— Говори уже. — Простонал Элиас. — Ещё немного и я усну.
— Мы переживаем. — Начал посол, сцепляя пальцы и тряся большими пальцами. — Его Сиятельное Величество… поступил не самым разумным способом, оставив Империю перед началом войны. Тем более его путешествие… очень опасно. Что, если он не вернётся? Что если… ну, понимаете, и без того шаткая вертикаль власти начнёт сыпаться?
Элиас сощурился, глядя на существо и остро жалея, что не выхватил Тень Солнца. Голосок слишком шёлковый, сладенький до отвращения. Любого, кто так говорит, следует повесть.
— К чему ты клонишь?
— Просто выражаю обеспокоенность и хочу заверить, что мы готовы поддержать ВАШУ кандидатуру. Вы достаточно исполнительны, сильны и… влиятельны. Конечно же, только если дела пойдут, по плохому сценарию и Его Величество… ну понимаете, не вернётся вовремя.
Убить его, а потом отправить войска и выжечь все владения, перебить всех до единого!
Маршал с трудом и неохотой подавил вспышку ярости, не пропустив ни к лицу, ни к языку. Подземники слишком ценные союзники в предстоящей войне. Будучи откровенным, они внесли самый большой вклад в казну империи. Без их денежной помощи снаряжение легионов станет непосильной задачей. А без их крепости и новых укреплений вся война пойдёт наперекосяк.
— Я подумаю. — Выдохнул полуэльф. — А теперь оставь меня и… не появляйся за спиной. В следующий раз могу и зарубить.
— Мой повелитель и не просил большего. Всего лишь подумать над этим.
Существо вновь поклонилось, попятилось в тень. Растворилось без следа, оставив Элиаса тушить пожар ярости.
Глава 7
Лунный свет падает на палубу, но мы стоим в тени от паруса, скрытые от чужих взглядов. Маг медленно поднялся, оказавшись почти одного со мной роста, плавно отбросил капюшон. На меня взглянуло тонкое, совершенно точно женское лицо, с припухлыми губами и пушистыми ресницами. Изумрудные глаза смотрят на меня со странным выражением, будто ожидая злодейского смеха и полной пафоса речи о мировом господстве.
— Ты знаешь меня? — Спросил я щурясь.
Конечно, я довольно приметный мужчина, от этого не деться. Но быть узнанным случайно встреченной чародейкой, в океане… Такого я не ожидал. Это тревожно, даже пугает, если задуматься. Ведь до этого никто даже подумать не мог, что я тот самый.
— Во время обучения мы изучали труды Малинды Ветроног. — Ответила чародейка, едва заметно улыбаясь. — В них вам посвящено… много времени. Настолько много, что невольно задумаешься, а не любила ли она вас. Так, подробно описывать ваши трюки, какими избегали её заклинаний, каждое движение, позу… Так что я будто знаю вас с детства. А сложив это с новостями о возвращении Тёмной Империи, всё стало очевидно.
Чародейка зашлась тихим смехом, а я скривился, словно ребёнок, вспомнивший нечто постыдное.
— Ну, и чего ты хочешь?
— Чего же я могу хотеть? — Она обвела рукой палубу, плещущийся за бортом океан и идущий параллельным курсом корабль. — Явно не служить пиратам и плавать на дырявом корыте без нормальной еды и постели. А раз уж мне выпал шанс послужить самому императору Тьмы. Я буду дурой, если не воспользуюсь им.
— О, ты ведь можешь сдать меня Геору и получить любую награду.
Чародейка явно задумалась, а затем широко улыбнулась и покачала головой.
— Это проблемно, и я, как и любая женщина, выбираю победителя. Тем более, ничего интересного в Старых Королевствах меня не ждёт.
Дверь в трюм распахнулась, и сонный матрос выбрался наружу, пошатываясь, прошёл к фальшборту и скрылся за мачтой. Чародейка скривилась, словно уксус плеснули в нос, отвернулась и сказала:
— Господин, я готова на всё, лишь бы… уйти от этого всего. Прошу, не отвергайте меня!
— Хорошо, — я опустил ладонь ей на плечо, — но учти, я требую абсолютного подчинения.
На губах волшебницы вновь проступила улыбка, а в глазах шальной блеск.
— О, мой император, женщина с радостью подчинится достойному мужчине. А кто может быть достойнее вас?
Ваюна проснулась от голода и обнаружила у кровати тростниковый поднос со странного вида фруктами и кувшином молока. Алаан сидит в углу и грызёт нечто, похожее на плод любви груши и клубники. По подбородку стекает оранжевый сок. Смотрит на пленницу, как на часть интерьера.
— Долго я спала? — Спросила девочка, садясь на кровати и наклоняясь за едой.
— Не особо, — вздохнул эльф и пожал плечами, — сказал бы точнее, но тут сложно следить за временем. Но вроде уже ночь. Здесь должно рано темнеть.
— Почему?
— Не знаю, но дедушка говорил, что на Святой Земле солнце прячется быстро.
Фрукт оказался сладким и маслянистым, с большим шариком-косточкой. Ваюна выплюнула её на ладонь, оглядела, сдавила. Твёрдая как камень, такой можно… многое можно. Поколебавшись, спрятала в складки нового одеяния. Провела ладонью по обручу. Что ж, она мечтала о золотом ожерелье, ну вот оно, радуйся.
