ЛАУРА. Вы сами не верите тому, что говорите. Вы только стараетесь меня утешить.
СТАРКВЕДДЕР. Моя дорогая девочка, Ричарда мог убить кто угодно. Даже Мак-Грегор.
ЛАУРА. Мак-Грегор? Но Мак-Грегор умер.
СТАРКВЕДДЕР. Конечно, умер. Он и должен был умереть. (Встает.) Послушайте, я могу состряпать миленькое дельце, где убийцей будет Мак-Грегор. Скажем, он решил убить Ричарда из мести. Что он делает? Перво-наперво ему нужно избавиться от собственной персоны. В каком-нибудь отдаленном районе Аляски получаешь фиктивное свидетельство о смерти, которое стоит совсем недорого. Потом он меняет имя и начинает выстраивать новую биографию в другой стране, на другой работе. Он внимательно следит за происходящим здесь, и, как только узнает, что вы уехали из Норфолка и переселились сюда, он составляет план. Разумеется, бороду он сбривает, волосы перекрашивает и так далее. И в туманный вечерок заявляется сюда. Дело происходит скажем так. (Встает и подходит к стеклянной двери) Допустим, Мак-Грегор говорит: «У меня пушка, и у тебя тоже. Считаю до трех, и оба стреляем. Я пришел расплатиться с тобой за смерть моего мальчика». Знаете, я не уверен, что ваш муж был таким уж честным парнем, как вы расписываете. Я подозреваю, что он не стал ждать до счета три. Вы говорите, он был отличным стрелком — но на этот раз он промахнулся, и пуля вылетела туда, в сад, где валяется много других пуль. А Мак-Грегор не промахивается. Он стреляет и убивает его, забирает его револьвер, а собственный бросает возле трупа, потом уходит через стеклянную дверь на террасу. Но возвращается.
ЛАУРА. Возвращается? Зачем?
СТАРКВЕДДЕР. Ну, положим, у него сломалась машина, и он не может отсюда выехать. Что ему остается? Только одно — войти в дом и обнаружить труп!
ЛАУРА. Вы говорите так, будто знаете, как все было!
СТАРКВЕДДЕР (страстно). Конечно знаю! Разве вы не поняли? Мак-Грегор — это я! (Прислоняется к стене.)
ЛАУРА. Вы… вы… (Ошеломленно смотрит на него.)
Старкведдер берет ее руку и целует в ладонь.
СТАРКВЕДЦЕР (хрипло). Прощай, Лаура.
Стремительно выходит на террасу и исчезает в тумане. Лаура выбегает на террасу.
ЛАУРА. Подождите, подождите! Вернитесь!
Клубы тумана сгущаются. Слышен гудок туманной сирены.
Вернись, Майкл, вернись!
Она прислоняется к двери. В тумане гудит сирена. Занавес
ВОЗВРАЩЕНИЕ К УБИЙСТВУMurder in Retrospect 1960 © Перевод Ващенко A., 2001
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ДЖАСТИН ФОГГ, адвокат лет 35-ти, рассудительный, спокойный, приятной внешности.
КАРЛА ЛЕ МАРШАН, красивая девушка с решительным характером, говорит с канадским акцентом, 21 года.
ДЖЕФ РОДЖЕРС, ее жених, американский фермер, высокий, красивый, самодовольный мужчина 35 лет, держится довольно развязно.
ФИЛИП БЛЕЙК, крупный, полноватый, самоуверенный мужчина 50 лет; во втором действии он выглядит моложе, стройнее и не столь напыщен.
МЕРЕДИТ БЛЕЙК, его брат, деревенский сквайр, симпатичный, пожилой, седовласый мужчина, производит впечатление не приспособленного к жизни, нерешительного человека, во втором действии выглядит немного моложе, в волосах нет седины.
ЛЕДИ ДИТТИШЕМ (ЭЛЬЗА), высокая, статная, роскошно одетая дама. Во втором действии она носит фамилию Грир, это юная, живая, очень естественная и хорошенькая девушка.
ТЁРН БОЛЛ, пожилой служащий адвокатской конторы.
МИСС УИЛЬЯМС, гувернантка Анджелы, рассудительная, спокойная женщина лет 60-ти, с речью и манерами учительницы. Во втором действии она выглядит моложе.
КЭРОЛАЙН КРЕЙЛ, мать Карлы. Несмотря на внешнее сходство с матерью, Кэролайн не столь решительна и в то же время более темпераментна.
АНДЖЕЛА УОРРЕН, сводная сестра Кэролайн, археолог, 30 лет, высокая, миловидная, несмотря на шрам на левой щеке. Во втором действии это девочка-подросток.
ЭМИАС КРЕЙЛ, муж Кэролайн, отец Карлы, художник, высокий, статный, жизнерадостный.
Действие первое
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лондон Приемная Джастина Фогга в адвокатской конторе «Фогг, Бэмфилд и Фогг» Ранняя осень Вторая половина дня Довольно тесная, старомодно обставленная комната На стенах множество книжных полок Перед окном — большой письменный стол и кресло для посетителей, у стены — столик с картотекой и папками На письменном столе — телефон.
Когда раздвигается занавес, сцена погружена в темноту Зажигается свет Джастин Фогг, сидя за письменным столом, разговаривает по телефону Это молодой человек лет тридцати пяти, рассудительный уравновешенный и привлекательный.
ДЖАСТИН (в телефонную трубку) Мне вполне понятна ваша точка зрения, миссис Росс, правосудие торопить нельзя.
Из коридора появляется Тернболл, пожилой служащий конторы. В руках у него папка.
Мы обязаны дождаться, пока их адвокаты ответят на наш запрос.
Тернболл многозначительно кашляет.
(К Тернболлу.) Входите, Тернболл. (Снова в телефонную трубку) Нет, было бы крайне нежелательно, чтобы вы сами предприняли какие-либо шаги. Да, мы вам обязательно сообщим (Кладет трубку) Ну, женщины!
Тернболл кладет папку на стол перед Джастином.
Мисс Ле Маршан?
ТЕРНБОЛЛ. Она здесь, сэр.
ДЖАСТИН. Пригласите ее, Тернболл. И я бы не хотел, чтобы нам мешали. Если что-то срочное — обращайтесь к мистеру Граймсу.
ТЕРНБОЛЛ. Хорошо, сэр.
Тернболл выходит. Джастин встает из-за письменного стола, берет со столика с картотекой одну из папок. И снова усаживается за стол; папку, принесенную Тернболлом, убирает в ящик письменного стола. Входит Тернболл.
Мисс Ле Маршан.
Входит Карла, красивая и решительная девушка, ей двадцать один год, говорит с канадским акцентом. Тернболл выходит.
ДЖАСТИН (поднимается из-за стола, подходит к Карле и протягивает руку). Здравствуйте!
КАРЛА. Здравствуйте, мистер Фогг… (Растерянно смотрит на него, не замечая протянутой руки.) Но… вы так молоды!..
ДЖАСТИН (с усмешкой). Благодарю. Однако уверяю вас, я вполне компетентный юрист.
КАРЛА. Ох, извините… Просто… я думала, что вы старше.
ДЖАСТИН. Вы, вероятно, ожидали увидеть моего отца? Он скончался два года назад.
КАРЛА. Как жаль! Простите, я сказала глупость. (Подает ему руку.)
ДЖАСТИН. Садитесь, пожалуйста.
Карла садится в кресло для посетителей.
ДЖАСТИН (усаживается за стол). Чем могу быть полезен?
Пауза. Карла смотрит на Джастина, не зная, как начать.
КАРЛА. Вы знаете, кто я?
ДЖАСТИН. Мисс Карла Ле Маршан из Монреаля.
КАРЛА (глядя в сторону). Мое настоящее имя — не Ле Маршан.
ДЖАСТИН. Почему же? Юридически это ваше имя.
КАРЛА (наклонившись вперед). Значит… вы все обо мне знаете?
ДЖАСТИН. Наша контора в течение ряда лет занималась ведением дел мистера Роберта Ле Маршана.
КАРЛА. Хорошо. В таком случае давайте перейдем прямо к существу вопроса. Допустим, официально, мое имя Ле Маршан… по удочерению… или одностороннему обязательству… или Habeas corpus[55]… или как там еще на вашем юридическом жаргоне… Но по рождению я… Кэролайн Крейл. Имя моей матери тоже Кэролайн. Мой отец — Эмиас Крейл. Шестнадцать лет назад моя мать предстала перед судом по обвинению в отравлении моего отца. Ее сочли… виновной. (Глубоко вздыхает; с вызовом.) Все верно, не так ли?
ДЖАСТИН. Да, факты таковы.
КАРЛА. Я познакомилась с этими фактами шесть месяцев назад.
ДЖАСТИН. Когда достигли совершеннолетия.
КАРЛА. Да. По-видимому, от меня их скрывали. Дядя Роберт и тетя Бэсс, которые меня вырастили, говорили, будто мои родители погибли в какой-то аварии, когда мне было пять лет. Но оказывается, мама оставила для меня письмо… чтобы его передали, когда мне исполнится двадцать один год. Так что им пришлось все мне рассказать.
ДЖАСТИН. К несчастью.
КАРЛА. По-вашему, мне не нужно было ничего рассказывать?
ДЖАСТИН. Нет-нет. Я не это имел в виду. Я хотел сказать, к несчастью для вас… Наверное, это было для вас большим потрясением?
КАРЛА. Узнать, что твоего отца убили и что убийца — твоя мать?
ДЖАСТИН. Имелись… знаете ли, смягчающие обстоятельства.
КАРЛА. Меня не интересуют смягчающие обстоятельства. Меня интересуют факты.
ДЖАСТИН. Да, факты. Ну что же, вы их получили. Теперь надо все забыть. (Ободряюще улыбается.) Теперь для вас важнее будущее, чем прошлое.
КАРЛА. По-моему, прежде чем идти вперед… я должна… вернуться назад.
ДЖАСТИН. Простите?
КАРЛА. Все не так просто, как вы говорите. (Пауза.) Я помолвлена… вернее, была помолвлена…
Джастин берет со стола коробку с сигаретами и угощает Карлу сигаретой.
ДЖАСТИН. Понятно. Ваш жених обо всем узнал?
КАРЛА. Конечно. Я сама ему рассказала.
ДЖАСТИН. И… гм… отреагировал слишком темпераментно?
КАРЛА. Напротив. Он повел себя просто прекрасно. Сказал, что все это не имеет значения.
ДЖАСТИН. В таком случае, в чем же проблема?
КАРЛА (пристально глядя на Джастина). Дело не в том, что человек говорит…
ДЖАСТИН (помолчав). Да, понимаю. (Зажигает Карле сигарету.) Во всяком случае, мне кажется, что понимаю.
КАРЛА. Сказать можно все что угодно. Важно то, что чувствуешь.
