День выдался солнечным. В отель, весело смеясь, пришли Мэри Кэтрин и Валери в своих лучших нарядах. Они принесли шляпку и черную сумочку. Вещи одолжили на один день. Владелицы так опасались за свое имущество, что потребовали все вернуть до наступления темноты.
– Я захватила бренди. На всякий случай, – сообщила Валери.
– Не сейчас, – сказала Мэри Кэтрин. – Мы должны одеть невесту.
Клэр казалась немного бледной, поэтому подруги ее нарумянили. В остальном невеста выглядела очаровательно. Ее наряд был подобран на редкость умело, и Клэр благословила незнакомых девушек, одолживших ей свои сокровища. На ум пришло, что она перестаралась, следуя старой доброй традиции, которая требовала надеть на свадьбу «что-то, взятое взаймы»[19]. Они долго смеялись над шуткой, пока в дверь не забарабанил отец Клэр. Том нервно сообщил, что осталось всего двадцать минут. Не пора ли на выход?
Клэр не ожидала, что внутри будет музыка, и удивилась, услышав тихие переливы церковного органа. Рука отца напряглась от испуга.
Ей почудилось, что до алтаря не меньше мили пути, но вскоре она уже видела лица гостей, которые оборачивались по мере того, как она приближалась. Сначала она заметила восхищенное лицо Анджелы, и на душе потеплело. Анджела обняла Эмер, и они обе радостно закивали невесте. Непривычно чистые и опрятные младшие братья в изумлении уставились на сестру. Польщенная, она двинулась дальше с высоко поднятой головой. Ей было приятно, когда брови Кэролайн медленно поползли вверх, а лицо доктора Пауэра расплылось в улыбке. Но поразительней всего была мимолетная перемена в облике свекрови. Надменное выражение, с которым миссис Пауэр не расставалась, на мгновение сошло с ее лица, пока она шепталась с миссис Нолан. Восторженные взгляды воодушевляли Клэр, и ее улыбка сияла все ярче.
Когда Дэвид обернулся, она светилась уверенностью и счастьем, полностью преобразившись с того момента, как сделала свой первый шаг к алтарю. Он даже не думал, что она может быть такой красивой. Дэвид улыбнулся Джеймсу, а тот ободряюще улыбнулся в ответ. Бестактные слова Джеймса были забыты. Дэвид вышел вперед, чтобы отвести свою прекрасную невесту к алтарю.
Пауэры не делали фотографий. Возможно, Ноланы взяли с собой фотоаппарат, но они ни разу его не достали. Фотоаппарат был у Кевина Куинна. Когда отец Флинн понял, что Кевину приходится экономить кадры, он дал Джиму О’Брайену денег и послал его в ближайшую аптеку за тремя упаковками пленки.
– Продолжайте снимать, – прошипел отец Флинн Кевину. – Теперь вы официальный фотограф.
Свадебная процессия бодро направилась к отелю. Миссис Пауэр оглядела помещение с таким видом, словно попала в музей. Она с досадой услышала, как Ноланы удивились удачному выбору места и похвалили антиквариат, украшавший холл. Мистер Райан принял решение подавать напитки в оранжерее, которая выходила окнами в сад. Гостей окружали цветы, зеленая листва и лучи солнца, проникавшие сквозь цветное стекло.
– Здесь совсем не плохо, – процедила Валери сквозь стиснутые зубы. – Клэр вела себя так, будто зовет нас в забегаловку, где воняет капустой, а на столе стоят бутылки с соусом.
– Место хорошее, – согласилась Мэри Кэтрин. – Но разве свекровь не стерва?
– Она скоро поймет, что оказалась в меньшинстве, – заметила Анджела, и девушки, не ожидавшие, что их кто-то услышит, вздрогнули от испуга. – Да, сейчас она ведет себя как стерва, но ей не хватает уверенности в себе. Когда она сообразит, что все остальные считают свадьбу чудесной, то одумается.
– Пойду поболтаю с ней, – сказала Валери. – Ослеплю ее рассказами о моем блестящем прошлом.
Мистер Райан позвал всех обедать. В томатном супе плавали сливки, сверху зеленела щепоть рубленой петрушки. Миссис О’Брайен медлила, размышляя над тем, что здесь украшение, а что – еда. Отец Флинн вывел ее из замешательства, шумно проглотив свою ложку, как только все закончили произносить молитву. Агнес поняла, что нужно делать, и семья последовала примеру матери.
Булочки были еще теплыми. Бутылки с напитками – красное и белое вино, апельсиновый лимонад и стаут – были красиво расставлены на столе небольшими группами через равные промежутки.
План рассадки являл собой чудо дипломатии. Для каждого члена семейства О’Брайен подобрали приветливого соседа. Клэр и Дэвид почувствовали, как у них постепенно выравнивается дыхание, которое они с самого утра невольно сдерживали. Гостей было слишком много для поддержания общей беседы, тем не менее за столом раздавался оживленный гул. К тому времени, когда мистер Райан и две официантки убрали тарелки из-под цыпленка в сливочном соусе и протерли стол, чтобы подать мороженое и торт, атмосфера разрядилась и стала более дружелюбной, чем кто-либо смел себе представить.
Соседями Молли Пауэр были Кевин Куинн и отец Флинн. Молли явно не хотела, чтобы ее уличили в преднамеренной грубости, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как поддерживать беседу. По другую сторону от отца Флинна сидела Агнес О’Брайен, рядом с которой также усадили Валери. Дэвид и Клэр отказались от традиционной рассадки, поскольку она вела к неминуемой катастрофе.
