– Что-то тощенькое.
Изучив дело, на что ушло не более двадцати минут, Черных протянула его сыщику:
– Сергей, будешь смотреть?
– Нет, – мотнул он головой. – Вечером изучу в гостинице.
Положив документы в папку, Черных поинтересовалась у помощника:
– Константин Львович, санаторий «Шахтер» сейчас работает?
– А куда ему деться? Конечно, работает.
– Нам бы туда съездить.
– Нужна машина? Сейчас организуем.
Директор санатория, полноватый мужчина пятидесяти лет, одетый в широченный льняной костюм кремового цвета, принял гостей радушно и, бросая слащавые взгляды на Черных, познакомился:
– Мазур Семен Венедиктович. Чем вам обязан?
«Сердцеед хренов, не на ту замахнулся, – подумал сыщик, заметив интерес директора к следователю. – Не по Сеньке шапка!»
– Мы из Якутии, – представилась Черных. – Я – Марина Станиславовна, следователь прокуратуры. А моего коллегу зовут Сергей. Мы хотели поговорить с вами об одном случае, который произошел тут восемь лет назад. Вы в то время, случайно, не работали здесь?
– Боже мой, как давно это было! – закатил глаза директор. – Я тут работаю шестой год, до этого жил во Львове. А до меня тут директором был Решетняк, он сейчас живет в Киеве.
– Семен Венедиктович, с кем можно поговорить из старых работников?
– Из старых работников… – призадумался директор и поинтересовался: – Что вас интересует? Может быть, я помогу, мне известна история курорта.
– В семьдесят пятом году здесь произошло убийство, – стала объяснять Черных. – Женщина во время принятия минеральной ванны захлебнулась водой, вернее ей «помогли» захлебнуться. Был задержан человек, некто, назвавшийся Левчуком, но в конце концов его отпустили, закрыв уголовное дело. Я изучила материалы, меня интересуют работники санатория Левченко Мария и Коростелева Оксана. Они работают сейчас?
– Нет, – помотал головой директор. – Фамилии мне неизвестны. У меня двести двадцать работников, всех их я знаю пофамильно. Давайте я познакомлю вас со Светланой Леонидовной Кирюшко из отдела кадров, которая должна их знать, она работает здесь со дня открытия санатория.
– Было бы хорошо, – кивнула Черных. – Как нам ее найти?
– Я сейчас провожу вас к ней, – с готовностью ответил директор и услужливо поинтересовался: – Где вы остановились?
– В гостинице.
– Зря. Я бы вам предоставил здесь номера забесплатно. Приняли бы минеральной ванны из «Нафтуси»[4], отдохнули бы как следует, расслабились…
– Нет уж, спасибо! – невольно вырвалось у Черных. – Мы как-нибудь перекантуемся в гостинице, минеральные ванны со всякими там нафтусями нам противопоказаны!
Услышав это, сыщик расхохотался, директор развел руками и, вспомнив о чем-то, стукнул себя по лбу:
– Ах да, вы же приехали расследовать убийство в минеральной ванне! Пожалуйста, извините меня за неудачное предложение.
Когда директор провел пару до отдела кадров и, в последний раз зыркнув масляным взглядом на следователя, удалился прочь, Черных рассказала Кирюшко суть просьбы. Та, немного подумав, открыла шкаф с надписью «Архивные документы», извлекла оттуда две карточки и протянула их Черных:
– Вот они, Левченко и Коростелева. Обе уволились восемь лет назад, в июле семьдесят пятого.
– Наверное, после убийства, – сделал вывод Соколов и поинтересовался: – По какой статье уволили?
Кирюшко взяла обратно карточки у Черных и, изучив, сообщила:
– За грубое нарушение трудовой дисциплины.
– Утопили отдыхающую, – иронично усмехнулся сыщик, что не осталось незамеченным Кирюшко, которая поинтересовалась:
– Вы о чем? О том случае, когда тут утонула женщина?
– Именно этот случай нас интересует, – ответила Черных. – Вы тогда работали?
– Да, я работала тогда, но не в отделе кадров, а врачом. Как раз это был год открытия нашего санатория, случился большой скандал, всех трясли, несколько человек уволили, в том числе, я думаю, и этих женщин. Но подробности происшествия не знаю, там вроде бы задержали какого-то человека.
– Да, задержали убийцу, – кивнула Черных и попросила: – Дайте, пожалуйста, адреса проживания Левченко и Коростелевой.
– Пожалуйста.
Теперь предстояло найти и поговорить с двумя женщинами, ставшими очередными «жертвами» неизвестного преступника. Ведь в результате убийства курортницы пострадали и они, лишившись работы. Преступный счет убийцы-инкогнито обрастал новыми эпизодами.
По дороге сыщик смешливо заметил:
– А директору-то ты понравилась.
– Да не говори! – досадливо махнула следователь. – Чуть насквозь не проглядел!
– А что, надо было остаться: бесплатно приняли бы ванны, отдохнули за счет директора, – рассмеялся он. – По мере возможности надо пользоваться своей красотой.
– Да иди ты! – хмуро бросила она, думая о чем-то своем.
Через час Черных и Соколов стояли возле двери Левченко, которая могла пролить свет в деле о таинственной смерти курортницы, в убийстве которой подозревался лже-Левчук.
