С. БУНТМАН: Внимание, по времени равное работе или нет?
Ю. ФЕДУТИНОВ: В основном на расстоянии.
С. БУНТМАН: Как-то пришло на пейджер: «У вас тут есть нормальные люди?!» У вас одни лингвисты, кандидаты наук! У нас есть нормальные люди. Но что Юрий Федутинов, что Сергей Корзун, что я – мы ненормальные, мы все учились на одном факультете французского языка.
Ю. ФЕДУТИНОВ: Мы люди абсолютно ненормальные, объясню почему. Как-то на приеме во французском посольстве мне посол сказал, что на «Эхе Москвы» удивительная ситуация – 10 лет одна и та же команда! На самом деле, не на многих предприятиях, а уж тем более в СМИ, есть такая ситуация.
С. БУНТМАН: Скажи, а это тебя волнует, заботит, радует?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Самое интересное, что это меня не волнует, не радует, не тревожит – я просто считаю эту ситуацию абсолютно нормальной, и это удивительно. Я не задумываюсь над тем, с кем я работаю. Я знаю, что я сегодня приду на работу, я хочу видеть, слышать этих людей, я хочу с ними советоваться, от них получать по ушам, давать им сдачу, но это те люди, которых я хочу видеть, и мне этого достаточно. На самом деле, это очень много для работы.
С. БУНТМАН: Спрашивают, как ты стал директором «Эха». А я еще спрошу – каково это, быть директором «Эха»? Мы все учились, работали на Иновещании, занимались полужурналистской радийной работой, а тут вроде бы разошлись: Юрий Федутинов в отличие от Корзуна занимается административно-хозяйственной, как любили говорить в советские времена, работой. Каково быть директором «Эха»?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Я как-то в одной умной книге про радио вычитал слова, которые остались – радиостанция во многом похожа на мебельную фабрику и на театр одновременно, и работают там, с одной стороны, те же рабочие, управленцы, бухгалтера и продавцы, что и на фабрике, но с другой стороны, тут, как и в театре, масса талантливых людей, и только от них зависит, насколько продукт окажется качественным. С этим приходится мириться. Я понимаю, что талантливый человек не бывает простым в общении, но, как правило, он очень интересен, который не надоедает, который всегда новый, оригинальный. Я думаю, что в этом, конечно, огромная сила «Эха Москвы». Я хотел бы подчеркнуть одну вещь: мы все занимаемся тем, что мы умеем делать, мы все кто 20, кто 15 лет на радио работаем. И сегодня это редкость, потому что многие люди просто вынуждены были сменить профессию. Нам в этом плане повезло: мы работаем в той профессии, которую мы сами избрали несколько десятилетий назад, и она позволяет нам удовлетворять какие-то личные моменты и материальные потребности, и самое главное, она приносит удовлетворение, это очень важно.
С. БУНТМАН: Когда ты начал этим заниматься на «Эхе», это еще не называлось генеральным директором, но потом к этому пришло. Все-таки, как мне представляется, тебе пришлось свою профессию менять достаточно сурово. Причем ты вошел в такой профессиональный мир, который не очень-то связан что с твоими научными занятиями, что с дикторством, что с языковедчеством. Как ты себя ощущал? Насколько пришлось учиться и переучиваться?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Мне кажется, на самом деле это все достаточно логичное продолжение того, что было, ведь как ты помнишь, мы были не только дикторами, мы умели на нашем радио делать все: писать материалы, монтировать. И то, что я перешел на управленческую работу, это – еще один аспект радио. Теперь я могу сказать, что я на радио делал все. На самом деле, может быть, не многие управленцы на радио могут это сказать. Другое дело, не буду скрывать, перестройка была для меня серьезной ломкой, я достаточно консервативный человек в этом плане. И после того как сменились некие политические ориентиры, я больше не захотел заниматься журналистикой, но мне хотелось заниматься радио. В этом плане предложение Сергея Корзуна пришло очень вовремя.
С. БУНТМАН: Не захотел заниматься журналистикой, хотелось заниматься радио – поясни, почему это пришло – деланье радио еще и как бизнес?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Действительно, радио меня интересует только как бизнес. У меня с амбициями достаточно плохо – я не амбициозный человек, но мне было интересно сделать предприятие, которое процветает, приносит существенную пользу людям. Меня очень угнетало на Иновещании, что нас слушают 3,5 ветерана Второй мировой войны где-нибудь в Алжире. Слава богу, теперь я делаю куда как более полезное дело, для меня это очень важно.
С. БУНТМАН: Вот, говорят: «Чем занимается генеральный директор? Перечислите по пунктам!»
Ю. ФЕДУТИНОВ: Я, собственно, занимаюсь предприятием. Ведь «Эхо Москвы» – это не только СМИ, которым руководит Венедиктов, это еще и предприятие. Предприятие выпускает определенный продукт.
С. БУНТМАН: У нас – это то, что мы говорим?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Нет, не то что вы говорите. Для меня продукт – это радиопрограмма, которую выдает мне целиком Венедиктов. И эту радиопрограмму я должен донести до слушателя через микрофоны, пульты, качественную связь, передатчики и т. д. Более того, я должен ее донести и до наших городов вещания, которых не 53, как мы говорим, а гораздо больше. У нас 53 передатчика, а слышат нас в порядка 70 городах. Я не говорю уж про то, что нас слышно в Интернете. Кроме того, это, естественно, финансы, коммерция, продажа наших рекламных возможностей, выход на регионы, заключение договоров – в общем, это значительный объем работы. Что не делает Венедиктов, делаю я.
