Первую тревожную ноту в восторженных описаниях жизни молодого холостяка Катя заметила в записи за 14 мая. Граф описывал поездку их весёлой компании в модный магазин женского платья мадам Легран на Невском. Молодая помощница хозяйки понравилась и Бельскому, и Дорошину. Несмотря на ревность сестёр-итальянок, оба наперебой принялись ухаживать за ней прямо на глазах своих любовниц, а когда девушка отвергла все их предложения, всерьёз заинтересовались недоступной француженкой.
Далее последовали бурные ухаживания графа за Анн-Мари Триоле – так звали девушку. Но он со всё возрастающим раздражением постоянно сталкивался в магазине с Дорошиным. Соперничество привело к тому, что на полковой пирушке в присутствии множества офицеров Бельский и Дорошин заключили пари на огромную сумму в двадцать тысяч рублей золотом на то, кто первым станет любовником мадемуазель Триоле. Доказательством должна была стать ночная сорочка неприступной француженки. Учитывая размер суммы, поставленной на кон, все офицеры следили за ходом событий, заключая собственные пари на того, кто выиграет.
Через неделю Дорошин выложил на стол батистовую сорочку с инициалами «А.М.Т.», вышитыми на груди. Граф Павел отказался признать своё поражение и потребовал в подтверждение слово самой девушки. В присутствии мадам Легран он и ещё два офицера полка предъявили Анн-Мари ночную сорочку и попросили подтвердить, что это её вещь. Француженка расплакалась, но призналась, что сорочка принадлежит ей, однако она также рассказала, что её комнату над магазином накануне обокрали, забрав все сбережения и часть одежды. Мадам Легран подтвердила, что, действительно, окно в комнате Анн-Мари было взломано, а о краже в полицию уже заявлено.
Вернувшись в полк, Павел Петрович обвинил Дорошина в шулерстве, в ответ тот вызвал Бельского на дуэль. Поединок состоялся тут же, они дрались на шпагах, и, хотя противники в своём мастерстве считались одинаково искусными, как видно, удача оказалась на стороне Павла Петровича: он убил своего противника ударом в сердце, сам не получив ни царапины. История имела широкую огласку. Дуэли были запрещены, да и отец Дорошина, потерявший единственного наследника, приложил все усилия, чтобы примерно наказать убийцу. Бельского изгнали из гвардии и сослали на Кавказ.
Перед отъездом Павел Петрович заехал в магазин мадам Легран, чтобы попрощаться с девушкой, которая так и не ответила на его ухаживания, но зато стоила ему карьеры и вечных угрызений совести за убийство лучшего друга. Граф обнаружил француженку в слезах и со сложенными вещами. Узнав о разыгравшемся скандале, мадам Легран уволила её. У Анн-Мари не было ни денег, ни крыши над головой, а её репутация считалась навеки погубленной. Павел Петрович тут же сделал несчастной предложение руки и сердца, а на следующий день полковой священник поженил Анн-Мари Триоле и графа Бельского. Сразу после венчания, оставив жене большую сумму в золоте и взяв с неё обещание ждать его в Париже, граф выехал в сопровождении, а вернее, под надзором старшего офицера, к новому месту службы. Эта запись была сделана 15 сентября 1782 года. На этом исписанные листы в дневнике заканчивались.
Катя закрыла тетрадь и подняла глаза на мужа. Она все время чувствовала, как Алексей время от времени поглядывает на неё. Видя, что жена уже не пугается, он не вмешивался, ожидая, пока Катя закончит читать.
– Отец был женат на Анн-Мари Триоле, продавщице из французского модного дома, – начала свой рассказ Катя и, выбирая лишь основные факты, рассказала о пари, дуэли и ссылке, а потом растерянно призналась: – Но отец никогда ничего не говорил о своей первой жене. Мама тоже не упоминала о предыдущем браке.
– Я думаю, что она и не знала об этом, – рассудил Алексей, – граф убедился, что его французская жена умерла, и решил никого не тревожить ненужными, болезненными воспоминаниями. Давай и мы оставим всё в тайне.
– Ты прав, – согласилась Катя.
Она положила дневник и письмо в потайную нишу бюро.
– Посмотри, как оно закрывается, – предложил Черкасский.
Он поставил в паз заднюю панель, установил ящики и повернул против часовой стрелки третью с правой стороны виноградную кисть. Все детали встали на место, и больше уже ничто не напоминало о случайно открывшейся тайне покойного графа Бельского.
Глава одиннадцатаяПодмётное письмо
До середины января жизнь в Бельцах текла тихо и приятно. Время лечит. Катя начала оттаивать и оказалась приятным, остроумным собеседником. В ней вновь проснулось жизнелюбие, она улыбалась, и муж не мог оторвать от неё глаз. И хотя он собирался и дальше держать данное слово, но искушение оказалось столь сильным, что Алексей не пропускал ни единой возможности обнять жену, прижаться губами к её плечу, щеке, а то и к губам.
Фельдъегерь привёз письмо от Щеглова. Поручик приглашал князя прибыть в губернскую земельную управу для оформления документов на Бельцы. Алексей решил закончить дела, а потом уехать с женой в Ратманово. За один день с оформлением прав ему было не обернуться, и он пообещал Кате возвратиться послезавтра.
