Незнакомая девушка постучала в окно, очевидно взобравшись по скобам в стене. Клэр впустила ее, и та рассыпалась в благодарностях.
– Вы трое – местная легенда, – призналась незнакомка, у которой перехватило дыхание. – Ну то есть вы тут уже давно, у вас все схвачено, вы живете по собственным правилам.
– А еще мы сумасшедшие, – добавила с кровати Валери. – По ночам мы по очереди встаем, одеваемся и охраняем остальных.
Девушка испуганно пробормотала, что ей пора уходить.
– С тебя чашка чая. Плата за проход по комнате, – пошутила Клэр, но через десять минут девушка крадучись вернулась с двумя чашками чая.
– Ваша подруга еще где-то бродит, – сказала она, нервно поглядывая на кровать Мэри Кэтрин.
– Ясное дело, – подтвердила Валери. – Сейчас только три часа ночи.
Клэр обвинила Валери в том, что по ее милости их будут считать чокнутыми. Валери в ответ поинтересовалась, чем, черт возьми, Мэри Кэтрин и Джеймс Нолан могут заниматься до трех часов ночи, если только они не в постели.
Примерно через десять минут Мэри Кэтрин влезла в окно. Они с Джеймсом Ноланом действительно побывали в постели, и все прошло хорошо. Не то чтобы великолепно, но в целом неплохо, и Мэри Кэтрин хотела, чтобы они сию же минуту приступили к чтению девятидневной молитвы, потому что месячные должны были начаться ровно через девять дней. Еще никогда призыв к девятидневной молитве не звучал так своевременно.
Дик Диллон сообщил Анджеле, что не передумал. Он признавал, что не был выгодной партией и прочел мало книг, но, по крайней мере, Анджела могла быть уверена, что со временем он не превратится в пьяного забулдыгу. Потом Дик вспомнил, что отец Анджелы был пьяницей, и так долго извинялся за свою бестактность, что Анджела велела ему заткнуться, пригрозив, что иначе переедет его на велосипеде.
– Ну а если серьезно? – настаивал Дик. – Разве это плохая идея?
По его словам, Анджеле было одиноко в ее коттедже, а ему было одиноко в его уголке отеля, в спальне и гостиной. Он был заранее согласен на любые условия: поселиться в ее коттедже или построить новый дом, потому что получить участок для него не составит труда. Анджела может преподавать, если захочет. Учителя теперь не обязаны соблюдать обет безбрачия. Или она может отдохнуть от работы. Дику очень нравилось ее общество. Он не был мастером произносить красивые речи, но в глубине души питал самые серьезные чувства.
Анджела задумалась. Ей по-прежнему казалось, что союз Дика Диллона и Анджелы О’Хары – это самая глупая идея со времен раздела страны, но сейчас она не в силах дать окончательный ответ. Пока что ее голова забита другими заботами. Но эти заботы так или иначе отступят в конце лета. И тогда они сядут и обсудят соображения Дика всерьез, не отпуская едких замечаний и не пытаясь блеснуть остроумием.
– Это не соображения. Это предложение руки и сердца, – с обидой заметил Дик. – Эти… летние заботы. Могу я как-то помочь?
Анджела посмотрела на его доброе лицо.
– Нет, Дик. Но все равно спасибо тебе.
– Это не связано с другим мужчиной? – с тревогой спросил он. – Ты же не хочешь за это время присмотреться к кому-то еще?
– Нет. В моей жизни нет другого мужчины.
– И ты не собираешься уйти в монастырь?
Дик пытался исключить все возможные препятствия на пути к счастью.
– Иммакулата скорее распустит монастырь, чем примет меня в общину, – ответила Анджела.
– И правильно. Одного служителя Господа на семью вполне достаточно, – заявил Дик Диллон, безошибочно определив причину, по которой у Анджелы трепетали все нервные окончания.
Отец Шон О’Хара. Он в радостном волнении продолжал строчить письма о том, с каким нетерпением вся его семья ждет наступления лета.
Пэдди Пауэр сообщил, что день очень ясный, скалы и крутые оконечности мыса просматриваются на много миль вперед. Нелли ответила, что доктор вернулся домой слишком рано, обед будет готов только через полчаса, картошка пока тверда, как пули. Молли предложила пройтись вдоль обрыва, раз уж на улице так светло и свежо.
– Ты поедешь в Дублин повидать Шейлу? Тебе нравилось ездить туда в январе.
– Да. Я как раз думала об этом. Но когда я позвонила Дэвиду и сказала, что хочу приехать, он повел себя беспардонно.
– Беспардонно?
– Он заявил, что вряд ли сможет выкроить время для встречи со мной и предупреждает об этом заранее.
– Что ж, это честно с его стороны. У меня в его возрасте тоже не было ни одной свободной минуты.
– Свободные минуты у него как раз есть.
– Ты о чем?
– Он обмолвился, что слышал, будто в отель Диллона вызывали полицию. Я спросила, откуда он знает, ведь мы ему ничего не говорили. Он ответил, что Клэр О’Брайен рассказала ему при встрече. Наверное, Джози Диллон ей написала.
– Ну и что? – Доктор Пауэр не мог взять в толк, что из этого следует.
– Это значит, что у Дэвида есть время для встреч с этой Клэр О’Брайен.
– Молли, не надо злословить по поводу девочки. Ты всегда придирчиво к ней относилась.