ДЖАСТИН. А может, вы просто придаете чувствам чересчур большое значение?
КАРЛА (твердо). Нет.
ДЖАСТИН. Но, послушайте…
КАРЛА. Вот сами — вы женились бы на дочери убийцы? (Пристально смотрит на Джастина.)
Джастин опускает глаза (Тихо.) Вот видите…
ДЖАСТИН. Вы не дали мне ответить. Конечно, я не хотел бы жениться ни на дочери убийцы, ни на дочери наркомана, и ни на ком подобном. Но, черт побери, если бы я полюбил девушку, мне было бы все равно, чья она дочь! Да хоть самого Джека Потрошителя![56]
КАРЛА. Наверное, для вас это не так важно, как для Джефа. (Поеживается.)
ДЖАСТИН. Вам холодно?
КАРЛА. Пожалуй, центральное отопление тут… работает… не в полную силу.
ДЖАСТИН. Пожалуй, оно и вовсе не работает. (Улыбается.) Я хочу сказать, центрального отопления у нас вообще нет. Хотите, попрошу растопить камин?
КАРЛА. Нет. Пожалуйста, не надо.
Джастин замечает, что окно приоткрыто, и быстро закрывает его.
ДЖАСТИН. Этот мистер… гм… Джеф?..
КАРЛА. Вы его увидите. Если не возражаете, он зайдет за мной. (Смотрит на свои часы.) Дьявольщина! Сколько я времени потратила! Ведь я пришла не для того, чтобы обсуждать мои отношения с женихом. И не собираюсь этого делать. Во всяком случае, не собиралась. Понимаете, я должна знать правду.
ДЖАСТИН. Я вам только что сказал, что имелись смягчающие обстоятельства Вашу мать присяжные признали виновной, но решительно высказались за помилование. Приговор был заменен тюремным заключением.
КАРЛА. И она умерла в тюрьме. Три года спустя.
ДЖАСТИН. Да.
КАРЛА. В своем письме мама написала, чтобы я не сомневалась в ее невиновности. (Смотрит на Джастина с вызовом.)
ДЖАСТИН (сухо). Да?
КАРЛА. Вы в нее не верите?
ДЖАСТИН (тщательно подбирая слова). Полагаю… любящая мать… хотела сделать все возможное, чтобы обеспечить дочери душевное спокойствие.
КАРЛА. Нет, нет… нет! Она была не такая. Она никогда не обманывала меня.
ДЖАСТИН. Откуда вы знаете? Вам было пять лет, когда вы ее видели последний раз.
КАРЛА (с жаром) Я знаю! Мама не обманывала! Даже вынимая мне занозу из пальца, она говорила, что будет больно. И когда водила к зубному врачу… И все такое… Она была не из тех, кто подслащивает пилюли. Она всегда говорила только правду. Раз она сказала, что невиновна, значит, она действительно невиновна! Вы мне не верите, но это так. (Торопливо достает из сумочки носовой платок и вытирает слезы.)
ДЖАСТИН. Всегда лучше смотреть правде в глаза.
КАРЛА. Это и есть правда!
ДЖАСТИН (покачав головой; спокойно). Нет, это неправда.
КАРЛА. Почему вы так уверены? Разве присяжные никогда не ошибаются?
ДЖАСТИН. Да, вероятно, немало виновных расхаживает на свободе, потому что их оправдали за недостатком улик. Однако случай с вашей матерью… несомненный.
КАРЛА. Вас там не было. Дело вел ваш отец…
ДЖАСТИН (перебивая). Да, мой отец был поверенным защиты.
КАРЛА. Ну и… он доказывал ее невиновность, не так ли?
ДЖАСТИН (смущенно). Да, разумеется. Однако, боюсь, вы не совсем понимаете..
КАРЛА (с горечью). Вы хотите сказать… что он защищал ее, не веря?.. Что это просто работа такая? Но сам он… лично… Что он думал?
ДЖАСТИН (натянуто). Право, не знаю.
КАРЛА. Знаете. Он считал, что мама виновна. И вы тоже так думаете… Но почему вы так хорошо все помните?
ДЖАСТИН (смотрит ей прямо в глаза). Мне было восемнадцать лет… Я только поступил в Оксфорд… и очень увлекался правом. Я бывал в суде каждый день!
КАРЛА. Что вы думали? Расскажите. Я хочу понять.
ДЖАСТИН. Ваша матушка безумно любила вашего отца… но он… он вел себя бесчестно… Поселил в дом любовницу… Унижал, оскорблял вашу мать — миссис Крейл вынесла больше, чем может выдержать женщина. Он довел ее до отчаяния. Постарайтесь понять. Понять и простить.
КАРЛА. Мне нет нужды ее прощать. Она не убивала.
ДЖАСТИН. Тогда, черт побери, кто же убил? Ни у кого другого не было ни малейшего мотива для убийства. Если бы вы прочитали все отчеты по этому делу…
КАРЛА. Я читала. Ходила в архив и прочла о процессе все, до малейших деталей.
Джастин подходит к столу и заглядывает в лежащую на нем папку.
ДЖАСТИН. Ну что же, вот вам факты. Кроме вашей матери и отца, в тот день в доме находилось пять человек: братья Блэйк — Филип и Мередит, — ближайшие друзья вашего отца; четырнадцатилетняя Анджела Уоррен, сводная сестра вашей матери, и ее гувернантка — мисс как-ее-там. Ну и Эльза Грир, любовница вашего отца. Подозревать кого-нибудь из них… не было ни малейшего основания. Кроме того, если бы вы видели…
КАРЛА. Да… продолжайте!
ДЖАСТИН (с чувством). Если бы вы видели ее в суде. Мужественная, неизменно вежливая… Она держалась с таким достоинством, но никогда… ни минуты… не боролась. (Смотрит на Карлу.) А знаете, вы очень на нее похожи. Как будто это она сейчас тут сидит. Однако есть разница. Вы — боец. (Смотрит в папку.)
КАРЛА. Не боролась… Почему?
ДЖАСТИН. Защиту поручили Монтегю Дипличу. Теперь я понимаю: это была ошибка. При всей его безупречной репутации он грешил… театральностью, что ли.
Клиент должен был ему подыгрывать. А ваша мать этого не делала.
КАРЛА. Почему?
ДЖАСТИН. В ответ на его вопросы она говорила все, что нужно, — но так, будто отвечает вызубренный урок. Она не дала старине Монтегю ни малейшего шанса! Наконец он подвел ее к последнему кульминационному вопросу: «Я вас спрашиваю, миссис Крейл, вы убили вашего мужа?» И она ответила: «Нет… э-э… нет, в самом деле я н-не убивала». Это прозвучало так неубедительно!
КАРЛА. А потом?
ДЖАСТИН. Потом настал черед Эспри. Позже он стал генеральным прокурором. Тихий, но смертельно опасный. После театральных фейерверков старины Монти — железная логика Эспри. Он совершенно уничтожил миссис Крейл, стер в порошок. Использовал, дьявол, против нее все, до самой последней мелочи. Я… я с трудом это выдержал.
КАРЛА. Как хорошо вы все помните!
ДЖАСТИН. Да.
КАРЛА. А почему?
ДЖАСТИН. Полагаю…
КАРЛА. Да?
ДЖАСТИН. Я был молод. Впечатлителен.
КАРЛА. Вы влюбились в мою маму.
Джастин, смущенно смеясь, снова садится за стол.
ДЖАСТИН. Что-то в этом роде… Она была так прекрасна… Так беспомощна… и столько перенесла! Я… я готов был умереть за нее. (Улыбается.) Романтический возраст… восемнадцать.
КАРЛА (хмурясь). Готовы были умереть… но сочли виновной.
ДЖАСТИН. Да.
Карла наклоняет голову, стараясь скрыть слезы. Входит Тернболл.
ТЕРНБОЛЛ. Здесь мистер Роджерс, сэр. Он спрашивает мисс Ле Маршан. (Смотрит на Карлу.)
КАРЛА. Это Джеф. (Тернболлу.) Пожалуйста, попросите его подождать.
ТЕРНБОЛЛ. Конечно, мисс Ле Маршан.
Тернболл пристально смотрит на Карлу, затем выходит.
КАРЛА (глядя ему вслед). Он так посмотрел на меня…
ДЖАСТИН. Тернболл присутствовал на процессе вашей матери. Он работает у нас уже около сорока лет.
КАРЛА. Пожалуйста, верните его.
Джастин встает из-за стола и выглядывает в коридор.
ДЖАСТИН. Тернболл!
Входит Тернболл.
ТЕРНБОЛЛ. Да, сэр?
Джастин делает жест в сторону Карлы. Тернболл подходит к ней.
КАРЛА. Мистер Тернболл… Я Карла Крейл. Как я понимаю, вы были на процессе по делу моей матери.
ТЕРНБОЛЛ. Да, мисс Крейл, был. Я… э-э… я сразу понял, кто вы.
КАРЛА. Потому что я так на нее похожа?
ТЕРНБОЛЛ. Я бы сказал — точная копия, если можно так выразиться.
КАРЛА. Скажите… тогда, на суде… Вы думали, что она виновна?
Тернболл вопросительно смотрит на Джастина Джастин кивает, чтобы тот ответил.
ТЕРНБОЛЛ (доброжелательно). Не надо так говорить. Она была славная, добрая леди… но ее довели до крайности. Она не ведала, что творит. Я всегда так думал.
КАРЛА (с иронией). Смягчающие обстоятельства.
Джастин садится за стол. Карла переводит взгляд на Тернболла.
ТЕРНБОЛЛ. Да, правильно. Смягчающие обстоятельства. Вот другая дамочка — эта Эльза Грир — просто-напросто потаскуха… простите за выражение. А ваш отец был художник… действительно замечательный художник. Как мне известно, некоторые его картины теперь в галерее Тейта[57]. Ну вы же знаете, какие они… эти художники… а эта самая девка, Грир прямо-таки вцепилась в него. А он просто голову потерял. Собирался бросить ради нее и жену, и ребенка… Никогда не вините вашу матушку, мисс Крейл! Даже самую благородную леди можно загнать в угол…
ДЖАСТИН. Спасибо, Тернболл.
Тернболл переводит взгляд с Карлы на Джастина и выходит.
КАРЛА. Он думает, как и вы, — она виновна.
ДЖАСТИН. Кроткое создание… доведенное до крайности.
КАРЛА. Да, возможно… пожалуй что так… (Внезапно, с жаром.) Нет! Не верю. Никогда не поверю! Вы… вы должны мне помочь.
ДЖАСТИН. В чем?
КАРЛА. Вернуться в прошлое и узнать правду.
ДЖАСТИН. Когда вы эту правду услышите, то все равно не поверите.
