— Тёмный? — Переспросил стражник, а рядом с ним встал напарник. — Господин Элдриан Великолепный, ты хотел сказать?
— Да нет, как хотел, так и сказал... — Пробормотал Фрейнар. — А что, нельзя?
— Можно, конечно. — Засмеялся первый стражник.
— А ты кто и чей будешь? — Прорычал второй.
Похоже, ему попросту не нравится лицо святого. Такое бывает, даже сказать ничего не успеешь, а тебя уже ненавидят. Святой мягко улыбнулся.
— Просто путник, хотел сам посмотреть, не врут ли...
— Не врут. — Отрезал стражник. — А теперь гуляй отсюда.
— Но...
— Гуляй!
Остриё алебарды ткнуло в грудь, Фрейнар опустил взгляд. Ну вот, хотел спокойно пройти...
— Да, парень, — сказал в первый, положил ладонь на древко и придавил к полу. — Господин Элдриан отправился в Зелёную Речку. Городок по соседству, иди туда, если повезёт, сможешь увидеть.
— Спасибо... — Сказал Фрейнар и слегка поклонился.
Повернувшись спиной, облегчённо выдохнул. Одно дело убивать разбойников, и совершенно другое — исполняющих свой долг стражников. Жаль, что в город не пустили, ведь хотелось бы выспаться в тёплой кровати и сытым.
Отойдя от ворот, он спустился с холма в сторону деревни. Соломенные крыши выглядят неуместно яркими в сером и прохладном мире. По дороге бродят свиньи и гуси. Крестьяне готовят дома к зиме, кто-то перекладывает крышу новыми вязанками соломы, кто промазывает стены.
При виде чужака они останавливаются и долго смотрят на него. Интерес теряют, заметив, что у него нет оружия. Фрейнар же остановился у плетня первого дома, откашлялся и крикнул хозяевам на крыше:
— Уважаемые, а есть в деревне, кто пустит переночевать?
Молодой парень, прилаживающий очередной «веник» повернулся к гостю. Задумчиво закатил глаза и кивнул, ткнув рукой в сторону:
— Вон тот дом, с горшками на заборе.
— Спасибо!
Калитка нужного дома не заперта, дорожка от неё до двери посыпана галькой и осколками глиняных горшков. Окна закрыты шторками, а на подоконнике стоят отпугивающие нечисть обереги.
На стук дверь открыла старушка в заляпанном мукой переднике. Подслеповато сощурилась, вытирая ладони. Из дома тянет уютным теплом и запахом горячей снеди.
— А ты чей будешь, милок, чего надо?
— Путник. — Сказал Фрейнар. — Ищу ночлега.
— Так, в городе постоялый двор есть, таверна. Чего в село-то?
— В город не пустили. — Вздохнул святой. — Стражнику не понравился.
— Эт рыжему такому?
— Да... — Фрейнар попытался вспомнить, какого цвета были волосы наглеца, но не смог вернуть в памяти даже черты лица.
— Эт Андерас, ему вообще никто не нравится. — Пробубнила старуха и махнула рукой. — Ну, проходи. Гость в дом — боги в дом.
В комнате на широкой лавке спит грузный кот, на вид едва ли младше хозяйки. Шерсть торчит клочками, но всё ещё блестящая. Учуяв гостя, зверь распахнул глаза, зеленные, как нефрит, вильнул хвостом и отвернулся. В дальнем углу у печи дремлет старик, почти лысый, с длинным перебитым носом.
Он распахнул глаза и смерил Фрейнара мутным взглядом, закряхтел и сел, звучно похрустывая суставами. В доме нет и следа молодых. Некоторые вещи обветшали, но ни пыли, ни мусора. В углу стоит миска молока, но судя по виду, кот к нему не притрагивался.
— А эт ещё кто, старая? — Прогнусавил дед, садясь на лавку и продолжая разглядывать гостя.
— Путник, — отмахнулась старуха, возвращаясь к печке. — Переночует на лавке.
Фрейнар осторожно сел рядом с котом, погладил, но тот дёрнул хвостом и зло зыркнул. Старик помял кисти, кривясь и кряхтя, охнул и посмотрел в окно, сдвинув занавесь. Крякнул.
— Дождь будет.
— Так осень ведь.
— Осень — не осень, а кости ломит... А ты, молодой, чего в такую хмарь бродишь?
— Да вот, хотел на Элдриана Тёмного посмотреть. Слухи говорят, что он Тьму источает, а из глаз чёрный свет!
Старики переглянулись, бабка прыснула в кулак и торопливо отвернулась к печке. Внутри доходят круглые пироги. Старик крякнул и хлопнул по колену.
— Эвона оно как! А про три головы не говорят?
— А у него три?
— Не, как у каждого мужика две.
Старик засмеялся собственной шутке, а старуха огрела полотенцем. Забурчала и вернулась к печи, где на маленьком столике лежит раскатанное тесто и тазик с начинкой. Судя по виду и запаху — овощной.
— Так вы что же, видели этого Элдриана?
— А то ж! Как прошлого короля прибил, так через день по всем деревням проехал! Пару старост повесил, уж не помню за что, и всякого наговорил.
— Что?
— Не помню... но говорил складно, сразу видно прынц!
— Указания отдавал. — Фыркнула старуха. — Потом солдаты две недели расчищали пастбища и поля расширяли. А часть мужиков вовсе отослал копать канал до реки. Для ирругации.
— Ирригации. — Поправил Фрейнар, озадаченно массируя подбородок. — Хм...
— Вот да, оно самое. — Закивала старуха. — Говорят теперь засуха не страшна будет.
