Шао Тяньвэй, отказываясь от конверта, произнес:
– Вы же профессор и должны понимать, что не все проблемы можно решить деньгами.
Му Дафу густо покраснел и, словно пристыженный пес с поджатым хвостом, так и остался сидеть с конвертом в руках, не зная куда его деть. Наконец он произнес:
– Почему супруги называют друг друга своей половинкой? Потому что только вместе они составляют целое, другими словами, если заболел один, то страдать будет и другой. В нашем случае она не спит – и я не сплю, она глотает таблетки – и я глотаю таблетки. Глядя, насколько она напряжена и встревожена, я тоже не нахожу себе места. Она привыкла быть перфекционисткой и ни за что не хочет признавать, что больна, никакой заботы с моей стороны не приемлет. Остается лишь во всем ей потакать и как-то незаметно уменьшать направленное на нее давление. Главное – чтобы она ни о чем не догадалась, это все равно что играть с начальником в мяч или в шахматы – если проигрываешь, нельзя, чтобы кто-то заметил подвох. Ее настроение превратилось в барометр качества моей жизни, и, объективно говоря, это качество оставляет желать лучшего. Я вот-вот стану похож на скороварку, чувствую, что еще немного – и взорвусь. Но снова и снова подкручиваю крышку и живу с этим дальше. При этом я постоянно думаю, как бы повернуть все так, чтобы она стала такой же веселой, как раньше? Ведь если хорошо будет ей, хорошо будет и всей нашей семье. Но я не в силах подобрать ключ к ее настроению, из-за психологического барьера я даже не могу с ней нормально общаться, потому что она предпочтет поверить кому угодно, только не мне. Да, я всегда презирал попытки решать проблемы с помощью денег, но, когда все остальные средства уже перепробованы, мне остается уповать лишь на это. Если вы примете конверт, для меня это будет означать ваше согласие помочь, вы поселите в моей душе надежду, что с вашей помощью ей станет лучше и она поправится.
– Хорошо, – произнес Шао Тяньвэй.
Он заметил, что Му Дафу вот-вот заплачет, поэтому ему неудобно было отказать повторно.
47
Придя на следующее утро в участок, Шао Тяньвэй первым делом взял на прицел руки Жань Дундун, но из-за того, что на ней была униформа, как он ни присматривался, разглядеть след от пореза на ее запястье так и не смог. В первой половине дня их следственная группа разделилась на подгруппы, чтобы продолжить поиски подозреваемого в гостиницах и съемных апартаментах. Группа Жань Дундун отвечала за западную часть города. За весь день Шао Тяньвэю, который вместе с ней прочесывал одно здание за другим, так и не представилось возможности увидеть ее запястья. Он даже хотел спросить у нее о случившемся напрямую, но побоялся.
Дождавшись перерыва, он обмолвился, что недавно научился гадать по руке и теперь может узнавать, кому сколько раз в этой жизни суждено влюбляться и суждено ли кому-то разводиться. Двое молодых сотрудников тут же протянули ему ладони, а он возьми да угадай, что каждый из них уже несколько раз влюблялся, у тех от удивления даже челюсть отвисла. Тогда он предложил погадать Жань Дундун. Та протянула ему правую руку. Взяв ее нежную ладонь и как следует рассмотрев на ней все линии, он произнес:
– Надо же, не ожидал, что ты влюблялась лишь один раз.
– Чушь это все, – откликнулась она, – меня больше интересует, смогу ли я развестись?
– Для этого надо взглянуть на левую руку, – сказал Шао Тяньвэй.
– Вообще-то по левой руке гадают мужчинам, а по правой – женщинам, разве не так?
С этими словами она настороженно убрала правую ладонь и невзначай спрятала подальше левую. И по этому движению он догадался, что она что-то скрывает.
После работы он пригласил ее поужинать, она согласилась. Они зашли в ближайшую закусочную, взяли еды, и тут она спросила:
– Зачем ты меня пригласил?
– Просто поблагодарить за неустанную заботу.
– Я забочусь о тебе уже несколько лет, с чего вдруг именно сегодня в тебе проснулась благодарность?
– Раньше ты не давала мне такого шанса.
– Врешь, ведь ты пригласил меня ради этого, не так ли?
Она закатала левый рукав, и тогда он увидел, что ее запястье заклеено пластырем.
– Как ты догадалась?
– Едва ты сегодня зашел в участок, я сразу заметила, что с тобой что-то не так, ты был похож на шпиона; мало того что на всех бросал косые взгляды, так еще и пялился на меня процентов на восемьдесят чаще обычного. Причем обычно ты смотришь на мое лицо, а тут тебя вдруг заинтересовали мои руки. Можешь не переживать, это просто царапина, все равно что комар укусил.
С этими словами она расправила рукав и хорошенько застегнула манжет.
– Можно узнать, из-за чего? – спросил Шао Тяньвэй упавшим голосом.
– Кошмар приснился, я понимала, что сплю, но никак не могла проснуться, тогда мне пришлось себя разбудить, расцарапав руку, – Жань Дундун закрыла глаза, словно припоминая свои ощущения.
– А тебя за это не отстранят? – забеспокоился Шао Тяньвэй.