Пожилая женщина с седыми волосами представилась:
– Мария Константиновна. Вы по какому поводу?
Когда она узнала о цели визита, ахнула от удивления:
– Из такой дали! А почему так поздно спохватились? Прошло, чай, восемь годков…
– Да, восемь лет, как это случилось у вас в санатории, – кивнула Черных. – Мы хотели бы у вас уточнить кое-какие детали. Вы нас пригласите в квартиру?
– Да, да, проходите, в ногах правды нет, – позвала хозяйка прибывших в комнату.
Присев на диван, Черных задала вопрос:
– Я читала ваш допрос, и у меня возникли вопросы. В первом протоколе допроса вы утверждаете одно, а во втором другое. Чем это объяснить?
Женщина взволнованно погладила свои волосы и, немного помешкав, поинтересовалась:
– Рассказать все с начала?
– Желательно да, – кивнула следователь.
– Тогда слушайте: в семьдесят пятом году в январе открыли новый санаторий «Шахтер». Это был самый лучший санаторий в городе, отбор медперсонала был жесткий, и я с трудом попала туда в качестве медсестры. Летом того же года я и вторая медсестра Оксана Коростелева, царство ей небесное, заступили на дежурство…
– Коростелева умерла? – невольно прервала рассказчицу следователь.
– Да, три года назад. Рак молочной железы.
– Жаль, – с грустью произнесла Черных и попросила: – Пожалуйста, продолжайте свой рассказ.
– Итак, мы заступили на дежурство. В наши обязанности входило наполнять ванны минеральной водой и смотреть, чтобы с отдыхающими не произошло ничего непредвиденного. Всего в нашем с Оксаной ведении было восемнадцать ванн, каждая ванна расположена в отдельной кабинке с общим коридором. Был воскресный день, начальство отсутствовало, и мы, заполнив все ванны минеральной водой и рассадив туда первую партию отдыхающих, в нарушение инструкции покинули свой пост и пили чай в сестринской комнате. Минут через двадцать, закончив с чаепитием, мы возвращались обратно на свой пост и заметили, как из одной кабинки вышел мужчина и, увидев нас, повернулся и быстро удалился через другой выход. Мы быстро забежали в эту кабинку и увидели, что голова пациентки находится под водой, вытащили ее из ванны и пытались реанимировать, но тщетно – она была мертва. Вызвали милицию, все им рассказали, и вскоре задержали того мужчину. Оказывается, он тоже отдыхающий и должен был идти второй партией для принятия ванны. Была грандиозная проверка, приезжал инспектор аж из Москвы, несколько человек уволили, в том числе директора санатория и нас двоих с Оксаной. А месяца через три меня вызвали в прокуратуру и настоятельно посоветовали поменять показания: что мужчина был, но в другое время и заглядывал в другую кабинку. Я и поменяла показания. Коростелеву тоже вызвали, и она тоже поступила так, изменив показания. Нам-то какая разница? Все равно же уволили.
– Директором был Решетняк? – спросила следователь.
– Да нет, – махнула рукой женщина. – Был Ивашов, которого уволили, затем стал этот Решетняк, но он сидел недолго, а после него нынешний, фамилию забыла.
– Мазур?
– Да, да, Мазур.
– А где этот Ивашов?
– Тоже умер.
– Тьфу, что все умирают-то, – досадливо воскликнул Соколов. – Напились этой «Нафтуси»?
– Не говорите так, молодой человек, «Нафтуся» целебная, от нее не умирают, – наставительно произнесла женщина. – Я каждый день ее пью по мензурке.
– Мария Константиновна, все-таки, как вы думаете, эту курортницу убили или она сама утонула?
– Конечно, убили, – без сомнений в голосе ответила женщина. – Этот мужчина и убил.
– А с какой целью?
– А я откуда знаю? Ограбить или изнасиловать.
– Но ни то ни другое он не совершил же.
– Может быть, он услышал наши голоса, когда мы шли по коридору.
– Вспугнули?
– Могли вспугнуть. Оксана-то была горластая баба, постоянно хохотала как безумная – за версту слышно.
– Утопили бедную женщину в «Нафтусе», – иронично усмехнулся Соколов.
Очевидно, это доселе незнакомое смешное слово пришлось сыщику по душе.
– А вы раньше общались с этим мужчиной? – спросила следователь. – Обслуживали его?
– Нет, видела только мельком. Он даже ни разу не успел принять ванну.
– Вы знали, что его отпустили?
– Надо полагать, раз так требовали поменять показания. Откупился, наверное.
– Нет, он обратился к Брежневу.
– И что? Многие преступники, наверное, обращались к Брежневу, но никого же не отпускают.
– Он представился фронтовиком. Следователь, который вел его дело, наверное, не захотел с ним связываться, боялся скандала.
– Ну, вы это спросите у следователя, почему он его отпустил. С меня-то какой спрос?
– Нет, Мария Константиновна, мы вас ни в чем не обвиняем. Просто мы хотели узнать правду, убийца ли тот мужчина, или женщина утонула сама. Теперь мы знаем, что он убийца.
Попрощавшись с хозяйкой, они направилась в прокуратуру, где в коридоре лицом к лицу столкнулись с помощником, который поинтересовался: