а, что Клэр еще натерпится от этой дамы.
– Расскажите мне о Каслбее, – весело попросила она, расплываясь в безупречной улыбке и притворяясь, будто ей интересно. – Я слышала, это очень оживленный городок.
– Видимо, вы ослышались, – решительно заявила миссис Пауэр. – Это маленькая община, очень-очень маленькая, но летом она увеличивается примерно в двадцать раз. В последнее время туда приезжает много всякого шумного сброда. А когда-то это был замечательный семейный курорт. Помнишь, Шейла, когда вы все приехали?..
Молли поймала взгляд сына и поняла, что не следует пренебрежительно отзываться о месте, куда Дэвида уговаривали вернуться.
– Но, возможно, восприятие зависит от возраста. Для молодых специалистов – врачей, солиситоров или знатоков гостиничного дела – жизнь в Каслбее прекрасна. А в нескольких милях от побережья живут очень приятные люди. Действительно приятные. Они держат замечательные поместья. – Миссис Пауэр по-совиному клюнула носом.
В душе у Дэвида бушевала настоящая буря. Ни мать, ни ее знакомых ни разу не приглашали ни в одно из этих крупных поместий. Зачем она пыталась пустить пыль в глаза, произнося фразы, которые выставляли ее посмешищем?
– Я хотела этим летом провести там несколько дней. Когда я получу диплом, то вернусь в Штаты, поэтому было бы неплохо поездить по Ирландии, пока есть такая возможность.
Молли растерялась. С одной стороны, девушка говорила, что ее отец работает почтальоном, а мать трудится на швейной фабрике и развешивает одежду. С другой стороны, Ноланы были уверены, что Джеймс питает к ней серьезные чувства. Какой тон лучше выбрать?
– Что ж, очень мило, дорогая, – уклончиво ответила она. – Обязательно дай нам знать, когда приедешь, и заглядывай в гости.
– Спасибо, миссис Пауэр.
– Ты остановишься у Диллона?
Мэри Кэтрин произнесла, не подумав:
– Думаю, Клэр подыщет для меня кровать.
– Клэр?!
Было слишком поздно. Клэр просила не упоминать ее имени, но оно уже слетело с языка.
– Клэр О’Брайен. Я живу с ней в одной комнате.
Молли Пауэр фыркнула:
– Сомневаюсь, что для тебя найдется место в скромном доме О’Брайенов. Возможно, Клэр толком не рассказывала, как живет ее семья. Их дом не предназначен для приема гостей.
Дэвид побагровел.
Мэри Кэтрин поспешила сменить тему:
– Я неточно выразилась. Я хотела сказать, что Клэр обещала снять для меня жилье. Но боже мой, кто знает, выберусь ли я когда-нибудь на море, ведь впереди так много работы… Кэролайн, твой последний учебный год тоже был одним непрерывным кошмаром?
– Последний год был ужасным. Я не знала, что ты живешь в одной комнате с Клэр О’Брайен.
– Ты никогда не спрашивала, – быстро ответила Мэри Кэтрин.
– Я знаю Клэр О’Брайен, – заявил маленький священник. – Очень умная девушка. Это же она выиграла трехгодичную стипендию вашего графства? Я всегда полагал, что молодежь испытывает колоссальное давление, когда получает такую стипендию…
Преподобный отец беззаботно болтал, ощущая, что в воздухе витает напряжение, но не понимая, откуда оно берется.
– Вы тоже знаете Клэр О’Брайен?! Господи, неужели она так популярна? – сказала Молли и повернулась к Шейле Нолан. – Помнишь их, Шейла? Большая разномастная семья – и ни пенни за душой.
– Не понимаю, о ком ты.
Пустые голубые глаза Шейлы Нолан подернулись дымкой больше обычного.
– Ты должна их помнить, мы часто ходили к ним за мороженым. Хотя мне никогда не нравилась эта лавка. Грязновато.
– Тогда зачем мы покупали там мороженое? – изумилась миссис Нолан.
– Их магазин недалеко от пляжа – вот почему.
– Я бы никогда не купила мороженое в грязной лавке.
Тонкая рука миссис Нолан потянулась к горлу, словно Шейла опасалась микробов, которые там притаились.
– Нет-нет. Речь не об этом. Я просто пыталась объяснить, что это за семья. Одна из дочерей занялась учебой и достигла больших успехов. С ней все в хороших отношениях, кроме нас с тобой…
В голосе Молли Пауэр звучали волнение и досада. Шейла Нолан выглядела растерянной, явно беспокоясь из-за мороженого, купленного и съеденного в антисанитарных условиях.
Отец Флинн, очевидно, разобрался, куда ветер дует, и попросил коллегу, отца Кеннеди, нового викария в приходе Ноланов, поведать гостям историю архиепископского сада. Этот безобидный короткий рассказ всех отвлек.
Отец Флинн спокойно посмотрел на Дэвида:
– Люди часто кажутся более жестокими, чем они есть на самом деле. В глубине души они, вероятно, очень добрые.
– Да уж, – пробормотал Дэвид.
– Ешь, не стесняйся. Говядина просто отменная. Держу пари, в больнице тебе такой не дают.
Дэвид промолчал.
– Еда способствует концентрации мысли лучше, чем все остальное.
Дэвиду пришлось улыбнуться:
– Я знал, что беседа со священником таит в себе риски.
– Так-то лучше. Передавай Клэр привет от меня.
– Вы тот, кто помог ее брату?
