Судя по выражению личика, она даже не поняла слов, растаяла от одной улыбки.
— С вами что-то случилось? Ваша одежда...
— Не выдержала долго путешествия.
— Мой отец вознаградит вас! Может, даже наймёт в мою личную охрану!
«Фу»
— Я подумаю.
Жизнь понемногу вливается в тело, но от былой силы только тень. Проклятый маг предупреждал о таком, но эффект, куда сильнее, чем я думал. Раздражает. Возможно, мне не стоило убивать его сразу после создания зелья. Мог и подождать пару недель, пока доведёт формулу до ума. Ах, как он хрипел, что я пожалею об этом, захлёбываясь кровью!
Чем дальше от руин, тем ярче лес. Будто сама жизнь сторонится моей родины. Что неудивительно, учитывая пристрастия деда и отца. Тропа скорее звериная, мы движемся в зелёном туннеле, чья крыша переплетение ветвей. Через них пробиваются узкие лучи, скользят по земле, создавая муаровый узор теней.
— Ох, я узнаю это место! В детстве часто гуляла здесь... с подружками. — Всплеснув руками, прощебетала Мелани, вертя головой с такой живостью, что золотая волна волос скрывает лицо.
— Далеко ещё до города?
— Пара часов, верхами.
— Коня бы...
— Ну, деревня совсем рядом. Вы, видимо, никогда не бывали в наших краях?
— Да.
Ложь, я бывал во всех краях цивилизованного мира, а моими деяниями пугали матёрых воинов. От дворцов королей до островов, везде гремело моё имя! Правда, его заглушали имена отца и деда, но их больше нет. На мгновение перед внутренним взором всплыло худое лицо отца и удивление в его глазах. Причиной тому мой клинок в его груди.
Хорошие дети превосходят родителей, а я прекрасный сын. О лучшем он и мечтать не мог.
Левая нога опустилась в пустоту, а земля подло прыгнула в лицо. Я едва успел выставить руки, но правая не послушалась, и тело завалилось набок. Звуки стали глуше, девка завизжала, ухватила за плечи тряся и выкрикивая:
— С вами всё в порядке?! Наз Элдриан, вы меня слышите?!
— Слышу...
Голос слабый, а в животе и груди прорастает бритвенно острая боль. Будто каждая вена превратилась колючую проволоку и пришла в движение. В ушах загремел призрачный смех мага. Ну конечно, подлая тварь перестраховалась! Вот что он имел в виду...
— Вам плохо?
«А ты как думаешь дура?!»
— Да. Кажется, старый яд...
— Тут совсем рядом живёт ведьма... она бывает лечит...
— Веди... — Прохрипел я, собираясь с силами и вставая на колено.
Боль пульсирует в кончиках пальцев, подбирается к сердцу. Медленно и неотвратимо.
— Наз, она очень злая!
— Злая? Очень хорошо.
— П-почему?
— Злой лекарь это определено профи. Все они добрые в начале пути, а вот пообщавшись с пациентами...
Слова сорвались с губ вместе с кровью. Закашлялся, закрывая рот ладонью и чувствуя горячие брызги. Мелани подхватила под руку и повела куда-то в сторону, по едва приметной тропке. Что-то говорит, но звуки сливаются в бубнящий прибой. Мир перед глазами краснеет и раскачивается, по краю зрения сгущается мрак.
Я не хочу умирать! Не сейчас, не так! Проклятье, вообще никак! Ведь только начал, такой план...
Я ослеп, меня волокут по земле, ноги безвольно болтаются, руки как мокрые верёвки. Голова упала на грудь, а изо рта стекает горькая слюна. Должно быть, маг во Тьме сейчас смеётся...
***
Тепло, даже жарко, и больно. Будто после первой встречи с дедом. Что ж я жив, это уже радует. Теперь надо остаться живым, желательно вечно. Веки тяжелы, как свинцовые плиты, с трудом разлепил их.
Лежу на медвежьей шкуре в комнате с низким бревенчатым потолком. Свет из окна падает на древнюю старуху, что склонилась надо мной с глиняной кружкой в сморщенных руках. Белёсые глаза сверкают, а в них отражается жалкий, бледный и явно умирающий мужчина. Я.
— Так-так, — заскрипела ведьма, убирая кружку и ставя куда-то за гранью видимости, — кажется, вы пришли в сознание, принц Элдриан.
Приплыли, она меня знает. А раз так, то лучшее на что могу надеяться, это кинжал в сердце.
— К... к... кто...
— Кто я? Ах, боюсь мы не были знакомы, но я вас видела. Ах, вы ничуть не изменились, а вот я уже не та девочка в красном переднике.
— Вивиан?
— О! Какая честь! Узнали маленькую помошницу мастера? Ах, как я плакала, когда вы его убили!
Старуха наклонилась ниже, и я смог почувствовать омерзительный старческий смрад. Боги, не будь при смерти, меня бы вырвало! Хуже конца и не придумать, возмездие, настигшее через столетие. Какая ирония.
— Рыдала навзрыд, от счастья. Лаборатория вся моя и грязное животное, так любившее маленьких девочек, жрёт землю. Воистину, прекрасный день был. Жаль только счастье скоротечно. Но вот он вы и я, почти живая. Удивительно, да?
— И что теперь? — Выдавил я, усиленно подбирая мольбы о пощаде.
— Я вас вылечу, — сказала Вивиан, оттопырила указательный палец, длинный и увенчанный жёлтым ногтем. — Но с условием.
— Говори...
