Мисс Пик разражается хохотом и выходит в холл.
ХЬЮГО. Знаешь, Роли, я что-то не очень понял. Миссис Пик — это миссис Селлон, или мистер Селлон был… мистером Брауном? Или все наоборот?
Из холла входит инспектор.
ИНСПЕКТОР. Мы забираем тело, сэр. (Берет свою кепку и перчатки.)
СЭР РОЛАНД. О да, инспектор.
ИНСПЕКТОР. Если вас не затруднит, передайте миссис Хэйлшэм-Браун, что, если она и впредь будет рассказывать подобные байки полиции, это в один прекрасный день может обернуться для нее серьезными неприятностями.
СЭР РОЛАНД. Но, инспектор, ведь один раз она рассказала вам чистую правду. Просто вы не поверили ей.
ИНСПЕКТОР. Да… м-мм… Ну что ж. Честно говоря, сэр, вы сами должны признать, это было трудновато переварить.
СЭР РОЛАНД. О, это я признаю.
ИНСПЕКТОР (доверительно). Вообще-то я вас не виню, сэр. Такой леди, как миссис Хэйлшэм-Браун, противиться невозможно. Спокойной ночи, сэр.
СЭР РОЛАНД. Спокойной ночи, инспектор.
ИНСПЕКТОР. Спокойной ночи, мистер Берч.
ХЬЮГО. Отличная работа, инспектор. (Протягивает ему руку.)
Инспектор улыбается, потом смотрит на сэра Роланда, и его улыбка исчезает. Сэр Роланд опускает голову, стараясь спрятать улыбку. Инспектор выходит в холл. Хьюго зевает.
ХЬЮГО. Ну, ладно. Наверное, мне лучше пойти домой и лечь спать. Как-нибудь вечерком, да?
СЭР РОЛАНД. Конечно, Хьюго, как-нибудь вечерком. Спокойной ночи.
ХЬЮГО. Спокойной ночи. (Выходит.)
Входит Кларисса.
КЛАРИССА (подходит к сэру Роланду и кладет руку ему на плечо). Милый Роли. И такой умный!
СЭР РОЛАНД. Тебе повезло, юная леди! Хорошо, что этот молодой человек не вскружил тебе голову.
КЛАРИССА. Если мне кто-то и вскружит голову, дорогой, это будешь только ты.
СЭР РОЛАНД. Ну-ну, ты со мной эти штучки брось.
Через стеклянную дверь входит Генри.
КЛАРИССА (изумленно). Генри!
ГЕНРИ. Привет, Роли. Я думал, вы сегодня в клубе.
СЭР РОЛАНД. Ну… э-э… Я решил вернуться пораньше. Трудный выдался вечерок.
ГЕНРИ (глядя на ломберный столик). Бридж?
СЭР РОЛАНД. Бридж и… (улыбается) э-э… разное другое. Спокойной ночи.
Кларисса посылает сэру Роланду воздушный поцелуй. Сэр Роланд отвечает ей тем же и выходит в холл.
КЛАРИССА (подходя к Генри; оживленно). Где Кален… то есть, где мистер Джонс?
ГЕНРИ (устало и разочарованно). Он не прилетел.
КЛАРИССА. Что-о?
ГЕНРИ. Этим самолетом прибыл лишь его новоиспеченный адъютант. Первое, что он сделал, это развернул самолет и улетел обратно — туда, откуда прибыл.
КЛАРИССА. Почему?
ГЕНРИ. Откуда мне знать? Похоже, что-то заподозрили. Но что? Что, я спрашиваю?
КЛАРИССА. Но как же будет с сэром Джоном?
ГЕНРИ. Это самое худшее. Я думаю, он приедет с минуты на минуту. (Смотрит на часы.) Разумеется, я сразу же позвонил с аэродрома, но он уже выехал. Ох, это провал, полный провал. (Бессильно опускается на диван.)
Звонит телефон.
КЛАРИССА. Я подойду. Может быть, это полиция. (Снимает трубку.)
ГЕНРИ. Полиция?
КЛАРИССА (в телефонную трубку). Да… Да, это Копплстоун-Корт… Да, он здесь. (Генри.) Это тебя, дорогой. С аэродрома Биндли-Хит.
Генри вскакивает, бросается к телефону, но на полпути останавливается и меняет галоп на степенную походку.
ГЕНРИ (в телефонную трубку). Алло?..
Кларисса выходит в холл со шляпой и плащом, возвращается и встает за спиной Генри.
Да, я слушаю… Что-о?.. На десять минут позже?.. Вот как?.. Да… Да-да… Нет… Нет-нет… Понимаю… Да… Хорошо. (Кладет трубку и кричит.) Кларисса! (Поворачивается и видит, что она стоит у него за спиной.) О-о… Второй самолет — прилетел через десять минут после первого, и на его борту был Календорф.
КЛАРИССА. Ты хочешь сказать, мистер Джонс.
ГЕНРИ. Совершенно верно, дорогая. Осторожность никогда не помешает. Да, похоже, первый самолет — это вынужденная мера безопасности. В самом деле, не поймешь, как у этих людей мозги устроены. Ну, как бы там ни было, они теперь отправляют его сюда под охраной ВВС. Он будет здесь примерно через четверть часа. Итак, у нас все в порядке? Убери-ка эти карты отсюда, хорошо?
Кларисса торопливо собирает карты и маркеры. Генри подходит к козетке и с большим удивлением берет тарелку из-под сандвичей и блюдечко от мусса.
Что это такое?
КЛАРИССА (подбегает к Генри и хватает тарелку и блюдечко). Это Пиппа ела. Я сейчас заберу. Пойду приготовлю еще сандвичей с ветчиной.
ГЕНРИ. Погоди… Стулья. Я думал, у тебя будет уже все готово. (Подходит к ломберному столику и складывает его.)
Кларисса отодвигает стулья.
Чем ты занималась весь вечер? (Заносит ломберный столик в библиотеку.)
КЛАРИССА. Ох, Генри, это был жутко захватывающий вечерок. Понимаешь, вскоре после того, как ты уехал, я вошла сюда с сандвичами и первым делом споткнулась о труп. Вон там — за диваном.
ГЕНРИ. Да-да, дорогая. Твои истории всегда очаровательны, но, по правде говоря, сейчас просто не до них.
Оба продолжают расставлять стулья и кресла по местам.
КЛАРИССА. Но, Генри, это правда. И это только начало. Приехала полиция, и началось такое! Тут вскрылась целая сеть сбыта наркотиков, и мисс Пик оказалась вовсе не мисс Пик, на самом деле она — миссис Браун, а Джереми оказался убийцей, и он пытался украсть марку, которая стоит четырнадцать тысяч фунтов.
ГЕНРИ (вежливо, но невнимательно). Гм-м! Должно быть, это шведская — вторая желтая.
КЛАРИССА. Это она и была.
ГЕНРИ (нежно). Что ты только не придумаешь, Кларисса. (Смахивает крошки со столика носовым платком.)
КЛАРИССА. Но, дорогой, я это вовсе не выдумала. Я и половины такого не смогла бы придумать. Как странно, за всю жизнь со мной не случалось ничего необыкновенного, а сегодня — прямо весь набор. Убийство, полиция, наркоманы, невидимые чернила, тайнопись, меня чуть не арестовали за непредумышленное убийство, а потом саму едва не убили. Знаешь, для одного вечера это, пожалуй, немного чересчур.
ГЕНРИ. Дорогая, пожалуйста, сходи свари кофе. Ты ведь можешь рассказать мне весь этот милый вздор завтра.
КЛАРИССА. Генри, неужели до тебя не доходит, что меня едва не убили!
ГЕНРИ (глядя на часы). С минуты на минуту может прибыть сэр Джон или мистер Джонс.
КЛАРИССА. Что я пережила сегодня вечером! Милый мой, это напоминает Вальтера Скотта!
ГЕНРИ (оглядывая комнату). Что напоминает?
КЛАРИССА. Моя тетка заставляла меня зубрить наизусть. «О, что за паутину нам сплетать, когда впервые учимся мы лгать».
Генри неожиданно перегибается через кресло и заключает Клариссу в объятия.
ГЕНРИ. Паучиха ты моя любимая!
КЛАРИССА (кладет ему руки на плечи). А тебе известны некоторые факты из жизни паучих? Они едят своих мужей. (Щекочет пальцами его шею.)
ГЕНРИ (страстно). Скорее я тебя съем. (Целует ее.)
В дверь звонят.
КЛАРИССА (отшатываясь). Сэр Джон!
ГЕНРИ (одновременно с ней). Мистер Джонс!