— Они меня убьют? — Тихо спросила она, стараясь не глядеть на переводчика.
— Не знаю, — вздохнул тот, качая головой, — но, судя по всему, нас не ждёт ничего хорошего. Но раз тебе дали толмача, то… явно не сразу убьют. А значит, и меня, так что пока бояться нечего.
Ваюна вздохнула и принялась за второй фрукт. Запивая молоком, слишком жирным для коровьего и со странным привкусом. Когда закончила есть, лязгнул засов и дверь отворилась. Вошло двое воинов, облачённых в пятнистые шкуры, один указал на Ваюну и прорычал нечто. Алаан вздохнул и кивнул на выход:
— Он говорит, что нам пора идти.
— Куда? — Робко спросила Ваюна.
Внизу живота похолодело, и мерзкий страх пустил ледяные корни в жилы. Может это конец? Сейчас ей убьют и сожрут?
Алаан с заминкой издал несколько гортанно-щебечущих звуков, выслушал ответ. На лице отразилось лёгкое недоумение. Парень быстро облизнул губы.
— Говорит, что в твою честь устроили праздник. Большой.
Воины выстроились по обе стороны двери, глядя на девочку и переводчика со странным выражением. На поясах блестят полированные бронзовые клинки, украшенные гравировкой. Стоило Ваюне перешагнуть порог, как её подхватили служанки-эльфийки. На ходу расчесали волосы костяными гребнями, сменили повязку на шее. У самого выхода из пирамиды на голову опустили венок из огромных и одуряюще пахнущих цветов.
Алаана же ведут, как пса, дёргая за поводок и пиная, при каждом удобном случае.
Квадратный город расцвечен огнями, что затмевают звёзды. Резкая, будоражащая кровь музыка заполняет улицы вместе с празднующими эльфами. Шагая меж двух колонн охраны, Ваюна видит празднество мельком. Эльфы часто припадают к чашам с напитком молочного цвета, но пахнущем как вино. Жуют листья, которые разносят на огромных подносах люди рабы. А по крышам квадратных домов бесшумно передвигаются воины в чёрных, лоснящихся шкурах.
Ваюна заметила их, когда один нырнул в толпу и вернулся, держа за горло ребёнка. Мать-человек потянулась было за ним, но её ударили и затолкали в толпу. Другой воин в чёрном вернулся, слизывая кровь с ножа.
— Ч-что они празднуют? — Пробормотала Ваюна.
— Возвращение тебя. — Вздохнул Алаан.
Он старается смотреть под ноги и вздрагивает каждый раз, когда через музыку пробивается крик. Отсветы костров падают на него, пробегают по телу и волосам.
— Но я здесь впервые…
— Это ты так думаешь.
Колонна прошла жилые кварталы к огромной пирамиде напротив порта. Ваюна понемногу начала понимать логику устройства. Не умом, но чувствами. Здесь всё расположено так, как оно и должно быть. Весь город будто выстроен с целью, совершенно отличной от проживания в нём. Даже не так… скорее жизнь в нём — это побочное от основного назначения.
Свет костров освещает каменные блоки домов, и целая река из факелов поднимается по широкой каменной лестницы пирамиды. Со стороны это похоже на огненного змея, что ползёт к вершине.
Воины остановились, а следом за ними и горожане, что вплелись в хвост процессии. Стихла музыка и остался только треск огня и далёкий вой ветра. Ваюна сглотнула, нервно оглядываясь и пытаясь понять, что будет дальше.
А дальше началось представление. Воины с деревянными мечами, что похитили её, входят в дома, стоящие вдоль улицы, ведущей к пирамиде. Вытаскивают красновласых эльфов и волокут к лестнице. Некоторые пленники идут сами, другие сопротивляются, но результат один. Все поднимаются по широким ступеням… Затем раздался первый, истошный, полный ужаса и боли вопль.
Толпа позади Ваюны подхватила, как песню, возвысила под нарастающую музыку. В воздух взметнулись тысячи рук. После второго вопля воины и горожане опустились на колени.
Ваюна повернулась к Алаану, но потеряла дар речи, от вида бледного лица эльфа. Выдолбленные вдоль лестницы канавки наполняются кровью, что бежит вниз, заполняя целую систему по всему городу. От неё пахнет железом и… плодовым вином, смешанным с чем-то, отчего сразу начинает кружиться голова.
А красноволосых всё выводят и выводят. Женщины, дети и мужчины, все поднимаются по лестнице, и никто не возвращается. А крови в каналах становится больше. Горло Ваюны пересохло, а Тьма, живущая у сердца, затрепетала. От голода и странного ужаса. Нет, её пугает не жертвоприношение, а нечто иное, нечто…
Ваюна ощутила это под ногами. Под слоем камня, гравия и земли. Нечто столь огромное, что весь город не более чем песчинка в сравнении. Оно жадно тянется вверх, к пропитывающей землю крови, но в то же время сторонится сил, что давят сверху. Словно зверь, запертый в клетке.
Девочка моргнула, и наваждение ушло. Оставив только вид того, как горожане жадно пьют жертвенную кровь, зачерпывая чащами из каналов. Со смехом поливают ею головы соседей или рисуют на лицах. Эльфийка с младенцем на руках обмакнула палец и дала ребёнку, тот присосался жадно, словно к материнской груди.
— Какого демона… — Прошептала Ваюна, прижимая кулачки к груди, в тщетной попытке оградиться от творящегося безумия.