Я никогда прежде не встречала ведьму. Никогда еще не оказывалась с ней в одной комнате. У меня перехватило дыхание.
– Почему ты в королевской крепости? – выдавила я.
– Потому что таким путем исцелила не того пациента в больнице, в которой работала, – ответила Тамара. – И она пожаловалась на меня.
– Какая-то бессмыслица. Погоди. Ты… спасла ее. Своей магией.
– Верно, – напряженно ответила она. – А теперь, пожалуйста, мне нужно сосредоточиться еще на минутку или будет слишком поздно помогать твоему другу.
Свечение, исходящее от ее рук, усилилось, Джерико резко вдохнул и выгнул спину на кровати, будто в приступе сильной, сокрушительной боли. Повинуясь инстинктам, я отступила назад, сжав руки в кулаки и готовясь оттащить ведьму, пока она не причинила ему еще больше вреда.
Но на этом все закончилось.
Тамара взяла мокрую мочалку и вытерла ею грудь Джерико – на месте раны осталось только красноватое пятно.
Я смотрела в изумлении. В самом настоящем изумлении, открыв рот и выпучив глаза. Я никогда в жизни не видела ничего более удивительного.
Джерико вновь сделал судорожный вдох и неспешно открыл глаза.
Осмотрел комнату, глядя на всех по очереди, пока не дошел до меня. Мы встретились взглядом.
Меня удивило необъятное облегчение, которое я испытала, поняв, что он выживет. Я окончательно поверила, что он оказался в паре шагов от смерти, что оставит меня здесь одну разбираться со всем в одиночестве. Но он выжил. Он поправится.
А все потому, что эта ведьма исцелила его своей магией.
Но это не имело смысла.
Магия не исцеляла. Зло не способно исцелять. Оно может только приносить вред. Оно причиняло боль, а не облегчало ее.
И тем не менее именно это я сейчас и наблюдала.
Элеменция – так она ее назвала. Тем же незнакомым мне словом, которое использовал Раш.
Но вся магия была зловещей, темной и запретной. Вся магия без исключений.
– Дрейк… – прошептал Джерико, нахмурив брови.
Я отступила назад, почувствовав, будто стены этой маленькой комнаты начали смыкаться вокруг меня.
Мне нужно на воздух. Нужно время. Нужно, чтобы все это оказалось чудовищным кошмаром, от которого я все еще могла проснуться, но, к сожалению, я была не настолько слепа. Как жаль.
Не сказав больше ни слова, я развернулась и вышла из дома.
Глава 8
Как же прекрасно отрицание.
В прошлом оно сослужило мне добрую службу. Даже психотерапевт, которого я посещала после смерти отца, отметил мою удивительную способность структурировать – я попросту распихивала проблемы по разным углам и запирала дверь.
Я считала свою способность игнорировать проблемы преимуществом. А терапевт рассматривал ее как то, над чем мне «нужно поработать», чтобы быть «счастливой и довольной».
Наплевать.
На мой взгляд, было вполне разумно не зацикливаться на мыслях или проблемах, которые причиняли кому-то боль.
Особенно если этим кем-то была я.
Так что я просто выкину из головы все, что только что увидела, все, что узнала о Джерико и о том, что местные заключенные увлекались применением зловещей, развращающей душу магии.
А еще о том, что я почувствовала, когда поняла, что Джерико выживет.
Мика вышла из дома Тамары следом за мной. Я приготовилась услышать все, что она намеревалась мне сказать: о таинственной темной магии, которую Тамара почувствовала в Джерико, и о том, кто мы такие и откуда пришли.
Но она не стала ни о чем спрашивать.
– Идем за мной, – сказала она.
И я последовала в другой деревянный дом в нескольких минутах ходьбы. Он оказался даже меньше дома Тамары.
– Не в твоем вкусе? – спросила Мика, заметив, что мое лицо непроизвольно обрело кислое выражение, которое я сразу же попыталась скрыть. – Очень жаль, потому что именно здесь вы с твоим парнем и будете теперь жить.
– Здесь замечательно, правда, – сказала я, выдавив натянутую улыбку. – Большое спасибо. Я знаю, ты говорила, что сегодня не желаешь отвечать на вопросы, но я надеялась, что…
Она перебила меня:
– Можешь зайти в трапезную за едой. Мы даем новичкам освоиться пару дней, а потом подключим вас к работе, так что не спеши, смирись с тем, что попала сюда, и постарайся не падать духом.
От попыток взять себя в руки и не поддаваться эмоциям шла кругом голова.
– Хорошо. Где мне достать новую одежду? Я хожу в этой уже почти день и… на ней остались пятна крови.
Кровь на одежде напомнила мне о рауте. О том, как отец умирал у меня на руках…
– В километре к северу отсюда есть небольшое озеро и речка, из которой мы берем чистую воду. Там мы стираем одежду и купаемся. Потрешь хорошенько, и свежие пятна сойдут с твоей одежды. По пути можешь заметить несколько выгребных ям. В напутствие скажу: обычно именно новичкам поручают вычищать их дважды в день. – И, заметив уныние на моем лице, добавила: – Извини, шикарных модных бутиков здесь нет. Как нет и душа, и спа-салонов. Можешь подать жалобу руководству.
Ладно.
