Я ударился о штурвал грудью и челюстью об кованый обод. Боли не почувствовал, перевернулся на спину и раскинул руки. Грудь тяжело вздымается, воздух вырывается с хрипами и свистом. На палубе кто-то смеётся. А над нами раскинулось пронзительно голубое небо с золотым диском солнца.
Буря ушла, забрав с собой даже намёк на ветер. Корвет застыл на зеркальной глади, заметно накренившись на правый борт.
С трудом поднялся, хватаясь за доски, ноги мелко трясутся, и во всём теле не осталось и капли силы. От средней мачты остался лишь огрызок с бронзовым кольцом, а её обломки торчат из палубы как копья. Кусок паруса запутался в разорванной паутине такелажа.
Передняя мачта треснула, но устояла. Задняя будто и вовсе не заметила шторма.
На палубу из люка выползают пираты, мокрые как мыши. Измученные, покрытые ссадинами и синяками. Несколько кричат на руках товарищей, а корабельный медик торопливо проверяет их кости и суставы. Чародейка обессиленно привалилась к фальшборту, мокрые волосы облепили лицо, подчёркивая контур, а одежда теперь совсем не скрывает женственную фигуру. Вот только после шторма меня женщины не интересуют совсем. Надо отоспаться, выпить пару бочек вина…
Я застыл, потеряв мысль и глядя, как на горизонте тянется тёмная полоса земли.
Глава 12
Корвет пострадал значительно сильнее, чем мне казалось. Даже если учесть повреждённые мачты. Во время шторма команда не просто пряталась в трюме, но заделывала пробоины всем что под руку попалось. Получилось на удивление хорошо, нужно отдать должное прошлому капитану за наличие инструмента и досок. Теперь бо́льшая часть трюма напоминает горизонтальный лес. Доски тянутся от стены к балкам, зажимая дыры в корпусе. Под ногами плещется холодная вода.
Увы, это лишь малая доля всех бед.
Утрата паруса незначительна, есть запасные и умельцы по их ремонту. Даже утрата центральной мачты меня не пугает… А вот слом рулевого пера…
Чудо, что оно выдержало всю борьбу против шторма. Правда, от него остались лишь огрызки и щепа, лишь ограничено способная сменить курс. Куда хуже, что сломался румпель. Тот самый рычаг, с помощью которого штурвал поворачивает руль. Причём сломался так, что едва ли подлежит починке.
Корвет покачивается на волнах, мало чем отличимый от выброшенного в океан гроба. Чародейка пытается манипулировать магией, подталкивая судно к берегу, но без особого успеха. Она отдала все силы на укрепление носа корабля. Без чего бы гигантская волна разнесла нас в щепки.
Ситуация — хоть вешайся.
Я стою на палубе и наблюдаю, как пираты готовят к спуску единственную уцелевшую шлюпку. Команда разделилась надвое. Первая часть останется на корабле и продолжит борьбу за плавучесть, а вторая отправится на берег. Там мы разобьём лагерь и подготовим место для ремонта.
Так, я сообщил людям, но сам не задержусь. У меня попросту нет времени на ремонт корабля. Геор наверняка уже достиг границы Империи и готовится брать первые города!
Чародейка осталась на корабле, ведь только она сможет «довести» судно до берега. Я встал на носу шлюпки, уперев ногу в борт и наблюдая, как полоса земли разрастается. Ветер швыряет в лицо водяную пыль и странные, ни на что не похожие ароматы. Пронзительно голубое небо рассекают альбатросы и вездесущие чайки. Из воды поднимаются огрызки скал, покрытые белым и смрадным налётом, как горные пики снегом.
Вода настолько прозрачная, что свет пробивается до самого дна. Выхватывая косяки пёстрых рыб и причудливые наросты, покрывающие песчаное дно.
Когда шлюпка, подгоняемая волной, врезалась в берег я первый спрыгнул на песок. Впереди каменистая долина плавно переходит в дремучие джунгли. По всему пляжу суетятся крабы, а их выслеживают птицы и мелкие хищники. Я втянул незнакомые ароматы полной грудью и медленно выдохнул.
Тьма, обвившаяся вокруг сердца, жадно затрепетала, будто пёс, взявший след. Я почти настиг дочь!
Шлюпка отправилась назад, двое пиратов остались на берегу, размечать место для вре́менного лагеря. Остальные, со мной во главе, пошли в джунгли на поиски воды. Я и до этого бывал в подобных лесах, на южной оконечности континента. Но там были скорее болота, обросшие бамбуком и полные мошкары. Влажность была настолько высокая, что вода оседала на глотке и наполняла лёгкие.
Здесь же джунгли… иные. Они словно следят за нами, перешёптываясь тысячей голосов из шорохов и криков птиц. Густые кроны смыкаются над головой, сохраняя меж собой крохотную границу. С земли это похоже на трещины из чистого света, что покрывают «потолок». Меж стволов перетянуты сплетения лиан и ползучих растений. Подлесок влажно хлюпает от каждого шага, и во все стороны брызгает чёрная вода.
В какофонию запахов цветов и плодов вплетается смрад гнили. То и дело встречаются деревья, покрытые ползучим грибком, похожим на колючую плесень. Я на ходу расстегнул ворот сорочки, закатал рукава. Перевязь давит грудь, пот стекает из подмышек по рёбрам. Волосы промокли и слиплись в колючие иглы. Стоит откинуть назад и на плечи словно дождь проливается.