Ведьма отстранилась и передо мной встала девочка, лет десять, может, меньше. Белокурая, как снег, с водянисто-голубыми глазами и смешно вздёрнутым носом. Она смотрит на меня со смесью страх и... жалости? Вот чего не ожидал.
— Это Ваюна, моя... ученица.
Голос Вивиан ввинчивается в уши, смешивается со смертным звоном. Девочка легонько поклонилась, делая книксен.
— Однажды вы уже сделали добро для меня, прошу, сделайте ещё раз. Позаботьтесь о ней. Она умная девочка, но... вы же знаете, в мире полно тех, кому такие нравятся слишком сильно. Жрецы, разбойники и мелкие лорды. Вы согласны?
— Да! Только вылечи меня!
Мне не нужен ребёнок, какой герой ходит с детьми?! Ладно, пусть вылечит меня, а там... что может быть проще, чем избавиться от ребёнка? Дети склонны к смерти, могут упасть в яму, заблудиться в лесу или случайно прыгнуть со скалы. Во истину, дети ищут смерти всегда, как и она их.
В конце концов, я совершал вещи куда страшнее детоубийства. Хотя да, детей ещё не убивал. Даже странно как-то.
Скрюченные пальцы легли на грудь, а к губам прижалась кружка. С жадностью хлебнул содержимое. Горькое и сладкое до омерзения варево хлынуло в глотку, расплескалась по подбородку и груди. Мгновенно всосалась и разнеслось по телу огненной рекой.
— Спите принц, — проскрипела ведьма, — и помните о слове.
Глава 3
Смерть имеет множество ароматов, обусловленные её причиной: сладковатый от ядов и выедающий ноздри смрад болезней. Оттенки на любой, даже самый изысканный вкус. Я знал убийц, пьянеющих от запахов крови, и некромантов, жадно втягивающих смрад гниения, но только один человек пах Истинной Смертью. Мой дед. Он пах как НИЧТО, чем и является смерть.
Горячечный сон наполняет разум смазанными образами, что меняются как узор в вертящемся калейдоскопе. Я очутился подле трона из чёрного дуба и гранита. Старик восседает на нём с вечной надменностью, облачённый в декоративные латы из мёртвого серебра. Чёрные, как капли извечной Тьмы, глаза смотрят с холодной ненавистью.
Причина не в провинности, я безупречен, просто сердце бьётся, грудь поднимается и опускается, горячая кровь бежит по жилам. Я жив и это омерзительно старику. Он хочет меня убить, но в награду за великие деяния, которых совершил немало. Умертвить и возвысить до почти своего уровня. Ведь я кровный внук, плоть от плоти, смерть от смерти!
Это высшая награда, которую может даровать лич.
Я приму её и воссяду по левую руку. Навечно. Бессрочный принц, сына принца и второй в очереди на трон. Очереди, которая никогда не сдвинется. Даже когда потухнут звёзды и смерть поглотит миры...
***
Очнулся, жадно хватая ртом воздух и вскакивая на кровати. Грудь ходит ходуном, а мышцы ломит от долгого бездействия. Тело покрыто липким потом, во рту гадостный привкус и вязкий налёт. Хочется очистить зубы точильным камнем.
Узкий луч свет пробивается через щель в ставнях, разрезает комнату надвое. В соседней комнате слышны голоса, слов не разобрать, но явно женские. Да, точно, я ведь в доме Вивиан. А вместе с ней Мелани и Ваюна. Ха... похоже, попал в гости к мойрам. Интересно, они уже плетут золотое полотно судьбы?
Сполз с кровати, набросил на торс рубаху, ветхую настолько, что ткань рвётся под пальцами. Штаны сохранились лучше, но на коленях и голенях крупные дыры. Подпоясался перевязью и шагнул в дверь.
Три пары глаз разом уставились на меня. Женщины сидят за столом у огромного окна и потягивают чай из фарфоровых кружек. Я замер в проходе, поражённый нелепостью картины. Деревянная изба никак не вяжется с чаепитием.
Мелани ойкнула и почти опрокинула чашку на колени, Вивиан беззубо заулыбалась, указал на свободное место.
— Присаживайся, герой. Элдриан, так ведь?
— Да... — Просипел я, ужасаясь слабости собственного голоса и кивком благодаря каргу.
Старуха прозорлива и не разболтала леди о прошлом. Ваюна удостоила коротким взглядом, отпила чай и потянулась к тарелке с печеньем.
За окном двор утопает в цветах, жмущихся к зелёной изгороди. За ней на отдалении возвышается лес. Голосят птицы, меж цветков порхают бабочки всех расцветок.
Голова предательски кружится, мир покачивается и норовит опрокинуться. С великой осторожностью опустился на табурет, положил руки на стол. От подвинутой чашки пахнет травами и ягодами. Ведьма наблюдает за мной щурясь, как старая кошка, на сморщенных губах играет хитрая улыбка.
Мелани забыла про чай и пожирает меня полным обожания взглядом, как собачка. Омерзительно. Мне нравится женское внимание, но не такое. Она будто требует взять на себя обязательство за её восхищение. Потрепать за ухом и сказать, какая она хорошая девочка. Воспользоваться таким будет скорее актом скотоложества, чем любви.
— Я смогла вывести яд из организма. — Сказала Вивиан, опуская в чай ложку варенья. — Не до конца, увы, но жизни ничего не угрожает. А такой крепкий и молодой мужчина скоро и сам поправится.
— Благодарю, что я тебе должен? — Сказал я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на Мелани.