Справлюсь с этим, раз уж придется.
– Где мне найти Вандера Лазоса? – спросила я.
Но Мика уже пошла прочь, даже не обернувшись. А я в неверии смотрела ей в след.
Я-то думала, что мои фальшивые друзья в реальном мире были поводом для огорчения.
К счастью, Мика здесь не одна. Крепость была полностью самостоятельной, автономной общиной, где находилось множество людей, которые могли знать ответ. Я могла поговорить с кем угодно.
А говорить у меня получалось лучше всего. Буду полагаться на свой лучший навык, чтобы добиться желаемого. За пределами крепости у меня получалось. Почему же не получится внутри ее?
Я распахнула дверь своей лачуги (потому что давайте смотреть правде в глаза: называть ее «домом» было бы слишком великодушно) и, приподняв очки, внимательно осмотрела обстановку.
Как и в доме Тамары, здесь была только одна комната. Пол выстлан деревянными досками, старыми и потертыми на вид. Соломенная крыша хижины выглядела совсем древней в сравнении со всем, что я видела в резиденции премьер-министра, да и в любом современном доме.
Маленькое окно без занавесок или ставней.
Маленький стол с единственным ветхим на вид деревянным стулом.
Маленькая дровяная печка.
И одна маленькая кровать.
Я целую минуту смотрела на кровать; голова была словно в тумане, но я быстро пришла в себя.
Блэкхарту придется привыкнуть спать на полу. Или в лесу. Или где-то еще, но только не здесь.
Я, конечно, испытала облегчение оттого, что он все еще был жив, но вопрос совместной ночевки на одной кровати даже не обсуждался.
На маленьком столе стояла наполовину растаявшая свеча и коробок спичек. Спички казались мне настоящей роскошью. Я достала одну и зажгла свечу, найдя легкое утешение в ее мерцающем свете и позволяя ей унести меня прочь от катастрофы, в которую за ночь превратилась моя жизнь.
Со мной все будет хорошо. Я справлюсь и в итоге стану еще сильнее.
Почему? Потому что я Джослин Дрейк, вот почему. И я была победительницей.
– Я победительница, – сказала я вслух.
Магический золотой дым, стремительный вихрь которого я заметила краем глаза, так сильно удивил меня, что я даже не успела собраться с духом или оказать сопротивление.
И вдруг я уже не была в своей крошечной лачуге и не смотрела на мерцающую свечу.
Я оказалась в эпицентре пылающего огня, как и в тот раз, когда впервые столкнулась с отголоском в бутике. Какофония звуков и суматоха давили на меня со всех сторон.
Сердце лихорадочно колотилось в груди, и, обернувшись, я заметила лорда Баниона, такого же уставшего и измученного, как и в двух прежних моих видениях. Однако на этот раз он к тому же был в ярости.
Он стоял, сжав руки в кулаки с кружащим у его ног пламенем, и смотрел, как люди бегут из горящих домов.
В его глазах бушевала ненависть вперемешку с безумием.
Осознав, где все происходит, я резко вдохнула. Передо мной возвышался сверкающий дворец, с крыши и башен которого поднималось пламя. Я не видела его в предыдущих видениях.
Это был дворец королевы. Интуиция подсказывала мне, что я видела ночь, когда шестнадцать лет назад Банион сбежал из камеры, в которой дожидался суда, с помощью темной магии сжигая все на своем пути. Погибли десятки людей, в том числе принц Элиан, а на то, чтобы полностью восстановить дворец во всем его великолепии, ушли многие годы.
Новая волна ненависти к убийце моего отца зародилась внутри и вырвалась на волю.
– Ты чудовище! – закричала ему я.
Он не посмотрел на меня. И не услышал, потому что на самом деле меня там не было. Я не чувствовала жар от огня, как ощущала его в клубе Раша. Я была призраком, блуждающим в прошлом.
Вынужденным пройти через воспоминание Баниона о той ночи.
Я услышала какой-то звук – плач ребенка.
Банион повернул голову и хмуро посмотрел в завесу дыма и огня, будто ища источник этого звука.
Он пошел на плач, и я бросилась на него, стараясь не позволить ему сделать то, что он задумал, но руки прошли сквозь него, как через туман. А потом остался только дым. Золотой дым, который закружил и исчез через считаные мгновения, вновь оставив меня посреди деревянного домика.
– О боже, – прошептала я. Кошмар Баниона, огонь и погибшие люди пронзили мой мозг, как острие бритвы.
Я провела рукой под носом, чтобы вытереть кровь.
Мне отчаянно было нужно глотнуть свежего воздуха, а потому я затушила свечу и вышла из темной хижины на залитую солнцем улицу, опустив очки обратно на нос.
Лорд Банион сбежал из дворца, где в заточении дожидался суда за свои преступления. Той ночью погиб принц Элиан, и королева лишилась наследника, но преисполнилась решимости найти колдуна и раз и навсегда положить конец его злу.
С тех пор прошло шестнадцать лет, а он до сих пор был на свободе.
Меня потрясло разрушение, которое он учинил. Я не могла поверить, что кто-то мог быть настолько злым. И меня по-прежнему беспокоило воспоминание, которое я увидела, когда коснулась капитана Норриса. Слабый и измученный Банион отказался исполнить просьбу самой королевы.