— А что с артефактом? Что с ним сделаем?
— Ну, мне он не нужен, можешь забрать себе. Если Фрейнар не опередит.
Поток ледяной воды окатил Орсвейна, проморозив плоть и кости. Как он мог забыть, что прямо сейчас старший брат отбирает его добычу?! СНОВА?!
— Господин, — гигант склонился так резво, что ударился лбом о песок, песчинки впились в грубую кожу, — позволь мне отправиться сейчас же! Именно я должен убить отродье!
— Нет. — Отрезал Геор. — Твоя задача важнее этого.
— Что может быть важнее?
Король-герой тяжело вздохнул и опустился рядом с внуком на корточки.
— Цель твоего брата не столько Элдриан, сколько его названая дочь. Отродье Бездны. Велик шанс, что она способна убить его. Само её существование, угроза Святым Землям и этому миру. Если Фрейнар не справится, мы завершим дело. Так что, стань сильней.
Глава 7
Розы Мёртвого Серебра впитывают лунный свет, тянут лепестки вверх и стороны, покачиваясь будто на ветру. Ваюна расставила на балкончике десятка два горшков с лучшей землёй и поливает цветы раз в день. Холит и лелеет, обрывая ослабшие лепестки. Куда она их девает, я не знаю, но подозреваю, что съедает. Тепло сменилось сырым ветром и тяжёлым, как вся горечь мира, небом.
Я поднялся из-за стола и расправил плечи с хрустом, потрещал суставами. Под ложечкой мерзко посасывает. Время утекает сквозь пальцы, скоро зима, а весной Геор ударит по мне всей силой. А ведь я должен успеть расправиться с местным дурачьём.
Поскорее бы морозы!
Элиас отлучился в деревни, на отбор новобранцев. Странно, без него я чувствую себя, как без меча. Чувство настолько острое, что я повёл кистью, и клинок с щенячьей готовностью прыгнул в ладонь. Рукоять впечаталась с глухим шлепком. Вес оружия придал сил и спокойствия. Я со всем справлюсь.
На всей территории Новых Королевств опасность представляют только Элиас, Сквандьяр и Ваюна. Как удачно, что все они на моей стороне.
Пару раз махнул мечом, крутанул кистью и вернул в ножны. Увы, чем больше власти, тем меньше нужно оружие. Меч и доспехи из орудий превращаются в украшения и элементы статуса. Сталь утончается, а слой золота растёт.
Когда я верну трон императора... я уже никогда не возьму меч в руку. Странно, эта мысль наполнила сердце битым стеклом. Словно я признаюсь себе в... неизбежной слабости. Какая глупость! В моих руках будет не просто меч, а МОЩЬ империи. По моему слову реки будут менять русла и течь вспять! Одно движение пальцем и сотни тысяч с радостью отправятся насмерть! Куда мечу, даже из мёртвой стали, до такого?
И всё же грусть только крепнет.
Я фыркнул и вышел на балкон, подставил лицо холодному ветерку. Пахнет зимой, хотя до неё ещё далеко. Дед говорил, что за горизонтом есть места вечного холода, где живут странные люди. А в другой стороне страны бесконечного лета. А между ними огромная земля посреди бескрайнего океана, Балансир. Без которой наш мир развалится на части.
Не знаю, правда это или нет, но в мире ВСЁ будет моим!
За крепостной стеной горят редкие огни фонарных столбов, единственного, что здесь осталось от империи. Я облокотился о парапет и предался воспоминаниям.
***
Чёрный бархат давит грудь, а воротник вот-вот задушит. Тайком просунул два пальца и оттянул. Отец не видит, занятый чтение толстенной книги в железном переплёте. Карета едет медленно, чтобы не мешать ему, отец в принципе не любил торопиться.
«В запасе вечность» — Говорил он и растягивал серые губы в подобие улыбки.
Сейчас же случай особый, так что фонари мелькают за окном непривычно быстро. Мы едем на знакомство с дедом. Великий Император не жалует маленьких детей, и потому, мне не позволялось видеть его до десяти лет. Можно сказать, возможность узреть деда — подарок на день рождения. Хоть в нашей семье оно и не празднуется, странно поздравлять лича и некроманта с рождением.
— Если порвёшь ворот, мы поедем назад, и я тебя... будешь зачитывать формулы Инира. — Сказал отец, не отрываясь от чтения.
Я резво убрал руку, спрятал за спину и схватил другой. Уж лучше задохнуться, чем вновь зубрить эту тарабарщину.
— Знаешь, сын, порой мне становится обидно, что ты так относишься к магии.
— Я её не понимаю! Зачем нам третий маг? Я буду воином!
— Хм... — Отец посмотрел на меня поверх книги, явление крайне редкое, в полумраке сверкнули молочно-белые глаза. — В этом есть логика. Однако каждый родитель хочет преемственность в детях. Рано или поздно Империи потребуется маг. Мы бессмертны, но далеко не вечны, сын.
Холодный свет мёртвого серебра освещает дорогу, отчего та кажется мокрой. Магия струится по линиям металла, выдолбленным в каменной кладке. Ожившие муралы ведут бесконечный танец на стенах домов. Лицо отца выступает из темноты. Худое, с высокими скулами и тонкими голубыми глазами. Волосы собраны в элегантную причёску с пробором посередине, свет ложится на них двумя блестящими дорожками. Наследный принц одет в чёрный фрак с серебряными элементами и линией на вороте.