– А я допустила какие-то перекосы? Или нарушила закон, или совершила нечто нелогичное?
– Вроде нет.
– Тогда чего беспокоишься?
– Я беспокоюсь за твое здоровье, хочется разделить твою ношу, но не знаю, как это сделать.
– Поцелуй меня, – она показала на свои манящие губы, – прямо сейчас, возьми и поцелуй.
Шао Тяньвэй так перепугался, что невольно подался назад, крепко ударившись о спинку стула. Он не то чтобы не хотел этого, даже, напротив, у него такое желание уже возникало не раз. Хотя Жань Дундун была старше его на десять лет, она казалась ему воплощением красоты и мудрости, при этом ничего лишнего в отношениях с ним не позволяла. Впервые ее большущие глаза смотрели на него в упор с такого близкого расстояния. Они показались ему совершенно бездонными, он даже ощутил силу, с которой она затягивает его в свои сети.
Ему вдруг стало страшно, его пугал не столько сам по себе соблазн, сколько то, сможет ли он его выдержать. Она слегка улыбнулась, пытаясь сгладить неловкость. Ее улыбка была настолько обворожительной, что ему тут же захотелось, чтобы его будущая избранница оказалась похожей на Жань Дундун.
– Может, пойдешь и снимешь номер напротив?
– Сестрица Жань, хватит надо мной издеваться.
– Я могу и передумать. Хочу посмотреть, используешь ли ты этот шанс.
– Это расходится с тем, чему ты меня всегда учила, это просто невыносимо.
– Не бери в голову, считай это случайным развлечением, чего ты волнуешься?
Он вдруг поднялся и произнес:
– Я, пожалуй, пойду.
– Присядь, я еще не закончила.
Он присел на самый краешек стула, но, почувствовав, что вот-вот соскользнет, незаметно подвинул зад подальше. Она неожиданно засмеялась, да так, что по спине его пробежал холодок.
– Вчера вечером ко мне приходил профессор Му, – признался он.
– Я догадалась, – ответила она.
– Меня совершенно поразило, что такой умный человек, как он, вдруг пришел ко мне за советом. Когда он говорил о твоем здоровье, то едва ли не плакал. Он тебя очень любит. Надеюсь, что ты не наделаешь глупостей.
– Какого совета он у тебя просил?
– Как тебе помочь.
– А ты мне уже помог.
И пускай этим утверждением он был сбит с толку, по сияющему выражению ее лица он понял, что она и правда счастлива.
– Твоя огромная помощь заключается в том, что ты позволил мне увидеть хорошего человека, человека, у которого еще сохранились моральные качества. Ведь с чем мы ежедневно сталкиваемся? Измены, убийство, кражи, коррупция, содержание любовниц, обман чужих и собственных жен… Со сколькими женщинами Сюй Шаньчуань изменял своей жене? Неужто Ся Бинцин интересовали только чувства, а на деньги ей было наплевать? Родители У Вэньчао не доверяли друг другу. Хун Аньгэ и Бай Чжэнь, у которых, казалось бы, все было прекрасно, тоже развелись.
Жань Дундун хотела было вспомнить похождения собственного отца, но вовремя нажала на тормоза, развернув мысль в другом направлении.
– Кому вообще можно доверять? Ты знаешь, почему меня мучает бессонница?
Он покачал головой, потому как вообще понятия не имел о том, что такое бессонница.
– Я боюсь, что стоит мне закрыть глаза, как тут же случится что-нибудь плохое – классический пример того, что чувствует ночной сторож; ведь он считает, что пока он бодрствует, ничего плохого произойти не может.
Шао Тяньвэй кивнул. Признаться честно, иногда он мыслил точно так же. Ей же вспомнилось, как в детстве она просыпалась раза по три за ночь, прислушиваясь, не ускользнул ли к соседке ее отец. Ведь на самом деле пару раз ей приходилось слышать, как среди ночи отец куда-то уходит, но она была слишком маленькой, чтобы посметь ему воспрепятствовать, и теперь из-за этого ее мучила совесть.
– Поддайся ты сейчас на мои уговоры, то, возможно, я снова бы порезала себе вены. Будь осторожнее. Из-за того, что я слишком подозрительна, я устраиваю своего рода проверку на вшивость, и практически каждая из таких проверок меня разочаровывает. Если хочешь помочь, просто оставайся таким же порядочным человеком, как теперь, чтобы я могла лицезреть хоть какой-то свет, ведь хорошие люди подобны лучу света, который способен развеять любую тьму.
– Неужели это тоже была проверка? – Он провел рукой по своей кисти.
– Это была самопроверка – мне хотелось узнать, насколько далеко я зайду, насколько сильно я злюсь на себя, насколько мрачно у меня на душе… Только разобравшись с собой, можно разобраться в людях, особенно это касается преступников, которых мы ловим.
Выражение ее лица и голос казались непринужденными, однако было заметно, что она притворяется, причем это стоит ей большого труда. Тем не менее, договорив последнюю фразу, она вдруг почувствовала, как сердце ее и правда наполнилось долгожданной радостью. «Неужели это и правда результат работы над собой – или самовнушение? – подумала она. – Ведь на самом деле многое из того, что поначалу представляется ерундой, при многократном повторении превращается в истину».