— А как же зверства? — Осторожно спросил святой. — Я слышал, он почти чудовище, страсть как любит пытать.
— Не без этого. — Кивая, ответил старик. — Давеча был в городе, а там дворян вешали, а сам Элдриан ходил по помосту и речь говаривал с младенцем на руках, дворянчиком молодым значится.
Внизу живота стало холодно, Фрейнар стиснул кулак под лавкой. Старик же в красках рассказывает, как хрипели дворяне, пытаясь устоять на кончиках пальцев. Что так им и надо.
— А с ребёнком что? — Не выдержав, спросил святой.
— С каким ребёнком?
— Тем, которого он держал! Тоже казнил?
— А... ребёночка-то? Ни!... Сказал, что дети не в ответе за дела или что-то в этом роде, но сказал, что родственники должны расплачиваться. Да отдал на воспитание палачу и нарёк племянником или как-то так... вот...
— Не понимаю...
— Та, кто ж поймёт этих королей? Вот прошлый был мужик как мужик, по бабам бегал, да вино жрал. Но так и он король был так, по названию, помнится дед его в коровнике навоз выгребал... А господин Элдриан прям урождённый! Любо дорого слушать, а приказы умные-преумные!
— И это все зверства?
В целом, перебить прошлых хозяев города — разумный шаг. С ребёнком правда странно вышло. Но от наследника Тьмы ожидались реки крови и алтари Тёмных богов на каждом углу. Всё-таки с ним таскается порождение бездны.
Старик подвигал бровями и покачал головой.
— Ну, на прошлой неделе разбойников поймали, да конями разорвали. Ещё говорят посла покалечил, да тот ему в еду плюнул или вроде того. Всё, пожалуй.
— Ясно...
Ясно, что ничего не ясно. Фрейнар тяжело вздохнул и облокотился о стол. Кот ткнулся лбом в спину, потёрся и замурчал. Старуха достала из печи пирог и почти сразу сунула сырой. Готовый плюхнула на поднос и с улыбкой понесла гостю. Святой втянул густой аромат полной грудью, блёкло улыбнулся.
Ладно, про странности Элдриана будет думать завтра.
Глава 15
Ваюна сидит в повозке и смотрит на лжеотца. Тот прилип к окну и с интересом осматривает хмурый пейзаж. Похож на оригинал, как колено на пятку. Чёрные волосы блестят от краски, на лице застыло глуповатое выражение, а в глубине голубых глаз угадывается рыбий ум.
Девочка вздохнула. Несмотря на разницу в возрасте, она чувствует себя несоизмеримо старше.
— Я никогда не покидал деревни. — Признался парень и улыбнулся, улыбка у него нелепая, без одного клыка. — Даже не думал об этом.
— Не размыкай губ. — Фыркнула Ваюна, говорить она не любит и каждое слово, как удар ножом по нервам, но с этим идиотом невозможно молчать. — Ты отвечаешь за образ отца в этих краях.
— Х-хорошо...
Парень сомкнул губы, и улыбка из идиотской стала зловещей. Сердце Ваюны от неожиданности пропустило удар. Она поспешно отвернулась к окну и напряжено вгляделась в проплывающую мимо опушку. Серое небо давит на лес, а лысые ветви под тяжестью гнутся к земле. Собирается дождь. Под колёсами кареты расходится грязь, и лошади не катят, но волокут её.
— Я всё ещё не понимаю, зачем владыке понадобился двойник...
Пробормотал лжеотец, пригладил волосы и посмотрел на ладонь, не осталась ли краска на коже.
— Он всё ещё человек и не может быть в двух местах одновременно. — Устало пояснила девочка. — Меньше задавай вопросов и просто делай, что я говорю.
— Ладно...
Карету обогнал всадник из группы сопровождения. Впереди загремели голоса, но их заглушил дождь, мелкий, но плотный, как стена. Ваюна напряглась, и Тьма, живущая внутри, сместилась. Чувство странное, будто крупный орган решил переехать в грудь. Карета остановилась.
— Что там? — Спросил двойник, вытягивая шею и прижимаясь к окну.
— Не знаю... — Пробормотала девочка, сдвинулась на кресле и постучала в закрытое оконце к кучеру. — Эй, чего стоим?
Деревянная шторка сдвинулась, и проём перекрыло бородатое лицо.
— Не знаю, госпожа. — Прогудел кучер, виновато двигая усами. — Кто-то дорогу перегородил.
— Кто?!
— Дурак какой...
Вспышка ярчайшего света оборвала кучера, лицо дёрнулось, и он повалился на лавку. Ваюна несколько секунд смотрела в опустевшие глаза, резко повернулась к двойнику.
— Беги!
— К-куда?!
— Куда глаза гладят!
Дважды повторять не пришлось, парень набросил капюшон и выпрыгнул из кареты. Через распахнутую дверь внутрь ворвался холодный и сырой воздух, ударил Ваюну по лицу. Мелкий дождь осел на коже каплями росы. Вместе с ветром внутрь проник и мужской крик, полный боли и удивления.
Мимо кареты один за другим проносятся всадники личной гвардии. Она высунулась из окна, замешкалась, глядя, как впереди воины обрушились на одного-единственного человека. Промокшие светлые волосы незнакомца облепили шею и плечи, но над головой поднимается дымка водяного пара. Глаза же источают девственно белый свет.
Оружие ударяется о него, разрывая одежду, но не раня тело. Чужак поднял руку, и вспышка света выбила всадника из седла, бедняга в полёте распался пополам.