В назначенное время он приоткрыл дверь спальни. Сидя на краешке кровати, она наносила на тело крем. Пружинный матрас колыхался в такт ее движениям, словно намеренно дразня его и разогреваясь перед предстоящей работой. Он подумал, что выбрал отличный момент, – а ведь если верно выбрать время, то можно горы своротить. Она его заметила, но виду не подала, ее руки продолжали распределять крем по шее и груди. Он подошел вплотную и произнес:
– Дорогая, я закончил статью.
– Правда? Поздравляю. – Улыбнувшись, она приподняла голову, и, словно услышав сакральную песнь, замерла, оставив руку на левой груди.
Он раскрыл свои объятия. Она встала и, выскользнув из кольца его рук, подошла к туалетному столику.
– Не хочешь отпраздновать?
– Давай завтра, мне надо подготовиться.
– А почему не сегодня?
Его сомкнувшиеся руки, словно обнимая ее, повисли в воздухе. От сожаления он прищелкнул языком, целуя пустое пространство. Она подсознательно закрыла лицо ладонями и произнесла:
– Предлагаю отпраздновать это в другом месте.
– И где же?
– Завтра узнаешь.
– Но сегодня еще столько времени, может, порепетируем? – спросил он и тут же подумал: «Неужели она забронирует для нас номер?»
– Иди и репетируй, – последовал ответ.
Она открыла дверь и жестом попросила его выйти. Он закатил глаза и, продолжая обнимать невидимый шар, вышел вон. И только когда дверь за ним захлопнулась, он опустил руки и резко их встряхнул, словно пытаясь избавиться от гнева.
70
Его ожидание началось с той самой минуты, как она вышла из дома. После завтрака она повезла Хуаньюй в школу, а перед этим обещала, что заедет за ним после обеда. «Интересно, что за место она решила выбрать, – размышлял он. – С большой вероятностью это будет какой-нибудь пятизвездочный отель. Главное, чтобы она не выбрала отель „Ланьху“».
Утром он еще раз подправил статью, в обед вздремнул, а после обеда принялся подбирать в гардеробной одежду. «Господи, чем я занимаюсь?» – промелькнуло у него в голове. Он вытаскивал вещи, прикладывал к себе, надевал и крутился перед зеркалом. Он примерял то одно, то другое, но всякий раз что-то его не устраивало, он был так придирчив, словно отправлялся на первое свидание. В итоге решил пойти в костюме, но без галстука. Этот костюм он купил себе много лет назад для участия в международных конференциях, но надевал его лишь раз. Он не выносил стесненной одежды, чувствовал себя в ней так, словно на плечи ему наклеили пластырь. К тому же костюм сковывал движения в руках – сделай он размах больше положенного, и тот рисковал лопнуть по швам. Однако сейчас он выбрал именно костюм. Отглаживая его, он как следует прошелся утюгом по каждой морщиночке и неровности.
В 16:10 он облачился в костюм и принялся мерить шагами гостиную, чтобы, во-первых, немного привыкнуть к новому образу, а во-вторых, облегчить тревогу ожидания. Он обнаружил, что уже разучился общаться с Жань Дундун, теперь каждую фразу, каждое действие, каждую просьбу он не мог выразить так же просто, как раньше, теперь ему требовалось сто раз подумать, даже интонация у него изменилась, отчего ему было не по себе.
В 17:00 он получил сообщение на телефон: «Буду через пять минут». Он быстро спустился вниз, поджидая ее у входа в подъезд. Она подъехала, он сел рядом с водительским креслом и заметил, что она тоже в костюме: кто бы мог подумать, что их мысли совпадут? Но где же она переоделась? Ему казалось, что из дома она выходила в плаще. Он знал, что одежда у нее могла быть еще в двух местах: на работе и в квартире, что располагалась в микрорайоне Хэтан. Значит, она просто решила отвезти его на другую квартиру – тоже неплохо, пусть не так романтично, как в элитном отеле, но зато в непринужденной обстановке. Спустя полчаса они подъехали к пятнадцатому дому в микрорайоне Хэтан, припарковались и в приподнятом настроении вошли в лифт. Никого другого в лифте не оказалось, поэтому он нетерпеливо к ней потянулся и похлопал по ягодицам. Шлепнув его по руке, она произнесла:
– Ты не знаешь, что здесь камера?
– Я же не к чужим пристаю, так что мне все равно.
На одиннадцатом этаже лифт, звякнув, остановился, и они вышли. Он снова похлопал ее по ягодицам, на этот раз она его не отстранила, вроде как давая молчаливое согласие. И только в тот момент, когда она вытащила ключ и открыла дверь, он понял, насколько неверно все истолковал. Как оказалось, под словом «праздновать» она подразумевала совершенно другое.
Наполнявший квартиру гомон мощным потоком вырвался наружу, едва не сбив его с ног. Расплываясь в улыбках, из гостиной на них взирали Хуаньюй, а также его и ее родители. Стол ломился от блюд, перед каждым стояли фужеры. Он сразу понял, что главное блюдо приготовила Жань Дундун, закуски принесли его мать и теща, за водку отвечал тесть, а за красное вино – его отец. Му Дафу поймал себя на мысли, что у них уже давно не было подобных застолий, поэтому необходимость такого праздника действительно назрела, и в душе его это очень тронуло. Причем его тронула не столько жена, сколько все собравшиеся, чье присутствие окутало его теплым облаком. Они оберегали его, словно защищающий планету слой атмосферы.
