– У меня приятель есть, еще с учебки, – доверительным тоном продолжал Знаток. – Джим Макилело. Служит в «Фидес», в четвертом особом манипуле. Недавно мейлил, что их срочно перебросили на Гемеру. Слыхал о такой?
Крис кивнул. Гемера была третьей планетой системы Фидес, космической соседкой Геи – родины Портоса, второй планеты той же системы Фидес.
– Ну вот. Подробностей, ясное дело, не сообщал, но тут и чурка поймет, что там замутень какая-то. Весь манипул туда залепили. Там автохтоны покруче здешних…
– Может, учения? – предположил Крис.
– Ага, учения, как же! Я бы понял, если бы учения, мы с ним наблатыкались намеками изъясняться. Войнуха там, а не учения.
– Значит, конец теперь войнухе, – заметил Габлер. – Не наше это дело.
Знаток искоса взглянул на него, откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза.
Файтеры негромко переговаривались, обсуждая неожиданное сообщение вигиона. Разнообразию и новым пейзажам, судя по всему, приходил конец. Здравствуй, родная казарма на каменистом и полупустынном Эдеме-V, где теплых морей – раз-два и обчелся и с развлечениями весьма туговато…
Когда вигион вернулся, у Гранаты уже созрел к нему вопрос. Даже не вопрос, а предложение.
– «Файтер, принимавший участие в боевых действиях, имеет право на дополнительный тридцатисуточный отпуск», – процитировал он, проникновенно глядя на Андреаса Сколу. – Как насчет этого, командир? Мне сейчас ну просто позарез…
Вигион ухмыльнулся:
– А что там дальше сказано, Мхитарян? – Он поднял палец. – В течение года! В течение года, Мхитарян, а не сразу же, как «гав!», так «на!». Причем решение по каждому принимается с учетом не только заслуг, но и имевших место… чего, Мхитарян?
– Нарушений дисциплины, – с неохотой пробурчал Граната.
– Именно, Мхитарян! – возрадовался Скола. – Именно! Нарушений дисциплины! Имели место у файтера второго ранга Гамлета Мхитаряна нарушения дисциплины? Я даже не беру с начала года. Только за прошлый месяц, за июль.
– Так я же искупил! – вскинулся Граната. – Все равно что кровью! Вон, Гладиатора чуть ли не с того света вытащил. С него бы там, в подземельях, с живого шкуру содрали и в жертву богу своему принесли. Или и вообще бы слопали!
Портос громко фыркнул, Годзилла хохотнул, а плоский лик Арамиса похорошел от широкой улыбки.
– Молодчага, Граната! – одобрительно сказал Арамис. – Сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
– Спасибо тебе, дорогой, – добавил Крис. – Не забуду.
От воспоминаний о подземельях храма ему вдруг стало неуютно.
– Всегда готов выручить товарища! – отчеканил Граната и тут же заныл: – Надо, как никогда, командир. Сестренка младшая замуж выходит, я ж ее до трех лет на руках носил, кормил-поил…
– Грудью! – заржал Годзилла, и смешливый Сирена чуть не упал со скамейки.
Вигион усмехнулся в усы, с иронией посмотрел на Гранату и вполне доброжелательным тоном осведомился:
– И сколько ж годков твоей сестренке?
– Шестнадцать, – мигом ответил файтер. – Самый раз. Потом перезреет.
– Из личного дела файтера Гамлета Мхитаряна, – голосом персоннела[33] забубнил Андреас Скола. – Год рождения сорок восьмой. С шестьдесят пятого обучался в техноколледже в Тихой Долине. – Он перестал изображать персоннела и добавил: – Насколько я знаю твою планету Лавли, город Тихая Долина находится в западном полушарии, а город Арарат с сестренкой – в восточном. Или ты забрал сестренку с собой в колледж и там кормил-поил и носил на руках?
– Ну, почему же? – несколько смущенно пробормотал Граната. – Домой на каникулы приезжал, вот тогда и…
– Все с тобой ясно, Мхитарян, – отрезал вигион. – Не знаю, как там у вас, на Лавли, а меня вот еще в детстве учили, что врать нехорошо. Тем более своему непосредственному начальнику. В кабаки ты рвешься, а не на свадьбу сестренки.
– А хоть и в кабаки! – отчаянно выкрикнул Граната. – Что, блип, права не имею? После участия в боевых действиях, между прочим.
Атос смотрел вдаль и задумчиво теребил бородку. Патрик Куперман совал травинку в ухо сидевшему по соседству Расулю Сагдиеву. Тот досадливо отмахивался. Остальные с интересом следили за словесным состязанием вигиона и языкастого Принца Датского.
– Ладно. – Вигион, приглаживая короткие волосы, прошелся по площадке взад-вперед. А остановившись, изрек: – Все мы люди взрослые, и насчет кабаков каждый решает сам. – Такое высказывание, пожалуй, ничем не уступало запечатленным на досках емким фразам древних римлян. – Главное тут что? Главное, знать, понимаешь, край и не падать.
– Меру во всем соблюдай, – негромко вставил Арамис. – Еще стародавние греки так говорили.
– Правильно говорили, – кивнул вигион. – Неглупых парней там, наверное, хватало.
– То-то все эти стародавние греки и повымирали, – пробурчал Граната.
