Мика запнулся, нелепо взмахнул руками, падая и хватаясь за меня. Солнечный алмаз подлетел над ним, сверкая и разбрасывая лучи во все стороны. Тени-ягуары отпрянули, щеря клыки из чёрного тумана. Камень на миг повис в высшей точке и рухнул в подступающую мглу. Я рефлекторно вскинул руку с мечом Тьмы навстречу, и клинок задрожал, как воздух над костром.
Солнечный Алмаз упал в ладонь, испаряя моё самое действенное оружие.
В момент, когда пальцы сжались над тёплым камнем, я ощутил себя самым бо́льшим идиотом в мире. Но вместе с этим по жилам хлынуло тепло, смело боль и наполнило сердце, заструилось вдоль хребта. Я ощутил его, как нечто вещественное, что можно взять в руки… и бросил алмаз в подставленную ладонь наёмника.
В этот раз меч Тьмы сформировался медленнее, с болью, похожей на битое стекло. Словно крошится позвоночник и его осколки пробивают сердце. Кровь побежала из ноздрей и ушей. Я ощутил горячие дорожки, пролегающие от них к шее и подбородку.
Чтоб меня…
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Ягуары растворились в сумерках, джунгли стихли, и над ними сверкают стеклянные вершины. С них в низины сбега́ют мутные ручьи, ставшие простой водой. А раздвоенная вершина так близко, что, кажется, можно докинуть камнем.
Мика хрипло засмеялся и стиснул алмаз, освещая им путь, пополз на четвереньках разыскивать выброшенные. Они нашлись довольно быстро, сложно не заметить две искры в темноте.
Внутренний свет покинул камни, оставив после себя лишь отблески былого сияния. Сейчас они мало отличимы от обычных алмазов.
Мика ворча пересыпал камни в кошель и с трудом поднялся, охнул и поджал левую ногу. Ей досталось больше всего. Штанина свисает лоскутами и пропиталась кровью.
— Знаешь, — Пробормотал наёмник, поворачиваясь ко мне. — Мне всё больше кажется, что я продешевил…
— Выживешь, — сказал я, выдавливая улыбку. — Герцогом сделаю.
— О, уважил так уважил…
Темнота кажется живой, она обволакивает нас, словно кокон, защищает. Раздвоенная вершина всё ближе и горит огнём умирающего дня, чья кровь растекается по облакам. Сама скала перед нами меняется, исчезают рытвины и оспины, стекло становится прозрачнее. Словно я смотрю через воздух с зеленоватым оттенком. Появилась резьба, сначала одинокая, короткими чертами, она сплетается в причудливый узор. Заполняет собой значительное пространство и… светится, как фосфор.
В толще стекла вырезаны широкие ступени, ведущие к арке из чистого света. Она словно отделяет Тьму от Света.
Мика тяжело встал на первую ступень и джунгли огласил мелодичный звук, рождённый в толще скалы. Пронёсся словно рябь по воде, кажется, я даже увидел её…
— Вот и всё? — Прохрипел Мика, перекатывая в руке солнечные алмазы.
Их у него значительно больше, чем я давал. Теперь понятно, куда делась доля капитанов. Наёмник смотрит на драгоценности, за которые можно купить графство, наследственный титул и половину женщин мира разом. На лице же отражается только боль и сожаление.
— Похоже на то. — Сказал я, оглядывая лестницу и ворота, повторил тише. — Похоже на то.
— Знаешь, а ведь я совсем не хотел этого. — Пробормотал Мика. — Я тебя не знаю, плата была получена… я был свободен.
— Но ты поплыл со мной.
— Правда, дурак? — Наёмник выплюнул последние слова со стоном, свободной рукой провёл по потрёпанной ноге. Кровь успела загустеть, но то и дело проступают свежие потёки. — Ну да ладно, я не жалею. Кто из наёмников, может похвастаться, что добрался на другой край света в компании Тёмного Властелина? Только…
— Да, только ты, и все об этом узна́ют. Это я гарантирую. Верных мне я не обделяю.
Раны не смертельные, нет. Но ему нужен уход, иначе останется без руки и ноги. Потеря крови, шок и духота — плохие спутники. Но Мика должен выжить, тем более свою работу он выполнил превосходно, оттянув внимание на себя.
Я сел рядом на корточки, вытянул перед ним рукояти двух мечей: мёртвой стали и деревянного.
— Выбирай, я могу сделать это благородным клинком или обсидиановым.
— А разница?
— В целом, для тебя никакой. — Ответил я. — Просто должен же быть выбор?
— Это да… без выбора оно как-то совсем хегово. — Кивнул Мика, ткнул целой рукой в рукоять меча мёртвой стали. — Давай, буду потом рассказывать, что пережил удар легендарного.
— Сейчас.
Я подготовил перевязь, нарезав рубаху в клочья и используя подвязку ворота. Рукоять деревянного меча закусил Мика, откинулся на ступенях. Подсвеченный снизу, он едва похож на человека. Я перетянул раненые конечности выше ран, затягивая при помощи палки, так что ткань передавила плоть. Мика застонал, зубы впились в полированное дерево.
— Терпи, дальше больнее будет. — Пробормотал я, сжимая клинок.
Первой пошла рука. Мёртвая Сталь прошла через плоть, лишь слегка замедлившись на кости. Наёмник яростно замычал, выгибаясь и пуча глаза, зубы продавилась в дёсны до крови. Из раны почти ничего не выплеснуло, а предплечье скатилось на стеклянные ступени.
С ногой вышло хуже, кость слишком плотная и толстая, а клинок затупился. Срез получился косой, без необходимого лоскута кожи, чтобы перекрыть рану. Мика взвыл и обмяк, лишь грудь тяжело вздымается.
— Рану нужно закрыть… — пробормотал я, гадая, как это сделать.
Если прижечь, то ожог сделает только хуже. Если не перекрыть, то заражение убьёт наёмника за считаные дни, если не часы. Если с рукой можно оттянуть кожу, то с ногой уже не выйдет… Высокий мелодичный звук накрыл джунгли, плотной волной, прошёл через меня.
Ворота раскрываются, и по ступеням спускается эльф. Рослый и широкоплечий. Каждый шаг порождает новую волну мелодии, а многочисленные перья его доспеха покачиваются в такт. Эльф безоружен, но смотрит на меня с ненавистью, а правую руку отводит, как для удара мечом.
— Я надеюсь ты лекарь… — начал я, шагая навстречу порождая новую волну резонанса.
Меж пальцев эльфа вспыхнул чистый свет, вытянул, обретая форму клинка. Что-то подобное в былые годы творил Элиас, но не настолько ярко. Маршал мог лишь покрывать свой меч светом.
Меч Тьмы выскользнул из моего запястья, коснулся ступеней. Звон сделался тончайшим, режущим уши, а на стекле осталась узкая полоса. Эльф что-то прорычал, вскидывая подбородок и показывая ритуальные татуировки на шее.
Сорвался в бег, занося полосу света над головой. Я едва успел отскочить, не рискуя блокировать. Чутьё подсказывает, что это плохая идея. Если уж клинок отпрянул от алмаза.
Мы закружили по ступеням, стараясь достать друг друга. Меняя высоты и обмениваясь градом ударов. Тьма сторонится Света, но мёртвая сталь бьёт верно. Металл покрывается радужным градиентом на месте соприкосновения, лезвие слегка плавится.
Удары отдаются в костях, меня теснят. Эльф будто атакует из двух мест разом. Глухой рык рвётся из глотки. Стараюсь поймать свет мёртвой сталью, отвести вниз и открыть для атаки. Сияние переполняет эльфа, струится из глаз и ноздрей. Он словно дышит светом.
Я поймал выпад гардой, привычно заломил клинком, отводя… но забыл, что меч укоротили до размеров кинжала. Эльф вырвался, почти сломав мне кисть, пнул по рёбрам и меня пронесло по ступеням с протяжным скрипом подошв по стеклу. Оттолкнувшись в атаку, породил звуковой удар за спиной, от которого застонала вся стеклянная гора.
Каждый шаг, каждый рывок отдаётся в толще стекла мелодией, что нарастает и опадает. Живёт, подчиняя себе сам бой.
Эльф рубит меня, подвывая от восторга, лицо разрезает дикий оскал. Свет оставляет за собой остывающий шлейф. Сияние пробивается меж пальцев.
В начале лестницы Мика очнулся. Затуманенный взор заскользил по ступеням, пока не упёрся в нас. Наёмник выругался, слабо швырнул в эльфа алмаз, но сияющая точка упада на соседней ступени.
Я отбил атаку в голову, пропустил тычок локтем в челюсть и попятился, кривя разбитые губы. Кровь запачкала зубы, стекает по подбородку и капает на ступени. Как же не вовремя вылез этот гад… как же не вовремя!
Мика, ругаясь, попытался встать. Сжал алмаз, упираясь в ступень… меж пальцев брызнул свет. Лицо наёмника стало отрешённым, очистилось от грязи и будто помолодело. Он медленно поднялся, качнулся… и опёрся на ногу, сотканную из сияния. Оно же заменило руку. Первый шаг, странно неловкий, будто рубленный.
Эльф не замечает, слишком занятый мной.
На мёртвой стали разрастается оплавленная зарубка. В воздухе пахнет горелым металлом.
Наёмник с воплем обрушился на эльфа со спины, неуклюже ударяя мечом из света в голову. Эльф крутанулся на месте, пропуская удар мимо, и вогнал свой меч в живот Мики. Сияющие лезвие вышло из спины, исходя кровавой дымкой. От силы удара наёмника согнуло пополам. Эльф дёрнул клинок, поворачиваясь ко мне… Мика вцепился в запястье, стиснул, заходясь булькающим смехом.
Лезвие из Тьмы перечеркнуло глотку эльфа. Через боль в ранах, сердце и хребте, я ощутил всплеск почти звериной радости.
Обезглавленное тело рухнуло с лестницы, заливая ступени почти чёрной кровью. С каждым ударом об стекло порождая дробные волны мелодии.
Хрипя и хватая тягучий воздух распахнутым ртом, я упал на колени перед наёмником. Сияние пропало, забрав с собой новые руки. Мика мёртв. Ни последних слов, ни проклятий, ничего.
Солнечные Алмазы блестят в луже крови, будто звёзды на красном небе. Пустой взгляд устремлён сквозь меня в вечность.
Странно.
Я почти его не знал, как и он меня. Никаких обязательств между нами, ради которых можно умереть. Он никто. Человек, продавший свою жизнь всего лишь за богатство.
Я смотрю в бледное, удивительно спокойное лицо. Глаза уже не закроются. Мертвецы обожают смотреть на мир, который им уже не принадлежит.
Почему же так горько? Почему он решил умереть, спасая меня? Ведь мог притвориться мёртвым и надеяться…
Ладонью провёл по лицу, закрывая глаза. Это всё, что теперь я могу сделать для него. Поколебавшись, собрал из лужи крови алмазы. Горячие искры, облачённые в твёрдую оболочку. Один сжал в кулаке, чтобы почувствов