КЛАРИССА. Пойди открой дверь. Кофе и сандвичи я оставлю в холле — возьмешь их, когда они вам понадобятся. Итак, начинаются переговоры на высшем уровне. (Целует свою руку и прикладывает к его губам.) Удачи, дорогой.
ГЕНРИ. Удачи. (Отворачивается, но тут же снова поворачивается к Клариссе) То есть, я хочу сказать, спасибо.
Генри выходит в холл, Кларисса берет тарелку и блюдечко.
(За сценой) Добрый вечер, сэр Джон.
Кларисса тоже идет к дверям в холл, нерешительно останавливается, потом подходит к книжным полкам в глубине комнаты и нажимает на рычаг. Панель открывается. Слышно хлопанье входной двери.
КЛАРИССА. Кларисса таинственно исчезает.
Кларисса скрывается в нише, и одновременно опускается занавес.
ВЕРНУТЬСЯ, ЧТОБЫ БЫТЬ ПОВЕШЕННЫМCome and Be Hanged 1956 © Перевод Чевкина E., 2001
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
МЭТЬЮ ТРИВЗ, пожилой, очень известный адвокат, весьма опытный и необыкновенно проницательный.
НЕВИЛ СТРЕЙНДЖ, преуспевающий мужчина, лет 36-ти.
КЕЙ СТРЕЙНДЖ, жена Невила Стрейнджа, молодая привлекательная женщина, лет 26-ти.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН, седовласая дама аристократической наружности.
МЭРИ ОЛДИН, секретарь леди Трессилиан, темноволосая молодая женщина, приятная, неглупая и явно много знающая, 36 лет.
ОДРИ СТРЕЙНДЖ, бывшая жена Невила Стрейнджа, хрупкая блондинка с русалочьими глазами.
ТОМАС РОЙД, привлекательный мужчина средних лет, с загорелым, обветренным лицом.
ТЕД ЛАТИМЕР, жгучий брюнет, 26 лет.
БАТТЛ, суперинтендант из Скотленд-Ярда.
ЛИЧ, инспектор из местной полиции.
БЕНСОН, констебль.
Действие первое
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Сентябрьское утро. Гостиная в Галз-Пойнте — доме леди Трессилиан, стоящем на отвесной скале над морем в Солт-Крике, Корнуэлл. Это просторная, очень нарядная комната, обставленная с отменным вкусом. Вся мебель удобна и в то же время элегантна.
В глубине справа — глубокая ниша, отделенная аркой, за ней — стеклянная дверь, ведущая на террасу Оттуда виден сад и теннисный корт. В глубине слева — широкое окно-фонарь с видом на устье реки в Истерхед-Бей и на современное здание отеля на скалистом обрыве по другую сторону залива. Пол внутри фонаря чуть приподнят относительно остальной сцены. Слева, ближе к рампе, — дверь, ведущая в соседние комнаты. Справа — небольшой диван, стулья, кресла В нише возле стеклянной двери — книжный шкаф-секретер и резной деревянный стул, рядом — корзина для бумаг На небольшом столике — фотография Одри в рамке На одном из кресел стоит рабочая корзина с рукодельем, на возвышении в фонаре — столик-тележка с бокалами и напитками На подоконнике — портативный магнитофон, рядом валяется несколько катушек с пленкой. В центре комнаты — круглый кофейный столик. На стенах — электрические бра. Когда поднимается занавес, в гостиной никого нет, только к одному из стульев прислонена щетка для ковра.
С террасы входит Томас Ройд — довольно привлекательный мужчина средних лет с загорелым обветренным лицом В одной руке у него чемодан, в другой — сумка с клюшками для гольфа. Не успевает он дойти до авансцены, когда другая, ближняя дверь с грохотом захлопывается, словно кто-то поспешно выбежал прочь. Ройд, пожав плечами, направляется к окну, открывает среднюю створку, потом, достав из кармана кисет и трубку, набивает ее, задумчиво глядя на залив В теннисном платье и с полотенцем в руке вбегает Кей Стрейндж Она явно расстроена — не замечая Ройда, швыряет полотенце на диван, потом идет к столику, берет сигарету из стоящей на нем шкатулки — и тут видит фотографию Одри Отшвырнув сигарету, она хватает фотографию, выдирает из рамки, рвет пополам и бросает в корзину. Ройд резко оборачивается. Кей замирает, потом поднимает голову, видит Ройда и от испуга на мгновение теряет дар речи.
КЕЙ. Ой! Кто вы?
РОЙД. Я просто пришел пешком с автобусной остановки. Я…
КЕЙ (перебивает). А я, я знаю, вы — тот самый человек из Малайзии.
РОЙД (мрачно). Да. Тот самый. Из Малайзии.
КЕЙ. А я — только зашла сигарету взять. (Берет сигарету из шкатулки на кофейном столике, потом идет к террасе, но возвращается.) Да какое мне дело — что вы подумаете? (Убегает.)
Ройд задумчиво смотрит ей вслед. Входит Мери Олдин — темноволосая, лет тридцати шести, приятная и сдержанная, явно неглупая и много знающая, отчего сдержанность ее кажется несколько интригующей.
Ройд поворачивает к Мэри.
МЭРИ. Мистер Ройд?
Ройд и Мэри пожимают друг другу руки.
Леди Трессилиан еще не спускалась. А я — Мэри Олдин, ее верный пес.
РОЙД. Как?
МЭРИ. Вообще-то я считаюсь секретарем, но раз уж я не владею стенографией и все мои таланты чисто домашнего свойства, то звание верного пса, по-моему, мне подходит больше.
РОЙД. А, я о вас кое-что знаю. Леди Трессилиан писала мне на Рождество, какая вы замечательная.
МЭРИ. Я к ней тоже очень привязалась. Леди настолько обаятельна!
РОЙД. Не то слово! (Поворачиваясь к Мэри). Да, а как ее артрит?
МЭРИ. Замучил бедняжку — она теперь стала совсем беспомощная.
РОЙД. Печально.
МЭРИ. Не хотите чего-нибудь выпить?
РОЙД. Нет, благодарю вас. (Глядя в окно.) А что это за караван-сарай?
МЭРИ. Новый отель, «Истерхед-Бей». В прошлом году построили. Правда, безобразный? (Закрывает окно.) Леди Трессилиан не любит, когда открывают это окно, — боится, вдруг кто-нибудь упадет. Н-да, Истерхед-Бей превратился в пошлое курортное местечко. (Идет к дивану, забирает полотенце Кей и поправляет подушки.) Думаю, в вашем детстве на том берегу не было ничего, кроме рыбацких лачуг. (Замолкает). Вы ведь приезжали сюда на каникулы, правда? (Кладет аккуратно сложенное полотенце на край дивана.)
РОЙД. Да, старый сэр Мортимер даже катал меня по заливу на лодке под парусом — он любитель был!
МЭРИ. Да. Там он и утонул.
РОЙД. Знаю. На глазах у леди Трессилиан. Не представляю, как после этого она может тут жить.
МЭРИ. Думаю, ей просто жаль расстаться с воспоминаниями. Вот только лодок с тех пор мы не держим. Она даже лодочный сарай велела снести.
РОЙД. Значит, если мне захочется снова поплавать по заливу, придется идти на паром.
МЭРИ. Или отправиться на ту сторону, в Истерхед. Там теперь лодки на любой вкус.
РОЙД. Я не любитель перемен. Никогда их не любил. (Чуть смущенно.) Вы позволите спросить: кто еще тут живет?
МЭРИ. Старый мистер Тривз — вы с ним знакомы?
Ройд кивает.
И Стрейнджи.
РОЙД. Стрейнджи? Вы хотите сказать, Одри Стрейндж, первая жена Невила?
МЭРИ. Да, Одри, — а еще сам Невил Стрейндж и его новая жена. Все они тут.
РОЙД. Несколько странно, вам не кажется?
МЭРИ. По мнению леди Трессилиан, это в высшей степени странно.
РОЙД. И как-то нехорошо, а? Что?
С террасы входит Мэтью Тривз, обмахиваясь старомодной панамой. Это пожилой, очень известный адвокат, весьма опытный и необычайно проницательный. Несколько лет назад он оставил лондонскую практику и теперь предается на досуге наблюдениям за человеческой природой Выражается он суховато, но точно.
ТРИВЗ (входя). На террасе слишком жарко. (Замечает Рой-да.) A-а, Томас! Как приятно — столько лет не виделись!
РОЙД. Я так рад, что приехал сюда! (Пожимает руку Тривзу.)
МЭРИ (порывается взять чемодан Ройда). Отнести вещи к вам в комнату?