Я же в жилет со вставки чёрного бархата, под которым плотная сорочка. Рукава над локтями стянуты лентами. Служанки зализали волосы помадкой, так что они ощущаются как шлем. Руки так и тянутся расчесать плотные пряди.
— Не смей. — Повторил отец, твёрдо, но несколько безразлично. — Мы не можем предстать перед императором в непотребном виде.
— Почему?
— Потому что мы правящая семья. Само воплощение могущества Империи, мы обязаны быть безупречными.
Обязаны быть. От этих слов дохнуло смертельным холодом, и я умолк. Не знаю, сколько детей было у отца до меня, но в саду я находил ЧУЖИЕ игрушки. Но их владельцев никогда не видел, а расспрашивать не рисковал.
Карета остановилась, и перед нами раскинулся императорский дворец. Чернее самой ночи, он возвышается до луны и тянется во все стороны, охватывая мир. Массивные стены из базальтовых колонн, украшенных символами смерти и мёртвым серебром. От магии воздух едва заметно гудит, а в особых местах вовсе идёт рябью.
По лицу отца пробежала судорога, а, поймав мой взгляд, нехотя пояснил:
— Большая концентрация магии. Для меня это, как войти в ледяной бассейн.
— Ну, выходит я не зря не освоил её.
Отец не ответил, даже не взглянул на меня, но жестом велел идти рядом. К главному ходу ведёт широкая лестница из полированного гранита. На каждой ступени стоит воин в полном облачении императорской гвардии: латы из мёртвого железа с гравировкой на левой стороне шлема. Доспехи такие же чёрные, как и дворец, но отливают золотом.
Поднявшись до середины, я оглянулся и увидел множество карет в стороне от дворца. Слуги отводят коней в сторону конюшни во внутреннем дворе. Во дворце собрался весь цвет имперской знати.
— Закрой рот и держи спину прямо. — Отец двумя пальцами поднял и придержал мне челюсть. Педантично и холодно стряхнул с плеча пылинки. — Сегодня самый важный день в твоей жизни. Веди себя достойно.
По мере движения воины стучат копьями по ступеням, будто сигнализируя о нашем приближении. Огромные двери сдвинулись и медленно распахнулись внутрь. В лицо дохнуло тончайшими ароматами и холодом смерти. Я стиснул челюсти и следую за отцом, напрягая спину. Множество статуй вдоль стен провожают меня оценивающими взглядами. Мертвенный свет магических ламп убивает тени, и коридор кажется бесконечным.
Вторые двери распахнули гиганты в серебряных латах, и через расширяющуюся щель на меня обрушился свет. Слишком яркий для подобного места. Огромный зал полон празднично одетыми людьми всех возрастов. Они выстроились по обе стороны ковровой дорожки, а та убегает вперёд. Поднимается по лестнице к трону из белой кости. Воздух вокруг него идёт густыми волнами, оседает под собственным весом.
Трон же занимает Вечный Император, мой дед.
Одет в белый шёлк с чёрной нитью из мёртвого серебра. Лицо скрывает глубокий капюшон. Руки свободно лежат на подлокотниках, и ткань обнажает тонкие пальцы — костяшки, обтянутые пергаментом. На миг мне почудилось, что император мёртв, и никто этого не замечает.
Дед поднял руку, и зал погрузился в тишину. Кажется, даже сердца перестали биться, а дыхание застыло на вдохе. Меня осыпало морозом, а отец двигается к подножию трона, не оглядываясь и будто не замечая собравшихся. Ведь дня него они не более чем пыль, несмотря на титулы. Всего лишь люди, поданные империи, в то время как он подчиняется только отцу.
Я пошёл следом, не смея встать рядом, но перебарывая желание обогнать.
У первой ступени отец остановился, повернулся ко мне и молча кивнул. Дальше идти одному. То, что случится, будет только между мной и дедом. Здесь и сейчас решается моё будущее и быть ли ему вообще. Первая ступень далась легко, лишь воздух стал вязкий. Вторая... я будто уткнулся в мокрую вату. Третья и воздух превратился в песок, через который я продавился с заметным усилием. Обернуться не смею, но чувствую сотни взглядов, пронзающие спину.
Лич поднял левую руку и мне на плечи обрушился весь дворец. Я качнулся и переступил на четвёртую. В носу стало сыро, и из левой ноздри потекла кровь. До трона осталось три ступени. Чудовищное давление сминает кости, толкает назад... Я сжал кулаки, к крови из носа добавилась из прокушенной губы. Спина трещит, но я вскинулся, переступая на последнюю ступень, вперил взгляд в темноту под капюшоном императора.
Там вспыхнули два красных огня.
Давление разом исчезло и меня качнуло, тело будто лишилось веса на миг. Расставил ноги шире, тыльной стороной ладони, не отводя взгляда, вытер кровь. Лич властно подался вперёд, упёр локоть в колено, склонился надо мной.
— Элдриан, верно?
— Да. — Просипел я.
— Хм...
Далеко внизу, нарастает ропот. Волны шёпотом разносятся по залу, будто прибой, разбиваются о стены и возвращаются.
— Скажи, дитя, почему ты не на коленях перед своим императором?
В голосе нет ни капли жизни или эмоций, но я всё же различил угрозу.