У Цяньцао рассказала следующее:
– Вечером двадцать первого апреля позапрошлого года мне пришла экспресс-доставка. Открыв коробочку, я увидела десятисантиметровую бронзовую статуэтку Венеры. Под статуэткой лежала записка с именем отправителя и его номером телефона, а также короткое послание: «Самые красивые на свете женщины – это женщины без рук». Это и обрадовало меня, и тронуло. Позвонив по указанному телефону некоему И Чуньяну, я тут же спросила, откуда он знает о моем увечье. Когда же он сказал, что наблюдает за мной, я тут же прервала разговор, решив, что он какой-нибудь маньяк. На следующий день ближе к вечеру к проходной подошел мужчина и постучал по стеклу. На мой вопрос, кто он такой, он ответил, что его зовут И Чуньян. Выглядел он весьма прилично, на негодяя был не похож, так что я его впустила. Оказалось, что он работал на стройплощадке напротив. Когда здание выросло до второго этажа, он увидел меня со строительных лесов. Я поблагодарила его за подарок и пригласила поужинать. После этого он в знак благодарности пригласил меня в кино. На следующий раз я снова пригласила его поужинать, а он в знак благодарности пригласил меня в парк покататься на лодочках. Мы приглашали друг друга в разные места и постепенно сдружились. Однажды в кино он вдруг захотел меня поцеловать, но я его оттолкнула, сказав, что мы можем быть только друзьями. На его вопрос «почему» я лишь категорично ответила: «Не почему!» Тогда он признался, что еще никогда в жизни не целовал девушек. Я тут же смягчилась, мне стало его жалко, и я позволила поцеловать себя в щеку, но только разок. Он свое слово сдержал, быстренько меня чмокнул и потом, пока шел фильм, сидел и без конца облизывал губы. Он написал мне много стихов, и пускай не все я могла понять, одно я поняла точно – он в меня влюблен.
Испугавшись и его и своих чувств, я намеренно принялась отдаляться – перестала отвечать на звонки, находила любые предлоги, чтобы никуда с ним не ходить. Он никак не мог понять, что происходит, и постоянно спрашивал, почему я так себя веду, неужели он мне не подходит? Тогда я направила на него свою правую культяпку и прямо спросила: «Ты можешь купить мне протез? А еще у меня младшая сестра оканчивает школу и вот-вот должна поступать в университет, ты можешь помочь мне оплатить ее обучение? А еще на мне родители, которые также требуют заботы, ты готов их взять на себя? Я не то чтобы против наших отношений, но не могу позволить себе влюбиться в тебя». Для него мои слова были словно удар обухом по голове, он застыл на месте и долго-долго молчал. А когда он заговорил, то я даже испугалась. «Я могу подарить тебе целый небоскреб», – сказал он, показывая на офисное здание напротив. «Но он – не твой и не мой», – ответила я. «Я могу подарить тебе руку», – сказал он и занес над своей рукой нож для бумаги. Я с криком выхватила у него нож, а он бессильно опустился на пол и даже не собирался вставать. С каждым днем он вел себя все более странно: иногда приближался к проходной, смотрел на меня через окно, после чего, даже не поздоровавшись, разворачивался и уходил прочь, иногда заходил внутрь, сидел по полдня, но при этом не произносил ни слова.
В последний раз он навестил меня в прошлом году сразу после Праздника весны. Сказал, что они завершили строительство и отделку объекта и теперь переезжают на другую стройплощадку. Попутно пояснил, что из-за дальнего расстояния вряд ли у него будет время навещать меня. На прощание попросил какой-нибудь сувенир на память. Я порылась в ящике стола, в сумочке, но ничего подходящего не нашла. Тогда он показал на статуэтку Венеры и спросил, могу ли я подарить ее. «Конечно, – ответила я, – ведь когда-то ты сам мне ее подарил». Он решил, что я пошутила, и даже спросил, когда это он мне ее дарил? Я, помнится, подумала, что у него проблемы с головой, раз он забыл о собственном подарке. Завернув статуэтку в газету, я положила ее в пакетик и вручила ему. Он сказал «бай-бай» и удалился. С тех пор я его больше не видела.
Обобщив показания всех свидетелей, Жань Дундун пришла к следующим выводам: 1) Се Цяньцао – это плод воображения И Чуньяна, а точнее – собирательный образ двух девушек, Се Жуюй и У Цяньцао; 2) его фантазии имеют расхождения с реальностью, большинство из них являются ее полной противоположностью; 3) у него маниакальный психоз на почве любви. «Последний наблюдался и у меня, – подумала Жань Дундун, – но я своевременно это обнаружила, поэтому быстро выбросила из головы придуманного мною Чжэн Чжидо. На самом деле, ничего страшного в маниакальном психозе и нет, это все равно что метод моральных побед, которыми пользовался Акью. Все эти уловки прекрасно подходят для успокоения мозга и избавляют от бессонницы, ключевой момент состоит в дозировке, и тут главное – не переусердствовать».
Она показала И Чуньяну фото Се Жуюй, тот помотал головой, сказав, что не знает ее. Когда же она показала ему фото У Цяньцао, он тут же улыбнулся и признал в ней Се Цяньцао.
– Это У Цяньцао, – поправила его Жань Дундун, – и ты обещал ей руку.
– Я уже отдал ей руку, – опешив, произнес он.
– Она ее не получила, – подыграла Жань Дундун.
– Она у нее под окном, – последовал ответ.
