации, которые получают профессиональные эгрегоры, связаны с проверкой их устойчивости на своём поле: сумеет ли каста профессии удержать в себе людей, если денежные потоки будут перераспределяться иначе? Останется ли человек верным своей профессиональной клятве или побежит туда, где слаще?
Так же как род и семья подвергаются провокациям стихийных эгрегоров, так и профессиональные касты подвергаются провокациям со стороны слоя социальных институтов. А всё почему?
Дело в том, что именно эти два уровня – родовой и профессиональный – до сих пор обладают потенцией держать связь со своей персональной силой – богом-покровителем. Легенды древних родов с глубокими корнями содержат в себе истории зарождения: основатель рода был потомком богов, имел кровную связь с ними. Легенды старейших профессиональных сообществ также хранят информацию, что мастерству обучил их когда-то древний бог и с тех пор остался покровителем данного вида деятельности. Оба класса легенд, по сути, рассказывают об одном и том же: эта линия крови или эта профессия связана с разумом, на который ни эгрегоры государства, ни религии сегодняшнего дня воздействовать не могут, и разорвать эту связь у них нет ни прав, ни сил. Однако такое воздействие становится возможным, когда люди, входящие в эгрегор рода или профессии, сами поставят себя в зависимость от сегодняшней власти или религии и трижды предадут своего бога-покровителя, трижды отрекутся от основателя. Для того чтобы это произошло, людей надо поставить в невыносимые условия, в которых сохранить верность будет очень и очень затруднительно. Однако это не оправдание для людей, таковы условия игры для всех: чем выше поднимаешься, тем жёстче испытания.