Следующим лотом стала пара безвкусных пластмассовых подсолнухов. Керен заставила себя вернуться в настоящее и громко зааплодировала, когда какой-то финансист заплатил за них двадцать тысяч евро.
— Ты в порядке? — спросил Яннис, склонившись к ее уху.
Она делано улыбнулась и закивала с притворным воодушевлением.
— Уверена?
Она сжала его руку и, выпустив, захлопала вместе со всеми, когда очередной лот ушел к своему новому владельцу.
— Которая из них Джини Легар? — спросила она, используя любую возможность отвлечься.
— Постарайся не глазеть на нее. Она сидит слева, через два ряда сзади от нас; у нее серебристые волосы и очки в роговой оправе.
Керен выждала немного, потом, не в силах преодолеть любопытство, обернулась. Она сразу поняла, кого Яннис имел в виду; ей захотелось подскочить к его обидчице и влепить ей пощечину.
Собственная бурная реакция на женщину, с которой она даже не была знакома, ее напугала.
— Перестань так откровенно ее разглядывать, — негромко заметил Яннис, снова беря ее за руку.
Глубоко дыша, Керен отвела взгляд и уделила внимание последнему лоту аукциона.
Что ее так возмутило? То, что Джини Легар угрожала перейти к конкурентам? Здесь, как говорится, ничего личного, только бизнес. Яннис и Андреас поговорят с ней и заставят передумать с помощью своего обаяния, знаний и интеллекта, который так хорошо помогал Филипидисам на протяжении нескольких столетий.
Кровь шумела в ушах; у нее закружилась голова, когда она поняла, почему испытывает такую ненависть к незнакомой француженке. Все потому, что она дурачит Янниса, а для Керен такое всегда было не просто бизнесом, а личным делом. Он не раз рассказывал ей о трудных клиентах, и она втайне мечтала отомстить им за него. Однажды он привел к ужину одного особенно противного клиента, и Керен с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ему в суп.
Тогда они еще были заодно… ведь раньше они действительно были заодно. Их союз не был идеален, и все у них было чудесно; их несовершенства были всего лишь трудностями, которые следовало преодолевать.
Потом преодоление исчезло, Яннис отвернулся от нее, а любовь, которую они раньше испытывали друг к другу, переросла в ненависть…
Сохранилось лишь крошечное зернышко любви к нему… Оно оставалось даже в ненависти. Рядом с ним зернышко набухло и прорвалось наружу. Они снова были вместе, занимались любовью, и ее чувства к Яннису напитали зернышко, позволив ему снова вырасти.
Разве растущее в ней зернышко не заслуживает того, чтобы снова увидеть лето? Разве они с Яннисом не заслуживают второй попытки? Хотя без него Керен была свободной как птица, она ни разу не испытывала того счастья, какое знала с ним, когда все у них было хорошо.
С другой стороны, страдания в последние несколько месяцев семейной жизни стали для нее самым тяжелым испытанием… Может ли она рискнуть и снова открыться?
Керен наблюдала, как он встал с места; сердце бешено забилось в груди, и внутри все сжалось от предчувствия. Хорошего или плохого? Она сама не знала.
Сумеет ли она снова отдать ему свое сердце? Поверить, что он не отвергнет ее, не повернется к ней спиной? И не попытается снова контролировать ее и запереть в душной клетке?
Сможет ли она поверить, что он хочет вернуть ее ради нее самой?
— Сейчас мы побеседуем с мадам Легар, — негромко сказал Яннис.
Керен вернулась в настоящее и увидела, что к ним подходят Андреас и Пенелопа. Она вздохнула.
— Желаю удачи.
Яннис подмигнул:
— Никакой удачи не потребуется. — Он поцеловал ее в губы и вместе с братом отошел от нее.
— Выпить хочешь? — спросила Пенелопа.
Вздохнув, Керен кивнула, радуясь, что Пен с ней. Если они вместе присутствовали на официальных приемах, то всегда старались сесть рядом и перешучивались украдкой.
Взяв для них у проходившей мимо официантки пару коктейлей «Рассвет на Санторини», Пенелопа подвела ее к круглому столику в углу. Оттуда им было хорошо видно, как Яннис и Андреас беседуют с Джини Легар. Ничто в их жестах и мимике не намекало на напряжение.
Стоило им сесть, как к ним присоединились Нина и ее сестра Ариадна. Керен обрадовалась Ариадне, а та заключила ее в медвежьи объятия.
Нина села рядом с невесткой и крепко взяла ее за руку, как будто боялась отпустить.
— В самом деле хорошо, что ты вернулась, — негромко заметила она, когда Ариадна и Пен углубились в разговор. — Я каждый день молилась за то, чтобы ты вернулась домой.
К горлу Керен подступил ком. Она молча смотрела в голубые глаза Нины, которые унаследовал ее младший сын.
Нина сжала ей руку:
— Сегодня Яннис в первый раз улыбнулся после того, как ты ушла.
— Нина!
Повернувшись, они увидели Аристидиса, который беседовал с группой почетных гостей. Он поманил жену к себе.
Нина еле заметно подмигнула Керен, поцеловала ее в щеку и направилась к мужу.
Керен придвинула стул ближе к Пенелопе и стала слушать, о чем они разговаривают. Потом Ариадна ушла, чтобы пообщаться с другими, и оставила их одних с парой новых коктейлей.