КАРЛА. Потому что это… неправда. Кстати, кажется, защита выдвинула версию самоубийства, не так ли?
ДЖАСТИН. Да.
КАРЛА. Возможно, это и было самоубийство. Отец мог почувствовать, что совсем запутался и ему лучше… уйти.
ДЖАСТИН. Да, это было единственно возможное предположение защиты… Но неубедительное. Ваш отец ни в коем случае не стал бы покушаться на свою жизнь.
КАРЛА. А несчастный случай?
ДЖАСТИН. Кониин?[58] Смертельный яд… случайно оказавшийся в стакане с пивом?
КАРЛА. Ну хорошо. В таком случае, возможно, убийца — кто-то другой?
Джастин перелистывает папку на столе — это досье, в нем есть материалы обо всех лицах, так или иначе связанных с этим уголовным делом.
ДЖАСТИН. Кто-то из пятерых человек, бывших тогда в доме. Вряд ли это Эльза Грир. Она совсем вскружила голову вашему отцу. Он собирался развестись с вашей матерью и жениться на ней. Филип Блэйк? Он всегда был предан вашему отцу.
КАРЛА. А если и он тоже был влюблен в Эльзу Грир?
ДЖАСТИН. Сомневаюсь. Мередит Блэйк? Тоже друг вашего отца. Добрейший человек на свете! Невозможно даже вообразить, что он в состоянии убить человека.
КАРЛА. Хорошо-хорошо! Кто еще?
ДЖАСТИН. Анджела Уоррен, четырнадцатилетняя школьница. И гувернантка, мисс как-там-ее…
КАРЛА. Ну-ка, ну-ка, что там насчет этой мисс Как-там-ее?
ДЖАСТИН. Я понимаю ход вашей мысли, Разочарованная, сентиментальная старая дева тайно влюблена в вашего отца. Но разрешите довести до вашего сведения, что мисс… (Смотрит в папку.) Уильямс… Да, мисс Уильямс — женщина совсем другого склада. Сущая бестия, притом весьма волевая и проницательная. Если не верите, повидайтесь с ней сами.
КАРЛА. Именно это я и намерена сделать.
ДЖАСТИН. Что?
КАРЛА. Я собираюсь встретиться со всеми. Я хотела бы, чтобы вы узнали, где они все, и назначили время встречи.
ДЖАСТИН. Зачем?
КАРЛА. Чтобы я могла задать им вопросы. Заставить их вспомнить.
ДЖАСТИН. Что они могут вспомнить через шестнадцать лет?
КАРЛА. Возможно, что-то такое, что не припомнили тогда. Что нельзя было считать уликой… не должно было фигурировать на процессе. Это будет… как лоскутное одеяло — кусочек здесь, клочок там. И, кто знает, быть может, в конце концов из кусочков возникнет какая-то новая картина…
ДЖАСТИН. Боюсь, все это только мечты — а в результате вам только станет еще больнее.
КАРЛА. Моя мать невиновна! Я исхожу из этого. И вы мне поможете.
ДЖАСТИН. Ошибаетесь. Я не стану помогать вам искать ветра в поле.
Карла и Джастин напряженно смотрят друг на друга. Неожиданно входит Джеф Роджерс, за ним — громко протестующий Тернболл. Джеф — высокий, импозантный, самоуверенный мужчина, лет тридцати пяти, предприимчивый и довольно бесцеремонный. Он в пальто, в руке у него шляпа, которую он бросает на бюро.
ДЖЕФ. Извините за вторжение, но от сидения в приемных у меня разыгрывается клаустрофобия[59]. (Карле). Для тебя, дорогая, время ничего не значит. (Джастину.) Вы и есть мистер Фогг? Рад познакомиться.
Джеф и Джастин обмениваются рукопожатиями.
ТЕРНБОЛЛ. Прошу прощения, сэр. Я был… э-э… не в состоянии удержать этого… джентльмена.
ДЖЕФ. Забудьте, папаша! (Хлопает Тернбома по спине.)
Тернболл вздрагивает и морщится.
ДЖАСТИН. Ничего, Тернболл.
Тернболл выходит.
ДЖЕФ (кричит вдогонку). Не обижайтесь, Тернболл! (Карле.) Ну как, Карла, ты, наверное, еще не закончила?
КАРЛА. Напротив. Я пришла только кое-что спросить у мистера Фогга. (Холодно.) И он мне ответил.
ДЖАСТИН. Мне очень жаль.
КАРЛА. Хорошо, Джеф, пойдем. (Встает и направляется к выходу.)
ДЖЕФ. Минутку, Карла…
Карла останавливается и оборачивается.
Я и сам хотел бы посоветоваться с мистером Фоггом… о своих делах. Ты не возражаешь? Всего несколько минут.
Карла колеблется.
КАРЛА. Хорощо. Пойду успокою мистера Тернболла, Он просто в ужасе от твоего поведения. (Выходит.)
ДЖЕФ (кричит ей вслед). Правильно, лапуля! Растолкуй ему, что я неотесанная заморская деревенщина, пусть не обижается! (Громко хохочет.) Этот старикан как будто вылез из книжек Диккенса.
ДЖАСТИН (сухо). Входите, мистер… Гм!.. (Пытается прочитать фамилии? Джефа на подкладке внутри его шляпы.)
ДЖЕФ (не слушая). Я хотел поговорить с вами, мистер Фогг. По поводу того дельца, с матерью Карлы. Это было для нее ударом!
ДЖАСТИН (хорошо). Ничего удивительного.
ДЖЕФ. Прямо-таки шок — вдруг узнать, что твоя мать была… как это?., «преднамеренная отравительница». Меня, скажу я вам, это тоже огорошило.
ДЖАСТИН. В самом деле?
Джеф усаживается на край письменного стола.
ДЖЕФ. Я только-только собрался жениться на славной девушке! Дядя с теткой у нее — милейшие люди, поискать таких во всем Монреале! Благовоспитанная девица, со средствами — словом, все, что только можно пожелать. И вдруг — как снег на голову!
ДЖАСТИН. Должно быть, это вас очень расстроило.
ДЖЕФ. Еще как!
ДЖАСТИН. Садитесь, мистер… Гм!..
ДЖЕФ. Чего?
ДЖАСТИН (кивнув в сторону стула). Садитесь! На стул.
Джеф недоуменно смотрит на стул, потом встает со стола и пересаживается на стул.
ДЖЕФ. Поначалу, прямо скажу, я было подумал пойти на попятный… Знаете, пойдут дети… и все такое.
ДЖАСТИН. Вы верите в наследственность?
ДЖЕФ. Если разводишь скотину, поневоле поверишь. «Однако, — сказал я себе, — девушка-то не виновата. Она славная. Нельзя же ее подводить. Ничего, пробьемся».
Джастин берет сигаретницу и зажигалку и подходит к Джефу.
ДЖАСТИН. Скотина, значит.
ДЖЕФ. Ну и… я сказал ей, что все это не имеет значения. (Вынимает из своего кармана пачку американских сигарет и зажигалку.)
ДЖАСТИН. А на самом деле, стало быть, имеет?
ДЖЕФ (вынимая сигарету из пачки). Нет-нет. Я-то с этим покончил. Но теперь Карле взбрело в голову копаться в прошлом, с этим тоже нужно кончать. (Предлагает Джастину сигареты.)
ДЖАСТИН. В самом деле? (Ставит свою шкатулку с сигаретами на стол, отказываясь от предложенной ему сигареты.) Нет, спасибо.
ДЖЕФ. Она только хуже расстроится. Урезоньте ее потихоньку… но помогать не соглашайтесь. Скажите ей «нет». Ясно?
Джеф прикуривает. Джастин тоже в этот момент щелкает своей зажигалкой, но, увидев зажигалку в руке Джефа, гасит свою и ставит ее на стол.
ДЖАСТИН. Ясно.
ДЖЕФ. Конечно… Я понимаю, — наведение справок и все такое — это был бы хороший бизнес для вашей фирмы, и я готов, вы понимаете… заплатить…
ДЖАСТИН. Видите ли, мы — адвокаты, а не частные детективы.
ДЖЕФ. Извините, должно быть, я неудачно выразился.
ДЖАСТИН. Да.
ДЖЕФ. Только хотел сказать… я готов заплатить… Бросьте вы это дело!
ДЖАСТИН. Извините, мистер… гм!.. Но мисс Ле Маршан — мой клиент.
ДЖЕФ (поднимаясь). Ну что ж, если вы действуете в ее интересах, то должны признать, что для нее же лучше не изводить себя зря, копаясь в прошлом. Уговорите ее бросить это дело. Когда мы поженимся, она и думать об этом забудет!
ДЖАСТИН. И вы?
ДЖЕФ. Трудный вопрос. Да, полагаю, могут быть неприятные моменты.
ДЖАСТИН. Скажем, кофе вдруг покажется горьковатым…
ДЖЕФ. Что-то в этом роде.
ДЖАСТИН. И ей тоже будет не очень приятно.
ДЖЕФ (жизнерадостно). Ничего не поделаешь! Прошлого не изменить. Рад был познакомиться, Фогг! (Протягивает руку).
Джастин мгновение смотрит на руку Джефа, затем берет с письменного стола его шляпу и подает Джефу Тот берет шляпу и выходит. Джастин поворачивается и открывает окно, потом снимает телефонную трубку.
ДЖАСТИН (в трубку). Мисс Ле Маршан еще не ушла? Попросите ее зайти. Я ее долго не задержу. (Кладет трубку.)
Входит Карла.
КАРЛА. Вы что-то хотели сказать?
ДЖАСТИН. Я передумал.
КАРЛА (удивленно). Что?
ДЖАСТИН. Видите ли, я передумал. Я договорюсь о вашей встрече с Филипом Блэйком.
Карла улыбается.
Вам пора. Не надо заставлять мистера… Гм!., ждать. Ему это не понравится. Я свяжусь с вами, когда обо всем договорюсь. (Провожает Карлу к выходу.)
Карла уходит.
Джастин возвращается к письменному столу и снимает телефонную трубку.
(Говорит по телефону.) Соедините меня, пожалуйста, с «Келлуэй, Блэйк и Леверстейн»! Я хотел бы поговорить с мистером Филипом Блэйком лично. (Кладет трубку.) Гм! Скотина, значит!
Свет медленно гаснет.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Кабинет Филипа Блэйка. Очень элегантный. На резном бюро — два телефона, обычный и внутренний.
За письменным столом сидит Филип Блэйк — видный мужчина лет пятидесяти, с небольшим животиком. Очень самоуверенный. Он курит, читая «Файнэншнл таймс»[60], и явно нервничает. Звонит внутренний телефон. Филип нажимает кнопку.
ФИЛИП. Да?
ГОЛОС (по внутреннему телефону). Мистер Блэйк, пришла мисс Ле Маршан.
ФИЛИП. Попросите ее войти.