Нет, я ошибался, в знакомых джунглях было куда суше.
Пираты идут, озираясь и втягивая головы в плечи. Рассеянный свет падает на потные лица, искажая перспективу.
Взмахом клинка из мёртвой стали я разрубил очередное сплетение лиан и остановился. Впереди земля обрывается в сеть скальных колон, меж которыми струится вода. А на самих колоннах покоится остов имперского фрегата, насаженный на них, как на колья. Могучее судно поросло мхом и растениями, но сохранило внушительный вид.
С высоченных мачт свисают призрачные обрывки парусов. По наросшим лианам бегают обезьяны, следящие за нами с осторожным любопытством. Косые лучи света падают на пробитую палубу, проходят через распахнутые бойницы магической. Раньше там стояли маги, забрасывающие корабли противника огненными шарами. Сейчас же только обломки и грязь.
— Какого… — Выдохнул я.
Позабыв про пиратов, спрыгнул вниз и прокатился по покатому склону, балансируя выставленным руками. Влетел в едва тёплую воду, что сразу поднялась до колен. Вспенивая и поднимая муть со дна, побежал к фрегату. Течение уносит поднявшуюся муть, сбрасывает с короткого водопада в почти идеально круглое озеро.
Я пробежал мимо скал и сваленных на отмелях костей. Обезьяны подняли крик, вставая на лианах и ударяя себя в грудь. Вблизи корабль ломает воображение своим размером. Словно исполинский кит, выброшенный на берег. Но повёрнутом в мою сторону борту, у надтреснутого носа, темнее металлическая табличка.
— Оруан. — прочитал я в нарастающем смятении.
Мне знакомо это название, слышал в коридорах дворца, когда был ребёнком. Но ничего конкретного вспомнить не могу… кажется, это был флагманский корабль одного из флотов, что потерпел поражение в первой компании. Ещё лет за двадцать до моего рождения… Да, точно.
Он должен был отступить к владениям Империи, но с остатками флота угодил в шторм. После чего дед почти на десять лет отказался от океанического десанта и огромного флота вообще. Отцу стоило огромных усилий убедить его в необходимости этого рода войск.
Как же он оказался здесь?
Я вскарабкался по борту, хватаясь за ветхие доски и срывая комья мха. Размякшая древесина прогибается под пальцами, но держится. Поднимаясь мимо дыр, вижу полный разгром в трюме, и наносы грязи, словно корабль то и дело оказывается под водой. Изнутри смердит тухлой рыбой и водорослями.
Поднявшись, перемахнул через фальшборт. Доски палубы выглядят почти новыми, если не считать мусора и сгнившего такелажа. Обезьяны на мачтах заходятся истошными воплями, в меня летят огрызки плодов и жёлтые шкурки бананов.
Не обращая на животных внимания, я прошёл по палубе к противоположному борту. Коснулся мачты. За все эти годы древесина не поддалась стихиям и даже на вид крепка. А если уцелел руль и его механизмы, то мы можем довольно быстро починить корвет!
В задумчивости встал у фальшборта и столкнулся взглядом с… человеком. Черноволосый юноша стоит на противоположном берегу, видимо, привлечённый криками обезьян. Одной рукой сжимает короткое копьё, а другой мешок. Увидев меня, он выронил оружие, попятился и, развернувшись, бросился бежать. Я даже слова сказать не успел, как он исчез в джунглях, оглашая заросли воплями.
— Вот те раз. — Пробормотал я, вздохнул и побрёл назад.
Нужно сообщить команде хорошие новости. А затем разбить лагерь рядом. Надеюсь корвет сможет встать у берега, не сев на мель.
Лагерь разбили на берегу озера. Два десятка пиратов строят шалаши из лиан и листьев, исследуют местность, ища удобные проходы к фрегату. Ещё десяток занят расчисткой местности вокруг лагеря и возведение укреплений. От последнего одно название, просто куча палок, стянутые лианами в подобие морских ежей. Нападение не остановят, но замедлят.
В центре лагеря сложили огромное кострище, чтобы хоть как-то избавиться от вездесущей сырости. Вот только вся древесина, что нашлась, гореть отказывается и воды в ней, как во фляге.
Ладно, это не важно. Всё равно пока нечего на огне готовить, а замёрзнуть нам не грозит. Проклятье, я бы хотел получить хоть немного прохлады ночью! А то ощущение, что обёрнут в тёплое и мокрое одеяло.
От раздумий отвлекли крики команды. К лагерю из джунглей выходят люди, несколько десятков. Полуголые, вооружённые копьями… но впереди шагает мужчина в форме адмирала. Потрёпанной, с дырами размером с кулак, но с начищенными до блеска пуговицами и золотыми эполетами.
Я жестом остановил пиратов, хватающихся за оружие. Велел отойти и сам двинулся навстречу. Дикарей привёл в замешательство вид деревянного меча на поясе, кто-то даже бросился бежать. А «адмирал» сбился с шага, сдавил рукоять меча на поясе.
Сначала я решил, что он очередная нежить или оборотень, что чудом пережил столетия. Однако лицо у него совсем не имперское, хоть и с заметными чертами моего соотечественника. Бронзовая кожа окончательно отметает сомнения. Этот человек никогда не видел ни империи, ни новых королевств. Да и форма явно велика, особенно в плечах.