– Ничего подобного. Я всего лишь обратила твое внимание на странное обстоятельство: наш сын встречается с юной О’Брайен, но у него нет времени для общения с собственной матерью.
– Погоди. Если они случайно столкнулись на улице, почему они не могли обсудить новости из Каслбея?
– Он не сказал, что столкнулся с ней, он сказал, что встретил ее. Это звучало так, словно они встречаются постоянно. И хватит разговаривать со мной таким тоном. Я знаю, что говорю.
– Даже если он встречается с ней, это что, конец света?
Молли смерила мужа торжествующим взглядом:
– Минуту назад я делала необоснованные выводы. Мне якобы померещилось. А теперь я вдруг оказалась права?
– Да, Молли…
Валери считала, что нельзя молить Бога о чем-то подобном. Господь просто не станет слушать. Клэр утверждала, что если что-то случилось, то этого уже не изменить и никакие молитвы тут не помогут. Мэри Кэтрин сокрушалась, что ирландки не понимают сути молитвы. В Штатах приходской священник объяснял пастве, как это работает. Бог заранее знает, что вы вознесете молитву. Это предвидение, а не предопределение. Казалось, спорам не будет конца. К счастью, другие события отвлекли девушек от тревожных мыслей. В назначенный день подруги получили радостное известие, и тогда из спальни трех великовозрастных чудачек донесся вздох облегчения.
Мэри Кэтрин сообщила, что больше не будет рисковать, хотя Джеймс торжественно обещал обо всем позаботиться. Она призналась, что на самом деле ей просто не хочется. Она не понимала, зачем вообще согласилась. Ей до смерти надоело, что Джеймс вечно приставал к ней по этому поводу, хотя она говорила «нет», находила основания для отказа и придумывала отговорки. По ее словам, Джеймс от потрясения едва не упал замертво, когда она сказала, что отправится с ним в эту квартиру. Ту самую, в которой когда-то жил Дэвид… Похоже, его соседи тоже приводили туда девушек.
Но Мэри Кэтрин подозревала, что парни преувеличивали число своих побед. Джеймс уверял, что у него достаточно опыта, но Мэри Кэтрин, не желая вдаваться в технические детали, предположила, что это не так. По правде говоря, она не хотела описывать все до мельчайших подробностей и отказалась давать уточнения. Еще она как бы невзначай спросила у Джеймса, считает ли он Дэвида Пауэра ловеласом. Джеймс пожаловался, что Дэвид ужасно скрытный. Наверное, в больнице у него шашни с какой-нибудь безотказной сестричкой. Иначе почему он забросил своих друзей?
Мэри Кэтрин не видела смысла хранить тайну Дэвида, но готова была с этим смириться, если Клэр и Дэвид так отчаянно настаивали. В любом случае это ее не касалось, у самой Мэри Кэтрин имелись дела поважнее: как вежливо отделаться от Джеймса. Добившись своего, он и не думал сбрасывать Мэри Кэтрин со счетов. Он названивал в общежитие утром, днем и вечером, вероятно надеясь получать свое снова и снова. Она не хотела резко рвать с ним и уж точно не хотела, чтобы он расписывал друзьям ее прелести.
При свете дня и в публичных местах Клэр и Дэвид говорили о сексе, ничем не рискуя. Дэвид признался в полном отсутствии опыта. Он намекал друзьям, что занимался сексом постоянно, но это было слишком далеко от правды. Как-то раз он почти приблизился к цели, но распространяться об этом случае не захотел. Все равно тогда дело было в выпивке, а вовсе не в любви.
Они отвлеченно обсуждали, что бы они сделали, имея возможность уединиться. Например, если бы у Клэр была своя квартира, где их никто не беспокоил. Или у Дэвида было собственное жилье. Смогли бы они устоять перед соблазном?
Клэр сказала, что не вынесет страха перед возможными последствиями. Ей не хотелось сплетничать о Мэри Кэтрин, но оказалось, что Дэвид и так все знает. Это настораживало, но они не могли винить Джеймса, потому что Валери и Клэр тоже все знали.
Дэвид предположил, что, вероятно, есть способы предотвратить неприятные последствия. Он все-таки врач и располагает большим арсеналом средств, чем кто бы то ни было. К тому же на севере Ирландии можно легально приобрести контрацептивы, так что возникнуть проблем не должно.
– В случае, если бы мы всерьез об этом задумались, – уточнила Клэр.
– Да, именно в этом случае, – согласился Дэвид.
Эмер позвонила Клэр в общежитие и попросила оказать ей огромную услугу. Кевина направили в Лондон, чтобы разузнать о новых учебных пособиях. На целых три дня. И только представьте себе – Эмер поедет вместе с мужем. За Дэниелом присмотрит ее мать, она возьмет внука к себе. Эмер очень хотела, чтобы за домом тоже кто-нибудь присмотрел. Не может ли Клэр ненадолго перебраться к ним? Клэр ответила, что будет рада помочь.
Она подумывала о том, чтобы не говорить Дэвиду. Продержалась два часа и сказала ему. Дэвид сразу же попросил в больнице трехдневный отпуск.
– Надеюсь, нам не придется читать девятидневную молитву, – проворчала Валери.
– А если я потом не захочу тебя видеть? – спросила Клэр, когда они шли в спальню.