– Ты, наверное, хороший друг Клэр, если она тебе все рассказала. Да. К сожалению, от моей помощи было мало толку.
– Клэр говорила, что вы потрясающий.
– Она получит свой диплом с отличием? Она очень хотела этого.
– Думаю, да. Я ее всячески поддерживаю.
Они разговаривали вполголоса и замолчали, когда Кэролайн повернулась, чтобы присоединиться к разговору.
На другом конце стола Молли, прикрыв рот рукой, прошептала Шейле:
– Не могу объяснить почему, но мне никогда не нравилась эта девушка. Она не сделала мне ничего дурного, но я ей не доверяю. Тебе знакомо это чувство?
– Да, – подтвердила Шейла с видом заговорщицы; ее взгляд остановился на Мэри Кэтрин. – Пусть эта американка катится к себе домой – туда, где ей самое место.
– Жаль только, никто не знает, где подходящее место для Клэр О’Брайен и куда ей следует катиться, – тихо посетовала Молли.
Клэр лежала на кровати и читала стихи в разделе некрологов.
– Только послушай, Дэвид, послушай вот это: «Ежегодно в этот день и час вопрошаем, почему ушла от нас». – Клэр покатилась со смеху. – Они правда так делают? Каждый год в годовщину ее смерти они собираются вместе и спрашивают: «Что же могло с ней случиться?»
Дэвид сел рядом с ней.
– Почему ты не занимаешься? Ты сказала, что проведешь без меня целый день. Зачем ты читаешь эту чушь? Где твои книги?
Он огляделся вокруг и не заметил никаких признаков учебы.
– Не ругай меня. Как прошел обед? На что это было похоже?
– На обед у Ноланов, сама знаешь.
– Откуда мне знать?
– Мужчины не умеют рассказывать, ты сама говорила. Там было слишком много еды.
– Охотно верю. От тебя пахнет едой, – повела носом Клэр.
– И там был твой друг, отец Флинн. Он приехал в отпуск на несколько дней.
Она просияла, услышав приятную новость, но тут же пришла в замешательство:
– Как он понял, что мы с тобой знакомы?
– Мы говорили о Каслбее.
– Да, – посмотрела на него Клэр. – Дэвид. Что-то еще случилось?
– Мать едва не довела меня до белого каления, и я ушел…
– Расскажи обо всем.
В целом ничего плохого не произошло. Они не узнали ничего нового. Мать Дэвида не считала, что Клэр – само совершенство. Всего-навсего.
Ничего такого, чего бы они уже не знали: что мать Дэвида не думала, что солнце, луна и звезды исходят от Клэр. Вот и все. Почему Дэвид так расстроен?
– Я не хотел идти туда. Я хотел быть здесь с тобой.
– Теперь ты здесь.
Потом они совершили самый смелый поступок в своей жизни. Они ели консервированные груши прямо из банки, капли сока падали вниз, их приходилось слизывать с плеч – или с тех мест, куда они соскальзывали. Они вымазались в сладком грушевом сиропе и залили им кровать. Хохотали до колик в животе. Уронили на пол жестянку и обняли друг друга липкими от сока руками.
– Это и есть убожество? То, что нас окружает? – спросила Клэр.
– Как это ни называй, оно прекрасно, – ответил Дэвид.
Отец Флинн решил отправиться в Каслбей, чтобы посмотреть на все своими глазами. Он забронировал номер в отеле Диллона, нанес визит вежливости отцу О’Двайеру и сообщил Сержанту Маккормак, что слышал о ней много хорошего, вдохновив ее испечь булочки к чаю.
Выбрав подходящее время, он зашел в лавку О’Брайена и рассказал, что Томми поладил с дамой из службы общественного контроля за условиями тюремного содержания. Она приносит Томми книжки с картинками полевых цветов, а тот иногда их срисовывает. О’Брайены восхитились незнакомой англичанкой, которая находит время, чтобы навестить беззубого ирландского парня, сидящего в тюрьме за вооруженный грабеж. Отец Флинн заранее признал, что это должно быть тяжело, но, по его скромному мнению, самое обычное письмо без критики и оскорблений, с простым описанием домашнего быта, сотворило бы чудо. Письма от Клэр приходили бесперебойно. Агнес была горда это слышать. Она заметила отцу Флинну, что младшая дочь никогда не кичилась своими успехами и не проявляла высокомерия.
– Вы, вероятно, надеетесь, что она встретит хорошего человека, выйдет замуж и остепенится? – предположил маленький священник.
– Кто? Клэр? Выйдет замуж и остепенится? Она метит в профессора, не меньше. В детстве она не интересовалась мальчиками, и раньше я думала, что это большая удача. Крисси чересчур интересовалась ими. Но не Клэр. Думаю, через несколько лет она встретит какого-нибудь профессора, но к нам в Каслбей не вернется. Я осознала это в тот день, когда она поступила в среднюю школу.
– А если ей суждено выйти замуж за местного парня и вернуться в Каслбей?
– За кого она может здесь выйти замуж, отец? В приходе нет никого с ее уровнем образования.
Отец Флинн заглянул также к Пауэрам, потому что по характеру был человеком любопытным. Он увидел большой прямоугольный дом, добротный и достаточно крепкий, чтобы противостоять штормам и морским брызгам. Должно быть, его каждый год приходилось покрывать свежей краской. Рядом был разбит большой сад, откуда можно выйти на тропинку, ведущую к морю. Дом не отличался особым изяществом, но выглядел солидно и основательно.