РОЙД (поспешно подходит к Мэри). Нет-нет. Я не позволю вам его поднимать. (Берет чемодан и клюшки для гольфа и идет следом за Мэри.)
МЭРИ (заметив щетку для ковра). Надо же! Эта миссис Баррет — приходящая прислуга — это что-то невыносимое. Вещи валяются где попало. Леди Трессилиан так сердится!
РОЙД. Боюсь, бедную женщину напугало мое внезапное вторжение. (Оглядывается на Тривза.)
Тривз улыбается.
МЭРИ. Наверное.
Мари и Ройд всходят в соседнюю комнату. Тривз направляется к секретеру, замечает в корзине для бумаг разорванную фотографию, с трудом нагибается и подбирает оба обрывка. Присвистнув, удивленно поднимает брови.
КЕЙ (за сценой). Куда ты, Невил?
НЕВИЛ (за сценой). В дом, на минутку.
Тривз бросает обрывки фотографии обратно в корзину. С террасы входит Невил Стрейндж. Он в теннисном костюме, в руке — недопитый стакан лимонада.
(Ставя стакан на кофейный столик.) А Одри тут нет?
ТРИВЗ. Нет.
НЕВИЛ. А где она, не знаете?
ТРИВЗ. Даже не представляю.
КЕЙ (за сценой). Невил! Невил!
НЕВИЛ (хмурится). Ч-черт!
КЕЙ (за сценой, приближается). Невил!
НЕВИЛ (идет к стеклянной двери; выглянув наружу). Иду-иду!
Входит Ройд.
РОЙД. Невил?
НЕВИЛ. Привет, Томас. (Пожимают друг другу руки.) Давно приехал?
РОЙД. Только что.
НЕВИЛ. Давненько мы с тобой не виделись, а? Сколько лет тебя не было — года три, не меньше?
РОЙД. Семь лет.
НЕВИЛ. Да что ты? Господи, как летит время!
КЕЙ (за сценой). Невил!
НЕВИЛ. Ладно, — ладно, Кей.
Кей входит с террасы.
КЕЙ (Невилу). Ну что ты все не идешь? Мы же с Тедом ждем!
НЕВИЛ. Да я просто зашел глянуть, вдруг Одри…
КЕЙ (отворачивается). Ну и гляди на свою Одри — мы и без тебя прекрасно обойдемся.
Кей и Невил уходят на террасу, их голоса постепенно затихают.
РОЙД. А Кей — это кто же будет?
ТРИВЗ. Нынешняя миссис Невил Стрейндж.
Опираясь одной рукой на трость, а другой — на руку Мэри, входит леди Трессилиан — седовласая дама аристократической наружности Мэри несет ее рукоделье.
Доброе утро, Камилла.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Доброе утро, Мэтью. (С чувством, Ройду.) О, Томас! Приехал наконец! Как я рада тебя видеть! РОЙД (смущенно). И я рад, что приехал.
Мэри кладет рукоделье в корзинку и поправляет подушку в кресле.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Ну, рассказывай!
РОЙД (скороговоркой). Да рассказывать-то нечего.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (пристально разглядывая Ройда). Каким был в четырнадцать лет, таким и остался! Насупился и смотрит сычом. И разговорчивей тоже не стал!
РОЙД. Вот чего не умею.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Пора бы уж и научиться. Может, немножко хересу, а? Томас? Мэтью?
РОЙД. Спасибо.
Мэри наливает две рюмки хереса.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (указывая на диван). Тогда садись — надо же кому-нибудь развлекать меня последними сплетнями! (Усаживается в кресло.) Тебе бы хоть капельку от Адриана! Жаль, Мэри, ты не знала его брата — блестящий молодой человек, веселый, остроумный…
Ройд садится на диван.
Полная противоположность Томасу. И не скалься, пожалуйста, Томас, как будто тебя хвалят, — я же тебя браню!
РОЙД. Адриан был душа общества, гордость семьи.
МЭРИ (подносит Тривзу рюмку с хересом). А что, он погиб на войне?
РОЙД. Нет. В автомобильной аварии два года назад.
ТРИВЗ. Теперешняя молодежь так гоняет на машинах, что страшно становится.
Леди Трессилиан берется за рукоделье.
РОЙД. Там дело было в другом. Поломка рулевого управления. (Достает из кармана трубку; глядя наледи Трессилиан.) Прошу прощения — вы позволите?
Мэри наполняет вторую рюмку.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. А я тебя без трубки и не узнала бы. Только не рассчитывай, пожалуйста, что так и будешь тут сидеть и преспокойно попыхивать трубочкой. Уж придется тебе, дружок, поднапрячься — и помочь.
РОЙД (недоуменно). Помочь?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Мы оказались в щекотливом положении. Тебе ведь рассказали уже, кто тут у нас гостит?
Мэри приносит рюмку хереса леди Трессилиан.
(К Мэри.) Нет-нет, рановато. Вылейте его обратно в графин.
Мэри покорно переливает содержимое рюмки в графин.
РОЙД. Да. Я только что узнал.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Ну и как это — по-твоему, красиво?
РОЙД. Ну…
ТРИВЗ. А ты, Камилла, расскажи ему поподробнее.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Я как раз и собираюсь. Во времена моей молодости о таких вещах и речи быть не могло. Конечно, мужчины заводили интрижки на стороне — но не в ущерб законному браку!
ТРИВЗ. Боюсь, взгляды теперь изменились, и с этим, как ни прискорбно, приходится считаться.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Да при чем тут взгляды? Как мы все радовались, когда Невил женился на Одри! Такая милая, славная девочка! (Ройду.) Вы ведь все были влюблены в нее — и ты, и Адриан, и Невил. А выиграл Невил.
РОЙД. Разумеется. Он всегда выигрывает.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. У тех, кто сдается без борьбы.
РОЙД. Одри можно понять. Невил всем взял — красавец, превосходный спортсмен — даже как-то Ла-Манш переплыл.
ТРИВЗ. А еще раньше сколько было шуму, когда он покорил Эверест! Сам он, правда, об этом не очень распространялся.
РОЙД. Mens sana in corpore sano[51].
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Иногда мне кажется, все дорогостоящее образование наших джентльменов сводится к этой единственной латинской сентенции.
ТРИВЗ. Камилла, дорогая, приходится допустить, что это была любимая поговорка хозяина студенческого пансиона — он изрекал ее всякий раз, когда не знал что сказать.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Мэри, я бы попросила вас не садиться на ручки кресла — вы же знаете, я этого не люблю.
МЭРИ (встает). Простите, Камилла. (Пересаживается на стул).
Тривз сконфуженно подымается с подлокотника дивана и садится на диван рядом с Ройдом.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Так на чем я остановилась?
МЭРИ. Вы рассказывали, как Невил женился на Одри.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Ах да. Стало быть, Невил женился на Одри, и все очень радовались, — особенно Мортимер, правда, Мэтью?
ТРИВЗ. Да-да.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. И они оба были счастливы, пока не появилась эта Кей. Просто вообразить не могу, как ради такого существа Невил мог оставить Одри!
ТРИВЗ. Я-то вполне могу — уж сколько раз такое видывал!
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Но Кей совершенно не подходит Невилу — она же пустышка!
ТРИВЗ. Зато молода и хороша собой!
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. И происхождения она весьма сомнительного — за ее матерью по всей Ривьере ходила дурная слава!
ТРИВЗ. Чем же это она прославилась?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Не важно. Но воспитание девочка получила соответствующее. И едва увидела Невила, как сразу вцепилась в него мертвой хваткой — и не успокоилась, пока он не бросил Одри и не ушел к ней. Я считаю, что вся вина на Кей — целиком и полностью.
ТРИВЗ (лукаво). Ну еще бы! Ты же так любишь Невила!
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Невил — простофиля. Пожертвовать браком ради минутного увлечения. Бедняжка Одри — он разбил ей сердце! (Ройду.) Она ведь уехала отсюда к твоей маме, в ваш домик при церкви, — и там с ней случился настоящий нервный срыв!
РОЙД. Да… мм… я знаю.
ТРИВЗ. А потом Невил добился развода и женился на Кей.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Мне следовало проявить побольше принципиальности и отказать им от дома.
ТРИВЗ. А если быть принципиальным до конца, то и вовсе незачем ни с кем знаться.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Ты циник, Мэтью, — но ты прав. Я приняла Кей как жену Невила, хотя никогда не смогу ее полюбить. Но признаться, все это меня крайне шокировало и очень огорчило, верно я говорю, Мэри?
МЭРИ. Это правда, Камилла.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Когда Невил спросил меня в письме, не буду ли я возражать, если он сюда приедет вместе с Кей — под тем предлогом, чтобы Кей и Одри подружились… (С презрением.) Подружились! Я ответила, что в данный момент не могу допустить ничего подобного и что это будет очень неприятно Одри.
ТРИВЗ. А он что?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Уверял меня, будто уже переговорил с Одри и будто она сказала, что это хорошая мысль.
ТРИВЗ. Неужели Одри считает, что это хорошая мысль?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. По-видимому, да. (Бросает Мэри моток шелка.) Распутайте-ка его.
МЭРИ. Она сама об этом заявила, причем довольно твердо.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Но всякому же видно, до чего Одри растерянна и несчастна. На мой взгляд, Невил ведет себя как Генрих Восьмой.
РОЙД (недоуменно). Генрих Восьмой?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Совесть! Невила совесть мучает из-за Одри, и он пытается найти себе оправдание.
Мэри встает и складывает мотки шелка в рабочую корзинку.
Я-то этих нынешних затей вообще не понимаю. (К Мэри.) А вы?
Ройд ставит пустую рюмку на кофейный столик.
МЭРИ. Отчасти могу понять.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. А ты, Томас?
РОЙД. Одри я понимаю — но не понимаю Невила. На него не похоже.
ТРИВЗ. Согласен. Это совершенно не в духе Невила — искать на свою голову неприятностей.
Мэри относит рюмки Ройда и Тривза на столик-тележку.
МЭРИ. Видимо, сама инициатива все-таки исходила от Одри.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. О нет. Невил уверяет, что это целиком его идея.
МЭРИ. Может, сам он так и считает.
Тривз внимательно смотрит на Мэри.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Какая глупость — свести вместе двух любящих его женщин.
Ройд пристально глядит на леди Трессилиан.
Одри ведет себя безупречно, но Невил оказывает ей такое внимание, что Кей стала ревновать. А поскольку она совершенно не умеет держать себя в руках, мы все оказались в неловком положении. (Тривзу.) Верно я говорю?
Тривз смотрит на стеклянную дверь и не слышит.
Мэтью?
ТРИВЗ. Безусловно, есть определенная напряженность.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Я рада, что ты заметил.
Стук в дверь из соседней комнаты.
Кто там?
МЭРИ (идет к двери). Думаю, миссис Баррет в очередной раз что-то понадобилось.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (раздраженно). Когда вы втолкуете этим женщинам, что стучаться можно только в спальню?
Мэри выходит.
Последний наш так называемый дворецкий вообще насвистывал «Выйдем в садик, дорогая», когда подавал на стол.
Мэри возвращается.
МЭРИ. Это по поводу ленча, Камилла. Я сама прослежу. (Уходит.)
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Не представляю, что бы я делала без Мэри. Она настолько самоотверженна, что, боюсь, у нее вообще не осталось своего «я».
ТРИВЗ. Да, знаю — она ведь живет у тебя уже два года. А вообще-то кто она такая?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Дочь какого-то профессора. Он был калека, и Мэри много лет ухаживала за отцом. Бедняжка. Она никогда не имела собственной жизни. А теперь, боюсь, уже слишком поздно. (Поднимается с кресла и кладет рукоделье в корзинку.)
ТРИВЗ. Не знаю, не знаю. (Идет к двери на террасу.) Все еще в теннис играют!
Ройд подходит к Тривзу и становится рядом.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Невил и Кей?
ТРИВЗ. Нет, Кей со своим приятелем из отеля «Истерхед-Бей» — молодым Латимером.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. А! Молодой человек актерской наружности. Вполне ей подходит.
ТРИВЗ. Любопытно, чем он живет.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Полагаю, своим умом.
ТРИВЗ. Или смазливой внешностью. Эдакий декоративный молодой человек. (Задумчиво.) Любопытная форма черепа. Последний раз я видел что-то похожее в Центральном Уголовном суде — на процессе о зверском убийстве пожилого ювелира…
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Мэтью! Ты что же, хочешь сказать…
ТРИВЗ (поспешно). Нет-нет, ты меня не поняла. Я ничего такого и в мыслях не держал, — просто подметил характерную анатомическую особенность.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. А я уж подумала…
ТРИВЗ. Кстати, чуть не забыл. Я же встретил утром своего старинного приятеля, суперинтенданта Баттла из Скотленд-Ярда. Выбрался, говорит, в отпуск к племяннику — он тут у нас в полиции служит.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Ох, любишь ты всякую уголовщину! А мне последнее время в самом деле не по себе — прямо чувствую: вот-вот что-то случится!
ТРИВЗ. Да, тут прямо-таки в самом воздухе витает пороховая пыль. Достаточно искры — и грянет взрыв.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Нет, ну видели вы этого Гая Фокса? Сказал бы лучше что-нибудь ободряющее!
ТРИВЗ (поворачивается к ней, с улыбкой). А что я могу сказать? «Все когда-нибудь умрем, черви нас съедят, — но любовь тут ни при чем».
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Утешил, что и говорить. Пойду-ка на террасу. (Проходя мимо Ройда, доверительно.) На этот раз смотри не оплошай.
РОЙД. Как так?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Будто сам не знаешь. В тот раз ты позволил Невилу увести Одри у тебя из-под носа.
РОЙД. Неужели я мог ей понравиться?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Вполне. Тебе стоило бы самому поинтересоваться. Может, хоть теперь спросишь?
РОЙД (горячо). Спрошу! Можете головой поручиться.
С террасы входит Одри — хрупкая блондинка с русалочьими глазами Есть в ее облике что-то необычное: за внешней уравновешенностью ощущается сильнейшее внутреннее напряжение. Только с Ройдом она весела и раскованна.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (увидев Одри). Вот и слава Богу.
Одри протягивает руки навстречу Ройду.
ОДРИ. Томас… милый Томас.
Ройд берет руки Одри в свои. Леди Трессилиан бросает на обоих быстрый взгляд.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Мэтью, руку.
Тривз берет леди Трессилиан под локоть. Оба уходят на террасу.
ОДРИ (помолчав). Рада тебя видеть.
РОЙД (застенчиво). Я очень рад.
ОДРИ. Тебя столько лет не было дома… Что, не отпускают с каучуковых плантаций?
РОЙД. Я собрался было домой два года назад. (Смутившись, умолкает.)
ОДРИ. Но так и не приехал.
РОЙД. Ты ведь знаешь, дружок, — у меня были на то причины.
ОДРИ (садится в кресло, с чувством). Ах, Томас, — каким был, таким и остался. Даже трубка та же самая.
РОЙД (помолчав). Правда?
ОДРИ. О Томас — как я рада, что ты вернулся. Наконец-то появился человек, с которым можно поговорить. Томас, тут что-то не то.
РОЙД. Тут?
ОДРИ. Даже само это место словно бы изменилось. Я как приехала, сразу чувствую: что-то неладно. А ты разве не ощущаешь никакой перемены? Ну да, конечно, — ты же только что приехал. По-моему, единственный человек, кто до сих пор так ничего и не замечает, — это Невил.
РОЙД. Чертов Невил!
ОДРИ. Не любишь его?
РОЙД. Терпеть не могу. И никогда не мог. Прости, Одри.
ОДРИ. Я не знала.
РОЙД. Мы вообще мало что знаем — о других.
ОДРИ (задумчиво). Да. Очень мало.
РОЙД. Полагаю, в том-то все и дело. Скажи, что тебя заставило приехать сюда одновременно с Невилом и его новой женой? Тебя на это вынудили?
ОДРИ (встает). Да. О, я знала — ты не поймешь…
РОЙД. Почему? Я понимаю. Мне все совершенно ясно.
Одри смотрит на него недоверчиво.
Я точно знаю ход твоих мыслей. (Значительно.) Ведь все в прошлом, Одри, все позади. Прошлое надо забыть — и думать о будущем.
С террасы входит Невил Ройд отступает в сторону, к кофейному столику.
НЕВИЛ. Привет, Одри. Где ты все утро прячешься?
ОДРИ. Да нигде я не прячусь.
НЕВИЛ. Я тебя обыскался. Может, сходим поплаваем перед ленчем?
ОДРИ (пятится к кофейному столику). Что-то мне не хочется. (Перебирает журналы, лежащие на столике.) Ты не видел последний «Лондон иллюстрейтед ньюс»?
НЕВИЛ. Нет. Пошли! Вода наверняка теплая.
ОДРИ. Вообще-то я уже обещала Мэри, что мы сходим с ней вместе в магазин. В Солтингтон.
НЕВИЛ. Мэри возражать не станет.
Одри открывает журнал.
(Берет ее за руку.) Пойдем, Одри.
ОДРИ. Нет, правда.
С террасы входит Кей.
НЕВИЛ (заметив Кей). Вот, пытаюсь уговорить Одри пойти искупаться.
КЕЙ. Вот как? И что же тебе на это сказала Одри?
ОДРИ. Одри сказала «нет». (Уходит, вырвав руку из руки Невила.)
РОЙД. С вашего позволения, пойду распаковываться. (Помедлив перед книжным шкафом, выбирает книгу и удаляется.)
КЕЙ. Ну так что же, Невил? Пойдем?
НЕВИЛ. Не знаю даже. (Берет с кофейного столика журнал, садится на диван, откинувшись и вытянув ноги.)
КЕЙ (нетерпеливо). Ну так решай.
НЕВИЛ. Не знаю — может, лучше ограничиться душем и поваляться в саду?
КЕЙ. Но сегодня такое прекрасное море!
НЕВИЛ. Чем это ты занималась со своим поклонником?
КЕЙ. С Тедом? Он остался на пляже, а я пошла за тобой. Поваляться, кстати, можно и на пляже. (Ерошит ему волосы.)
НЕВИЛ (отталкивает ее руку). Вместе с Латимером? (Мотнув головой.) Лично мне это не улыбается.
КЕЙ. Ты не любишь Теда?
НЕВИЛ. Я от него не в восторге. Но если тебе так нравится таскать его за собой на поводке…
КЕЙ (дернув его за ухо). Надеюсь, ты не ревнуешь?
НЕВИЛ (оттолкнув ее руку). К Латимеру? Чепуха, Кей.
КЕЙ. Но Тед — такой симпатичный!
НЕВИЛ. Не сомневаюсь. Эдакий красавчик в латиноамериканском вкусе.
КЕЙ. Зачем ты ехидничаешь? Он правда очень нравится женщинам.
НЕВИЛ. Особенно тем, кому за пятьдесят.
КЕЙ (с удовлетворением). Ревнуешь!
НЕВИЛ. Дорогая, да ни капельки. Я его и мужчиной-то не считаю.
КЕЙ. Вижу, с моими друзьями ты не церемонишься. Ладно. Тогда и я твоих щадить не стану.
НЕВИЛ. Ты это о чем?
КЕЙ (расхаживая по комнате). Эта нудная старуха леди Трессилиан, этот старый зануда Тривз — да и все прочие. (Садится на кофейный столик лицом к Невилу.) Думаешь, мне так нравится их общество? (Неожиданно.) Невил, нам что, обязательно тут торчать? Разве нельзя взять и уехать — да хоть завтра? Тут такая тоска…
НЕВИЛ. Мы ведь только что приехали.
КЕЙ. Мы тут уже целых четыре дня! Давай уедем, Невил, — ну пожалуйста!
НЕВИЛ. С какой стати?
КЕЙ. Я хочу уехать. Ну, придумаем что-нибудь. Пожалуйста, милый.
НЕВИЛ. Милая, я это даже обсуждать не намерен. Мы приехали на две недели — и пробудем эти две недели здесь. Ты, видимо, не понимаешь. Сэр Мортимер Трессилиан был мой опекун, и я в детстве приезжал сюда на все каникулы. Галз-Пойнт для меня родной дом. И Камилла кровно обидится. (Улыбается.)
КЕЙ (встает, идет к окну, нетерпеливо). Ладно, ладно — значит, придется пока что подлизываться к старухе Камилле. Зато когда она умрет, то оставит нам все свои денежки.
НЕВИЛ (вскакивает, сердито). Да почему — подлизываться? И вообще, деньгами распоряжается не она: старик Мортимер в случае ее смерти завещал их мне и моей жене. Неужели непонятно, что все дело только в душевной привязанности?
КЕЙ. Не ко мне. Меня она терпеть не может.
НЕВИЛ. Глупости.
КЕЙ. Нет, это правда. Воротит от меня свой орлиный нос — а Мэри Олдин разговаривает со мной словно с попутчицей в поезде. Меня они только терпят — а ты ничего не замечаешь.
НЕВИЛ. По-моему, все тут с тобой очень ласковы. (Идет к столику и бросает на него журнал.) Ты все выдумываешь.
КЕЙ. Разумеется, они со мной любезны. Но видят меня насквозь. Я для них чужая, и они это чувствуют.
НЕВИЛ. Ну, думаю, это вполне естественно.
КЕЙ. Да уж, куда естественней! Зато Одри они обожают. (Озирается на дверь в соседнюю комнату.) Ведь правда? Свою замечательную, благовоспитанную, холодную, бесцветную Одри. Камилла никогда мне не простит, что я посмела занять место Одри. (Оперевшись на спинку кресла.) Я скажу тебе, Невил, одну вещь. Меня от этой Одри оторопь берет. Никогда не знаешь, что у нее на уме.
НЕВИЛ. Глупости, Кей. Просто смешно!
КЕЙ. Одри не может простить тебе, что ты на мне женился. Раза два я замечала, как она на тебя смотрит, — и мне просто страшно делалось.
НЕВИЛ. У тебя какое-то предубеждение, Кей. Одри — прелесть. Таких еще поискать!
КЕЙ. Все именно так и выглядит — только это неправда. Тут что-то совсем другое. (Бросается к Невилу, сидящему на диване, и падает перед ним на колени.) Давай уедем — скорее, пока еще не поздно!
НЕВИЛ. Не устраивай мелодраму, Кей. Я не намерен огорчать старушку Камиллу только из-за того, что ты накрутила себя из-за ерунды.
КЕЙ. Это не ерунда. Думаю, ты не знаешь самого главного про свою драгоценную Одри.
С террасы входят леди Трессилиан и Тривз.
НЕВИЛ (в ярости). Никакая она не моя и не драгоценная!
КЕЙ. Разве? А что же ты с ней так носишься? (Замечает леди Трессилиан.)
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Вы идете купаться, Кей?
КЕЙ (вскакивает, нервозно). Да-да, как раз собиралась.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Думаю, самое время — уже прилив. (Ударяет тростью по ножке дивана, на котором сидит Невил.) А ты, Невил?
НЕВИЛ (угрюмо). Что-то не хочется.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (к Кей). Ваш приятель, думаю, заждался вас на пляже.
Кей, поколебавшись, решительно выходит прочь через стеклянную дверь.
Невил, ты скверно себя ведешь. Тебе следовало встать, когда я вошла. Что с тобой — ты позабыл всякие приличия!
НЕВИЛ (вскакивает). Прошу прощения.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Из-за тебя нам всем неловко. Неудивительно, что твоя жена так расстроена.
НЕВИЛ. Моя жена? Одри?
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Теперь твоя жена — Кей.
НЕВИЛ. Даже удивительно, как это ты, поборница Высокой Церкви, вообще смогла признать этот брак.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (усаживаясь в кресло). Невил, ты забываешься!
Невил подходит к леди Трессилиан, берет ее за руку и целует в щеку.
НЕВИЛ (с обезоруживающей улыбкой). Мне очень стыдно, Камилла. Прости меня, пожалуйста. У меня так скверно на душе, что я сам не знаю, что говорю.
Тривз усаживается на диван.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (с нежностью). Мальчик мой, а чего еще можно было ждать от этой дурацкой затеи — дружить втроем?
НЕВИЛ (тоскливо). По-моему, она не такая уж и дурацкая.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Возможно. Только она не для таких женщин, как Одри и Кей.
НЕВИЛ. Одри все воспринимает совершенно спокойно.
ТРИВЗ. Послушай, Невил, как это вообще получилось?
Невил отпускает руку леди Трессилиан и отступает в сторону.
НЕВИЛ (с готовностью). Значит, так. Встречаю я как-то в Лондоне Одри, совершенно случайно. Она так спокойно держится и так мило обо всем говорит — ни злобы, ничего! Пока мы с ней так болтали, мне и пришло в голову: как было бы хорошо, если бы… если бы они с Кей подружились. Вот если бы нам всем собраться вместе, подумал я, — и мне показалось, что именно тут это вышло бы естественно.
ТРИВЗ. Ты до этого сам додумался?
НЕВИЛ. Ну да — идея моя. Но Одри, по-моему, ее одобрила и решила попробовать.
ТРИВЗ. А Кей ее тоже одобрила?
НЕВИЛ. Нет. С Кей загвоздка вышла. Не знаю даже почему. Я-то думал, что если кто и станет возражать, то это будет Одри.
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН (поднимаясь). Знаете ли, я, видимо, чересчур стара…
Тривз встает.