– Так не от кабаков же, Мхитарян! И вино-то они, между прочим, разбавленное пили, не нажирались, как кое-кто – не будем показывать пальцем. Ладно, к делу. – Вигион окинул взглядом своих бойцов. – Думаю, всем известно, что в мирное время одновременно пребывать в отпуске может не более половины состава вигии. То есть не более десяти человек. Марис уже гуляет. Остается девять. Подставившихся не считаем, у них пока госпиталь вместо отпуска. Я тоже обойдусь, у меня сестренка замуж не выходит, как у некоторых. Отгуляю потом, не горит. Значит, у нас четырнадцать претендентов. Или есть такие, кому отпуск сейчас ни к чему?
– Есть, – отозвался Столб. – Мне сейчас не резон дома появляться, там свои заморочки. Я уж лучше попозже, когда все утрясется…
– Принято, – согласился Андреас Скола. – Йокела отпадает. Еще?
Больше никто не изъявил желания добровольно отказаться от близкой перспективы побыть подальше от базы на Эдеме-V.
– В отпуск хочу! – заявил Годзилла. – Бросим жребий?
– Жребий пусть Юлий Цезарь бросает, – возразил вигион. – Давайте, доблестные вы мои, попробуем по справедливости. Кто сегодня метко стрелял, все мы знаем. Значит, три мушкетера и Габлер. – Вигион загнул четыре пальца. – Сейчас решим по остальным пятерым. С учетом всех плюсов и минусов. Точнее, я решу.
– Я бы тоже не сплоховал, всех бы там положил, – вновь встрял Граната. – Но ты же меня не послал, вигион, не дал шанса отличиться!
– Заткнись, Мхитарян, – мягко посоветовал Андреас Скола. – Дисциплинку подтяни, тогда и будешь заикаться об отпуске.
В итоге остальными счастливчиками оказались вице-вигион Янек Снайпер, Молчун, Годзилла, Микаэль Таварес и Расуль. Всем отпускникам было предложено писать рапорты, а их места, так же как и места угодивших в госпиталь файтеров, должны были занять резервисты.
– А теперь в казарму, продолжать тестирование, – распорядился вигион и вновь удалился в штаб.
Но, как подозревали файтеры, вовсе не для получения нового задания. От зорких глаз эфесов не укрылось, как туда потянулись и другие вигионы. Вероятно, для того, чтобы вместе с центурионом и брассами[34] отметить окончание участия седьмой центурии в событиях на Нова-Марсе.
Файтеры толпой направились в казарму. Шли медленно, и Янек Бут их не подгонял.
– Если файтера долбить – всех он может пристрелить, – без огонька выдал Граната. Даже, скорее, вымучил, просто для поддержания собственного реноме.
– Я вот одного никак не второпаю, – с деланым недоумением начал Арамис. – Зачем тебе, собственно, отпуск, Прынц Датский? Ты же дальше вот этой вот Александрии никуда не денешься. Все тридцать суток у местных хошек проведешь. Это ты командиру втюхивай насчет братишек-сестренок, кормления-поения и ношения на руках. Я тебя, раздолбая, знаю уже не первый день. Как облупленного.
– О местных хошках ничего сказать не могу, не пробовал, а вот на Китеже, говорят, девчонки класс, – оживившись, ответил Граната, пропустив мимо ушей последние фразы Арамиса. Ноздри его заходили ходуном. – Не из колонисток, а из автохтонок. Давно мечтаю туда добраться, да все никак не получается.
– И немудрено, – усмехнулся Арамис. – Не успеешь нацелиться в систему Беллоны, как находишь хошек под боком. И тебя уже на Китеж не тянет.
– А если и потянет, то ноги протянет! – выпалил Годзилла и аж хрюкнул от удовольствия. – Вот это я сказанул, да, Граната? Не хуже, чем ты!
Атос, который брел впереди рядом с вице-вигионом, повернулся и с хитринкой посмотрел на Гранату:
– Есть предложение: сыграем в «перевертыша». Выиграешь трижды подряд в десяти партиях – пиши рапорт на отпуск вместо меня.
– Годится! – ликующе завопил Граната. – Вот, мистеры, учитесь истинному великодушию! Атос – истинный Христос! Тот жизнью своей пожертвовал ради спасения человечества, а ты, Атос, – отпуском ради блага товарища. Это тебе всенепременно зачтется, отвечаю!
– Погоди радоваться, Гамлет, – осадил его Атос, пощипывая бородку. – Ты же еще не выиграл.
– Это дело техники, – воодушевленно отозвался Граната.
Однако его ликование действительно было преждевременным. Три раза кряду переиграть Атоса он не смог, хотя старался изо всех сил: нашептывал разные заговоры, вытягивал карту, отвернувшись и левой рукой, менял место за столом и прибегал к множеству других «верных способов» выиграть.
Вид у Гранаты был, как у файтера, пропившего последний асс, притом не свой, а одолженный. А потом как-то внезапно этот вид изменился. Неожиданно для всех от заслуженного месяца дополнительного отдыха отказался Молчун – Ивар Хильде. И не просто отказался, а именно в пользу Гранаты.
– Все понятно, – тонко улыбнулся Арамис. – Видать, не слабо подмазал Молчуна. Наобещал, небось, златые горы и винные реки.
– Не суди по себе, Ара, – как-то вяло огрызнулся Граната.
Сколько он посулил Молчуну, так и осталось тайной за семижды семью печатями.
Кристиан Габлер не имел ничего против дополнительного отпуска. Плановый у него выпадал на ноябрь, а теперь к нему добавлялся и весь август плюс несколько суток на дорогу туда-обратно. Это было совсем неплохо. Желательно бы, конечно, присоединить эти дополнительные тридцать с лишним суток к положенным – но такое в Стафле не допускалось. За два месяца эфес может превратиться в черт-те что, в сплошное недоразумение, и его нужно будет чуть ли не заново обучать.