Что она от него хотела? Хотела проявить к нему милосердие, как к Лазосу? Просила его сдаться?
Это не имело значения. Он отказался. Наотрез. И я видела развернувшийся вслед за этим ужас. Мне нужно было избавиться от этих отголосков. И плевать, отправятся они в очередную шкатулку или в другую емкость или же попросту высвободятся в пространство, где улетучатся навсегда. Я больше не буду вместилищем воспоминаний чудовища. Уж лучше умру. И уж точно я бы не стала говорить нечто подобное не всерьез.
На грунтовой дороге, петляющей через город, я увидела множество крепостных, занятых повседневными делами. Они относили овощи в хижину, рубили дрова и таскали ведра с водой. Кто-то из этих заключенных наверняка знал ответ на мой вопрос и мог мне помочь.
Но затем я увидела Тамару. Ведьма сняла перепачканную кровью одежду и надела белое хлопковое платье. Оно не выглядело ужасно старомодным, а значит, Мика соврала мне о том, что в их городе было не достать новую одежду. Мне не нужен полноценный магазин. Талантливой, готовой поработать швеи будет вполне достаточно. Но в данный момент это было, мягко говоря, меньшей из моих проблем.
Замешкавшись на мгновение, я устремилась прямиком к ней.
– Как Джерико? – спросила я.
– Идет на поправку, – ответила она, отчего непонятное напряжение внутри меня ослабло. – Ему нужно будет хорошенько отдохнуть оставшуюся часть дня. Отис и Арло отнесут его в ваш дом.
– Спасибо, – кивнула я.
– Пожалуйста, – ответила она с искренностью, которая была присуща некоторым людям от природы. Такой искренностью, от которой становилось ясно, что они говорят, что думают, и думают, что говорят.
Таких людей были единицы. И я, конечно, не относилась к их числу.
– Джейни, – нерешительно обратилась Тамара. – Я знаю, что ты встревожена увиденным, но прошу, знай, что я не причиню вреда своей магией. Ни тебе, ни кому-то еще.
Я напряглась и внимательно вгляделась в ее лицо, ища признаки обмана, но ничего не обнаружила.
– Это противоречит всему, во что я верила.
– Мне об этом хорошо известно.
– Магия – зло, – сказала я. Эти два слова снова и снова повторялись в моей голове. За последний день я столько раз произносила их вслух, что в горле пересохло.
И все ждала, когда кто-нибудь со мной согласится.
– Элеменция сама по себе нейтральна, – мягко сказала она. – Магия, которой обладаю я и большинство ведьм и колдунов, извлекается из природных стихий, что нас окружают. Воздух, земля, вода, огонь. Магия стихий. Она чиста, как воздух, которым мы дышим, или земля, на которой стоим.
Передо мной возник образ Баниона, стоящего среди пламени.
– Или как огонь, который сжигает дотла город, в котором все живут? Как сделал лорд Банион?
Она поморщилась.
– Удар молнии может сжечь целый лес и всех заточенных в нем существ. И все равно это естественное явление.
– Лорд Банион – злодей, – рыкнула я.
– Возможно, – согласилась она. – Но элеменция – не зло. Вот так все просто.
Я покачала головой. Возможно, я не уделяла должного внимания урокам истории, но знала, что ведьмы и колдуны были в ответе за величайшие зверства в истории человечества.
– Это не просто, – возразила я. – Все это не просто.
– Ты права, не просто. Особенно для того, у кого не было возможности расширить свои знания по этому вопросу. Какой позор, что королева продолжает поддерживать ужасную ложь, которой положили начало ее предки. Ложь, которая навредила гораздо большему количеству людей, чем принесла пользу.
Я косо посмотрела на нее, готовясь вступиться за Ее Величество, но чуть не до крови прикусила язык. Мне нельзя было наживать здесь врагов. Мне отчаянно нужны были друзья. Даже если у этих друзей были противоположные убеждения.
– Это так, – согласилась я, собрав остатки своего обаяния. – О магии мало что известно, не так ли? Джерико рассказал мне о книгах, которые были сожжены, а еще о том, что цифровую информацию гораздо легче изменить, нежели чернила на бумаге.
– Этот юноша мудр не по годам, – сказала она. – Огромное количество информации об элеменции было уничтожено или искажено. Но старайся смотреть на мир широко, Джейни. А то, что я сделала, чтобы спасти твоего друга, – клянусь, эта магия происходит не из тьмы. Ты и сама могла это видеть.
Должна признать, в ее словах было немало смысла, но даже мысль об этом вызывала странное липкое ощущение, будто я шла через комнату, полную ирисок.
– А как же магия, которую ты почувствовала в Джерико? – спросила я как можно спокойнее. – Ты сказала, что это была темная магия. И эти символы, что бы они ни значили, на его руке… Я не понимаю.
– Это… иное, – сказала она, нахмурив брови. – Как я могу объяснить, если сама едва понимаю? Есть элеменция чистая и естественная, которая присутствует всегда, как невидимая река. А есть магия, которая таится в тени того, что известно и доступно большинству ведьм и колдунов. Магия, о которой говорится только в легендах, передаваемых из поколения в поколение.