ГОЛОС. Хорошо, мистер Блэйк.
Филип выключает аппарат, хмурится и складывает газету. Затем выходит из-за стола и поворачивается лицом к двери Входит Карла.
ФИЛИП. О Господи!
Филип и Карла мгновение пристально смотрят друг на друга.
Ну и ну! Значит, это и есть Карла! Маленькая Карла! (С наигранной сердечностью.) Вам было… сколько?.. Лет пять, когда я видел вас в последний раз?
КАРЛА. Видимо, так. А я вас что-то не припомню…
ФИЛИП. Потому что к детям меня никогда особенно не тянуло. Я не знал, о чем с ними говорить. Садитесь, Карла!
Карла садится в кресло для посетителей.
Сигарету?
Карла отказывается.
(Смотрит на свои часы.) У меня не очень много времени, но… (Садится за стол.)
KAMA. Я знаю, вы очень занятой, человек. Так любезно с вашей стороны — что вы согласились меня принять.
ФИЛИП. Не стоит благодарности. Вы дочь одного из моих старейших и самых близких друзей. Вы помните вашего отца?
КАРЛА. Не очень хорошо.
ФИЛИП. Вы должны помнить! Эмиаса Крейла забывать нельзя. Однако что все это значит? Этот адвокат… Фогг. Полагаю, он сын старого Эндрю Фогга…
Карла кивает.
…Он как-то не очень внятно объяснил, зачем вы хотели со мной увидеться. Полагаю, не только ради того, чтобы навестить старого друга Эмиаса Крейла?
КАРЛА. Нет.
ФИЛИП. Адвокат сказал, что вам лишь недавно стали известны обстоятельства смерти вашего отца. Это так?
КАРЛА. Да.
ФИЛИП. Жаль, право, что вам пришлось это услышать.
КАРЛА. Мистер Блэйк, мое появление напутало вас. Вы воскликнули: «О Господи!» Почему?
ФИЛИП. Видите ли, я…
КАРЛА. Вам показалось, что перед вами моя мать?
ФИЛИП. Сходство поразительное.
КАРЛА. А вы… вы ее недолюбливали?
ФИЛИП. А вы как думаете? Она убила моего лучшего друга.
КАРЛА. Это могло быть самоубийство.
ФИЛИП. Не тешьте себя подобной мыслью. Эмиас никогда бы не покончил с собой. Он слишком любил жизнь.
КАРЛА. Он был художником. У таких людей бывают взлеты и падения.
ФИЛИП. Ваш отец был совсем другой. Ничего мрачного или неврастенического. Конечно, недостатки у него были. Признаю, он волочился за женщинами… Но большинство его увлечений длилось недолго, он всегда возвращался к Кэролайн.
КАРЛА. То-то была для нее радость!
ФИЛИП. Она ведь знала его с двенадцати лет. Мы все выросли вместе.
КАРЛА. Я так мало обо всех вас знаю. Расскажите!
ФИЛИП. Обычно она приезжала в Олдербери по праздникам. Наша семья жила в доме по соседству. Мередит, мой старший брат, и Эмиас были уже совершеннолетними. А я — на пару лет моложе. У Кэролайн, как известно, своих средств не было. Я был младшим сыном и потому не котировался, а Мередит с Эмиасом были неплохой добычей.
КАРЛА. Вы ее рисуете какой-то холодной и расчетливой!
ФИЛИП. Она такой и была. С виду горячая, импульсивная — а в душе холодный расчет. И злоба… Вы знаете, что она сделала с малышкой, своей сводной сестрой?
КАРЛА. Нет!
ФИЛИП. Когда ее мать снова вышла замуж, то занималась только своей новорожденной дочкой — Анджелой. Кэролайн страшно ревновала! Она пыталась убить младенца.
КАРЛА. О нет!
ФИЛИП. Набросилась на малышку, кажется с ножницами. Ужасно! У ребенка на всю жизнь остался шрам.
КАРЛА. Вы сделали из нее… настоящее чудовище!
ФИЛИП (пожав плечами). Ревность и есть чудовище.
КАРЛА. Вы ее ненавидели… Не правда ли?
ФИЛИП (вздрогнув). Это, пожалуй, слишком сильно сказано.
КАРЛА. Но это правда.
ФИЛИП. Возможно, это прозвучит чересчур жестко (встает и присаживается на край стола), — но вы, я вижу, явились сюда с убеждением, что ваша мать осуждена невинно. А это вовсе не так! К тому же есть и другая сторона… Ведь Эмиас, дорогая моя, был вашим отцом… И он любил жизнь.
КАРЛА. Это я знаю.
ФИЛИП. Нужно смотреть правде в глаза. Кэролайн была недобрая женщина. (Пауза.) Она отравила своего мужа. Забыть этого нельзя — и я никогда не забуду… А ведь я мог бы спасти его…
КАРЛА. Как?
ФИЛИП. У моего брата Мередита странное хобби. Он вечно возился с лекарственными травами, болиголовом, разными микстурами. Кэролайн украла пузырек с одним из его патентованных настоев.
КАРЛА. Почему вы думаете, что это она взяла пузырек?
ФИЛИП. Я это знал совершенно точно. И, дурак, не действовал сразу, а ждал случая поговорить с Мередитом. Ума не приложу, почему я не сообразил, что Кэролайн ждать не будет? Она украла яд, чтобы им воспользоваться… Господи, да она воспользовалась им при первой возможности!
КАРЛА. Как вы можете утверждать, что именно она взяла яд?
ФИЛИП. Дорогая моя, да она сама призналась в этом! Сказала, будто взяла яд, чтобы покончить с собой.
КАРЛА. Может быть, так оно и было?
ФИЛИП. Вы так полагаете? Ну-ну! Только почему-то она этого не сделала.
Карла молча качает головой.
(Встает деланно-спокойно.) Не хотите ли хереса? (Достает из бара бутылку хереса и бокал.) Очевидно, я вас расстроил? (Наливает херес в бокал.)
КАРЛА. Я должна знать все.
ФИЛИП (подает бокал Карле). Во время судебного процесса ваша мать у многих вызывала сочувствие. Должен признать, что Эмиас поступил скверно, поселив в Олдербери эту девушку. И она вела себя довольно грубо и даже оскорбительно по отношению к Кэролайн.
КАРЛА. Вам она нравилась?
ФИЛИП. Юная Эльза? Не особенно. (Достает из бара бутылку виски и стакан.) Не в моем вкусе, хотя чертовски привлекательна! Настоящая хищница. Хватка мертвая! (Наливает себе виски.) По-моему, она подходила Эмиасу больше, чем Кэролайн.
КАРЛА. Разве мои родители не были счастливы друг с другом?
ФИЛИП (со смешком). Они никогда не переставали ссориться! Семейная жизнь Эмиаса была бы сплошным, нескончаемым адом, если бы не живопись. (Доливает содовой в свой стакан.)
КАРЛА. Где он повстречал эту Эльзу?
ФИЛИП. На какой-то вечеринке в Челси…[61] Явился ко мне и сказал, что встретил замечательную девушку. Совершенно, говорит, не похожа ни на одну из тех, с кем он прежде встречался. Надо сказать, подобные заявления я слышал от него довольно часто. Он влюблялся стремительно, а уже через месяц, стоило вам упомянуть эту особу, он смотрел на вас в полном недоумении — о ком, черт побери, вы толкуете! Но с Эльзой было иначе. (Поднимает свой стакан.) Удачи вам, дорогая!
Карла отпивает глоток хереса.
КАРЛА. Она теперь замужем, не так ли?
ФИЛИП. У нее было три мужа. Сначала летчик-испытатель. Он разбился. Потом какой-то путешественник. Этот парень ей просто надоел. Сейчас она замужем за старым лордом Мелкшэмом, поэтом-мистиком. Думаю, он тоже ей уже наскучил. (Пьет.)
КАРЛА. Интересно, мой отец тоже ей бы надоел?
ФИЛИП. Кто знает?
КАРЛА. Я должна с ней встретиться.
ФИЛИП. Значит, не хотите оставить все как есть?
КАРЛА. Нет. Я должна понять.
ФИЛИП. Вы решительны и непреклонны, не так ли?
КАРЛА. Да. Я боец. Мама им не была…
Слышен сигнал внутреннего телефона.
ФИЛИП. Кто вам сказал? Ваша матушка умела бороться, как никто! (Нажимает кнопку аппарата,) Да?
ГОЛОС. Мистер Блэйк, пришел мистер Фостер.
ФИЛИП. Скажите, что я его не задержу.
ГОЛОС. Да, сэр.
КАРЛА. Неужели? Но… она ведь совсем не боролась за себя во время судебного процесса!
ФИЛИП. Нет.
КАРЛА. Почему?
ФИЛИП. Ну раз она знала, что виновна… (Встает.)
КАРЛА. Она не была виновна!
ФИЛИП. Вы упрямы! После всего, что я вам сказал…
КАРЛА. Вы все еще ее ненавидите! Хотя она уже давно умерла. Почему?
ФИЛИП. Я объяснил вам…
КАРЛА. Истинная причина не в этом. Есть что-то еще.
ФИЛИП. Сомневаюсь…
КАРЛА. Вы ненавидите ее… За что? Я должна узнать. До свидания, мистер Блэйк. Благодарю вас.
ФИЛИП. До свидания.
Карла направляется к двери и выходит, оставив ее открытой.
(В тревоге смотрит ей вслед. Затем закрывает дверь, садится за письменный стол и нажимает кнопку внутреннего телефона.) Попросите мистера Фостера зайти.
ГОЛОС. Да, сэр.
Филип откидывается на спинку кресла и берет свой стакан с виски.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Гостиная в номере отеля, занимаемом Карлой В глубине комнаты — дверь в небольшой холл, где виден подзеркальный столик и рад вешалок.
Когда загорается свет, Джастин стоит у кресла и укладывает папки в свой портфель. Его пальто лежит на диване. В холл входит Карла, снимает перчатки и вешает пальто.
КАРЛА. Как я рада, что вы здесь!
ДЖАСТИН (приятно удивлен). В самом деле? (Кладет портфель на кресло и проходит вправо.) Мередит придет в три. КАРЛА. Хорошо! А леди Мелкшэм?
ДЖАСТИН. Она не ответила на мое письмо.
КАРЛА. Может быть, она уехала?
ДЖАСТИН. Нет, я наводил справки. Она дома.
КАРЛА. Очевидно, решила нас с вами проигнорировать.
ДЖАСТИН. Не думаю. Она обязательно придет.
КАРЛА. Почему вы так в этом уверены?
ДЖАСТИН. Видите ли, женщины обычно…
КАРЛА (не без озорства). Понятно… У вас есть опыт в этой области!
ДЖАСТИН (сухо). Чисто профессиональный.
