— Но почему вы в лесу? До нашей деревни всего ничего!
Я указал на девочку и покачал головой.
— Моя дочь устала, а конь с повозкой остались в Арше. Передай всем, что прибуду утром.
В глазах разбойника вспыхнул огонёк, а может, просто костёр отразился. Выпрямился и спросил с почти детской надеждой:
— Владыка, неужели время пришло?
— Да, время вернуть то, что наше по праву.
Разбойники притихли, а атаман шмыгнул носом и... заплакал. Широко улыбаясь.
***
Меч лежит на деревянном столе, а ножны прижимают пергамент к доскам. Ветерок пытается сдуть документ, но лишь треплет края. Я сижу, откинувшись на стуле, одну руку закинув на спинку, и наблюдаю за людьми. Моими людьми! Не обученные, плохо снаряжённые, бывшие разбойники и крестьяне. Потомки имперцев, познавшие на собственной шкуре милосердие Света. Полуденное солнце отражается от помятых шлемов, рассыпается бликами по древним кольчугам.
У некоторых на поясах висят мечи, но большинство вооружено копьями. Да, с такой армией мне конец в честной схватке. Как же хорошо, что я редкостный подлец.
Элиас вышагивает вдоль кривого строя, зычно орёт, пуча глаза, прививает имперскую дисциплину. Ведь даже сотня разобьёт тысячу, если будет действовать правильно.
Фарина сидит рядом со мной и старательно переписывает содержимое пергамента на другой. Пальцы волшебницы испачканы чернилами, но на лице играет лёгкая улыбка.
— Я смотрю, тебе это нравится?
— Это лучше, чем спать на голой земле. Да и... я правда люблю писать. Думала стать драматургом, но как-то не сложилось.
Девушка вздохнула и принялась посыпать пергамент песком, чтобы подсушить чернила. Свернула и перевязала кожаным шнурком. Отложила в стопку готовых и повернулась ко мне.
— Думаешь, Элиас сможет их натренировать до того, как прибудут войска из Святых Земель?
— Да, но это не потребуется в тот момент, — ответил я и закинул ноги на стол.
Хребет обвивает почти забытое удовольствие от контроля, от власти. Стоит мне пошевелить пальцем, и эти люди бросятся в бой, будут убивать и умирать с моим именем на губах. Чудесно.
— Что? Почему?
Я указал на свёрнутые пергаменты и хитро улыбнулся. Почувствовал, как вздрогнула волшебница, ей очень нравится, когда я улыбаюсь. Даже слишком нравится.
— Первая партия уже разлетелась по мелким королькам и лордишкам.
— Думаешь, они присягнут тебе?
— Не все и не сразу. Вот для этого мне и нужны эти ребята. Нужно только дождаться гневного ответа.
— И что тогда?
— Показательная порка.
Я вновь улыбнулся, и Фарина залилась краской, отвернулась, делая вид, что наблюдает за бабочкой. Меч отражает чистое небо и солнце, прилипшее к зениту. Тёплый ветер приносит ароматы свежей древесной стружки и кухни. Я не в деревне, я в лагере войска. Месте, где заложен первый кирпич моей империи. МОЕЙ!
Перед внутренним взором встали картины тронного зала и роскошного трона. Тысячи людей, что на коленях умоляют меня о милости.
Скоро, совсем скоро они воплотятся в реальность.
Уверен, что феодалы, стоит им прочесть моё письмо, разразятся хохотом. Пусть я и ужас из ночных кошмаров, но без войска этим пугать только детишек. Взрослым нужно напомнить, откуда взялись все эти истории и что прозвища «Блистательный» и «Великолепный» мной заслужены.
Правда, они в первую очередь вспомнят другое, «Кровавый».
Раздумья прервал рёв рога с окраины деревни, Фарина вздрогнула и поставила жирную кляксу. Застонала. Я лениво взял меч, наблюдая, как с той стороны к нам бежит мальчишка. Глаза горят, волосы растрёпаны.
За его спиной по улице движется отряд всадников, человек десять. Впереди на белом жеребце красуется рыцарь в начищенных до блеска латах. Лицо не по-мужски красивое, как у женщины, а всю мужественность заменила спесь и отчаянное желание доказать собственную силу.
Я вздохнул и медленно встал, чувствуя на себе сотни взглядов и растущее в воздухе напряжение. Всадники хорошо экипированы, а один латник в бою стоит десятка мужчин. Тем более, конный.
Судя по выражению лиц гостей, прибыли они точно не сдаваться. Что же, думаю, самое время для маленькой и показательной расправы.
Собираю на лечение глаз, если у вас есть возможность и желание не дать автору ослепнуть на один глаз, буду рад любой поддержке!Сбербанк: 2202 2036 2359 2435ВТБ: 4893 4703 2857 3727Тинькофф: 5536 9138 6842 8034QIWI: qiwi.com/n/SHORS494Чаевые: https://pay.cloudtips.ru/p/d17f61cfЗ. Ы. Теперь на boosty и платной подписке в Вконтакте главы выходят без авторских вставок и чего либо лишнего.https://boosty.to/lit_bloghttps://vk.com/lit__blog
Глава 36
Всадники приблизились к столу, косясь на тренирующихся крестьян и держа ладони на оружии. Я остался на стуле и забросил ноги на стол, глядя на «гостей» поверх носков сапог. Лица каменные, но в глубине глаз притаился страх. Они ехали навстречу кошмару, которым их пугали с детства. Каюсь, сейчас я выгляжу не так внушительно, как во времена, когда за спиной стоял легион. Так что не внушаю того ужаса, который они обязаны были испытать. Однако, это дело поправимое.
