Я уже навидалась женщин с таким настороженным выражением лица. Я и сама была такой, пока жила с Мэлвином и боялась его. Боялась того, что он может от меня потребовать и сделать со мной.
В дружбе, как и в любви, иногда тоже есть место насилию.
Вспоминаю, как в первый раз увидела Мэнди на кухне в доме Ларсонов. Она показалась такой кроткой и тихой… Помню, я еще подумала: странно, что она постоянно торчит у них дома, напоминая родителям о пропавшей дочери. Интуиция подсказывала: здесь что-то не так, но я не придала этому значения. Подумала, что Мэнди ведет себя странно, потому что она еще подросток и оплакивает лучшую подругу.
Я не спешу, тщательно подбирая слова:
– Ты боишься Мэнди?
Уилла не отвечает, но я замечаю, что ее подбородок начинает дрожать.
– Думаешь, Мэнди имеет отношение к исчезновению Джульетты?
Уилла снова отвечает не сразу и наконец качает головой.
– Мэнди любила Джульетту. – Ее голос срывается, она шмыгает носом, и слеза капает ей на коленку.
Я не говорю ей, что можно любить человека и все равно причинять ему боль.
Заезжаю домой к Мэнди – никого. Оставляю в двери записку со своей визиткой и возвращаюсь в мотель.
Несколько раз стучусь к детям, и только тогда Коннор встает с кровати и откидывает цепочку.
– Доброе утро, – нежно говорю я ему.
Сын щурится от утреннего солнца и с ворчанием опять заваливается в кровать. Ви издает сдавленное «ммм пф», переворачивается на другой бок и натягивает на голову подушку.
Не перестаю удивляться, как долго подростки могут спать. С тех пор как я узнала правду о Мэлвине, не спала по ночам дольше шести часов. Решаю оставить детей в покое, возвращаюсь к себе в комнату и начинаю просматривать материалы дела Джульетты и свои записи, внимательнее вчитываясь в свидетельские показания.
Показания Уиллы теперь выглядят неубедительно. Они явно ненадежны. Значит, и показания Мэнди могут оказаться такими же сомнительными, но я ничего не узна́ю, пока не смогу надавить на нее. Да и другие свидетельские показания ясности не добавляют. Там столько всякого «я почти уверен, что видел…», «кажется, это было где-то здесь…» и в этом роде, но ничего конкретного. Так что до сих пор непонятно, что же с Джульеттой.
Просматриваю свои записи в поисках зацепок и натыкаюсь на очень важную: руководитель молодежной группы при церкви, который исчез некоторое время назад. Почему бы не поискать его? По крайней мере, с чего-то надо начинать.
Однако найти Джосайю оказалось труднее, чем я думала. Когда я попыталась, то поняла: он не хочет, чтобы его нашли. Увы, в наше время испариться практически невозможно. Мне ли не знать. Я годами пробовала скрыться от своего прошлого – меняя города и имена, заметая следы, заводя преследователей в тупики. И все же Мэлвин нашел меня.
Значит, и я найду Джосайю.
Надо отдать ему должное – это оказалось непросто. Понадобились два лучших компьютерщика Джи Би, но в итоге я получила адрес.
Просовываю голову в дверь:
– Мне нужно в церковь – поговорить насчет Джульетты. Потом вернусь.
– Скоро? – спрашивает Коннор из-под одеяла.
Я пожимаю плечами:
– Может, через несколько часов.
Сын высовывает голову и, прищурившись, смотрит на меня:
– Ничего, если мы сходим в кафе?
Интуиция подсказывает ответить «нет»: в мотеле безопаснее. Но дети уже несколько дней сидят взаперти, несправедливо заставлять их страдать из-за моей паранойи. К тому же я была в этом кафе и знаю хозяйку. Так что ничего страшного, если сходят.
– Без телефонов ни шагу, – напоминаю им.
Ви вытаскивает руку из-под одеяла и машет мобильником:
– Заметано.
28Коннор
Стук в дверь настолько неожиданный, что мы с Ви переглядываемся, прежде чем я встаю, чтобы отреагировать. Мама ушла не так давно, но это не ее условный стук. Не представляю, кто там. Не снимая цепочку, смотрю в глазок.
Уилла. И у нее заплаканный вид.
Повозившись с цепочкой, открываю дверь и едва успеваю произнести ее имя, как она падает в мои объятия. Мозг в панике прокручивает все самые страшные варианты, что же могло так расстроить Уиллу.
– Привет, – говорю я, прижимая ее к себе. – Не бойся. В чем дело? Что случилось?
Она откидывает голову назад и смотрит на меня. Слезы собираются на ее ресницах, и глаза кажутся еще больше и ярче. Ее подбородок дрожит.
– Джульетта, – с трудом выговаривает Уилла. – Они нашли того парня, который ее похитил. Он… Он… – Она задыхается от рыданий. – Он признался в убийстве сегодня утром.
Она опять прижимается ко мне, ее плечи вздрагивают.
– Мне очень жаль, – вздыхаю я, обнимая ее. Не знаю, что еще сказать, и просто повторяю это снова.
Встречаюсь взглядом с Ви в другом конце комнаты. Она уже встала с кровати.
– Откуда ты знаешь?
Уилла вытирает глаза и судорожно вздыхает.
– Именно поэтому нам пришлось вчера уйти с вечеринки раньше. Мэнди получила сообщение от своей мамы. Полицейские хотели, чтобы мы приехали в участок для опознания.