КАРЛА. И… что вам говорит чисто профессиональный опыт?..
ДЖАСТИН. Обычно женщины не в силах совладать со своим любопытством.
Карла видит пальто Джастина на диване, подходит и берет его в руки.
КАРЛА. Вы мне нравитесь… С вами я чувствую себя увереннее. (Несет пальто к вешалке в холле.)
Звонит телефон.
(Бросает пальто Джастину, подходит к столику и берет трубку.) Алло!
Джастин сам идет и вешает свое пальто в холле.
Пожалуйста, попросите его подняться! (Кладет трубку.) Это Мередит Блэйк. Он похож на своего отвратительного брата?
ДЖАСТИН. Характер у него совсем другой. Я вот что хотел спросить; вам это действительно нужно — чувствовать себя увереннее?
КАРЛА. Что?!
ДЖАСТИН. Вы только что сказали, будто со мной чувствуете себя увереннее. Вот я и спрашиваю: вам что, не хватает уверенности?
КАРЛА. Иногда. Я не имела никакого представления о том, во что ввязываюсь.
ДЖАСТИН. Я этого опасался.
КАРЛА. Еще можно… бросить все … вернуться в Канаду… забыть… Правда?
ДЖАСТИН (поспешно). Нет! Нет… Не теперь. Теперь уже нельзя останавливаться.
КАРЛА. Раньше вы советовали другое.
ДЖАСТИН. Тогда вы еще ничего не успели начать.
КАРЛА. Ведь вы считаете, что моя мать виновна, не так ли?
ДЖАСТИН. Другой версии не вижу.
КАРЛА. И все-таки советуете мне продолжать начатое?
ДЖАСТИН. Я хочу, чтобы вы довели дело до конца, — пока не будете уверены, что сделали все, что можно.
Слышен стук в дверь. Карла и Джастин встают. Карла идет к входной двери и открывает ее. Входит Мередит Блэйк — симпатичный, несколько рассеянный пожилой мужчина, с густыми седыми волосами. Производит впечатление человека нерешительного и не приспособленного к жизни. На нем твидовый костюм, пальто, шляпа и кашне.
МЕРЕДИТ. Карла! Карла, деточка моя! (Берет ее за руки.) Как летит время! Разрешите? (Целует ее.) Просто невероятно, что маленькая девочка, которую я знал, превратилась в юную леди. И так похожи на свою матушку! Подумать только!
КАРЛА (слегка смущена; показывая на Джастина). Вы знакомы с мистером Фоггом?
МЕРЕДИТ. Ну и ну! Подумать только! Что? (К Джастину.) Да-да, я, кажется, знал вашего отца, верно?
ДЖАСТИН (подходит к Мередиту). Да, сэр. (Пожимают друг другу руки.) Разрешите ваше пальто?
МЕРЕДИТ (расстегивая пальто; к Карле). А теперь… расскажите мне о себе. Вы из Штатов?..
Джастин берет шляпу Мередита.
Благодарю вас… Ах, из Канады! Надолго?
КАРЛА. Еще не знаю… пока.
Джастин удивленно смотрит на Карлу.
МЕРЕДИТ. Но вы определенно решили обосноваться за границей?
КАРЛА. Видите ли… я собираюсь замуж.
МЕРЕДИТ (снимая пальто). О! За канадца?
КАРЛА. Да.
Мередит дает свое пальто и кашне Джастину.
МЕРЕДИТ. Ну что же! Надеюсь, дорогая, что он прекрасный человек и достоин вас.
КАРЛА. Я тоже на это надеюсь. (Приглашает Мередита сесть в кресло.)
Мередит идет к креслу, видит там портфель Джастина, садится в кресло и ставит портфель себе на колени.
МЕРЕДИТ. Я буду очень рад вашему счастью. А как порадовалась бы ваша матушка!
КАРЛА (садясь на диван). Вы знаете, что мама оставила для меня письмо, в котором утверждает, что она не виновна?
МЕРЕДИТ. Ваша матушка написала так?
КАРЛА. Вас это удивляет?
Джастин, видя, что Мередит не знает, что ему делать с портфелем, пытается забрать его.
МЕРЕДИТ. Видите ли, я бы не подумал, что Кэро… (Отдает портфель Джастину.)
Джастин ставит портфель на стол.
Не знаю… Полагаю… она думала… вас это немного утешит…
КАРЛА. А вам не кажется, что это возможно, правда?
МЕРЕДИТ. Ну да… разумеется. Если она писала это, чувствуя, что умирает… Тогда есть основания полагать… это должно быть правдой… Не так ли? (Смотрит на Джастина.)
КАРЛА. Какой же вы врунишка!
МЕРЕДИТ. Карла!
Карла идет в холл и берет свою сумочку.
КАРЛА. О, понимаю, вы так сказали из добрых побуждений, но добротой делу не поможешь. Я хочу, чтобы вы мне все рассказали. (Входит в комнату и принимается рыться в сумочке.)
МЕРЕДИТ. Вам известны факты… (К Джастину.) Не так ли?
ДЖАСТИН. Да, сэр.
МЕРЕДИТ. Повторять их… будет для вас болезненно и абсолютно бесполезно. Оставьте все как есть. Вы молоды, красивы… Собираетесь замуж. Только это имеет значение.
Джастин смотрит на Карлу, и догадавшись, что она ищет, достает свой портсигар и предлагает ей. Мередит вынимает из жилетного кармана табакерку.
ДЖАСТИН (Карле). Вы не это искали?
МЕРЕДИТ (протягивает Карле табакерку). Возьмите щепотку… Хотя… нет, не думаю, чтобы вы… но я… (Протягивает табакерку Джастину.) Не желаете?
Джастин отказывается. Карла берет сигарету у Джастина. Он тоже берет сигарету.
КАРЛА. Я расспрашивала вашего брата Филипа.
Джастин достает зажигалку, он и Карла закуривают.
МЕРЕДИТ. О-о!.. Филип! Ну от него вы много не узнаете. Филип — занятой человек… Он так занят бизнесом, что ни на что другое его просто не хватает. Если он Что и помнит, то расскажет все наоборот. (Берет понюшку.)
КАРЛА. Тогда расскажите вы!
МЕРЕДИТ. Видите ли, прежде всего… вы должны понять вашего отца.
КАРЛА. У него были связи с другими женщинами, и он сделал мою мать несчастной.
МЕРЕДИТ. Ну… э-э-э… да… (Нюхает табак). Но все эти связи ничего не значили, а когда появилась Эльза…
КАРЛА. Отец писал ее портрет?
МЕРЕДИТ. Да. Подумать только!.. (Нюхает табак.) Я и сейчас ее вижу. Она позировала на террасе. Темные… э-э… шорты и желтая блузка. «Портрет девушки в желтой блузке»… Так он собирался назвать… Это одно из лучших полотен Эмиаса.
КАРЛА. А где теперь эта картина?
МЕРЕДИТ. У меня. Я купил ее вместе с мебелью. Дом я тоже купил. Олдербери граничит с моим имением. Душеприказчики все продали и вырученную сумму взяли для вас под опеку. Вы, полагаю, и сами это знаете.
КАРЛА. Я не знала, что дом купили вы.
МЕРЕДИТ. Да, купил. Он сдается Молодежной Туристической Ассоциации. Но одно крыло я сохраняю нетронутым. Большую часть мебели я продал…
КАРЛА. Но картину оставили. Почему?
МЕРЕДИТ. Я же вам сказал — это лучшая работа Эмиаса. Подумать только!.. После моей смерти картина перейдет государству…
Карла пристально смотрит на Мередита.
Ну что же, я попытаюсь рассказать. Эмиас привел Эльзу в свой дом… под тем предлогом, что пишет ее портрет. Эльза ненавидела притворство. Она… она была безумно влюблена в Эмиаса и хотела тут же все рассказать Кэролайн. Эльза оказалась в ложном положении… Я… я ее понимал.
КАРЛА. Вы ей симпатизировали!
МЕРЕДИТ. Ничуть! Все мои симпатии были на стороне Кэролайн. Я всегда… любил Кэролайн. Я сделал ей предложение… но она вышла замуж за Эмиаса. О! Я могу это понять… Он был незаурядной личностью и очень нравился женщинам… Но он не заботился о ней так, как это делал бы я… Я остался ее другом.
КАРЛА. И все-таки вы поверили, что она совершила убийство?
МЕРЕДИТ. Она не сознавала, что делает. Произошла ужасная сцена… Она была крайне возбуждена…
КАРЛА. Да, продолжайте, пожалуйста!
МЕРЕДИТ. В тот самый день она взяла кониин у меня из лаборатории. Но, клянусь, у нее тогда не было мысли об убийстве… Она хотела… покончить с собой.
КАРЛА. Однако, как сказал ваш брат Филип, «почему-то этого не сделала».
МЕРЕДИТ. Наступило утро, а утром все видится не столь мрачно. К тому же в доме была такая суета: Анджелу собирали в пансион. Анджела Уоррен — сводная сестра Кэролайн. Сущий дьяволенок! Вечно с кем-нибудь ссорилась или строила пакости. Она постоянно воевала с Эмиасом — но он очень любил ее… Ну а Кэролайн ее просто обожала.
КАРЛА (перебивает). После того, как попыталась убить?
МЕРЕДИТ. Мне всегда казалось, что всю эту историю чересчур раздули. Большинство старших детей ревнует родителей к новорожденным младенцам.
КАРЛА. Моего отца нашли мертвым… после ленча, не так ли?
МЕРЕДИТ. Да. Мы оставили его на террасе у мольберта. Он часто пропускал ленч. А когда мы вернулись… возле него валялся стакан, в котором Кэролайн принесла ему пиво. Пустой. Я думаю, яд начал действовать еще до того, как мы ушли. Никакой боли… просто постепенно наступает паралич… Когда мы вернулись после ленча… он был уже мертв. Словно какой-то кошмар!
КАРЛА. Кошмар…
МЕРЕДИТ. Извините, деточка! Я не хотел говорить вам об этом. (Смотрит на Джастина.)
КАРЛА. Если бы я могла побывать там… где все случилось! Это возможно?
МЕРЕДИТ. Конечно, деточка моя. Вам стоит только сказать…
КАРЛА. Если бы мы отправились туда… все. (Смотрит на Джастина.)
МЕРЕДИТ. Что вы имеете в виду? Кто это — все?
КАРЛА. Ваш брат Филип и вы, гувернантка и Анджела Уоррен и… даже Эльза.
МЕРЕДИТ. Не думаю, что Эльза согласится. Она, знаете ли, замужем.
КАРЛА. И, как я слышала, не в первый раз!
МЕРЕДИТ. Она очень изменилась. Филип как-то видел ее в театре.
КАРЛА. Ничто не вечно. Вы любили мою мать… но это тоже прошло, не так ли?