– В каких легендах? – спросила я сквозь ком в горле. Инстинкты подсказывали мне держаться подальше, но я заставила себя стоять на своем. Я должна была узнать больше.
Тамара побледнела и застыла в нерешительности, будто не хотела говорить больше ни слова. Можно подумать, меня это остановит.
Я схватила ее за руку, чтобы вновь завладеть ее вниманием.
– Мне стоит бояться Джерико? – спросила я вполголоса.
Она хмуро посмотрела на мою руку, держащую ее ладонь, и снова подняла взгляд на лицо. На мои солнцезащитные очки.
– В тебе я тоже чувствую магию, – с удивлением произнесла она, и я тотчас отпустила ее руку. – Но твоя… чистая элеменция. Почему же ты оказалась в королевской крепости, Джейни?
Она вмиг почувствовала мою магию памяти. Вот так просто. Оттого я встревожилась еще сильнее.
– Все сложно.
– Не сомневаюсь.
– Я не хочу говорить о себе, – призналась я. – Я хочу поговорить о Джерико. Какая в нем магия? Прошу, мне нужно знать.
– Самая темная из существующих. – Тамара вздохнула. – Магия смерти.
Я уставилась на нее, на миг лишившись дара речи и пытаясь совладать с дыханием.
– Что это значит? – прошептала я.
– Честно говоря, не знаю, потому что это вне моей компетенции, – ответила она. – Я знаю лишь, что твой друг жив и приходит в себя, едва не погибнув от пули королевского гвардейца, пронзившей его грудь. А теперь, если не возражаешь, мне нужно его проведать.
Я осталась стоять, глядя ей вслед, а ее слова эхом звенели в ушах.
Самая темная из существующих. Магия смерти.
Человеку, который всегда верил, что вся магия – темная и зловещая, что ее нужно избегать любой ценой, узнать теперь, что может быть что-то еще хуже…
Впрочем, об этом можно забыть. Я даже не предполагала, что могу оказаться так близко к магии. Все семнадцать лет. Все эти годы я лишь слышала упоминания о ней в новостях и королевских речах как о своего рода смертоносной чуме, которая грозила уничтожить все человечество, если ее не сдержать.
Магия всегда была подобна монстру, который прятался у меня под кроватью и пугал тем, что схватит за лодыжку своей когтистой лапой, если я высуну ее из-под одеяла. Но я никогда не видела этого чудовища, потому что всегда спала, плотно укутавшись в одеяло, до самого утра.
Это, конечно же, образное выражение. Я не верила, что у меня под кроватью жил монстр.
Во всяком случае, больше не верила.
Но магия смерти… Внутри Джерико. Тамара сразу же ее ощутила, а я нет. Ни на миг.
Стрекотание сверчков вывело меня из оцепенения, и я взволновано огляделась вокруг. Несмотря даже на будоражащую и мучительно запутанную информацию, которую сегодня узнала, я невольно заметила, что в животе начало урчать. Я умирала с голоду.
И направилась к трапезной – самому большому сооружению в городе. Оно было построено из длинных деревянных бревен. Внутри от стены до стены выстроились грубо сколоченные столы, по бокам от которых стояли деревянные скамьи.
На противоположной от входа стене расположился большой пылающий камин.
Мика сказала мне прийти сюда за едой. Разносчица за прилавком наблюдала за моим приближением. Не успела я и рта раскрыть, как она пододвинула мне миску супа и упаковку крекеров.
Я с удивлением уставилась на крекеры.
– Когда поешь, оставь миску на столе и выбрось бумагу в корзину возле выхода, – велела она. – Добро пожаловать в крепость.
– Спасибо, – проговорила я и, повернувшись к столам, тут же увидела еще одно знакомое лицо.
То была пожилая женщина, которая хотела, чтобы Мика уделила ей внимание, как только мы прибыли. Кажется, ее звали Глория.
Она одна сидела за столом, а перед ней стоял деревянный кубок. Похоже, она была крайне увлечена его содержимым, устремив взгляд в глубь чаши.
Я села напротив, и она с удивлением подняла на меня взгляд.
– Здравствуйте, – начала я, нацепив улыбку. – Я Джейни. Я здесь новенькая и надеюсь завести друзей.
Да, друзей, которые могли бы восполнить целую череду пробелов, потому что информация станет оружием, с помощью которого я избавлюсь от ощущения полнейшего неведения о том, как мне спасти собственную жизнь.
Глория склонила голову набок.
– Как скажешь.
Я открыла упаковку с крекерами и, откусив один маленький, соленый и сухой кусочек, запила целой ложкой супа.
– Что это? – спросила я. – Куриная лапша?
– Крысы с червями, – ответила Глория.
Я выплюнула весь суп и посмотрела на нее с отвращением.
– Что?
Женщина захихикала.
– Да шучу. Но это не курица. У нас не хватит скота, чтобы каждый день кормить мясом этих голодных дураков. Мы каждый месяц получаем большие поставки с заменителями мяса, которые по вкусу напоминают курицу. Если, конечно, у тебя хорошее воображение.
Я продолжила размышлять об этом, доедая остатки своего супа без крыс и червяков, который оказался не особо хорош, но и не ужасен на вкус.