Я вдруг чувствую себя какой-то сволочью. Вчера вечером Уилла внезапно исчезла без объяснений. Я очень расстроился. У меня даже мелькнула мысль: может, ее интерес ко мне – просто притворство и она водила меня за нос…
Конечно, надо было сразу додуматься. Уилла не такой человек. Она очень добрая и нежная. Надо было догадаться, что она ушла не просто так. Я злюсь на себя за то, что не доверял ей. Просто в жизни меня столько раз обманывали, что я уже привык.
– Я все думал, куда ты подевалась, – говорю я.
Ее щеки вспыхивают.
– Мне очень жаль. Просто это оказалось так неожиданно – вдруг узнать, что есть новости по делу Джульетты…
– Конечно, понимаю, – отвечаю я. – Что произошло?
– Это был он. Я поняла это сразу, когда его увидела. – Уилла качает головой, прикусив нижнюю губу, ее подбородок снова дрожит. – А утром мы пошли домой к Джульетте навестить ее родителей и узнали о признании.
Я беру ее за руку:
– Мне жаль. Наверное, это ужасно.
– Да, ужасно. А потом твоя мама…
Я хмурюсь:
– Что моя мама?
Уилла делает большие глаза.
– Она не сказала тебе про допрос?
– Допрос?
– Она пришла к нам домой узнать, что я рассказала в полиции и уверена ли я, что это именно он… – Она замолкает, глотая слезы. – Я еще была в шоке от новости, что моей лучшей подруги больше нет. Но я сказала твоей маме, что Мэнди уверена: это Тревор увез Джульетту.
– А как Мэнди? – встревает Ви. – С ней все в порядке?
Уилла пожимает плечами:
– Не знаю. Она сказала, что у нее какие-то дела, и ушла. Я не хотела оставаться одна и пришла сюда. – Она прикусывает губу, глядя на меня. – Надеюсь, ты не против?
Я провожу рукой по ее волосам:
– Конечно, нет.
Я рад, что она подумала обо мне в такое время. Что она видит во мне человека, к которому можно прийти за утешением. Я чувствую, что важен для нее.
Уилла опять поворачивается к Ви:
– Не знаю, почему Мэнди не захотела поговорить со мной об этом. Наверное, ей просто надо сначала все обдумать. – Помявшись, Уилла добавляет: – Может, вы с ней поговорите? Может, я слишком напоминаю ей о том времени, когда нас было трое, и ей нужны те, кто не знал Джульетту…
– Хорошая мысль. – Ви выскальзывает в соседнюю комнату и закрывает за собой дверь.
И я отчетливо понимаю, что мы с Уиллой вдруг остались одни в номере. А еще я прекрасно понимаю, что сейчас совсем не время думать об Уилле. Об Уилле в постели.
Прокашливаюсь: мне почему-то внезапно сдавило горло.
– Не хочешь пойти прогуляться или еще куда-нибудь? – предлагаю ей. – Может, на свежем воздухе станет лучше?
– А твоя мама? Разве она не скоро вернется?
Я пожимаю плечами:
– Она уехала надолго. Хочет допросить еще одного свидетеля.
Уилла в замешательстве морщит лоб:
– Но они же поймали этого парня. Знают, как все было. Они думают, что преступник кто-то еще?
Я снова пожимаю плечами:
– Не знаю. Думаю, она просто хочет поговорить с кем-то, кто всплыл раньше. Проверить все зацепки.
– Хм… Интересно, кто это.
Пытаюсь вспомнить, что мама говорила утром:
– Кажется, кто-то из церкви.
Уилла на секунду задумывается и округляет глаза.
– Джосайя. Ставлю двадцать «баков» – вот с кем она хочет поговорить. – Она присаживается на краешек кровати. Спасибо Ви, что та ради приличия накинула на кровать покрывало.
Интересно, можно ли сесть рядом или это покажется странным? Помню, в школе нам как-то говорили: если вы садитесь с кем-то рядом на кровать, хотя есть другие свободные места, то посылаете этому человеку определенный сигнал. Поэтому я прислоняюсь к шкафу.
– А кто такой Джосайя?
Уилла мрачнеет:
– Он руководил молодежной группой при церкви, в которую ходила Джульетта. Одно время она посещала церковь и была на всех собраниях для молодых прихожан. Когда Джосайя начал там работать, он почти сразу запал на Джульетту – просто помешался на ней. Это был кошмар. Она даже думала бросить ходить в церковь и не ходила несколько недель. Но потом решила, что неправильно отказываться от чего-то очень важного для себя, и вернулась. А зря.
– А что случилось?
– Ты не должен никому рассказывать. Я серьезно. Джульетта сгорит со стыда… То есть сгорела бы. – Уилла вдруг замолкает. – Теперь уже в прошедшем времени. – Она роняет голову на руки и снова начинает плакать. – Просто поверить не могу, что ее нет… То есть я понимаю, что она, скорее всего, уже не вернется. Что с ней что-то случилось. Но я не могла в это поверить. И не верила. А теперь… – Она запинается и расстроенно качает головой.
Я сажусь рядом на кровать и обнимаю Уиллу.
– Мне так жаль…
Обычная фраза, которая вряд ли поможет, но, похоже, на Уиллу это действует. Она судорожно всхлипывает:
– Спасибо.
– Не нужно ничего рассказывать, если не хочешь.