Отец Флинн объяснил Джеймсу, что входит в обязанности шафера, и попросил его непременно дать слово мисс О’Харе и отцу Дэвида.
– Это не соответствует традициям, отец, – пожаловался Джеймс.
– Ты на чьей стороне, мальчик? – резко осадил его отец Флинн.
Уловка сработала. Никто не заметил, что Том О’Брайен смущенно бубнил свою речь по бумажке. Если бы в паре с ним выступил только красноречивый молодой барристер, контраст был бы чересчур очевиден.
Доктор Пауэр был приветлив, бодр и весел. По его словам, врачи на свадьбах любят хвастаться тем, что способствовали появлению кого-то из молодых, полагая, что это придает им особый статус в глазах общественности. Что ж, Пэдди Пауэр помог произвести на свет и невесту, и жениха, а за жизнь и воспитание последнего нес особую ответственность. Он пожелал молодым долгой и счастливой жизни в Каслбее, который, как известно, является центром вселенной, и попросил тех, кто еще там не был, немедленно туда поспешить.
Анджела, более робкая и застенчивая, чем на школьных уроках, рассказала, какими сентиментальными становятся учителя, как только ученикам удается выскользнуть из их цепких рук.
Джеймс поразил всех ораторским мастерством. Праздник шел к завершению. Дэвид встал, чтобы выступить последним.
Клэр пришлось сосредоточить взгляд на стопке поздравительных телеграмм, чтобы не расплакаться от его слов. Дэвид говорил просто и прямо. Он признался, что счастлив и полон надежд. Он поблагодарил поименно всех присутствующих за все, что они сделали. Он был самым счастливым человеком на свете.
Все захлопали. Молодым аплодировали руки Молли в перчатках, тонкие костлявые руки Агнес, чисто вымытые руки Джима и Бена – их осмотрели, прежде чем выпустить братьев из комнаты, пухлые белые ладошки отца Флинна и артистичные руки Анджелы.
Клэр поднялась наверх переодеться. Она сняла розовый костюм, на который не уронила ни крошки, и завернула шляпку с сумочкой в оберточную бумагу. Надела красивое серое платье Валери и недорогие стеклянные бусы винного цвета в тон к перчаткам. Потом она взяла свою потрепанную сумку и была готова к отъезду. Джеймс пообещал, что преподнесет молодым супругам достойный подарок позже, когда они устроятся на новом месте. А пока он с радостью предлагал им свою машину, которая могла пригодиться. Дэвид взял ключи и еще раз тепло поблагодарил шафера.
– Очень мило с твоей стороны, Джеймс. И спасибо тебе за поддержку. За обедом. Ну, ты понял.
Они неловко переминались с ноги на ногу, ожидая, пока Клэр спустится к ним.
– Все было замечательно, – сказал Джеймс.
– Да-да, конечно.
– И все обязательно будет хорошо.
– Да, – сказал Дэвид.
Они вспомнили о тех днях, когда могли сказать друг другу все, что угодно. Эти дни остались в далеком прошлом.
Дэвид и Клэр сообщили, что отправляются в трехдневное свадебное путешествие в уединенный отель в Уиклоу. Гости глубокомысленно кивнули. На самом деле Дэвид и Клэр возвращались в свою новую квартиру, где царил полный хаос. Они больше ничего не хотели. Ни веселья, ни ужина при свечах. Они просто хотели побыть вместе и осознать, что день, которого они так сильно боялись, наконец-то закончился.
Джеймс Нолан заблаговременно поставил шампанское охлаждаться; и когда все прибыли в дом Ноланов, Брида встретила их с подносом бокалов.
– Как кстати, – одобрительно заметила Кэролайн.
– Славно придумано, – согласился ее отец.
Доктор Пауэр взял бокал и вышел в ухоженный сад, там стригли газон. Для всех остальных это был обычный рабочий день.
Молли увидела, что Пэдди стоит один, подошла и молча встала рядом с ним.
– Ты была великолепна, Молли, – сказал он.
– Великолепна?
– Ты всего этого не хотела, но не стала портить им праздник, хотя этот брак тебе не по душе.
– Клэр… – начала она и запнулась.
Пэдди молчал.
– …по-моему, она очень хорошо выглядела. Такой элегантный наряд.
Внутри шампанское лилось рекой. Кэролайн хотела знать, почему Клэр не забрала с собой ту шикарную сумочку, когда уходила.
– А вы слышали, что Дэвид и Джеймс разругались и почти не разговаривали? И что Джеймса едва не заменили на другого шафера? – сказала Кэролайн и засмеялась с видом заговорщицы.
– Я ничего такого не слышала, – сказала Валери, давая понять, что Кэролайн может продолжать.
– Якобы Дэвид рассказал Джеймсу о свадьбе, спешке, семейных драмах и прочем, а Джеймс сказал – и я, кстати, тоже так считаю, – короче, он сказал, что Дэвиду не повезло. Тогда Дэвид спросил, что он имеет в виду, а Джеймс ответил, что Дэвид не обязан жениться на шлюхе. И Дэвид выплеснул Джеймсу в лицо свой бокал – они сидели в баре отеля – и вышел, а Джеймсу пришлось бежать за ним. Боже, это было ужасно.