Достаю из бардачка блокнот и начинаю записывать дату каждой фотографии и имя девушки, на ком украшение.
Одна дата сразу бросается в глаза – день увольнения Джосайи Паркера. До этого цепочка висела на шее Уиллы, а потом перешла к Джульетте.
Чувствую спазм в животе и недоверчиво качаю головой. Наверное, просто совпадение. Здесь нет никакой связи.
Но есть доказательства, и они не лгут.
Джульетта перечислила все способы, с помощью которых они портили людям жизнь: ложь, обман, воровство. В школе они подбросили улики в шкафчик одного выпускника, как будто тот жульничал на экзаменах. Его обвинили в нарушении кодекса чести и выгнали из школы. Достаточно взглянуть на его страницу в соцсетях, чтобы понять: с тех пор у парня все покатилось под откос.
В день, когда его исключили, приз перешел от Мэнди к Уилле.
Присматривая за ребенком соседки, подруги оставили след от губной помады на вороте рубашки ее мужа и засунули кружевные трусики в карман его костюма. Судя по странице жены в «Фейсбуке», через полгода состоялся развод. А цепочка появилась на шее у Мэнди.
На вечеринке они что-то подмешали в напиток популярному в школе парню классом младше. В ту же ночь он разбил машину и был арестован за вождение в нетрезвом виде. В аварии он искалечил левую руку и распрощался с надеждой играть за сборную колледжа по бейсболу. На следующее утро Джульетта опубликовала селфи с переходящим призом.
Да, вокруг этих трех девушек происходили страшные вещи, но можно ли сделать вывод, что здесь есть какая-то связь? Ведь никто, похоже, не знал, что бейсболист рассмеялся Джульетте в лицо, когда на школьной дискотеке она пригласила его на белый танец. Никто не знал, что выпускник отказал Уилле в просьбе списать домашнюю работу.
Заметить взаимосвязь совершенно невозможно. Если только не искать специально. Но даже тогда это кажется невероятным. Мне до сих пор не верится, что эти девочки могли оказаться воплощением зла.
А Джосайя, конечно, все понял. Он сам убедился. Вот о чем он меня предупреждал. Джульетта даже призналась, какую роль сыграла в его увольнении. Она многое скрыла и преуменьшила, но рассказала, что сама сделала фотографии и подставила Джосайю.
Я закрываю глаза. Я ведь чувствовала, что Джосайя говорит правду, но не хотела верить, что Джульетта оказалась лгуньей. Я просто в шоке, что кто-то способен ложно обвинить другого человека в сексуальных домогательствах, просто чтобы унизить его.
Что ж, по крайней мере, теперь у Джосайи есть доказательства его невиновности. Он еще молод и может начать все заново.
А вот с Тревором сложнее. Он уже признался, и это практически невозможно изменить. Но даже без чистосердечного признания показаний Уиллы и Мэнди может оказаться достаточно, чтобы его осудили.
Уму непостижимо, что они способны на такую ложь. Поверить не могу, что они специально упекли невиновного человека за решетку. Хотя чем это отличается от исключения из школы, краха счастливого брака или разрушенного будущего мальчика-бейсболиста?
С замиранием сердца просматриваю последние посты подруг в соцсетях.
В ленте Уиллы неделю назад появилось селфи, демонстрирующее новую помаду. На шее поблескивает цепочка.
Вчера Мэнди опубликовала видео, где она в трех разных платьях. Проводит опрос, какое идет ей больше. Цепочка уже на ней.
В ужасе закрываю глаза. Я думала, что знаю, что такое зло. Я видела его воплощение в Мэлвине Ройяле, в патере Томе, в Джонатане Уотсоне. Но чтобы в столь юных девушках… Такого я не ожидала. Моя душа восстает при одной мысли об этом.
Им всего пятнадцать!
Заставляю себя читать переписку Бо и Джульетты дальше. От ее рассказов внутри все переворачивается. Сколько жизней она разрушила…
Но, по крайней мере, у нее хватает совести искренне раскаиваться.
Она пишет Бо, что хочет пойти в полицию, во всем признаться и остановить подруг. Хочет начать все с чистого листа, с чистой совестью. Только так они с Бо могут быть вместе.
Удивительно, но Бо воспринимает ее историю без негатива. Кажется, его даже не ужасают ее признания. Он верит Джульетте, что во всем виноваты Уилла и Мэнди, это они ее заставили. Он поддерживает ее желание порвать с подругами. Его смущает только одно.
Бо: Что будет, если ты признаешься и тебя аресуют?
Джульетта: Не знаю.
Бо: Ты можешь попасть в тюрьму.
Джульетта: Но меня же отпустят, правда? Если я дам показания против Уиллы и Мэнди? Так ведь?
Бо: Так показывают по телевизору.
Джульетта: Если я должна это сделать, то сделаю.
Бо: Но ведь тогда нас надолго разлучат.
Джульетта: А какой у меня выбор?
Бо: Ты сделаешь это не одна, Джульетта. Я тебе не позволю.
Джульетта: О чем ты?
И тут Бо предлагает встретиться. Я откидываюсь на сиденье, голова идет кругом. Мысли постоянно возвращаются к Бо. Его тексты написаны вполне связно. Иногда Джульетта и Бо рассуждали о таких глубоких вещах, как смысл и цель жизни. Тревор, написавший эссе, которое показала мне его бабушка, на это не способен.
