Мне надоело прятаться, потому что я знала: она все равно меня настигнет – эта дикая собака либо укусит меня, либо станет выполнять мои команды.
Поэтому я не отстранилась от колдуна. Напротив, встретилась с ним взглядом и открылась содержащейся во мне магии. Через мгновение возник золотой дым, но на сей раз не случайно, а по моей воле. Плотная, кружащая завеса вмиг застлала все перед моими глазами и унесла меня в прошлое, чтобы показать яркое воспоминание. Отголосок прошлого лорда Баниона.
Когда дым рассеялся, а голова перестала кружиться, я оказалась на твердой земле. Твердой в буквальном смысле.
Опустив взгляд, я увидела камень под ногами. Услышав топот сапог по каменному полу, я подняла голову и увидела, что отряд королевских гвардейцев в форме шагает прямо ко мне по узкому коридору. Отойти было некуда, и я приготовилась к тому, что они врежутся в меня. Но они прошли сквозь меня, как через призрака.
В окружении шести гвардейцев стоял лорд Банион с закованными за спиной руками.
Несмотря на усталое выражение лица, в его темных, пронзительных и умных глазах виднелась настороженность. Под левым глазом красовался жуткий багрово-синий фингал.
Длинные черные цепи, прикованные к его кандалам, волочились позади него и громко лязгали по полу. Гвардейцы отвели колдуна в помещение в конце длинного, темного коридора. Он замешкался у двери, и его с силой толкнули внутрь.
Я пошла следом с шумно колотящимся сердцем.
В комнате, в которую затолкали Баниона, были гладкие каменные стены. Я встала с краю от железного стола, стоящего посреди комнаты, чтобы ясно видеть всех и все. Вдоль стен выстроились шкафы. На длинном столе под шкафами в дальнем конце комнаты были разложены острые медицинские инструменты.
А еще в ней были два знакомых мне лица.
Лазос, который выглядел в точности как в моем видении у озера. И королева.
Лицо королевы Исадоры было моложе, чем сейчас, а волосы темными и блестящими. Оба обратили внимание на Баниона, глядя на него без капли сочувствия.
Банион прищурил глаза.
– Наконец-то Ее Величество и ее новая послушная комнатная собачонка почтили меня своим присутствием. Я польщен.
Плечи Лазоса напряглись, выражение лица стало суровым, но он ничего не сказал.
Королева подняла голову и взглянула на Баниона.
– Мне жаль, что до этого дошло, Зарек. И я сожалею, что с тобой так ужасно обращались с момента твоего прибытия.
– Очень сомневаюсь, что ты о чем-то сожалеешь, – ответил Банион. – Ты могла радушно пригласить меня сюда, а не выдергивать из привычной жизни так бесцеремонно, сыграв на моем доверии старому другу Вандеру. Очень коварно, Исси.
Я нахмурилась. Он и впрямь только что назвал ее Исси?
– Горе заставило меня отчаянно искать решения, Зарек. Я сама пришла сюда, чтобы просить твоей помощи. Нет, не совсем так. – Она нахмурилась. – Похоже, я умоляю тебя. Умоляю, Зарек, найди в себе силы спасти нашего сына.
Погодите-ка. Нашего сына?
Я почувствовала, будто меня бросили в глубины бушующего океана без малейшего представления, как выбраться. Я же ослышалась? У королевы был только один сын, принц Элиан.
– Слишком поздно, – Банион покачал головой. – Даже если бы я мог призвать необходимую магию, уже слишком поздно для такого вмешательства.
– Нет, не поздно! – королева перешла на крик. – Ты самый могущественный колдун из ныне живущих. Со дня нашей первой встречи я знала, что ты способен на все. Ты можешь это сделать. Я знаю, что ты делал это раньше!
Выражение лица Баниона было мрачным.
– Только проводил эксперименты. Эксперименты, которые не следовало проводить. Они стоили мне части души. И проводились на животных, а не на людях. Это самая темная магия, Исси. А темная магия достается дорогой ценой.
– Мне плевать, какую придется заплатить цену! – В ее глазах мелькали боль и ярость. – Ты просто жалок. Отказываешь мне в том, чего я жажду сильнее всего, лишь потому что я давным-давно не рассказала тебе правду о нем.
– А должна была рассказать, – прорычал он. – Я должен был узнать о том, что у меня есть сын, прежде чем узнал о его смерти.
– Ты можешь узнать его. Воспитать, Зарек. Верни его к жизни, и я обещаю, что ты познакомишься с ним.
– Он мертв уже две недели. Его больше нет. Если бы прошло всего несколько минут. Может, дней… Но уже слишком поздно. Дай ему покоиться с миром.
– Нет, никогда. Он мой сын, мой наследник. Следующий король. Мое наследие!
– Люди умирают независимо от их статуса. Это естественно.
– В этом нет ничего естественного. Ему было всего семнадцать! Я верховная правительница многомиллиардной империи. Я не склонюсь перед природой!
Банион отвернулся.
– Я не могу тебе помочь.
– Зарек, – Лазос выступил вперед, заламывая руки. – Дерево, которое не гнется в шторм, сломается. Ты всегда был как чертово упрямое дерево, Зарек. Но сегодня тебе нужно наконец согнуться.
Выражение лица Баниона стало еще жестче.