С. БУНТМАН: Сразу про регионы. Спрашивают, что является определяющим при выборе зоны вещания «Эха Москвы»? Почему выбраны те, а не иные города?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Как я уже сказал, Венедиктов вместе с Бунтманом выдают некий продукт, достаточно интересный. В Москве он востребован очень многими – около миллиона слушателей в Москве и Московской области ежедневно. И мы знаем, что в Москве это хороший продукт. Насколько будет он хорошо воспринят в других городах, я не знаю. Вы же знаете, что такой продукт, как кока-кола, в разных городах воспринимается неодинаково, то же самое и с «Эхом». Поэтому в каждом городе мы ищем людей, которые в той или иной степени наши единомышленники, которые понимают, что у этого продукта очень большая перспектива, и которые хотят с нами сотрудничать. Мы им этот продукт продаем, и они на свой страх и риск распространяют его в своем городе или стране, как в Бишкеке, США. Они зарабатывают на этом деньги. Собственно, это наш подход – мы не вкладываем деньги, заработанные в Москве, для развития регионального вещания или почти не вкладываем – вот, Санкт-Петербург – это для нас вторая столица, потому мы там вложились и вместе с командой Питера делаем совместное радио.
С. БУНТМАН: Спасибо за замечательный продукт, с удовольствием его употребляем!. Сколько генеральных директоров на «Эхе»? – один. Тут нас спросили, когда можно ожидать, что на международной платформе НТВ+ появится «Эхо Москвы»?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Да, генеральных директоров на «Эхе» один. Другое дело, что сейчас на каждом предприятии, даже если на нем всего 3 человека работают, есть генеральный директор. Приятно тешить самолюбие! На самом деле, я являюсь генеральным директором сразу нескольких предприятий, в том числе и радиостанции в Петербурге. Это в основном не вопрос чести, не вопрос ответственности, не вопрос каких-то благ, потому что зарплату свою я получаю на «Эхе». Что касается выхода на Европу, то это вопрос месяцев двух, потому что юридические вопросы решены, и сейчас решается вопрос технологический. Там не все просто, нужны большие инвестиции. Но полагаю, что в мае-июне мы выйдем на Западную Европу, и уже сейчас серьезно рассматривается вопрос о выходе в том или ином виде на США – нам говорят, там очень большой спрос.
С. БУНТМАН: Поясни, всех очень интересует, откуда появились Сиэтл и Чикаго?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Я был очень удивлен, узнав, что, например, Чикаго – это первый польский город в мире. Имеется в виду, что там живет больше поляков, чем в Варшаве. Там огромное число русскоговорящих слушателей. Я был в Чикаго и видел, какой отклик имеет «Эхо Москвы», это поразительный момент! Другое дело, что мы работаем в Чикаго как эфирная станция и конкретно – с Мартой, которая, может быть, сейчас нас слушает, и нам хотелось бы выйти, естественно, на более широкий простор в США. И мы надеемся это сделать в течение 3–4 месяцев.
С. БУНТМАН: Спрашивают: «Как вам удается узнать, сколько народа вас слушает?»
Ю. ФЕДУТИНОВ: Это очень интересный и сложный вопрос. Дело в том, что во всем мире радио – это прежде всего бизнес. И очень многие рекламодатели и слушатели хотят понять, каким образом «Эхо» может говорить, что вот нас в Москве слушают более миллиона человек? Существуют несколько предприятий, которые работают по международным стандартам социологических опросов, которые выдают достаточно достоверные данные по аудитории всех радиостанций, действующих в Москве. Эти предприятия независимы от радиостанций, рекламных агентств и на общих основаниях выдают такой же продукт, как и мы, а именно – социологические опросы, из которых следует, что «Эхо» слушает столько-то людей ежедневно, в основном это мужчины, чуть меньше женщин, это более возрастная радиостанция, чем музыкальные – музыкальные слушают от 15 до 30 лет – это все поддается социологическому измерению. И должен сказать, эти исследования достаточно достоверны.
С. БУНТМАН: Вопрос идеологический: все говорят – деньги, деньги. А есть ли у вас что-то, стоящее выше денег?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Превыше всего честь. Но это понятие во многом утраченное, как раз из-за денег. Для меня деньги – это прежде всего инструмент, который позволяет создать продукт, который вы получаете бесплатно. Это принципиальный момент в деятельности радио – это самое демократическое СМИ в том отношении, что его покупать не надо. И в этом, кстати, секрет живучести радио, его большого будущего.
С. БУНТМАН: Комплекс личных вопросов: сколько тебе лет?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Мне 42 года.
С. БУНТМАН: Для любителей гороскопов: какой месяц, кто ты по знаку?
Ю. ФЕДУТИНОВ: Когда мы давным-давно работали на Иновещании с Павлом Глоба, он задал мне такой же вопрос в достаточно интимной обстановке – выпито было уже немало, и выяснилось, что я нахожусь на перепутье между Весами и Скорпионом. Тогда я попросил Павла объяснить, что же я все-таки из себя представляю, он мистическим голосом, то ли от пережитого за предыдущем застольем, то ли по другим причинам, сказал: «Юра! Ты страшный человек!» И вот с тех пор я пытаюсь понять, что же во мне страшного.