…только, по-моему, нынче у людей на уме одни глупости. (Идет к двери.)
ТРИВЗ (следует за ней). Нынче другое время, Камилла. (Открывает дверь в соседнюю комнату.)
ЛЕДИ ТРЕССИЛИАН. Я что-то устала. Пойду отдохну перед ленчем. (Повернувшись к Невилу.) А ты следи за собой, Невил. Кей ревнует — не знаю уж, насколько обоснованно. (Ударяет тростью о ковер.) Имейте в виду — в моем доме я никаких сцен я не потерплю! (Ковыляет к двери.) Мэри, я полежу на диване в библиотеке. (Уходит.)
Тривз прикрывает за нею дверь.
НЕВИЛ (садится на диван). Она разговаривает со мной как с шестилетним ребенком!
ТРИВЗ. С высоты ее лет тебе и правда не больше шести.
НЕВИЛ (с трудом овладевая собой). Пожалуй. Как это, наверное, ужасно.
ТРИВЗ. У старости есть и преимущества, уверяю тебя. (Сухо.) Например, страсти над тобой уже не властны.
НЕВИЛ (ухмыляется). Да-а, это большой плюс. (Встает с дивана и направляется к двери на террасу.) Надо пойти помириться с Кей. Но я в самом деле не понимаю, какая ее муха укусила? Ладно бы Одри к ней ревновала, но ревность к Одри? (С ухмылкой выходит на террасу.)
Тривз задумчиво поглаживает подбородок, потом идет к корзине для бумаг, достает клочки разорванной фотографии, чтобы убрать их в секретер Входит Одри, осторожно озираясь, — нет ли Невила. В руках у нее журнал.
ОДРИ (изумленно). Что это вы делаете с моей фотографией? (Кладет журнал на кофейный столик.)
ТРИВЗ (оборачивается). Видите ли, ее порвали.
ОДРИ. Но кто?
ТРИВЗ. Полагаю, миссис Баррет — так, кажется, зовут особу в матерчатой шляпке, которая тут прибирается? А я только хотел убрать оба куска — может, потом удастся склеить. (Встречается взглядом с Одри, мгновение пристально смотрит на нее, затем убирает куски фотографии в секретер.)
ОДРИ. Ведь это сделала вовсе не миссис Баррет, правда?
ТРИВЗ. Точных данных на сей счет не имею — но полагаю, вы правы.
ОДРИ. А может, это Кей?
ТРИВЗ. Повторяю — я таких данных не имею.
Пауза.
ОДРИ. Господи, как нехорошо получается.
ТРИВЗ. А зачем же вы сюда приехали, деточка?
ОДРИ. Наверное, потому, что я каждый год сюда в это время приезжаю.
ТРИВЗ. Но, зная, что тут будет Невил, может, имело смысл немного повременить с приездом?
ОДРИ. У меня нет такой возможности. Вы же знаете, я работаю — приходится как-то зарабатывать на жизнь. У меня двухнедельный фиксированный отпуск, и переносить его сроки по собственной воле я не могу.
ТРИВЗ. А работа интересная?
ОДРИ. Не особенно — но платят хорошо.
ТРИВЗ. Но, Одри, деточка, Невил очень обеспеченный человек. По условиям развода он обязан был выделить вам вполне пристойное содержание.
ОДРИ. Я никогда не приняла бы от Невила ни пенни. И не приму.
ТРИВЗ. Именно, именно. Точно такую точку зрения заняли несколько моих клиенток. Мне пришлось их переубеждать. Ведь, в конце-то концов, следует руководствоваться здравым смыслом. У вас ведь нет собственных денег, я же знаю. И будет вполне справедливо и правильно, чтобы вас содержал Невил, у которого их более чем достаточно. Кто ваш поверенный — я бы мог…
ОДРИ (садится в кресло). Мои поверенные тут ни при чем. Просто я сама не желаю ничего брать у Невила. Абсолютно ничего.
ТРИВЗ (пристально глядя на нее). Понимаю. Вами движет сильное чувство. Очень сильное.
ОДРИ. Можно сказать и так.
ТРИВЗ. А правда, что это сам Невил придумал — приехать сюда втроем?
ОДРИ (саркастически). Разумеется.
ТРИВЗ. Но вы согласились.
ОДРИ. Согласилась. Почему бы и нет?
ТРИВЗ. Но все складывается не слишком хорошо?
ОДРИ. В этом нет моей вины.
ТРИВЗ. Явной — нет.
ОДРИ (встает). Что вы хотите этим сказать?
ТРИВЗ. Пока еще сам не знаю.
ОДРИ. Послушайте, мистер Тривз, я начинаю вас побаиваться.
ТРИВЗ. Отчего же?
ОДРИ. Не знаю. Вы настолько проницательны. Иногда.
Входит Мэри.
МЭРИ. Одри, вы не зайдете к леди Трессилиан? Она в библиотеке.
ОДРИ. Да, сейчас. (Выходит.)
Тривз садится на диван Мэри относит на столик-тележку грязные рюмки и бокалы.
ТРИВЗ. Мисс Олдин, чья это, по-вашему, идея — собраться тут втроем?
МЭРИ. Одри.
ТРИВЗ. Но почему?
МЭРИ. Полагаю, она все еще сильно привязана к Невилу.
ТРИВЗ. Вы так думаете?
МЭРИ. А как иначе? Ведь он вовсе не любит Кей — вы же видите.
ТРИВЗ (чопорно). Подобные минутные увлечения, как правило, непродолжительны.
МЭРИ. Вы считаете; Одри не хватает гордости?
ТРИВЗ. Я знаю из опыт, что женщины куца чаще рассуждают о гордости, чем проявляют ее в жизни и особенно в любви.
МЭРИ (с горечью). Возможно. Откуда мне знать? (Выглядывает на террасу.) Простите. (Уходит в соседнюю комнату.)
С террасы входит Ройд с книгой в руке.
ТРИВЗ. A-а, Томас — что, были на пароме?
РОЙД. Нет. Детектив читал. Неважнецкий. (Смотрит на книгу.) Я вообще считаю, что все эти истории не с того начинаются. С убийства. А какое же это начало?
ТРИВЗ. Правда? А ты бы с чего начал?
РОЙД. По-моему, убийство — развязка истории, ее конец. А на самом-то деле история начинается задолго до него — иногда за много лет. В один прекрасный день стечение причин и обстоятельств собирает всех ее участников в некоем определенном месте. Вот тут и бьет роковой час. Час Зеро!
ТРИВЗ (встает). Любопытная точка зрения.
РОЙД (смутившись). Я, наверное, бестолково объяснил.
ТРИВЗ. По-моему, Томас, вы все изложили предельно ясно. (Что-то чертит на крышке кофейного столика.) Разные люди сходятся в заданное время в заданном месте в некий час Зеро. (Замолкает.) Час Зеро! (Смотрит на Ройда.)
Свет гаснет. Занавес.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Та же гостиная вечером четыре дня спустя Горит свет, окно полузакрыто шторой. Стеклянные двери распахнуты на террасу, портьеры не задернуты. Теплый, душный, облачный вечер Кей сидит на диване с сигаретой, она в вечернем платье, на лице — смесь обиды и скуки. В фонаре стоит Тед Латимер, глядя в окно. Это жгучий брюнет лет двадцати шести, в смокинге, который он носит с несколько картинной элегантностью.
КЕЙ (помолчав). Вот это я называю веселеньким вечерочком, Тед.
ЛАТИМЕР. Надо было поехать на ту сторону, в отель — я же предлагал. Потанцевали бы. Оркестр там хоть и не экстра-класс, но приличный.
КЕЙ. Да я хотела, но Невилу было неохота.
ЛАТИМЕР. И ты поступила как подобает примерной жене.
КЕЙ. Да. И в награду за это чуть не умерла со скуки.
ЛАТИМЕР. Такова участь всех примерных жен. (Идет к магнитофону на подоконнике.) Танцевальной музыки нет? Мы бы хоть тут потанцевали.
КЕЙ. Здесь такого не держат. Сплошной Моцарт и Бах.
ЛАТИМЕР. Ну и ладно. Зато, по крайней мере на сегодня, мы избавлены от старой грымзы. (Берет сигарету из шкатулки на кофейном столике.) Она обычно-то к обеду выползает — или только сегодня решила отсидеться, проведав, что я заявился.
КЕЙ. Камилла каждый вечер в семь укладывается. У нее что-то с сердцем. Так что обед ей приносят в спальню.
ЛАТИМЕР. В самом деле весело живете!
КЕЙ (резко поднявшись). Ненавижу этот дом! Господи, лучше бы мы никогда сюда не приезжали!
ЛАТИМЕР. Спокойно, детка. Что случилось?
КЕЙ. Да ничего. Просто иногда мне становится так страшно!
ЛАТИМЕР. Что-то на тебя непохоже.
КЕЙ (успокаиваясь). Непохоже, правда? Но тут действительно творится что-то странное. Что-то непонятное. Только я готова поклясться: за всем этим стоит Одри.
ЛАТИМЕР. Додумался же Невил — приехать сюда одновременно со своей бывшей половиной!
КЕЙ (садится в кресло). Это не он додумался. Наверняка ее рук дело.
ЛАТИМЕР. А ей-то это зачем?
КЕЙ. Не знаю. Может, чтобы нас помучить.
ЛАТИМЕР (подходит к Кей и кладет ей руку на плечо). Что тебе сейчас нужно — так это выпить, девочка моя!
КЕЙ (сбрасывает его руку с плеча, раздраженно). Ничего я пить не буду, и никакая я не твоя девочка.
ЛАТИМЕР. А была бы моя, не подвернись этот Невил. (Идет к столику-тележке и наполняет два бокала виски с содовой.) Кстати, где он?
КЕЙ. Не имею понятия.
ЛАТИМЕР. Не слишком общительная публика, а? Одри беседует на террасе со стариканом Тривзом, а этот парень, Ройд, бродит по парку в обществе своей неизменной трубки. Веселенькая подобралась компания!
КЕЙ. Да провались они все — кроме Невила.
ЛАТИМЕР. Как бы я был счастлив, детка, если бы ты не делала для него исключения. (Подает бокал Кей.) На, выпей, лапочка. Полегчает.
Кей берет бокал и отпивает глоток.
КЕЙ. Ух как крепко!
ЛАТИМЕР. Добавить содовой?
КЕЙ. Не надо, спасибо. И незачем так подчеркивать свою нелюбовь к Невилу.
ЛАТИМЕР. А с чего бы мне его любить? Он не в моем вкусе. (С горечью.) Идеал англичанина — спортсмен, скромник, красавец, одним словом, белый господин. И ему прямо само в руки валится — даже девчонку мою увел.
КЕЙ. Я никогда не была твоей девчонкой.
ЛАТИМЕР. Была бы, детка, будь у меня столько же денежек.
КЕЙ. Я вышла за Невила не ради денег.
ЛАТИМЕР. О да, понимаю — южная ночь, Средиземное море, восторги любви.
КЕЙ. Я вышла за Невила, потому что полюбила его.
ЛАТИМЕР. А кто спорит, моя лапочка, — но полюбила ты его вместе с его денежками!
КЕЙ. Ты правда так считаешь?
ЛАТИМЕР. Стараюсь. Это бальзам на мое оскорбленное самолюбие.
КЕЙ. А ты славный, Тед. Иногда я думаю: что бы я без тебя делала?
ЛАТИМЕР. Что толку об этом думать? Я ведь всегда под рукой — влюбленный пастушок и скотина в одном лице. Все зависит от точки зрения — жене первое, а мужу второе. (Целует Кей в плечо.)
Из соседней комнаты выходит Мэри в простом закрытом платье Кей поспешно отходит к окну.
МЭРИ. Прошу прощения, тут нет мистера Тривза? Леди Трессилиан хотела бы его видеть.
ЛАТИМЕР. Он на террасе, мисс Олдин.
МЭРИ. Благодарю вас, мистер Латимер. (Прикрывает за собой дверь.) Душно, правда? Наверняка будет гроза. (Идет к стеклянной двери на террасу.)
ЛАТИМЕР. Надеюсь, не раньше, чем я доберусь до отеля. Я без плаща — если начнется ливень, я вымокну на этом пароме до нитки.
МЭРИ. Мы могли бы предложить вам зонтик — а может, Невил одолжит вам свой дождевик. (Выходит на террасу.)
ЛАТИМЕР. Занятная женщина, а? Что называется, темная лошадка.
КЕЙ. Мне ее жалко. (Садится в кресло и отпивает глоток виски.) Как рабыня, исполняет любую прихоть этой противной старухи — и ведь не получит с этого ровным счетом ничего. Все деньги достанутся нам с Невилом.
ЛАТИМЕР. Она, наверное, этого не знает.
КЕЙ. Может получиться довольно забавно.
Оба посмеиваются.
Одри и Тривз входят с террасы Тривз — в старомодном смокинге, Одри — в вечернем платье Оба замечают, что Латимер любезничает с Кей Тривз направляется в соседнюю комнату, но на пороге останавливается.
ТРИВЗ (через плечо). Пойду, мисс Олдин. Всегда приятно посплетничать с леди Трессилиан. Припомнить позабытые скандалы — капелька злословия, знаете ли, придает вкус беседе. Правда, Одри?
ОДРИ. О, Камилла избрала себе собеседника и призывает его пред свои королевские очи.
ТРИВЗ. Точно сказано, Одри. Я всегда ощущал в леди Трессилиан что-то царственное. (Выходит.)
ОДРИ (без всякого выражения). Духота какая. (Садится на диван.)
ЛАТИМЕР (шагнув к столику-тележке) Выпьете чего-нибудь?
ОДРИ (качая головой). Нет, спасибо. Я, наверное, пойду спать.
Молчание Входит Невил — в смокинге, с журналом в руках.
КЕЙ. Ну где можно было так долго пропадать, Невил?
НЕВИЛ. Пришлось написать парочку писем, чтобы облегчить совесть.
КЕЙ (встает). Нашел время! (Ставит свой бокал на столик-тележку.)
НЕВИЛ. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! Кстати, вот «Иллюстрейтед ньюс» — кто-то его спрашивал.
КЕЙ (протягивает руку). Спасибо, Невил.
ОДРИ (почти одновременно с Кей). О, благодарю, Невил. (Тоже протягивает руку за журналом.)
Невил замирает, растерянно улыбаясь.
КЕЙ (капризно). Это я его спрашивала. Отдай!
ОДРИ (смущенно опускает руку). О, прошу прощения. Я думала, Невил, ты обращался ко мне.
Невил, поколебавшись, отдает журнал Одри.
НЕВИЛ (спокойно). Возьми пожалуйста, Одри.
ОДРИ. О, но я же…
КЕЙ (чуть не плачет от обиды и ярости). Как тут душно! (Хватает с кофейного столика свою сумочку и устремляется к двери на террасу.) Выйдем на воздух, Тед. Сил моих нет больше торчать в этом паршивом курятнике. (Споткнувшись на пороге, едва не падает.)
Латимер, сердито глянув на Невила, уходит следом за Кей Невил швыряет журнал на столик.
ОДРИ (вставая). Зря ты так, Невил.
НЕВИЛ. Почему это?
ОДРИ. Потому что получилось глупо. Лучше пойди извинись перед Кей.
НЕВИЛ. Не вижу причин извиняться.
ОДРИ. Напрасно — так было бы лучше. Ты очень обидел свою жену.
НЕВИЛ (вполголоса). Моя жена — это ты, Одри. И всегда ею останешься. (Замечает Мэри.) A-а, мисс Олдин — вы идете наверх к леди Трессилиан?
Одри отворачивается и смотрит в окно.
МЭРИ. Да — как только оттуда спустится мистер Тривз.
С террасы входит Ройд Невил на мгновение замирает, уставившись на него, затем выходит на террасу.
О Господи, я, наверное, в жизни так не уставала. Если леди Трессилиан позовет меня ночью, боюсь, я даже звонка не услышу. (Садится в кресло.)
ОДРИ (обернувшись). Звонка?
МЭРИ. Ко мне в комнату проведен звонок — на случаи, если леди Трессилиан что-нибудь понадобится ночью. Знаете, такой старинный, на шнурке? Он ужасно дребезжит, но леди Трессилиан настаивает, что он надежней, чем электрический. (Зевает.) Простите — такая страшная духота.
ОДРИ. Вам лучше пойти спать, Мэри, — вы, вижу, совсем измучились.
МЭРИ. А я и пойду — как только мистер Тривз закончит беседовать с леди Трессилиан. Уложу ее и сама пойду О Господи, какой день тяжелый.
С террасы входит Латимер.
РОЙД. Что да, то да.
ОДРИ (взглянув на Латимера). Томас, выйдем на террасу. (Идет к стеклянной двери.)
РОЙД (следуя за Одри). Да, я хотел рассказать тебе про тот детектив.
Оба выходят. Пауза. Латимер смотрит им вслед.