– Значит, сломаюсь. Вы рискуете вернуть к жизни нечто темное и противоестественное. У меня не было возможности узнать своего сына, но я чувствую, что должен дать ему покой. Я не стану в этом участвовать.
Резкость в чертах лица королевы смягчилась, и она опустила ладонь Баниону на грудь.
– Не малодушничай. Не сегодня. Клянусь, я все исправлю. Все ошибки, которые мне пришлось совершить за эти годы, чтобы сохранить свое имя, свое наследие. На этот раз я выберу тебя, а не Грегора. Клянусь.
– Мне не нужны твои извинения, Исси. Уже очень давно не нужны. Я люблю свою жену. Нашего ребенка. Мне выпал второй шанс все исправить. Я поклялся Элеанор, что никогда и ни за что больше не прибегну к темной магии и не стану рисковать своей душой. Я сдержу свою клятву.
– Значит, ты отказываешься. – Слова королевы были едва слышны.
– Отказываюсь.
Она отступила назад, на ее лице вновь появилась непоколебимая вежливая маска.
– А знаешь, я понимаю. Понимаю, почему ты мне отказал. И даже восхищаюсь твоим упорством и невероятной преданностью новой семье.
Банион сделал глубокий вдох и медленно выдохнул с недоверчивым выражением лица.
– Спасибо, Исси.
Королева кивнула.
– Семья – самое главное в жизни. Сейчас я понимаю это гораздо лучше, чем прежде. Я на все пойду ради своей семьи. К тому же ты мне не нужен. Вандер уже пообещал помочь, если ты откажешься.
Банион рассмеялся, хотя в его смехе не слышалось веселья.
– Ты серьезно? Он обладает лишь крупицей моего мастерства.
– Я прочел все на эту тему, – возразил Вандер, явно уязвленный словами Баниона. – Древние тома, которые рассыпались в моих руках, когда я переворачивал страницы. Я отчетливо помню все, что нужно, чтобы вызвать эту магию. Я знаю, что справлюсь, с тобой или без тебя.
– Ты полный дурак, – пробормотал Банион. – Ты всегда был самоуверенным, всегда считал себя лучше всех остальных. Твоя память помогла тебе пробиться, заставила людей поверить, что ты более искусен, чем есть на самом деле. Но это не так. Твоя магия не может сравниться с моей, и в глубине души ты это знаешь.
Лазос оскалился.
– Ошибаешься. Я могу сделать это и сделаю.
Банион посмотрел в глаза королеве.
– Делай что хочешь, но не позволяй Вандеру пытаться направить магию смерти такого уровня. Все запросто может пойти не так. Ты пойдешь на такой риск?
– Я пойду на любой риск, чтобы добиться желаемого, – прошипела королева.
– Тогда я молюсь, чтобы у Вандера ничего не вышло! – прорычал Банион в ответ. – Ты невероятно невежественная стерва.
За это он получил от гвардейца удар прикладом в висок, и его заставили встать на колени перед королевой. Он пытался подняться, но его продолжали бить, пока он не остался в оцепенении молча стоять перед ней на коленях с окровавленным лицом и опухшими глазами.
– Вандер, – обратилась она, на сей раз тихим, размеренным и пугающим голосом.
– Да, моя королева, – откликнулся Лазос.
– Ты готов начинать?
– Да, моя королева, – без промедления ответил он.
С минуту она задумчиво молчала, но потом кивнула.
– Я хочу, чтобы ты наблюдал, Зарек.
В комнату вошли еще двое гвардейцев. Они ввезли железную каталку, накрытую белой простыней, под которой безошибочно проступали очертания человеческого тела.
Когда гвардейцы перенесли накрытое тело на металлический стол, стоящий посреди комнаты, королева судорожно вздохнула.
– Не бойтесь, Ваше Величество, – напряженно проговорил Лазос. – Я вас не подведу.
– Уж постарайся, – прошептала она и скомандовала гвардейцам: – Оставьте нас.
Они возражать не стали. И ушли. Спешно.
Лазос подошел к столу, взялся за край белой простыни и отодвинул ее.
Смерть исказила красивое лицо принца Элиана. Кожа стала прозрачной и мертвенно-бледной, щеки и глаза впали. До меня донесся приторно-сладкий аромат роз.
– Моя магия справилась, – пробормотал Лазос. – Никаких признаков разложения.
Королева подошла к телу, коснулась ладонью его холодного, бледного лица, а по ее щекам потекли слезы.
– Мое дитя, – проговорила она. – Мой милый, дорогой Элиан. Вернись ко мне.
Я в ужасе наблюдала за происходящим, не веря собственным глазам. Банион стоял на коленях неподалеку, обездвиженный и избитый. Я была удивлена, что он оставался в сознании. Но оно не шло ни в какое сравнение с тем удивлением, которое я испытала от разворачивавшейся передо мной картины.
Все служило доказательством тому, что лорд Банион не убивал принца Элиана. Что наследник трона не умер во время пожара во дворце.
Что королева лгала целых шестнадцать лет. Мне, всем.
– Давай, – велела королева Исадора.
Лазос не стал возражать, не стал затягивать разговор больше ни на минуту. Он взялся за дело.
Опустил простыню еще ниже, обнажив костлявую грудь трупа. Темные контуры ребер мертвого принца проступали через тонкую, прозрачную плоть. Лазос взял в руку один из острых серебряных инструментов.