МЕРЕДИТ. Простите?
КАРЛА. Все оказывается совсем не так, как я предполагала. По-моему, я в тупике.
Джастин встает.
Если бы побывать в Олдербери…
МЕРЕДИТ. Добро пожаловать, дитя мое. В любое время. А теперь, боюсь, я должен…
Карла, задумавшись, смотрит прямо перед собой.
ДЖАСТИН (идет в холл). Я возьму ваше пальто, сэр. (Видит, что Карла в глубокой задумчивости.) Карла вам очень благодарна, сэр. (Берет пальто, кашне и шляпу Мередита с вешалки.)
КАРЛА (очнувшись). О да! Да, я очень благодарна за то, что вы пришли.
Мередит проходит в холл. Джастин подает ему пальто.
МЕРЕДИТ. Знаете, Карла, чем больше я обо всем этом думаю…
КАРЛА. Да?
МЕРЕДИТ. Вполне возможно, знаете ли, что Эмиас покончил с собой. Может быть, он чувствовал свою вину и раскаивался больше, чем мы думали. (С надеждой смотрит на Карлу.)
КАРЛА (недоверчиво). Любопытная мысль.
МЕРЕДИТ. Да… До свидания, деточка.
КАРЛА. До свидания.
МЕРЕДИТ. До свидания, мистер Фогг.
ДЖАСТИН. До свидания, сэр.
Мередит уходит. Джастин закрывает за ним дверь и возвращается в комнату.
КАРЛА. Итак?..
ДЖАСТИН. Итак…
КАРЛА. Какой недотепа!
ДЖАСТИН. Довольно славный недотепа… и очень добрый! Звонит телефон.
КАРЛА. Он сам не верит тому, что говорит. (Снимает трубку телефона.) Зачем тогда говорить? (В трубку.) Алло!.. Да. Понимаю. (Кладет трубку.) Она не придет.
ДЖАСТИН. Леди Мелкшэм?
КАРЛА. Да. Помешали непредвиденные обстоятельства.
ДЖАСТИН. Не беспокойтесь, мы что-нибудь придумаем.
КАРЛА. Я должна с ней встретиться. Она была в центре всех событий.
ДЖАСТИН. Вы собирались выпить чаю с мисс Уильямс, не так ли?
КАРЛА. Да.
ДЖАСТИН. Хотите, чтобы я пошел с вами?
КАРЛА. Нет. В этом нет никакой надобности.
ДЖАСТИН. Завтра утренней почтой может прийти письмо от Анджелы Уоррен. Если разрешите, я вам позвоню. КАРЛА. Пожалуйста.
ДЖАСТИН (помолчав). Каким, однако, глупцом был ваш отец!
Карла внимательно смотрит на него.
Не распознать и не ценить того, чем обладал!
КАРЛА. Что вы имеете в виду?
ДЖАСТИН. Эльза Грир была заурядная смазливая нахалка — броская красота, грубая чувственность, примитивное идолопоклонство.
КАРЛА. Идолопоклонство?
ДЖАСТИН. Конечно. Стала бы она домогаться любви вашего отца, не будь он известным художником? Посмотрите на всех ее мужей! Эльзу привлекала только известность, слава! На самого человека она никогда не обращала внимания. Но Кэролайн… Она могла бы разглядеть душевные достоинства… (замолкает, и на его лице появляется застенчивая мальчишеская улыбка) даже в адвокате.
Карла смотрит на него с любопытством.
КАРЛА. По-моему, вы все еще влюблены в мою мать.
ДЖАСТИН О нет! Я, знаете ли, шагаю в ногу со временем.
Карла приятно удивлена и тоже улыбается.
До свидания.
Джастин выходит. Карла смотрит ему вслед. Звонит телефон. Карла снимает трубку. Темнеет, наступают сумерки.
КАРЛА (в трубку). Алло! Да. О, не стоит об этом, Джеф… (Берет телефонный аппарат и садится в кресло, поджав под себя ногу.) Может быть, это и глупая трата времени, но это мое время, и если я… (Поправляет шов на чулке.) Что?.. Что касается Джастина, то ты ошибаешься. Он верный друг, чего не скажешь о тебе… Хорошо! Ах, по-твоему, это я затеваю ссору… Нет, я вовсе не хочу пообедать с тобой… Я никуда не пойду с тобой обедать.
Входит Эльза Мелкшэм, тихонько прикрывает за собой дверь и останавливается в холле, глядя на Карлу Эльза высокая, статная, она тщательно накрашена, в броском наряде.
Да, Джеф, в настоящий момент, с моей точки зрения, твои акции довольно низкие. (Бросает трубку и ставит телефонный аппарат на стол.)
ЭЛЬЗА. Мисс Ле Маршан или следовало бы сказать… мисс Крейл?
Карла удивленно оборачивается.
КАРЛА. Вы все-таки пришли?
ЭЛЬЗА. Я и собиралась прийти. Просто ждала, пока уйдет ваш адвокат.
КАРЛА. Вы не любите адвокатов?
ЭЛЬЗА. Предпочитаю иногда поговорить с женщиной с глазу на глаз. Давайте включим свет. (Зажигает бра, потом проходит на середину комнаты и пристально смотрит на Карлу.) Вы не очень похожи на маленькую девочку, которую я помню.
КАРЛА. Я похожа на свою мать.
ЭЛЬЗА (холодно). Да. Не сказать, что этот факт располагает в вашу пользу. Ваша мать была одной из самых отвратительных женщин, каких я знала.
КАРЛА (с жаром). Не сомневаюсь, что она то же думала о вас.
ЭЛЬЗА (улыбаясь). О да, чувство было взаимным. Беда Кэролайн заключалась в том, что она не умела проигрывать.
КАРЛА. Вы ожидали другого?
ЭЛЬЗА (с той же улыбкой). Знаете, пожалуй, действительно ожидала. Я была настолько молода и наивна, что просто не представляла себе, как можно цепляться за мужчину, которому ты не нужна. Меня поражало ее поведение. Но мне и в голову прийти не могло, что она скорее убьет Эмиаса, чем отдаст его мне.
КАРЛА. Она его не убивала.
ЭЛЬЗА (равнодушно). Она убила его. Это правда. Отравила почти у меня на глазах… Яд был в стакане пива со льдом. И я никогда не думала… не догадывалась… (С чувством.) Тогда мне казалось, я никогда не смогу забыть… что боль останется навсегда. А потом… все прошло… прошло… вот так! (Щелкает пальцами.)
КАРЛА. Сколько вам тогда было?
ЭЛЬЗА. Девятнадцать. Но я не была наивной девочкой, которую соблазнил Эмиас Крейл. Нет, все было совсем иначе, Я встретила его на какой-то вечеринке, и он мне сразу понравился. Я почувствовала, что он — единственный мужчина во всем мире, который мне нужен. (Улыбается.) Думаю, он чувствовал то же самое.
КАРЛА. Очевидно.
ЭЛЬЗА. Я попросила, чтобы он меня нарисовал. Он сказал, что не пишет портретов. Тогда я напомнила ему про портрет танцовщицы Марны Вадаз. Он ответил, что это особый случай. Я знала, что у него был с ней роман, и сказала, что все равно хочу, чтобы он меня нарисовал. «Вы знаете, что случится? — спросил он. — Вы станете моей любовницей.» «А почему бы и нет?» — ответила я. Тогда он говорит: «Я женатый человек и люблю свою жену». А я ему в ответ: «Раз все решено, когда я начну позировать?» Он взял меня за плечи, повернул к свету и стал внимательно разглядывать. Потом сказал: «Я часто подумывал о том, чтобы нарисовать стаю разноцветных австралийских попугаев, которые опускаются на собор Святого Павла. Я нарисую вас на фоне традиционного английского пейзажа. Думаю, эффект будет тот же». Так что все решилось сразу же.
КАРЛА. И вы отправились в Олдербери.
ЭЛЬЗА. Да. Кэролайн была очаровательна. Она, знаете ли, умела быть такой, если хотела. Эмиас держался осмотрительно. (Улыбается.) Никогда не говорил ничего такого, что не должна была слышать его жена. Я вела себя вежливо и корректно. Хотя мы обе знали… (Замолкает.)
КАРЛА. Продолжайте!
ЭЛЬЗА (упершись руками в бока). Через десять дней Эмиас сказал, чтобы я вернулась в Лондон.
КАРЛА. Да?
ЭЛЬЗА. Я удивилась: картина не закончена! «Она едва начата, — ответил Эмиас. — Но я не могу писать твой портрет, Эльза!» Я спросила почему, и он ответил, что я прекрасно знаю «почему» и должна уехать.
КАРЛА. Значит, вы вернулись в Лондон?
ЭЛЬЗА. Да, я уехала. Я ему не писала. И не отвечала на его письма. Он держался неделю. А потом — приехал. Я сказала, что это судьба, и бороться против нее — бессмысленно. Он сказал: «Ты, по-моему, не очень-то боролась! Верно, Эльза?» А я ответила, что и не собиралась бороться. Это было чудесно, больше чем счастье. Даже страшно… Если бы мы только держались подальше… если бы мы не вернулись…
КАРЛА. Почему же вы все-таки вернулись?
ЭЛЬЗА. Из-за картины. Она не давала Эмиасу покоя. (Садится на диван.) Но на этот раз все было иначе. Кэролайн догадалась. Я хотела сразу сказать, чтобы все было честно. Эмиас рассердился: «К черту честность! Я пишу картину!»
Карла смеется.
Почему вы смеетесь?
КАРЛА (встает и поворачивается к окну). Я знаю, что он чувствовал.
ЭЛЬЗА (сердито). Откуда вы можете знать?
КАРЛА. Наверное, потому, что я его дочь.
ЭЛЬЗА. Дочь Эмиаса.
КАРЛА. Я только сейчас начала это сознавать. Раньше как-то не задумывалась. Я приехала в Лондон, потому что хотела узнать, что произошло шестнадцать лет назад. И я узнаю. Узнаю людей… какие они, что они тогда чувствовали… И постепенно все оживает.
ЭЛЬЗА (с горечью). Хотелось бы, чтобы так.
КАРЛА. Мой отец… вы… Филип Блэйк… Мередит Блэйк. Осталось еще двое. Анджела Уоррен…
ЭЛЬЗА (перебивая). Анджела? О да! Она довольно известна. Одна из этих неустрашимых дам, что путешествуют по разным труднодоступным уголкам, а потом пишут об этом книжки. Тогда она была просто надоедливым подростком.
КАРЛА. Что она чувствовала, когда все случилось?
ЭЛЬЗА (без всякого интереса). Не знаю. По-моему, ее быстро куда-то спровадили. Кэролайн полагала, что это убийство может сильно травмировать юную душу. Уж не знаю, почему Кэролайн так боялась травмировать ее душу — сама же раньше травмировала ей лицо. Я сразу, едва услышав эту историю, должна была бы понять, на что способна Кэролайн. А потом, когда я видела, как она брала яд..
КАРЛА (поспешно). Вы видели?
ЭЛЬЗА. Да. Мередит ждал нас, чтобы закрыть лабораторию. Кэролайн задержалась. Я оглянулась и увидела, что она стоит перед полкой и держит в руке маленький пузырек. Конечно, она могла просто смотреть на него. Откуда мне было знать?
КАРЛА. Но вы что-то заподозрили?
ЭЛЬЗА. Я подумала, что она берет его для себя.
КАРЛА. Чтобы покончить с собой? И вам это было безразлично?
ЭЛЬЗА (спокойно) На мой взгляд, это был бы лучший выход.
КАРЛА. О нет!..
ЭЛЬЗА. Их брак с Эмиасом не заладился с самого начала… Если бы она действительно так сильно любила Эмиаса, то должна была дать ему развод. Денег хватало… и она, наверное, вышла бы замуж за кого-нибудь другого, более подходящего.
КАРЛА. Как легко вы распоряжаетесь судьбами других! Мередит Блэйк приглашает меня в Олдербери. Я бы хотела, чтобы там собрались все. Вы не приедете?
ЭЛЬЗА (с недоумением и в то же время с интересом). Приехать в Олдербери?
КАРЛА. Мне хотелось бы повторить все на месте. Как будто это происходит снова.
ЭЛЬЗА. Происходит снова…
КАРЛА (с любезной улыбкой). Если вам это не причинит боли…
ЭЛЬЗА. Существует нечто худшее, чем боль… (Резко.) Забыть — вот что ужасно! Это все равно, что умереть самой… (Со злостью.) Вы… сидите тут… такая чертовски юная и невинная… Что вы понимаете в любви? Я любила Эмиаса! (С жаром.) Он был полон жизни, энергии… Настоящий мужчина! И она — ваша мать! — погубила его… (Встает.) Убила, чтобы он не достался мне. И ее даже не повесили! (Замолкает. Затем обычным тоном.) Я приеду в Олдербери. И приму участие в вашем цирке. Филип, Мередит, Анджела Уоррен… все четверо.
КАРЛА. Пятеро.
ЭЛЬЗА. Пятеро?
КАРЛА. Была еще гувернантка.
ЭЛЬЗА. О да! Гувернантка. Очень осуждала меня и Эмиаса. И была предана Кэролайн.
КАРЛА. Предана моей маме… Она все мне расскажет. Я увижусь с ней после нашей с вами встречи.
ЭЛЬЗА. Не передадите вашему другу-законнику, чтобы мне позвонил?
Эльза выходит. Карла закрывает за ней дверь и проходит на середину комнаты.
КАРЛА. Гувернантка. Ага!
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Скромная комнатка мисс Уильямс в мансарде Покатые стены, в глубине Горит газовый камин, рядом с ним в розетку включен электрический чайник. В старомодном кресле, завернувшись в шаль, сидит мисс Уильямс, женщина лет шестидесяти, — рассудительная, спокойная Карла, в коричневом платье, сидит на диване и рассматривает фотографии в альбоме.
КАРЛА. А я вас помню! Воспоминания возвращаются. Мне казалось, я все забыла.
МИСС УИЛЬЯМС. Вам было только пять лет.
КАРЛА. Вы были и моей гувернанткой?
МИСС УИЛЬЯМС. Нет. Я вами не занималась. Мне было поручено воспитание Анджелы. Вот и чайник закипел! (Встает и заваривает чай.) Вам удобно, моя дорогая?
КАРЛА. Очень. Благодарю вас.
МИСС УИЛЬЯМС (показывая фотографию в альбоме). Это Анджела… Когда был сделан этот снимок, вы были совсем крошкой.
КАРЛА. Какая она была?
МИСС УИЛЬЯМС. Одна из интереснейших учениц, с какими когда-либо мне доводилось работать. Недисциплинированная, но на резкость способная. Она заняла первое место в Самервилле[62]. Может быть, вы читали ее книгу о наскальной живописи в Газелпе?
КАРЛА. Гм…
МИСС УИЛЬЯМС. Книга имела большой успех. Да, я очень горжусь Анджелой. (Ставит заварочный чайник на поднос.) Теперь пусть немного настоится, верно?
КАРЛА (откладывает альбом на диван). Мисс Уильямс, вы знаете, почему я пришла?
МИСС УИЛЬЯМС. В общем — да. Вам стали известны подробности трагедии, оборвавшей жизнь вашего отца, и вы хотите получить об этом более полную информацию.
КАРЛА. Очевидно, вы, как и все остальные, полагаете, что ворошить прошлое незачем?
МИСС УИЛЬЯМС. Отнюдь нет. Совершенно естественно, что вам хочется во всем разобраться. Только поняв произошедшее, вы сможете его забыть.
КАРЛА. Вы мне все расскажете?
МИСС УИЛЬЯМС. Я отвечу на любой ваш вопрос и сообщу все, что мне известно. Гм! Где же моя скамеечка для ног? Где-то ведь была. (Поворачивает кресло, осматривается.)
КАРЛА (поднимается с дивана и вытаскивает скамеечку для ног из-под кресла). Вот она!
МИСС УИЛЬЯМС. Благодарю вас, милая. (Удобно устраивается в кресле и ставит ноги на скамеечку.) Люблю, чтобы ноги были повыше.
КАРЛА. Прежде всего мне хотелось бы услышать о моих родителях… Какими они вам запомнились.
МИСС УИЛЬЯМС. Вам, конечно, известно, что ваш отец считался признанным художником. Разумеется, не мне судить, но я не была в восторге от его картин. Рисунок, на мой взгляд, неточен, а краски — чересчур кричащие, я никогда не понимала, почему так называемая «артистическая натура» может служить оправданием человеку, когда тот нарушает общепринятые нормы поведения. Ваша матушка из-за этого так настрадалась!
КАРЛА. Ей это было небезразлично?
МИСС УИЛЬЯМС. В высшей степени. Мистер Крейл не был верным мужем. Она мирилась с его изменами и прощала его… но не принимала их безропотно. Она протестовала… и очень энергично.
КАРЛА. Вы хотите сказать, что их жизнь была настоящим адом?
МИСС УИЛЬЯМС (спокойно). Я бы так не сказала. (Встает и подходит к столу.) Да, они часто ссорились, ваша матушка всегда сохраняла достоинство, виноват бывал ваш отец. (Разливает чай.)
КАРЛА. Всегда?
МИСС УИЛЬЯМС (твердо). Всегда. Я очень любила миссис Крейл. И мне ее было очень жаль. Ей пришлось немало выстрадать. Будь я на месте миссис Крейл, я бы давно его оставила. Женщина не должна подвергаться такому унижению.
КАРЛА. Вы не любили моего отца?
МИСС УИЛЬЯМС (сдержанно). Мне он не нравился… очень не нравился.
КАРЛА. Но на самом деле… он любил мою мать?
МИСС УИЛЬЯМС. Я уверена, что он ее любил… Но эти мужчины! (Пренебрежительно фыркнув, берет чашку чаю и подает ее Карле.)
КАРЛА (лукаво). Вы не очень-то высокого мнения о мужчинах?
МИСС УИЛЬЯМС (патетически). Мужчинам в этом мире по-прежнему принадлежит все лучшее. Надеюсь, так будет не всегда! (Протягивает Карле сахарницу.) Сахару?
КАРЛА. Спасибо. Я пью без сахара. И вот появляется Эльза Грир…
МИСС УИЛЬЯМС (с отвращением). Да. Под тем предлогом, что ваш отец пишет ее портрет. Работа шла медленно. (Ходит по комнате.) Естественно — ведь у них и без портрета было чем заняться. Всем было очевидно, что мистер Крейл влюбился в девчонку по уши — а она, разумеется, и не попыталась его урезонить. (Презрительно хмыкнув, садится в кресло.)
КАРЛА. Какое у вас сложилось мнение о ней?
МИСС УИЛЬЯМС. Красивая, но глупенькая. Кое-какое образование, пожалуй, у нее имелось, но я ни разу не видела, чтобы она взяла в руки книгу, и с ней невозможно было побеседовать ни на какую мало-мальски интеллектуальную тему. На уме только собственная внешность… и, разумеется, мужчины.
КАРЛА. Продолжайте, пожалуйста!
МИСС УИЛЬЯМС. Наконец мисс Грир уехала в Лондон, и мы были очень этому рады. Но когда уехал мистер Крейл, я знала — так же, как и миссис Крейл, — что он уехал за ней. Они явились вместе. Она продолжала позировать, и мы все понимали, что это значит. Поведение ее стало невероятно дерзким, дело дошло до безобразных, циничных заявлений — что-де она сделает в Олдербери, когда станет там хозяйкой.
КАРЛА (в ужасе). О нет!
МИСС УИЛЬЯМС. Да-да-да! В этот момент вошел мистер Крейл, и тут миссис Крейл прямо спросила, правда ли, что он собирается жениться на Эльзе. Мистер Крейл — высокий, статный мужчина — смотрел на жену, как провинившийся школьник. (Встает, подходит к столу, ставит на него свою чашку, берет тарелку с печеньем и подходит к Карле.) Во мне все прямо кипело! Я бы убила его на месте! Возьмите печенья, это «Пик Фрин».
КАРЛА (берет печенье). Благодарю вас. А что мама?
МИСС УИЛЬЯМС. По-моему, просто вышла из комнаты. Я… я пыталась ей что-то сказать, но она меня остановила. «Давайте вести себя как ни в чем не бывало», — сказала она. В тот день всех пригласили к мистеру Мередиту Блэйку на чашку чаю. Помню, перед уходом миссис Крейл вернулась, поцеловала меня и сказала: «Вы такое утешение для меня!» (Голос мисс Уильямс дрожит.)
КАРЛА (ласково). Я уверена, что так и было.
МИСС УИЛЬЯМС. Карла, никогда не осуждайте мать за то, что она совершила. Вы, ее дочь, должны понять и простить.
КАРЛА. Значит, даже вы считаете, что она это сделала.
МИСС УИЛЬЯМС. Я это знаю.
КАРЛА. Она сама вам сказала?
МИСС УИЛЬЯМС. Конечно нет.
КАРЛА. Что она говорила?
МИСС УИЛЬЯМС. Пыталась убедить меня, что это было самоубийство.
КАРЛА. Вы… ей не поверили?
МИСС УИЛЬЯМС. Я сказала: «Конечно, миссис Крейл, должно быть, это было самоубийство».
КАРЛА. Но сами вы не верили в то, что говорили.
МИСС УИЛЬЯМС. Вы должны понять, Карла, — я очень сочувствовала вашей матери. Я была целиком на ее стороне… не на стороне полиции. (Садится в кресло.)
КАРЛА. Но убийство… Когда ей предъявили обвинение, вам хотелось, чтобы ее оправдали?
МИСС УИЛЬЯМС. Безусловно.
КАРЛА. Под любым предлогом?
МИСС УИЛЬЯМС. Под любым предлогом.
КАРЛА. Но если она вообще была невиновна!
МИСС УИЛЬЯМС. Нет.
КАРЛА. Была! Она была невиновна!
МИСС УИЛЬЯМС. Увы, моя дорогая, — нет!
КАРЛА. Да… Да! Она мне написала. В предсмертном письме. Написала, что я могу быть в этом уверена!
Напряженная тишина.
МИСС УИЛЬЯМС (тихо). Это было нехорошо… очень нехорошо с ее стороны. Написать ложь… и в такой момент. Никогда бы не подумала, что Кэролайн способна на что-либо подобное. Она была правдивой женщиной.
КАРЛА (поднимаясь). А если это правда?
МИСС УИЛЬЯМС (решительно). Нет.
КАРЛА. Вы не можете сказать наверняка. Не можете!
МИСС УИЛЬЯМС. Могу. Из всех людей, связанных с этой трагедией, я одна знаю наверняка, что Кэролайн Крейл виновна. Я кое-что видела… только скрыла от полиции. И никому об этом не говорила. Но вы, Карла, должны мне поверить: ваша матушка была виновна… Не хотите ли еще чаю, моя дорогая? Мы с вами выпьем еще по чашечке, не правда ли? Иногда в этой комнате настолько холодно!
Вид у Карлы встревоженный и озадаченный.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Ресторанный столик в нише, изящно украшенной в восточном стиле, за ним — Карла и Анджела Уоррен, высокая, явно незаурядная женщина лет тридцати, в простом элегантном костюме и шляпке мужского стиля. На левой щеке у нее не очень заметный шрам.
АНДЖЕЛА. Ну что же, Карла, теперь я готова поговорить. Мне было бы очень жаль, если бы вы уехали в Канаду, так и не повидавшись со мной.
Обе закуривают.
Мне хотелось встретиться раньше, но до завтрашнего отплытия нужно было переделать тысячу дел!
КАРЛА. Это мне знакомо. Значит, вы отправляетесь морем?
АНДЖЕЛА. Да, так удобнее, ведь приходится везти с собой оборудование.
КАРЛА. Я вам говорила, что виделась с мисс Уильямс?
АНДЖЕЛА (улыбнувшись). Мисс Уильямс!.. Что за жизнь я ей устраивала! Лазила по деревьям, отлынивала от уроков, изводила всех окружающих… Конечно, я жутко ревновала!
КАРЛА (удивленно). Ревновали?
АНДЖЕЛА. Да… к Эмиасу. Видите ли, я привыкла, что занимаю в жизни Кэролайн первое место, и просто бесилась, когда она уделяла ему внимание. Чего только я не вытворяла! Подливала ему в пиво… Как это называется? Мерзкая такая штука! Кажется, валериана… А однажды засунула ему в постель ежа. (Смеется.) Должно быть, я была просто несносна! Они правильно сделали, что отослали меня в школу. Хотя тогда я была просто в ярости!
КАРЛА. Что вы помните?
АНДЖЕЛА. Из того, что случилось? Очень мало. Был ленч… Кэролайн и мисс Уильямс вышли в садовую комнату… потом мы все туда вошли… и Эмиас был мертв. Звонили по телефону… Я слышала, как где-то, по-моему на террасе, кричала Эльза… на Кэролайн… Я слонялась, путаясь у всех под ногами.
КАРЛА. Не могу понять, почему я ничего не помню. В конце концов, мне было уже пять лет. В таком возрасте можно, думаю, хоть что-нибудь запомнить.
АНДЖЕЛА. Вас там не было. За неделю до этого вас отправили погостить к вашей крестной, старой леди Торп.
КАРЛА. Ах, вот оно что!
АНДЖЕЛА. Потом мисс Уильямс увела меня в комнату Кэролайн. Она лежала там… бледная, ей было очень плохо. Я испугалась. Она сказала, что мне не нужно думать об этом… Что я должна поехать в Лондон к сестре мисс Уильямс, а потом, как было решено раньше, — в школу в Цюрих. Я крикнула, что не хочу оставлять ее. Но тут вмешалась мисс Уильямс и в своей непререкаемоавторитарной манере заявила: (Передразнивает мисс Уильямс.) «Ты лучше всего поможешь своей сестре, если сделаешь так, как она хочет. И без всяких фокусов!» (Отпивает бренди.)
КАРЛА (улыбнувшись). Пожалуй, в мисс Уильямс и правда есть что-то такое, что невольно заставляет ей повиноваться.
АНДЖЕЛА. Полицейские задавали мне какие-то вопросы, но я никак не могла понять, что им нужно. Я думала, что произошел какой-то несчастный случай, что Эмиас выпил яд по ошибке. Я была уже за границей, когда арестовали Кэролайн. От меня это скрывали так долго, как только могли. Кэролайн не разрешила мне навестить ее в тюрьме. Она сделала все, чтобы не впутывать меня в эту историю. И это так похоже на Кэролайн! Она всегда старалась защитить меня от всего мира.
КАРЛА. Должно быть, она вас очень любила.
АНДЖЕЛА. Дело не в этом. (Притрагивается к шраму.) Вот причина.
КАРЛА. Вы были тогда грудной малышкой!
АНДЖЕЛА. Да. Значит, вы слышали об этом. Такое случается… Старший ребенок безумно ревнует к младшему и, бывает, что-нибудь натворит. Для такого чувствительного человека, как Кэролайн, этого хватило, — ужас от содеянного не покидал ее всю жизнь! И вся ее жизнь была попыткой искупить этот поступок. И для меня, конечно, это было очень плохо.
КАРЛА. Вы когда-нибудь испытывали мстительное чувство?
АНДЖЕЛА. По отношению к Кэролайн? За то, что она испортила мою так называемую красоту? Да у меня ее никогда не было, так что портить было нечего. Нет, мне и мысли такой не приходило.
Карла достает из своей сумочки письмо и протягивает его Анджеле.
КАРЛА. Она оставила для меня письмо. Мне хотелось бы, чтобы вы его прочитали.
Пауза. Анджела читает письмо.
Я не знаю, что и думать. Похоже, каждый видел Кэролайн по-своему.
АНДЖЕЛА. В ее характере действительно было много противоречивого. (Переворачивает страницу и читает вслух.) «Хочу, чтобы ты знала, что я не убивала твоего отца». Хорошо, что она это написала. Вы могли бы сомневаться. (Складывает письмо и кладет его на стол.)
КАРЛА. Вы хотите сказать… Вы верите, что она не виновна?
АНДЖЕЛА. Конечно верю. Тот, кто по-настоящему знал Кэролайн, ни на минуту не мог бы допустить, что она виновна.
КАРЛА. Но они считают иначе!.. Все… кроме вас.
АНДЖЕЛА. Очень глупо с их стороны. Да, улики были против Кэролайн и полностью ее изобличали, но любой, кто знал Кэролайн, понимал, что она не в состоянии совершить убийство. Это просто не в ее характере.
КАРЛА. А как же?..
АНДЖЕЛА (показывая на свой шрам). Это? Как бы вам объяснить. (Гасит сигарету.) После того случая Кэролайн держала себя в узде. По-моему, она решила, что если вложит всю свою ярость в слова, то на поступки ее уже не хватит. Она могла, например, воскликнуть: «Я бы разрезала этого типа на куски и сварила в масле!» Или сказать Эмиасу: «Если так будет продолжаться, я тебя убью». У них с Эмиасом были совершенно фантастические ссоры! Они говорили друг другу ужасные, оскорбительные вещи… И обоим это нравилось!
КАРЛА. Им нравилось ссориться?
АНДЖЕЛА. Да! Вот такая супружеская пара. Постоянные ссоры и примирения, очевидно, вносили в их жизнь разнообразие.
КАРЛА (со вздохом облегчения). В вашем рассказе все выглядит совсем по-другому! (Прячет письмо в сумку.)
АНДЖЕЛА. Если бы я могла тогда дать показания! Впрочем, то, что я сказала бы, все равно не сочли бы доказательством. Но вам, Карла, незачем беспокоиться. Возвращайтесь в Канаду и можете не сомневаться: Кэролайн не убивала Эмиаса.
КАРЛА. Но тогда… кто же это сделал?
АНДЖЕЛА. Это имеет значение?
КАРЛА. Конечно.
АНДЖЕЛА (жестко). Должно быть, несчастный случай. Вас это удовлетворяет?
КАРЛА. Нет.
АНДЖЕЛА. Почему?
Карла не отвечает.
Мужчина?
КАРЛА. Да, мужчина.
АНДЖЕЛА. Вы помолвлены?
КАРЛА (смущенно). Не знаю.
АНДЖЕЛА. Для него это имеет значение?
КАРЛА (хмуро). Он очень великодушен.
АНДЖЕЛА. Чертовски скверно! Я бы за такого не вышла.
КАРЛА. Я не уверена, что хочу за него выйти.
АНДЖЕЛА. Есть другой? (Зажигает сигарету Карлы.)
КАРЛА (раздраженно). Обязательно должен быть какой-нибудь мужчина?
АНДЖЕЛА. Кажется, обычно бывает так. Но я предпочитаю наскальную живопись.
КАРЛА. Завтра я еду в Олдербери, чтобы собрать там всех, кто был связан с этой трагедией. Хорошо бы и вы приехали.
АНДЖЕЛА, Ну я-то не приеду. Завтра я отплываю.
КАРЛА. Хочется прожить все самой… Как будто я — это моя мать. Почему она не отстаивала свою правоту? Почему так жалко выглядела во время процесса?
АНДЖЕЛА. Я не знаю.
КАРЛА. Это не было похоже на нее, не так ли?
АНДЖЕЛА (медленно). Нет, это не было на нее похоже.
КАРЛА. Должно быть, это сделал кто-то из четверых.
АНДЖЕЛА. Вы настойчивы, Карла!
КАРЛА. В конце концов я узнаю правду!
АНДЖЕЛА. Я почти уверена, что так и будет. (Пауза.) Я еду с вами в Олдербери.
КАРЛА (радостно). Правда? Но ведь завтра отплывает ваш корабль.
АНДЖЕЛА. Ну что же, полечу самолетом. Послушайте, вы уверены, что не хотите больше бренди? А я, пожалуй, выпью. Если смогу завладеть его вниманием… (Зовет.) Официант!
КАРЛА. Я так рада, что вы поедете!
АНДЖЕЛА (мрачно). В самом деле? Не питайте слишком радужных надежд. Шестнадцать лет… Это большой срок.