Нежно поцеловав жену на прощание, Алексей сел в сани, и тройка под звон бубенцов понеслась к губернской столице. День выдался ясным, ветра не было, и по накатанной дороге кони бежали споро. В три часа пополудни Алексей уже входил в губернскую земельную управу. Он представился дежурному регистратору. Тот понятливо кивнул и доложил:
– Прошу. Щеглов уже ждёт вас.
Регистратор провёл Алексея в небольшой, плотно заставленный шкафами кабинет. Толстый немолодой письмоводитель сидел в дальнем углу перед заваленным бумагами столом, а за конторкой у окна пристроился помощник генерал-губернатора. Увидев входящего, Щеглов поспешил ему навстречу и расплылся в улыбке.
– Здравствуйте, ваша светлость. Мы всё приготовили – расстарались согласно высказанным пожеланиям. На приёме у генерал-губернатора вы соизволили выразить намерение подарить Бельцы супруге. Так что мы не только сделали записи по итогам оформления завещания вашего тестя, но и подготовили дарственную на имя княгини.
Алексей обрадовался. Как удачно всё складывалось: он сегодня же закончит дела и вернётся к жене.
– Спасибо, Пётр Петрович, вы меня просто выручили. Я сегодня же всё подпишу и буду свободен.
– Рад услужить, – отозвался губернаторский помощник и приступил к делу: – Извольте предъявить подлинник завещания, на нём требуется сделать отметку.
Алексей открыл привезённый с собой сафьяновый портфель и достал нужный документ. Но, к его удивлению, поверх всех бумаг в портфеле лежал незнакомый белый конверт. Имя и титул Черкасского на нём были написаны по-французски. Что бы это значило?
Щеглов нетерпеливо кашлянул – он ждал завещание. Алексей передал ему документ. Поручик в свою очередь отдал бумагу толстому письмоводителю, а тот стал делать записи в канцелярских книгах. Черкасский достал из портфеля конверт.
«От кого это письмо, и как оно ко мне попало?» – спросил себя Алексей.
Ясно, что конверт подложили. Но когда? В Бельцах или в управе? Последнее казалось маловероятным, ведь Черкасский не выпускал портфеля из рук. Зато в Бельцах эта красная сумка всю ночь простояла в кабинете, а перед отъездом достаточно долго провалялась на окне вестибюля, пока Алексей прощался с женой. Не в силах подавить беспокойства, Черкасский крутил конверт в руках. Новенький и не мятый, имя адресата выведено твёрдым почерком. Алексея так и подмывало вскрыть письмо, но в комнате присутствовали двое чиновников. Даже если не принимать в расчёт письмоводителя, по отношению к Щеглову это будет не слишком-то вежливо.
«Потерплю. Поручик помог с документами, нужно быть с ним полюбезнее».
Алексей бросил конверт в портфель и постарался сосредоточиться на делах. Щеглов сказал правду – дарственная для Кати была готова. Черкасский подписал все бумаги и уже через час вышел из управы с пачкой оформленных документов.
– Давай к французскому ресторану, – велел он Сашке.
Слуга развернул тройку и пустил её рысью. Через четверть часа они остановились у крыльца нового, недавно открывшегося в торговых рядах на Соборной площади ресторана. Заняв столик у окна и заказав ростбиф с зеленью, Алексей достал наконец свой загадочный конверт, сломал печать и стал читать. Письмо не имело ни обращения, ни подписи и оказалось совсем коротким:
«Ваша жена давно имеет преступную связь с соседом. Теперь, когда она может сама распоряжаться своим состоянием, любовники договорились сбежать. Пётр Иваницкий заедет за вашей женой сегодня в одиннадцать часов вечера, пока вы будете в отъезде».
Черкасскому показалось, что земля разверзлась у его ног. Всё, что он старался не замечать, от чего отмахивался, уговаривая себя не ревновать, мгновенно сложилось в одну отвратительную картину. Его использовали, а теперь за ненадобностью выбросили. Иваницкий знал, что он подарит Бельцы жене. Алексей сам заявил об этом в его присутствии. Генерал-губернатор дал указание подготовить дарственную, и никто не сомневался, что Алексей её подпишет. Иваницкий наверняка съездил накануне в канцелярию. Он всё распланировал, не учёл лишь одного, что у Черкасского нашёлся доброхот, сообщивший правду. Чёрная волна бешенства захлестнула Алексея, и ему показалось, что ещё мгновение – и он начнёт крушить всё вокруг… Нет, так нельзя! Надо поступить по-другому.
Черкасский кинул на стол деньги и, не дожидаясь заказа, вышел из зала. Сашка топтался возле лошадей. Князь сел в сани и приказал:
– Гони домой, чтобы до одиннадцати быть там.
Тройка по кругу обогнула площадь и вылетела на дорогу, ведущую к Бельцам.
Проводив тройку взглядом, в дверь ресторана вошёл Щеглов. В зале он осмотрелся и сразу заметил полового, сгребавшего монеты со стоявшего у окна стола. Поручик поспешил вмешаться.
– Что это князь так быстро уехал? – спросил он. – Мы с ним о встрече договорились.
– Не могу знать! – отрапортовал половой. – Он и заказ ждать не стал.