И Чуньяна доставили под стражей к проходной типографии «Радуга». Прямо перед ее окном находилась шикарная клумба с цветами. «Куда же ты все-таки дел руку?» – спросила его Жань Дундун. И Чуньян показал в сторону буйно цветущего розового куста. Шао Тяньвэй, вооружившись лопатой, принялся аккуратно копать землю, вдруг послышался скрежет – лопата наткнулась на ту самую бронзовую фигурку Венеры. Когда Жань Дундун надела перчатки и, присев на корточки, разгребла землю рядом, то наткнулась на побелевшие кости, а точнее – на кисть правой руки, пальцы которой подобно вееру распластались по земле раскрытой пятерней. Ее переполнили самые разные эмоции, ей вдруг захотелось разрыдаться – ей было жалко и покойную, и себя, и живых, тем не менее она сделала над собой усилие и взяла нахлынувшие чувства под контроль.
78
По окончании рабочего дня Шао Тяньвэй пригласил Жань Дундун на ужин. Жань Дундун поинтересовалась, с чего бы это, тот ответил, что хочет отпраздновать раскрытие дела. Она согласилась и села к нему в машину. Когда они подъехали к стоянке ресторана «Водная галерея», ее сердце екнуло: «Почему именно этот ресторан?» Ведь именно здесь они частенько бывали с Му Дафу, отмечали день рождения Хуаньюй, избрание Му Дафу профессором, раскрытие ею крупных дел и т. д. Любое радостное событие им нравилось отмечать здесь, даже если это просто была удачная покупка или публикация статьи.
– Почему ты выбрал это место?
– Что-то не так? Если не нравится, поедем в другое.
Она открыла дверцу и вышла из машины, всеми силами стараясь скрыть неудовольствие и поверить в то, что такой выбор был всего лишь случайностью. Но когда он подвел ее к кабинету №9, она тотчас поняла, что никакой случайности тут нет, поскольку в прошлый раз они с Му Дафу ужинали именно здесь. «Почему он решил привести меня именно сюда? Очевидно, он уже знает, что я развелась, вполне возможно, что про это место ему рассказал Му Дафу. Неужели он решил проверить, как на меня подействует эта обстановка, смогу ли я спокойно отнестись к прошлому и освободиться от оков Му Дафу? Кажется, у него имеются на меня планы…» В ту же минуту она почувствовала, что отнюдь не против таких планов. К тому же ей тоже захотелось себя проверить. Она присела за стол и посмотрела в панорамное окно, за которым открывался до боли знакомый пейзаж – с горами, рекой и бушующей растительностью. На нее тут же повеяло чем-то задушевным, чем-то ностальгическим. Проверка началась, и, судя по всему, чувство ностальгии усиленно создавало ей помехи.
– Ты бывал здесь раньше?
– Нет. Это место рекомендуют в соцсетях.
Она ему поверила, даже непонятно почему. Вот если бы то же самое сказал кто-нибудь другой, например Му Дафу, она бы не поверила ни за что.
Он заказал ее любимые блюда, причем выбрал те, что подороже, после чего они приступили к трапезе. Он то и дело подкладывал ей еду, подливал вино, передавал горячее полотенце для рук, одним словом, ухаживал как настоящий джентльмен, при этом было видно, что он немного стесняется. «Раньше, если мне было что отметить, – размышляла она, – первым, про кого я думала, был Му Дафу, а сейчас рядом со мной Шао Тяньвэй, но, странное дело, я не чувствую себя виноватой, даже наоборот, готова к искушениям. Он моложе меня на десять лет. С другой стороны, нынешний президент Франции Макрон моложе своей супруги Брижит на двадцать четыре года, и они уже давно доказали, что у любви возрастных ограничений нет».
Он ел, смущенно опустив голову, а она пристально смотрела на него, словно оценивала некое произведение или размышляла над осуществимостью какого-то плана. Его лицо пылало огнем. «Если я сию минуту чего-то не предприму, то просто сгорю под ее взглядом», – пронеслось у него в голове.
– Сестрица Жань, – произнес он, – ты меня настолько восхитила, что я готов преподнести тебе свои колени.
Это новомодное выражение Жань Дундун слышать уже приходилось, оно означало высшую степень преклонения и было равнозначно словосочетанию «упасть на колени». В то же время оно вполне себе подходило для обозначения церемонии, при которой мужчина просил руки своей возлюбленной. Но она поспешила отогнать от себя лишние мысли и скромно сказала:
– Я та еще неудачница.
– Для меня ты как Бог: не только выудила у Лю Цина показания на убийцу, но еще и за несколько месяцев до раскрытия дела точно просчитала все детали убийства.
– Но при этом я развелась, – произнесла она, словно намеренно подчеркивая весь трагизм ситуации.
Однако для него эта фраза вовсе не прозвучала трагично, напротив, он почувствовал в ней намек, указание на то, что теперь она свободная женщина. Он завороженно глядел на нее, она завороженно глядела на него, в какой-то момент они как по уговору потянулись друг к другу и наконец, приблизившись вплотную, слились в поцелуе. Она уже давно не испытывала такого внутреннего трепета – она отдавалась ему самозабвенно и в то же время колеблясь, с радостью и в то же время со страхом. Еще никогда в своей жизни она не переживала настолько страстного и одновременно пугающего поцелуя, он оказался таким ароматным, таким нежным и сладким, что на него откликнулась каждая клеточка ее тела. Ей казалось, что сила тяжести утратила свою власть над ее телом, и она воспарила над землей, превратившись в легкое облачко, растворившись, словно сахар, до полного исчезновения. Когда их затяжной поцелуй завершился, она как будто воскресла из мертвых.