Рыцарь небрежно откинул забрало и на меня упал холодный взгляд зелёных глаз. Молодой, надменный и испуганный, но страх подпитывает агрессию. Рыцарь готов броситься на меня с мечом, затоптать конём. Однако не торопится, долг превыше.
— Я, сэр Онар де Форлан. У меня послание от короля Урдана, некоему Элдриану, величающему себя императором.
— Он перед тобой и внимательно слушает. — Ответил я, нетерпеливо помахивая ладонью, будто накручивая нить.
— Хм, для императора у вас довольно скромная... империя.
Рыцарь сплюнул в сторону и почти попал Элиасу на сапог. Будущие легионеры застыли, смотря на наглеца и на меня.
— Скромная? — Я вскинул бровь и с деланным видом огляделся. — Моя империя простирается отсюда до Мировых Гор и до берегов холодного моря. Если это скромное, то я бы хотел увидеть хотя бы нормальную.
— Мой господин спешит передать, вам, что скорее он поцелует свинью в зад, чем отдаст корону безродному самозванцу. Но он милостив и готов простить вас, если вы сами явитесь ко двору и отведаете плетей. Всего лишь десять ударов.
— О, как милостиво.
Я медленно убрал ноги со стола и поднялся. Рыцарский конь попятился, осознав, что смотрит мне в грудь.
— Даже эта милость излишня для тебя, смерд! Кучка грязных крестьян и их предводитель, безродный самозванец, да вас всех следовало казнить!
— Безродный самозванец... — Повторил я кивая. — Знаешь, Онар, я был несколько удивлён, когда увидел, что на моих землях заправляют потомки тех, кто не был достоин чистить сапоги моих слуг. Я вдоволь насмотрелся на ваши выходки лишённые даже тени благородства. На постоянную грызню между собой право дело, как собаки, дорвавшиеся до хозяйского стола. Безродный самозванец... ха! Это я могу стерпеть, в конце концов, отсутствовал слишком долго. Но...
Я обвёл взглядом площадь, людей, собравшихся вокруг, соломенные крыши. Детей, выглядывающих из-за плетёных заборов. Элиаса, мрачно сложившего руки на груди, и Фарину, втянувшую голову в плечи. Криво улыбнулся.
— Но? — С нажимом спросил рыцарь, доставая клинок из ножен.
— Ты оскорбил моих подданных. — Сказал я, указывая на крестьян и хищно оскаливаясь. — Людей, пронёсших верность истинному правителю сквозь все невзгоды и года. Мой дворец рассыпался в прах, моя столица заросла диким лесом, но они верят в меня. Воистину, это самые благородные и достойные из людей! А ты их оскорбил.
Я покачал головой.
— Пожалуй, стоит преподать урок вежливости тому свинопасу, которого ты зовёшь королём.
Рыцарь всхрапнул и поднял меч над головой. Клинок отразил солнечный свет, понёсся, вниз ускоряясь до свиста. Прямо мне на голову. Глаза расширились в кровожадном торжестве. Мёртвая сталь перерубила коню ноги, животное взвизгнуло и повалилось нещадно брыкаясь. Завопили всадники, но застыли, увидев нацеленные на них копья. Элиас поднял палец, придерживая крестьян. Рыцарь вывалился из седла, перекатился через плечо и подскочил... Подошва сапога впечаталась в лицо, я ощутил смачный хруст и Онара откинуло на спину. Было довольно опрометчиво откидывать забрало.
Он вскочил, срывая с пояса длинный кинжал и снова упал, получив пинок в лицо. Заорал, давясь осколками зубов, махнул вслепую, кулак пролетел мимо, а я ухватил за шлем и рванул, разрывая кожаные ремешки, почти ломая шею. Отбросил кусок помятого металла в сторону умирающего коня.
— Ты настолько мерзок, что недостоин умереть от клинка. — Прорычал я, хватаясь за голову рыцаря и сдавливая виски до сочного хруста.
Онар попытался вцепиться в лицо, но я рванул в сторону с такой силой, что подбородок дворянчика чиркнул по плечу. Шея издала леденящий хребет хруст и тело обмякло. Несколько секунд держал его навесу за голову. Отпустил и труп осел на землю, как мешок помоев. Я брезгливо отряхнул руки и повернулся к всадникам.
— Я благородный человек и не буду казнить вас всех за скотское поведение вашего... вожака. Но... увы, оскорбление не искупить одной лишь смертью.
Наконечники копий приблизились, и воины сбились в кучу, не отрывая взглядов от меня и мертвеца. Ужас, до этого таившийся в глубине глаз, вырвался наружу и завладел ими, парализуя волю. Они ехали сюда убеждая себя, что я не тот Элдриан, просто хитрый и тупой самозванец. Какое же разочарование для них.
— Умрёт каждый третий, а кто именно решайте сами. Иначе, умрут все.
***
Оставшиеся всадники покидают деревню, держа на пиках жуткие трофеи, головы товарищей. Моё маленькое послание зазнавшемуся корольку. Вполне доходчивое и обрисовывающее его судьбу.
Крестьяне стянули с мертвецов кольчуги, а тела закинули в телегу и увезли к лесу. Теперь делят первую добычу, а на меня смотрят со щенячьим обожанием. Великий Господин защитил их честь! Как будто мне до неё есть дело, но увы, верные солдаты сражаются охотно и остервенело. А мне позарез нужны фанатично преданные воины. Я повернулся к Элиасу и сказал, хищно улыбаясь: