Я решаю дать ему шанс:
– В тот вечер, но немного раньше, я говорил по телефону со старым знакомым. Его зовут Леонард Варрус, и он угрожал моей семье. Я позвонил ему предупредить, что, если он будет продолжать, мы подадим на него в суд. Ему это не понравилось, и под конец он недвусмысленно дал понять, что знает, где моя дочь и что с ней может что-нибудь случиться.
Детектив вскидывает брови:
– С ней все в порядке?
Кажется, он искренне обеспокоен.
Я киваю:
– К счастью, да. Но я не хотел рисковать.
– Понятно. Но если его угрозы встревожили вас, почему вы не обратились в полицию?
Я едва удерживаюсь от улыбки: что за наивный вопрос. Его может задать лишь тот, кто верит в непогрешимость системы.
– Я не был уверен, что мои опасения воспримут всерьез.
– Почему же?
Я вздыхаю. Даже не знаю, с чего начать.
– Только без обид. Мы уже не раз сталкивались с тем, что на угрозы в наш адрес не было никакой реакции.
Андреас Диакос хмурится, как будто это его собственный промах, а не сбой системы.
– Мне жаль.
– Мы привыкли справляться сами.
Детектив барабанит пальцами по пустому блокноту, а потом спрашивает:
– В тот вечер, когда Леонард Варрус угрожал вашей дочери, вы тоже справились сами?
Я ерзаю на месте. Если он собирается так подробно протоколировать все полученные нами угрозы, мы проторчим здесь целый день.
– Послушайте, я правда не понимаю, при чем тут Лео. Если вы спрашиваете обо всех, кто когда-то угрожал нам, – конечно, добавьте и его в список. Но если вы ищете того, кто сделал это с нашим домом, то это не он.
– Почему вы так уверены?
– Потому что он в Калифорнии. Он был там, когда я ему звонил.
– Откуда вы знаете?
Я колеблюсь. Майку явно не понравится, что его втягивают в это. Да и ФБР наверняка не обрадуется, что он использует служебное положение в личных целях.
– Мой друг отследил звонок – он шел через вышку связи рядом с домом Лео.
Мои слова заставляют детектива Диакоса задуматься. Секунду он разглядывает меня, словно я вру или что-то скрываю. Но я спокоен: я же знаю, что говорю правду.
Наконец он со вздохом открывает папку, лежащую перед ним, достает листок и пододвигает ко мне через стол. Беру в руки, смотрю, но не понимаю, что это, и поднимаю взгляд на Диакоса, ожидая объяснений.
– Это данные с вышки сотовой связи. Позапрошлой ночью мобильный Леонарда Варруса засекли несколько вышек возле Стиллхаус-Лейка.
Я хмурюсь. Не понимаю, о чем он.
– Что? Варрус же был в Калифорнии.
– Он улетел в Теннесси два дня назад. – Детектив Диакос кладет на стол еще один листок из папки. Список пассажиров. Все имена закрашены черным, кроме одного: Леонард Варрус.
Я провожу по его имени пальцем.
– Вы уверены?
Диакос кивает:
– Мы получили записи с камер наблюдения в аэропорту и сравнили с фотографией Варруса из базы данных Калифорнийского департамента транспортных средств.
Я откидываюсь на спинку стула, ошеломленный. Значит, это правда… На самом деле Лео был в Теннесси. И как-то сумел сделать переадресацию, чтобы я решил: он в Калифорнии. Он знал, что я могу отследить звонок. А я купился. Я попросил Майка отследить только звонок, а вот отследить телефон Лео мне и в голову не пришло. Если б я догадался, то уже знал бы: Варрус совсем близко.
И он угрожает Ланни не просто так.
Эта чудовищная правда обрушивается на меня с такой силой, что я выхожу из себя. Значит, Лео где-то рядом. Ланни в опасности. Я вскакиваю, стул с грохотом падает на пол.
– Ланни. Она одна в доме Кец и Хави. Мне пора.
Я бросаюсь к двери.
– Ваша дочь в безопасности! – кричит мне вслед Диакос.
– Откуда вам знать? – Мозг уже прокручивает самые страшные варианты. Поверить не могу, что оставил Ланни одну. О чем я только думал, черт побери?
Я рывком распахиваю дверь и уже выхожу, когда Диакос добавляет:
– Кровь в доме принадлежала Леонарду Варрусу.
Я застываю на месте и медленно оборачиваюсь:
– Вы о чем?
– Мы взяли образцы крови в вашем доме. У Кец, похоже, какие-то невероятные связи, потому что она смогла пробить результаты тестов ДНК по всей базе. И ДНК Варруса совпала. Его данные оказались в базе из-за его пропавшей дочери. Их должны были удалить, когда дочь нашли, но забыли – иногда такое случается.
Я возвращаюсь на место, ошеломленный.
– Я что-то не понимаю… Лео был в нашем доме?
– По крайней мере, его кровь там была – и очень много, – уточняет детектив Диакос. Не понимаю, шутит он или нет, да и не важно, потому что это какая-то бессмыслица.
По спине пробегает холодок при мысли, что Варрус так близко. И не просто близко: прямо у нас в доме! Я просто в бешенстве, представив, как он ходит по нашим комнатам, сидит на нашей мебели и даже спит на наших кроватях.
