Она воззвала ко Тьме, но та едва откликнулась, будто сонная кошка на солнце. Снадобье, впитывающееся в кожу, усыпляет её, растекается на тело, формируя тень.
Но всё же одно она передала. Ощущение, то самое, о котором она молила каждую ночь! Шаги отца, неотвратимые и неумолимые, так близко! Так громко!
Жрец остановился, глядя на жертву, делающую то, что ни одна жертва не делала до этого. Ваюна улыбалась. Широко и искренне. Она посмотрела в глаза эльфа и… засмеялась.
— Всё кончено! — Сквозь спазмы крикнула Ваюна. — Он уже здесь! Разве ты не слышишь его шагов?! Не слышишь, как в ужасе умирают твои воины?! Мой отец пришёл за мной! Ты труп! Все вы трупы, каждая мерзкая тварь! Ваши города обратятся прахом! Память о вас рассыплется пеплом!
Она выгнулась дугой, продолжая хохотать и повышая голос до рези в горле! Невинное детское личико перекосила гримаса, та самая, что появлялась у Элдриана или Элиаса в пылу схватки. Тайфун эмоций всколыхнул Тьму внутри, но она осталась сонной, просто сместилась, и девушка ощутила… Свет.
Словно сам её хребет превратился в лучистый янтарь или солнечный алмаз. Тень вновь растеклась, скрывая, возвращая её в привычное состояние.
Жрец резко поднялся, на тощем лице играют желваки, а на лбу выступил холодный пот.
Я люблю свою работу, как мало что на свете. Разве что жаренная картошка может сравниться, но с большой натяжкой. Радовать людей историями, понимать, что им нравится… это непередаваемое чувство.
Однако, мы живём в неидеальном мире. Суровая правда в том, что я нищий. Любимое дело, само по себе не приносит ничего. Только поэтому обращаюсь к вам за поддержкой и помощью. Всё моё творчество зависит от читателей. Если у вас есть возможность, поддержите любой суммой. Даже десять рублей будут полезны и приняты с горячей благодарностью.
Сбербанк: 2202 2036 2359 2435
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
ЮMoney: 2204 1201 1716 4810
З.Ы. Вся эта система выглядит хорошо и честно. Читателю понравилось — он поддержал меня. Увы, поддержавших всего 2 % от числа постоянных читателей и даже тех, кто ставит лайки. Меньше только репостов в соц сети. Честно говоря это угнетает и давит на психику =(
Глава 22
Джунгли полнятся зловещим шелестом, криками обезьян и треском на границе слышимости. Настолько незаметным, что мне начинает казаться, что трещит у меня в висках. Внутренний голос насвистывает под нос, просто чтобы избавиться от этого звука. Не помогает. До города ещё несколько дней пути хоть он и казался так близко. Увы, джунгли не прямая дорога, а я не железный.
За время перехода через туннель в горе стопы опухли, а на левой ноготь большого пальца отдаётся тупой болью. Когда на привале стянул ботинок, распаренная нога едва ли была похожа на мою. Скорее на тесто, только начавшее подниматься.
Ноготь у края почернел и выделяется на фоне распухшей плоти.
Я позвал тьму, доставшуюся от Ваюны, и та отозвалась. Сдержано, но с готовностью. Будто бы говоря, что она не с тем наглым божком или демоном.
Покрутил головой, прислушиваясь шёпоту тьмы и к ощущениям. Понял, что забрал гораздо севернее и теперь иду не к городу. А к горам возле него. В задумчивости поддел почерневший ноготь и скривился от боли. Той самой, что побуждает скорее продолжать. Давить, рвать и грызть больную плоть, пока не останется только здоровая.
В целом, так и надо поступить — срезать повреждённый ноготь. Вот только тогда тупая боль сменится острой на каждом шаге. Боец из меня будет такой себе. Хуже, чем боров Сквандьяр.
Я вздохнул и достал припасы: сушенное до состояния коры мясо и фрукты с маленькими перцами. Местные говорили есть их после всего, чтобы убить гадость. Иначе могу начать блевать белыми червями. Грызя горькое мясо, закусывая безвкусными фруктами и запивая тёплой водой, я почти пропустил приближающийся шум.
Кто-то несётся через джунгли, не разбирая дороги, ударяясь о деревья, падая и продолжая бежать на карачках. Я отложил еду, взялся сначала за деревянный меч, затем, поколебавшись за обломок. Знакомая рукоять с готовностью легла в руку, свернула остатками поправленного и покрытого зарубками клинка. На миг мне стало стыдно, что довёл оружие до такого состояния…
На лагерь выбежал черноволосый мужчина, весь покрытый ссадинами и следами от ударов плетью. Заметив меня, запнулся и кубарем полетел по земле, визжа от ужаса. Я же остался сидеть и с интересом наблюдать.
Следом за ним выбежал эльф в шкуре леопарда, где кошачья морда стала шлемом. Увидел меня и остановился, растерянно хлопая глазами. В левой руке сжимает короткую плеть с кисточкой на конце. Жестокое орудие, что рвёт кожу, оставляя широкие и плохо заживающие раны. В правой — бронзовый меч, обагрённый кровью.
Внимание эльфа больше привлёк деревянный меч, прислонённый к моему бедру. Воин гортанно зарычал, приближаясь и наставляя на меня меч.
— Да заткнись ты… — Вздохнул я и небрежно швырнул рукоять меча.