— Как по-твоему, у них все проходит нормально? — Керен кивнула в сторону Янниса и Андреаса, которые по-прежнему разговаривали с Джини Легар.
Пен задумчиво прищурилась:
— Похоже, они все расслаблены.
Вдруг Джини запрокинула голову и громко расхохоталась.
Керен посмотрела на Пенелопу, обеим стало смешно.
Они возобновили беседу; им всегда было легко разговаривать. Как будто они и не расставались. Вскоре Пен начала вводить ее в курс местных дел, рассказывая, что произошло на Агоне после ее отъезда. Керен не очень любила сплетни, но Пен была такой занимательной собеседницей, что ради нее она делала исключение.
Пока она услаждала ее слух, Керен все время поглядывала на Янниса, который стоял на противоположной стороне двора. Беседа братьев с Джини Легар не прекращалась, и все же каждый раз, как она смотрела на него, Яннис как будто чувствовал ее взгляд и тут же поворачивался к ней. Несмотря на разделявшее их расстояние, его взгляд воспламенял ее, и ей приходилось заставлять себя слушать болтовню Пен, а не мечтать о том, что будет, когда они с Яннисом вернутся на виллу…
— Как тебе понравилось жить на воде?
Пен вполне ожидаемо перешла от сплетен к личным вопросам. Керен даже удивилась, что на это ушло столько времени.
— Мне нравится. — Она отпила коктейля.
Пен ткнула ее локтем:
— Это не ответ!
— Тогда спрашивай конкретнее! — рассмеялась она.
— Где ты побывала? Какие места тебе понравились больше всего?
— Сначала была на Карибах, потом, не дожидаясь сезона ураганов, отправилась в Европу. Потом собиралась исследовать юг Тихого океана.
— Собиралась? То есть ты хочешь остаться? Навсегда?
Керен прикусила губу. По правде говоря, ее раздирали противоречивые чувства. В состоянии ли она принять верное решение? Раньше с Яннисом она слушала свое сердце, и получила только страдания. Но при мысли о том, чтобы снова его оставить… ей делалось больно.
Что бы она ни решила, нельзя ничего обещать Пенелопе до того, как она поговорит с Яннисом.
Даже в состоянии легкого опьянения — Пен пила уже четвертый коктейль — она, должно быть, прочла что-то у нее на лице, потому что расплылась в улыбке:
— И слава богу!
— Пен, прошу тебя, я сейчас не могу об этом говорить.
Она театрально закатила глаза:
— Ладно, но, прежде чем мы сменим тему, и раз уж мы сидим с тобой вдвоем, позволь сказать: если ты останешься… — она подмигнула, — я возблагодарю Всевышнего, потому что твой муж был настоящим кошмаром.
— Правда? — Ее охватило любопытство. — В каком смысле?
Пенелопа преувеличенно вздрогнула:
— Как Нина, когда у нее худшие проявления менопаузы.
Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, Керен укоризненно посмотрела на нее.
— А что я такого сказала? — с невинным видом спросила Пен. — Он в самом деле ужасно себя вел.
— В каком смысле?
— Сама знаешь. Кроме того, после того, как ты вернулась, нам станет чуть легче. Давление ослабеет.
— Что за давление?
— Аристидису и Нине очень хочется слушать топот ножек маленьких Филипидисов. Аристидис все время говорит о будущем и о том, как нужен наследник, которому перейдет семейный бизнес и имя Филипидисов. Нина все время намекает на усыновление, хотя и знает, что мы не хотим детей. Странно, что она не встретила тебя букетом орхидей, которые символизируют плодовитость и… — Пенелопа вдруг замолчала и закрыла рот ладонью. — Ах, Керен, прости! Меня занесло. Я… — Она схватила ее за руки и прижала к своей груди. — Пожалуйста, прости меня. Просто так здорово, что ты вернулась, а я так по тебе скучала, и меня занесло.
— Все нормально, — заверила Керен, понятия не имея, как ей удалось говорить ровным тоном. Намерения у Пен были самые добрые, кроме того, она прилично выпила. Язык у нее начал заплетаться.
— Нет, ненормально. Не стоило вываливать на тебя столько всего, особенно после…
— Я сказала, все нормально, — резко перебила Керен, прежде чем Пен снова рассыпалась в извинениях.
Невыносимо было говорить о Софии в таком людном месте. Она поняла, что вообще может говорить о дочери только с одним человеком — Яннисом.
Керен помнила, что Яннис хотел поговорить о Софии. Он пытался, но она его оборвала. Она просто не справлялась; ей с трудом удавалось заглушить дикие крики в голове, которые начинались при упоминании Софии. Она заглушала их вопросами, которые требовали односложных ответов.
— Мне жаль, что они давят, — мягче продолжала она. Пен не виновата, что разговор о потерянной дочке похож на ледяные иглы, которые вонзаются в сердце. — Яннису тоже от них доставалось?
Пенелопа поморщилась и допила коктейль.
— А ты как думаешь?
Керен увидела, что разговор с Джини Легар окончился. Они втроем направились к дому. Яннис нес с собой контракт. Она догадалась, что Джини его подпишет.
Пенелопа жестом попросила у официанта еще коктейль.