– Какого хрена он делал в нашем доме? – рычу я. Но тут же заставляю себя сделать глубокий вдох и разжать кулаки. Нужно сохранять спокойствие. Нужно понять, что происходит.
– Мы тоже хотели бы это знать.
Я качаю головой:
– Даже не представляю. Как я уже говорил, я думал, что он в Калифорнии. Не понимаю, зачем ему лететь сюда. Разве что… – Тут до меня доходит, что я, разумеется, знаю, зачем Лео приехал в Теннесси.
– Разве что… – поторапливает детектив.
– Разве что он хотел сам разобраться с Гвен. Или попытаться убить ее. – Сама мысль, что Варрус может оказаться рядом с Гвен, заставляет меня кипеть от гнева. Если б я знал, что Лео был рядом, наверное, разорвал бы его в клочья. – Вы даже не представляете всю глубину ярости этого человека. От него можно ждать чего угодно.
– Вы считаете, что он представляет реальную опасность для вас и вашей семьи? – спрашивает Диакос.
Мне почти смешно.
– Тут и обсуждать нечего, – отвечаю я не задумываясь. – После разговора с Лео я не сомневаюсь, что он доберется до нас, если сможет.
– Что вы думаете о его возможной смерти?
Я даже не задумывался, что значит смерть Варруса для меня и Гвен. Если его не стало, одной опасностью меньше. С плеч словно сваливается тяжкий груз.
– Чертовски рад, что у меня железное алиби.
Детектив улыбается:
– Да уж… Особенно если учесть, что недавно он заявил на вас в полицию.
Я замираю, нахмурившись:
– Заявил в полицию?
– За то, что вы ему угрожали. – Андреас достает из папки еще один листок и пододвигает ко мне. – Вообще-то это мелкое административное правонарушение. Скорее всего, копы приняли бы заявление и больше не вспоминали о нем.
Смотрю на дату. Заявление подано два дня назад. Лео пишет, что я позвонил ему и угрожал его жизни. Что у него есть запись нашего разговора, которую он готов предоставить полиции. Что я несколько раз кричал на него и обозвал злобным ублюдком. Еще там сказано, что я пообещал расправиться с Лео, как только смогу.
Пытаюсь вспомнить, что же я сказал Лео на самом деле. Точно не помню, говорил ли то, о чем он пишет. Хотя не удивлюсь, если это действительно так. Я был вне себя, а он угрожал моей семье.
Я уже собираюсь объяснить, что все было по-другому. Что как раз Лео угрожал нам, а не наоборот. Но не делаю этого, потому что вдруг мне в голову приходит одна мысль. Я должен был додуматься до нее гораздо раньше, но слишком расстроился из-за появления Лео в нашем доме. Теперь пазл наконец сложился.
У нас в доме нашли кровь Лео. Ни один человек не может выжить, потеряв столько крови. Значит, его убили. Детектив Диакос только что предъявил мне доказательства, что я угрожал Варрусу. Не важно, что это чушь собачья и что я ни при чем. Мы с Гвен не раз имели дело с ложными обвинениями и знаем, как легко убедить других в чьей-то вине.
– У меня алиби, – повторяю я.
Детектив кивает:
– Вы это уже говорили.
Пытаюсь понять по его лицу, верит он мне или нет. Но у этого парня совершенно непроницаемое лицо – как у опытного игрока в покер. Я успокаиваю себя, что именно Кец попросила Диакоса поговорить со мной. А она не стала бы этого делать, если б считала, что у меня возникнут проблемы. Она бы меня предупредила.
Диакос перебирает бумаги в папке:
– Мы проверили ваше алиби. – Он выкладывает через стол несколько листков, среди которых нечеткие черно-белые фотографии. – Затребовали записи с камеры наблюдения в мотеле и узнали, в какое время вы приходили и уходили в тот вечер. А еще проверили местонахождение вашего мобильного телефона: весь вечер вы находились в районе кампуса Рейнского университета.
Я чувствую огромное облегчение от того, что алиби подтвердилось.
– Что ж, логично, поскольку там я и был.
Не отвечая, детектив достает еще несколько снимков и протягивает мне. На них нечетко, хоть и крупным планом, номерной знак моей машины.
– Это ваша машина?
Вглядываюсь пристальнее. Снимки не лучшего качества и как будто сделаны в темноте, но номер различим. Бампер тоже вроде бы мой – и изношенное сцепное устройство на нем, и царапины на краске.
– Кажется, да.
Выражение лица Диакоса не меняется.
– Вам наверняка известно о системе автоматического считывания номеров, – говорит он.
Я киваю.
– Хорошо. Итак, мы пробили ваш номер и получили ряд совпадений. Как и следовало ожидать, все по дороге из Рейна в Стиллхаус-Лейк. – Он показывает карту, отмеченную несколькими крестиками.
– Да, прошлой ночью, – подтверждаю я, – этим маршрутом мы с дочерью ехали после звонка Кец.
В детективе что-то внезапно меняется, и мне становится не по себе. Только что передо мной сидел обычный расслабленный двадцатилетний парень, непринужденно беседующий со мной как с приятелем. Теперь на его месте кто-то другой – проницательный, пришедший в комнату для допросов с определенным планом и четко ему следующий.
– Вообще-то, – продолжает Диакос, – совпадения с номером относятся к позапрошлой ночи. К той самой, когда, по мнению экспертов, в вашем доме произошло нападение на Леонарда Варруса.