Кто же из них настоящий Тревор? Неужели он психопат, прикидывающийся дурачком, чтобы скрыть свои темные наклонности? Не исключено. Я видела таких людей раньше – и даже жила с одним из них. Мэлвин Ройял прикидывался порядочным человеком, скрывая истинное лицо.
Но если настоящий Тревор – именно тот, которого я встретила: добрый, испуганный мальчик? Тогда кто-то другой притворялся им, используя его в своих целях.
Я обдумываю сообщения Джульетты про жестокость Уиллы и Мэнди. Думаю о сидящей на качелях Уилле, о страхе в ее глазах, когда она произнесла имя Мэнди. Понятно, что она опознала в водителе пикапа Тревора только потому, что этого хотела Мэнди. Потому что та была твердо уверена, а Уилла боялась ей возразить.
Это Мэнди указала на Тревора.
Могла ли она подставить его? И Джульетту тоже?
Могла ли эта тщательно спланированная подстава быть для нее своего рода игрой? Проверкой подруги на преданность?
А когда Джульетта не прошла проверку… Когда призналась в том, что натворила, она стала больше не нужна Мэнди.
Тревор, Уилла, Мэнди – кто-то из них лжет. И я собираюсь выяснить, кто.
39Коннор
Ушам своим не верю. Земля уходит из-под ног.
– Ты врешь, – шепчу я и поворачиваюсь к Ви, качая головой. Повторяю: – Она врет.
Не понимаю, что происходит. Знаю только, что меня подставили, но не понимаю почему. Чувствую себя совершенно беспомощным перед обвинениями Уиллы и могу лишь повторять правду: это не я. Не могу быть я.
Я не такой.
Я не похож на моего отца.
Я не монстр.
Ви переключает внимание на меня. Я ни на секунду не забываю про пистолет в ее руках, про направленное прямо на меня черное дуло. Я не раз ходил с ней в тир и знаю, что она неплохой стрелок и на таком расстоянии не промахнется.
– Это сделал ты? – наконец спрашивает Ви. Ее голос спокойный и ровный, несмотря на неразбериху вокруг.
Поверить не могу, что Ви вообще спрашивает об этом. Значит, она допускает такой вариант. Думает, что я способен связать женщину. Сделать ей больно. Совсем как мой отец.
– Нет. – Голос срывается, я прочищаю горло и повторяю громче: – Нет!
Ви долго смотрит на меня, по ее лицу ничего нельзя понять. Потом она кивает:
– Ладно.
И опускает пистолет.
Значит, она верит мне. Ви, которая не верит никому, – и у нее есть на это причины. Которая навидалась такого, что хуже не бывает. На долю которой выпало немало своих чудовищ. Ви, которой незачем демонстировать мне преданность или принимать мои слова не веру. И все-таки она доверяет мне.
От облегчения у меня подкашиваются ноги. Ковыляю к стене и опираюсь на нее рукой, чтобы не упасть. Меня душат слезы. Я закрываю глаза, роняю подбородок на грудь.
И слишком поздно понимаю, что Мэнди подкралась совсем близко к Ви. Я даже не смотрю на них, пока не слышу яростный визг, с которым Мэнди набрасывается на нее. Под ее натиском Ви теряет равновесие и падает.
А потом я вижу в руке у Мэнди пистолет, и она направляет его на меня. Слышу резкий звук удара бойка о капсюль, поджигающего порох.
Уже падая, чувствую острую боль. И только потом понимаю, что происходит. Я сильно ударился при падении, не успев сгруппироваться.
Голова взрывается от боли, в глазах все плывет, мешая сосредоточиться.
В меня выстрелили, запоздало понимаю я. Разум отказывается воспринимать это, но боль, разрывающую меня изнутри, невозможно отрицать. Вот дерьмо, в меня выстрелили…
Пытаюсь пошевелиться, поднять голову или что-то сказать, но не могу.
Плохо дело. Я не могу пошевелиться, и от этого паникую еще больше. Сердце громко стучит, в ушах звенит, я изо всех сил стараюсь не закрывать глаза, хотя веки становятся все тяжелее.
Даже лежа на полу, я вижу Ви на другом конце комнаты. Она только что вскочила на ноги, когда Мэнди снова набрасывается на нее и снова стреляет. Я не вижу, куда попала пуля, но слышу, как Ви падает. И ударяется головой о груду битого кирпича в углу. Раздается страшный треск, как будто с крыши на бетонный пол уронили арбуз. Ви лежит неподвижно. Мне не видно ее лица, но я вижу, как неестественно изогнулась ее шея. Вижу лужицу крови, которая начинает скапливаться у нее под головой.
Она мертва. Иначе быть не может.
Становится трудно дышать. Закрываю глаза, пытаясь сдержать крик, хотя вряд ли смог бы закричать, даже если б захотел. Может, это и к лучшему. Сейчас мне меньше всего нужно привлекать к себе внимание.
Я видел глаза Мэнди, когда она спускала курок. В них была пустота. Ни сожаления. Ни страха. Вообще никаких эмоций.
Интересно, мой отец выглядел так же, кромсая ножом тело очередной жертвы? И они видели в его глазах ту же пустоту и понимали: пощады не будет? И уже тогда знали: это конец?
А Кевин? Он точно так же смотрел на наших друзей перед тем, как спустить курок?