Глава 5Предлог
35
Сидя в машине, она видела, что все окна в загородном доме Сюй Шаньчуаня темные, ярким светом горели лишь два уличных фонаря перед железными воротами, их окружало облако мошкары, которое ближе к самым лампам сгущалось. На улице по-прежнему стояла невыносимая духота, Жань Дундун так хотелось опустить стекло, но, боясь быть обнаруженной, она оставила лишь маленькую щелку. С тех пор как Сюй Шаньчуань отказался от показаний и был отпущен на свободу, она все больше подозревала именно его.
На лобовое стекло упала капля дождя, за ней последовало еще несколько, в считаные секунды на машину обрушился целый шквал звонких ударов. От земли поднялась волна зноя, в которой смешались самые разные запахи, включая запах бетона, лака и растений. В приоткрытую щелку просочился дождь, а заодно – и струя приятной прохлады. Недавнее напряжение вдруг спало, настроение тотчас улучшилось – душа словно расправилась после долгого сна. Белевшие в свете фонарей косые струи дождя становились всю гуще и гуще, из-за этого сами фонари стали напоминать два массажных светящихся шарика.
Ворота заслонило водяной завесой, в ближайшее время дождь кончаться явно не собирался, однако она и не думала отступать: во-первых, было бы обидно, что какой-то пустяк перечеркнет все ее труды, а во-вторых, ей просто не хотелось возвращаться домой. Каждый день после работы она садилась в машину, под предлогом слежки дожидалась рассвета, после чего возвращалась домой и отсыпалась. Му Дафу к этому времени уже уходил – или по своим делам, или в университет. С тех пор как она подписала соглашение о разводе, ей больше не хотелось встречаться с мужем, эти встречи вызывали у нее такую же неприязнь, как встречи с классным руководителем в школе, или разговор с начальником на работе, или необходимость сидеть в первом ряду на собрании.
Ее взгляды тоже понемногу менялись: раньше она всегда мечтала побеждать, а сейчас мечтала о поражении, словно только поражение могло привести ее к успеху. Ей казалось: чем больше на ее долю выпадет трудностей, чем больше она пострадает физически и душевно, тем больше у нее будет шансов раскрыть преступление, словно победы мог удостоиться лишь проигравший, а счастья – лишь вконец измученный страдалец.
Пока она размышляла в таком ключе, душа ее наполнилась очередной порцией стойкости перед лицом испытаний. Эта стойкость была вполне себе ощутимой и напоминала подвешенный в груди мешок с песком, который образовался из-за неурядиц на работе, развала семьи и других проблем.
Дождь продолжал колотить по стеклу, и в какой-то момент она наконец проснулась. Оказывается, она уснула, причем глубоко. Это что-то новенькое! Скорее всего, ее состояние было связано с погодой. Но она тут же поняла, что виной тому кое-что поважнее, а именно потеря бдительности. Как же она могла потерять бдительность? Может, просто утомилась, а слежка оказалась всего лишь поводом? Она затруднялась ответить на этот вопрос.
Вдруг снаружи, заслонив все окно со стороны пассажирского сиденья, возникла фигура в дождевике. Она тотчас решила, что это какой-то злодей – насильник, грабитель, преследователь. Пока она прикидывала, как ей поступить, фигура подалась назад, и она увидела лицо. У нее вырвался вздох облегчения, и она открыла дверцу.
– Не напугал? – спросил Му Дафу, снимая дождевик и протискиваясь внутрь.
– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она, быстро обдумывая, что сказать дальше.
– Я уже пятый день наблюдаю за тобой.
– Не может быть! Я же такая осторожная, как я могла тебя не заметить?
– Это называется думать о главном, забывая об остальном, другими словами, ты уже давно выработала привычку не замечать меня.
– И зачем ты за мной шпионишь?
– Ты уже какой вечер подряд не ночуешь дома, я же переживаю, вот и позвонил Шао Тяньвэю, чтобы узнать, где у тебя дежурство. Он сделал запрос Лин Фан, и та сказала, что ты здесь.
– И они не побоялись, что ты мне помешаешь?
– Очнись уже! От этого дела отказались, иначе мне бы никогда не сказали, где ты. Это ты считаешь, что раскрываешь преступление, а другим кажется, что ты просто ищешь, где бы от меня спрятаться. Вообще-то у нас дома большая кровать, но ты почему-то предпочитаешь ночевать в машине. Дошло уже до того, что все твои коллеги интересуются, не появилось ли у нас каких-то проблем.
– И что ты им сказал?
– Сказал, что в нашей семье мир и идиллия, а еще выдвинул три обязательных требования: первое – попросил поверить в твою интуицию – насколько я могу судить, в шестидесяти процентах случаев она не подводит; второе: попросил дать тебе еще немного времени, чтобы ты наконец поймала убийцу; третье: сказал, чтобы они поддержали тебя в раскрытии дела, потому что никакая другая работа тебя не интересует.
– Ты так точно оценил степень моей интуиции. Интересно, как бы ты оценил ее в отношении своих измен?
– Не стоит забывать, что в сорока процентах случаев интуиция тебя подводит, например, ты совершенно неправа, когда сомневаешься в моей верности; неправа, когда думаешь, что Хуаньюй не проявляет усердия к учебе; неправа, когда считаешь, что я не уважаю твоего отца; неправа, когда говоришь, что я давно мечтаю о разводе. Разумеется, иногда ты и права, например, напиваюсь я действительно для того, чтобы убежать от реальности, потому как уже не знаю, чем тебя порадовать; у меня и правда есть склонность к нарциссизму – когда я хвастаюсь перед друзьями, то просто пытаюсь повысить свою самооценку. А еще ты права, когда считаешь, что после ссор я притворяюсь спящим, права, когда думаешь, что мне приятно внимание других женщин, права, когда заподозрила, что я попросил мужа Бай Чжэнь, Хун Аньгэ, уладить конфликт, права, что, получив анонимную доставку трусов, я подумал не о тебе, а о другой, даже, возможно, права в том, что в мыслях я тебе изменял, хотя это все-таки спорный момент, потому как сам я не считаю изменой то, что в моей голове иногда возникают образы других женщин.
– То есть ты хочешь сказать, что все-таки имеется шестидесятипроцентная вероятность того, что человек, которого я выслеживаю, является убийцей?
– Согласно теории вероятности, это абсолютно возможно.
– Но шестьдесят процентов это все-таки не сто. Если бы ты жил на такой шикарной вилле, имел красавицу-жену и очаровательную дочурку, ты бы пошел на убийство?
– Я – нет, но за других ручаться нельзя, некоторым нравится поступать безрассудно…
– Ты намекаешь на мое отношение к браку? Что ты вдруг замолчал?
У него даже волосы на голове зашевелились – это было именно то, что он хотел, но не осмелился сказать. В то же время не желая признавать этого, он сказал:
– Ты снова строишь догадки.
– Если бы у тебя появилось секретное поручение, кому бы ты его дал?
– Тебе, – тут же выпалил он, думая, то она снова устроила ему какую-нибудь проверку.
– Женщина бы с таким делом не справилась.
– Смотря какое дело.
– Убийство.
– Но я на такое не способен.
– Просто представь.
Тогда, немного подумав, он сказал:
– Поручил бы кому-то из родственников.
– А почему?
– Тут должно быть доверие на генном уровне.
36
Она надела наушники, увеличила громкость, уменьшила скорость и в который уже раз принялась прослушивать запись всех телефонных разговоров Сюй Шаньчуаня, которые он вел на протяжении трех месяцев после того, как попал под наблюдение. Она прослушала все это не меньше десяти раз, но при этом ничего подозрительного не обнаружила. Он либо говорил о делах, либо шутил, либо договаривался с друзьями сходить куда-нибудь поесть, попеть в караоке или даже снять девочек, в этом смысле все выглядело до удивительного предсказуемо, даже голос его ни разу не дрогнул. Однако ей все время казалось, что что-то в его разговорах поменялось, но что именно, она понять не могла. Чтобы докопаться до сути, она использовала каждую свободную минутку и прослушивала записи снова и снова. Надевая наушники, она тотчас успокаивалась, уверенная, что тратит свое время совершенно не напрасно. Постепенно это вошло у нее в привычку и, можно сказать, даже снимало стресс.
И вот однажды ее вдруг осенило, она наконец-то поняла, что именно ее смущало, – нестыковка состояла в том, что после убийства Сюй Шаньчуань всего пять раз за три месяца общался по телефону с Шэнь Сяоин, причем их разговоры всегда были короткими, тон – деловым, а содержание сводилось к вопросам о дочери или о том, где они будут ужинать.
Тогда Жань Дундун отыскала записи их разговоров, которые они вели в течение трех месяцев до убийства, и обнаружила, что раньше они общались практически каждый день, причем иногда по пять раз за сутки, и пускай содержание разговоров оставалось тем же, манера общения была намного мягче и голоса звучали приветливее. Почему же после убийства количество их телефонных разговоров так резко сократилось? Единственное объяснение заключалось в том, что супруги предполагали слежку и, соответственно, боялись, что звонки будут прослушиваться.
Жань Дундун провела анализ всех его звонков, после чего выявила еще одного человека, с которым он стал говорить по телефону намного реже. Если в течение трех месяцев до убийства количество разговоров с этим человеком составляло двести семьдесят раз, то за последние три месяца он разговаривал с ним лишь тридцать раз, что выглядело более чем подозрительно. Неужели им тоже есть что скрывать?
Этого человека звали Сюй Хайтао, он был племянником Сюй Шаньчуаня, в этом году ему исполнился тридцать один год. Провалив экзамены в университет, он пять лет проработал на заводе напитков у отца Сюй Шаньчуаня, после чего стал личным водителем Сюй Шаньчуаня в головной компании отеля «Майк».
Проверив все его звонки за последние полгода на предмет подозрительных разговоров, Жань Дундун таковые выявила. Первый такой разговор состоялся на четвертый день после убийства. Неизвестный фальшивым голосом произнес: «Дело сделано, жду от вас остаток». – «Кто тебя просил это делать? – зарычал в ответ Сюй Хайтао. – Это так ты держишь слово? Разве я не дал тебе отбой?» Не дождавшись ответа, Сюй Хайтао бросил трубку.