ЛАТИМЕР. Только мы с вами, мисс Олдин, одни-одинешеньки. Мы тут чужие — и должны утешать друг дружку. (Идет к столику-тележке.) Вы позволите вам налить?
МЭРИ. Спасибо, не надо.
ЛАТИМЕР (наполняет свой бокал). Супружеская парочка пошла мириться в цветущий розовый сад, влюбленный пастушок никак не решится сделать предложение… А с кем мы? Ни с кем. Мы — посторонние. (Подняв бокал.) За посторонних, — и черт с ними, своими, пусть и дальше сидят за своей загородкой.
МЭРИ. Какой вы желчный!
ЛАТИМЕР. Вы тоже.
МЭРИ (помолчав). Но не настолько.
ЛАТИМЕР. Ну куда это годится — вечно «подай-принеси», вечно бегать вверх-вниз по лестницам по первому слову старухи!
МЭРИ. Бывает и хуже.
ЛАТИМЕР. Сомневаюсь. (Оборачивается и смотрит на террасу.)
МЭРИ (помолчав). Вы очень несчастны.
ЛАТИМЕР. Как и все.
МЭРИ. Вы… вы всегда любили Кей?
ЛАТИМЕР. Более или менее.
МЭРИ. А она?
ЛАТИМЕР. Думаю, тоже, — пока не появился Невил, Со своими деньгами и рекордами. Да я бы тоже полез на Гималаи, будь у меня получше с наличностью.
МЭРИ. Вы бы не полезли.
ЛАТИМЕР. Да, пожалуй. (Резко.) Ну а вы — вы-то чего хотите от жизни?
МЭРИ (помолчав). Да уж поздновато, наверно, хотеть.
ЛАТИМЕР. Но не то чтобы совсем поздно.
МЭРИ. Не то чтобы совсем. (Идет к окну.) Я хотела бы иметь деньги, только и всего. Много мне не надо — просто чтобы хватало.
ЛАТИМЕР. Хватало на что?
МЭРИ. На то, чтобы пожить собственной жизнью — пока еще не совсем поздно. У меня ее не было. Никогда.
ЛАТИМЕР (подойдя вплотную к Мэри), Вы ведь их всех тоже ненавидите — этих, за загородкой?
МЭРИ (с стой). Ненавижу? Я? (Зевает.) Да нет — я слишком устала, чтобы кого-то ненавидеть.
Входит Тривз.
ТРИВЗ. A-а, мисс Олдин. Будьте любезны, леди Трессилиан просила вас к ней зайти. По-моему, она хочет спать.
МЭРИ. Ну и слава Богу. Спасибо, мистер Тривз. Иду. (Направляется к двери.) Я уж не стану спускаться, так что всем спокойной ночи. Спокойной ночи, мистер Латимер. Спокойной ночи, мистер Тривз.
ЛАТИМЕР. Спокойной ночи.
Мэри уходит. Тривз идет к окну.
Я, пожалуй, тоже побегу. Может, успею на паром — хотелось бы вернуться в отель до грозы.
С террасы входит Ройд.
РОЙД. Уходите, Латимер? Может, возьмете дождевик?
ЛАТИМЕР. Спасибо, не стоит — попробую успеть.
РОЙД. Надвигается страшная буря.
ТРИВЗ. Одри на террасе?
РОЙД. Не имею ни малейшего понятия. Я пошел спать. Спокойной ночи. (Уходит.)
Вспышка молнии, слышен далекий раскат грома.
ЛАТИМЕР (ехидно). Похоже, настоящая любовь простых путей не ищет. Что это — гром? Еще далеко, по-моему. (Направляется к двери на террасу.) Попробую все-таки успеть.
ТРИВЗ. Пойду провожу вас — заодно запру садовую калитку. (Тоже идет к стеклянной двери.)
Оба выходят.
ОДРИ (поспешно входит с террасы, Латимеру). Спокойной ночи.
Вспышка молнии, гром.
(Озирается, затем не спеша идет к окну и, усевшись на подоконник, смотрит в темноту.)
С террасы входит Невил.
НЕВИЛ. Одри!
ОДРИ (проворно вскочив, отходит от окна). Я иду спать, Невил. Спокойной ночи.
НЕВИЛ (идет к ней) Погоди Мне нужно с тобой поговорить.
ОДРИ (нервно). По-моему, не стоит.
НЕВИЛ. Нужно Я просто обязан. Пожалуйста, Одри, выслушай меня.
ОДРИ. Все-таки лучше не надо.
НЕВИЛ. Стало быть, ты знаешь, о чем я собирался поговорить.
Одри не отвечает.
Одри, давай жить как прежде, а? Забудем все, что было.
ОДРИ. В том числе Кей? НЕВИЛ Кей достаточно благоразумна.
ОДРИ. Что ты называешь благоразумием?
НЕВИЛ (горячо). Я расскажу ей всю правду — что ты единственная, кого я любил в своей жизни. Это правда, Одри. Поверь мне.
ОДРИ (отчаянно). Но ты же любил Кей, когда на ней женился!
НЕВИЛ. Моя женитьба на Кей — величайшая ошибка. Теперь я понял, каким я был болваном. Я…
С террасы входит Кей.
КЕЙ. Прошу прощения, что прервала эту душещипательную сцену — но думаю, как раз вовремя.
НЕВИЛ (расхаживая взад-вперед). Послушай, Кей..
КЕЙ (неистово). Послушай? Я слышала все, что мне надо было услышать, — и даже больше!
ОДРИ (с облегчением). Пойду спать. (Направляется к двери в соседнюю комнату.) Спокойной ночи.
КЕЙ (идет следом за Одри). Очень хорошо! Идите спать! Вы ведь уже причинили все горе, какое хотели, правда? Только вам не удастся так просто отделаться. Мы с вами еще разберемся — но сперва я потолкую с Невилом.
ОДРИ (холодно). Меня это не касается Спокойной ночи! (Выходит.)
Вспышка молнии, далекий удар грома.
КЕЙ (вслед Одри) Тварь бессердечная!
НЕВИЛ. Ей-богу, Кей, Одри тут абсолютно ни при чем. Это не ее вина Вини меня, если хочешь.
КЕЙ (постепенно взвинчиваясь). Хочу! И буду! Угодно знать, что ты за человек? (Поворачивается к Невилу; повысив голос.) Ты бросил жену, очертя голову кинулся за мной, добился у нее развода. Какой-то миг ты был от меня без ума — а на следующий я тебе уже надоела. И теперь, надо думать, ты собрался назад к этой (озирается на дверь) блеклой, хнычущей, хитрой стерве.
НЕВИЛ (сердито). Прекрати, Кей!
КЕЙ. А она такая и есть. Ловкая, хитрая, вероломная.
НЕВИЛ (повернувшись к Кей, хватает ее за плечи). Прекрати!
КЕЙ (высвобождаясь). Оставь меня! Какого черта!..
НЕВИЛ. Так продолжаться не может. Называй меня как угодно, Кей, — только все бесполезно Я так больше не могу.
Кей садится на диван.
Видимо, на самом деле я всегда любил только Одри. Я только сейчас это понял. А мое чувство к тебе было — было просто временным помешательством. Так что лучше сразу обрубить концы.
КЕЙ (обманчиво-спокойным тоном). Что же ты предлагаешь, Невил?
НЕВИЛ. Мы можем развестись. Подай на развод — за то, что я тебя оставил.
КЕЙ. Придется ждать три года.
НЕВИЛ. Я подожду.
КЕЙ. После чего, полагаю, попросишь свою милую, дорогую, ненаглядную Одри снова стать твой женой? Да, Невил?
НЕВИЛ. Если только она согласится.
КЕЙ. Согласится, не волнуйся. А что останется мне?
НЕВИЛ. Разумеется, я позабочусь, чтобы ты была всем обеспечена.
КЕЙ (кричит). Я взяток не беру! (Встает, надвигаясь на Невила.) Слушай, Невил, я ведь не дам тебе развода. (Бьет его кулаками в грудь.) Ты влюбился в меня, женился на мне — и я не собираюсь отпускать тебя обратно к этой лицемерной сучке, которая снова расставила тебе сети.
НЕВИЛ (отшвырнув Кей на диван). Заткнись, Кей! Ради Бога! Не смей устраивать тут подобных сцен!
КЕЙ. А она на это и рассчитывала! Это все ее работа! А теперь ушла и упивается своей победой! Только плодов этой победы она не увидит! Узнаете, на что я способна! (Истерически рыдает на диване.)
Невил в отчаянии разводит руками С террасы входит Тривз и останавливается, глядя на происходящее.
В этот миг ослепительно вспыхивает молния, грохочет гром и падает занавес.