Мёртвая сталь тускло свернула во влажном воздухе, пролетела над плечом эльфа и исчезла в зарослях. Беглец взвизгнул, попытался встать, но лодыжка вывернута. Эльф, распалённый погоней, бросился на меня, замахиваясь плетью…
Верный клинок с лопотанием воздуха вырвался из зарослей, вращаясь, как брошенный крест. Врезался эльфу в затылок, и воин упал плашмя, как бежал, проскользил лицом вниз, оставляя за собой широкую борозду.
Меч торчит из черепа, как в детских сказках про клинки, воткнутые в камень. Я повернулся к беглецу, что застыл на земле, глядя то на труп, то на меня. Вздохнул и протянул ему полоску мяса, больше похожую на сланец.
— Ты-то хоть по-человечески говоришь? — Спросил я, покачивая угощением, словно приманиваю пса.
— Ты… — Прохрипел беглец, всё ещё таращась на эльфа. — Ты из-за гор?!
— Можно и так сказать. — Кивнул я, гадая, что случится, когда вырву меч из затылка.
В черепе обычно чудовищное давление крови, малейшая травма и струя прямо хлещет. Думаю сто́ит подождать, пока давление выровняется, чтобы не запачкаться.
— Ты убил… ягуара…
Чувствуется, что язык едва ли родной беглецу, он путает окончания и ударения. Я наблюдаю за попытками встать, жуя мясо.
— До города далеко?
— Города… — Тупо повторил он. — Город… не понимаю.
— Откуда ты убежал?
Беглец махнул рукой и произнёс слово на эльфийском. В его исполнении оно больше напоминает отрыжку во время икоты.
— Много там людей?
— Людей… много! Очень много!
Вот и ладненьком, — я широко улыбнулся и жестом пригласил сесть и доесть объедки. Бросил в рот пару перцев и направился в указанном направлении. Я силён и всё такое, но в одиночку брать город, полный эльфов с деревянными клинками точно, не осилю. А значит, мне нужна маленькая армия, на которую эльфы отвлекутся.
Рабы бывают нескольких типов: сломленные и потерявшие волю к свободе, забитые и страшащиеся свободы, и нужные мне. Ждущие любой возможности вырваться.
Джунгли постепенно меняются, наполняются светом и запахами крови. Через шелест листьев проступает злой крик, свист плети и полный боли вскрик. Я не тороплюсь, в этом нет нужды. Постепенно проступает плешь из срубленных деревьев, огромная, как городская площадь. Десятки, сотни людей в рабских кандалах роют землю деревянными лопатами с бронзовой каймой на штыке. Выкорчёвывают пни и тянут огромные камни, смешанные с кусками зелёного стекла.
Группа эльфов бродит по полю, чутко следя, чтобы никто не отлынивал. Я же встал на границе джунглей и пустоты. Сокрытый от чужих взглядов листвой и тенями.
Раньше в империи было рабство, но дед счёл его излишне гуманным. С тех пор простолюдинов отдали на самоокупаемость. Что подняло производительность в три раза, а смертность в десять. Дед называл это «рыночной» экономикой. Вышло настолько эффективно, что через пару столетий ему пришлось резко менять политику и наращивать живую силу. Что для лича наверняка было ироничной пыткой.
Эльфов два десятка, все вооружены бронзовыми мечами и щеголяют накидками из шкур ягуара. С рабами не церемонятся, на моих глазах совсем парня плетями забили в рыхлую землю. Даже непонятно за что. Судя по смеху и жестам, причина проста: потому что могут.
Веская причина.
Я медленно вышел из джунглей и швырнул осколок мёртвой стали. Тот с лопотанием вспорол густой воздух и врезался в лицо первому эльфу. Погрузился по крестовину гарды, а ушастого швырнуло на землю. Наступила тишина, вязкая и полная напряжения. Все взгляды пересеклись на мне.
Время сиять!
Я швырнул деревянный меч под ноги ближайшему рабу, что застыл с лопатой в руках. Двинулся на эльфов, разводя руки, словно собираясь обнять. Они бросились на меня, крича и завывая. Ведь я безоружен!
Первый начал что-то подозревать, когда клинок из тьмы рассёк его от шеи до бока. Я стиснул зубы, пережидая боль, и свободной рукой стиснул солнечный алмаз.
Ярчайший свет брызнул меж пальцев, оформился в длинный клинок. Эльфы закричали, один бросился бежать… Лопата угодила ему в сгиб колена, перебила с влажным хрустом. А упавшего окружили рабы.
Ох, не хотел я тратить алмазы, но тьма слишком режет сердце. Какова ирония…
Световой меч рубит эльфов, как гнилой туман, плавя бронзовые мечи, которыми они пытаются закрываться. Самый смышлёный побежал, сбрасывая одежду и выбросив оружие, я помчался следом.
Промчались мимо огромных стопок раскрашенной плитки, палаточного городка для рабов. Из некоторых на нас с изумлением смотрят измученные люди.
Меч Света настиг эльфа, как и полагается, в спину. Я развернулся и с довольной улыбкой вошёл в лагерь. Пора формировать армию.
*****
Ваюна прижалась к стене, теперь она чувствует частицу Тьмы, оставшуюся с отцом в полной мере. Словно кусочек её сердца, бьющийся у горизонта. Дворец оживает, мимо её двери то и дело пробегают солдаты в леопардовых шкурах. На страже стоят каннибалы в одеяниях из ярких перьев. Время от в