Он хотел было произнести приветственный тост, но Жань Дундун его опередила. Подняв бокал с красным вином, она объявила, что сегодня все они собрались, чтобы поздравить Дафу с окончанием работы над грантом. Все принялись издавать приветственные возгласы, звон бокалов и слова поздравления слились, он чувствовал себя так, словно получил почетное звание «Заслуженного профессора Китая». Ему вдруг захотелось как следует напиться, поэтому он то и дело поднимал рюмку, чествуя присутствующих. Очень скоро он захмелел, постепенно все звуки слились для него в киселеобразную массу. В какой-то момент Жань Дундун предложила сделать совместное фото, все ее поддержали и принялись выстраиваться, Му Дафу был в таком состоянии, что самостоятельно встать уже не мог. Кто-то подхватил его под левую руку, кто-то схватил за правую, его водрузили в самый центр, все остальные выстроились по обе стороны от него. Потом возник вопрос, кто же будет фотографировать. Жань Дундун взяла инициативу на себя, но его отец запротестовал: «Тебе обязательно надо быть на фото, давай лучше я». Тогда запротестовал тесть: «Вам тоже надо быть на фото, я – репортер, давайте я». Все принялись спорить и уступать друг другу, словно это был вопрос невесть какой важности. Наконец Жань Дундун выкрикнула: «Тишина!» В гостиной тут же стало тихо. «Будем снимать по очереди, тогда на фотографиях окажутся все». С этими словами она сделала первое фото, за ней подключились другие. В их число не попали только Му Дафу и Хуаньюй – первый оказался недееспособен, а вторая нормально фотографировать еще не научилась.
Очнулся Му Дафу только на следующий день в девять утра. Он заметил, что лежит на большой кровати в спальне, причем по центру. «Разве это не половина Жань Дундун, почему я ее занял?» Однако, взглянув на шторы, он тут же сообразил, что находится в квартире, что находится в микрорайоне Хэтан.
Он поднялся и прошелся по комнатам: столовая и гостиная были чисто прибраны, на кухне аккуратными рядками выстроилась вымытая посуда. Вчера, прежде чем уйти, Жань Дундун навела здесь полный порядок.
Кроме Жань Дундун, никто и представления не имел, почему вчера он решил напиться. В тот самый момент, как он переступил порог этой квартиры, он понял, что их брак достиг конечного пункта. Раньше она приглашала всех родственников на квартиру, которая находилась в кампусе Сицзянского университета, – та была просторнее и удобнее. Но почему вчера она позвала всех именно сюда? По ее замыслу – чтобы ему было легче освоиться на новом месте, родственникам надлежало создать здесь особую теплую атмосферу, поэтому в ее поздравлении таился двойной смысл: во-первых, она поздравляла его с завершением гранта, а во-вторых – с переездом на новое место. Он уловил то, чего не уловили другие, она же поняла, что он истолковал все правильно, поэтому совершенно не препятствовала его желанию напиться.
Согласно их соглашению, развестись официально они решили только после того, как она раскроет дело, этот пункт она прописала в договоре сама. На тот момент она была полна уверенности, что дело будет раскрыто в ближайшее время и уж никак не ожидала, что оно будет только усложняться: до сих пор она понятия не имела, где искать преступника. Учитывая ситуацию, Му Дафу мог измотать ее до полного изнеможения, однако ему совсем не хотелось уподобляться Каренину. В свое время, читая роман Толстого «Анна Каренина», он сильно переживал по поводу того, что Каренин намеренно отказывал Анне в разводе, и уж никак не подозревал, что и сам столкнется с подобной проблемой.
Пиликнул телефон, он глянул на экран – от нее пришло фото со вчерашнего вечера. Он смутно помнил, что было сделано несколько фотографий, но она выслала ему именно ту, которую сделала сама. Там не было ее, а это означало, что она сознательно выходит из игры и больше не желает появляться на совместных семейных снимках. Он набрал ее номер и спросил, где она. Она ответила, что ждет внизу. Он спустился и увидел, что она приехала на его машине.
– Почему ты приехала на моей машине? – спросил он.
– Не могу гарантировать, что не потеряю над собой контроль. В ответственные моменты лучше, чтобы управление в свои руки брал мужчина.
С этими словами она вышла и пересела на кресло рядом с водительским. Он сел за руль.
– Не хочешь еще раз все обдумать?
– Я уже обдумала на сто рядов.
– Некоторые браки заключаются ради совместной жизни, а некоторые – чтобы являть собой образец. Раньше мне казалось, что важнее просто «жить», но теперь я считаю, что важнее служить «образцом». Если брак не сможем сохранить даже мы, то вера в него рухнет.
– Но брак без любви позорен.
– К сожалению, в этом мире не существует «любви после свадьбы», о которой ты так мечтаешь.
– А я верю, что существует, причем верю с той же силой убежденности, с какой ты в это не веришь.