Ситуация менялась стремительно. К неудовольствию Рарога, число оставшихся в строю кораблей убывало несколько быстрее, чем он рассчитывал, однако до рубежа пуска торпед им оставалось совсем немного, и уже было ясно, что, как минимум, треть эсминцев смогут выпустить торпеды по крепости. Многие вымпелы имели повреждения, но Координатор Вторжения не давал им приказов на выход из боя. В этой атаке должны были участвовать все корабли, еще способные хоть как-то двигаться к цели.
Торпедный залп выглядел завораживающе. Рарог испытал ни с чем не сравнимое чувство упоения всепоглощающей мощью созданного им беспощадного боевого механизма, предназначенного для воплощения в жизнь Безусловной директивы.
Почти две сотни торпед рванулись к орбитальной крепости людей, быстро набирая скорость и распадаясь на целую тучу ложных целей. Да, до качества фантомов, создаваемых противником, этим оптоэлектронным призракам было, к сожалению, очень далеко, но захваченный в системе Лиганды трофей всё же позволил Рарогу перенять ряд технологических приемов, примененных врагом. Получилось далеко не идеально, однако некоторые характеристики кораблей и оружия ему всё-таки удалось улучшить.
Вот только и враг явно не стоял на месте в своем развитии. Рарог уже имел возможность в этом убедиться, получив неожиданно сильный отпор в системе Гранады. Теперь же ему предстояло еще раз проверить людей на прочность. В густом строю активно маневрирующих торпед замелькали многочисленные вспышки взрывов. Орбитальная крепость открыла заградительный огонь.
***
Отстрелявшиеся эсминцы Роя выходили из боя. Следом за ними стремительно отступали немногие уцелевшие корветы. Их никто не преследовал и не вел по ним огонь. Восьмой орбитальной сейчас было просто не до них. На крепость надвигалась лавина торпед и всё, что могло стрелять, стреляло именно по ним.
- Торпеды прошли зону заградительного огня орудий главного калибра, - скороговоркой докладывал Конев. – Минус двенадцать. Ракеты-перехватчики выпущены. Идет селекция целей. Противник применяет более качественные оптоэлектронные фантомы, чем ожидалось. Эффективность работы фильтров – восемьдесят шесть процентов. Медленно растет.
Торпеды преодолели уже треть расстояния до крепости, и пока их оставалось еще очень много.
- Сто восемьдесят четыре цели, - негромко произнес Призрак. – Командир, готовьтесь, будут попадания. Возможно, много.
- Контакт ракет-перехватчиков с торпедами противника! Эффективность селекции целей девяносто два процента. Есть попадания! Минус сорок три! До входа торпед в зону досягаемости плазменных пушек ближней обороны пятнадцать секунд!
- Сейчас перезарядятся пусковые установки и пойдет еще один залп ракет перехватчиков, - добавил Призрак. – Больше перезарядиться они не успеют.
Я перевел взгляд на тактическую голограмму. Три наших корвета и эсминец «Корсар-35», ранее скрывавшиеся за массивным корпусом орбитальной крепости, теперь вышли из-под ее прикрытия и по мере сил участвовали в отражении торпедного залпа, выпуская ракеты и ведя огонь из плазменных пушек.
- Почему не атакуют легкие крейсера? – негромко спросил я Призрака.
- Видимо, противник ждет результатов торпедного удара, - мгновенно ответил искусственный интеллект. - Не хочет подставлять свои лучшие корабли под наши пушки. Это разумно.
- Двадцать секунд до удара! – прорычал капитан Конев. Страха в его голосе я не слышал, а вот ненависти к врагу в нем хватало.
- Сорок три активных цели, - снова прокомментировал Призрак. – Тридцать девять… Тридцать две…
- Десять секунд!
- Двадцать семь… Двадцать три….
- Контакт!
Голос капитана Конева утонул в грохоте взрывов, проникшем даже в хорошо защищенный командный пост. Орбитальная крепость дрожала так, будто в ее корпус били гигантской кувалдой, и, судя по силе этих ударов, под ними сминалась толстая броня, гнулись и лопались несущие конструкции, рвались энерговоды и срывались с опор основания орудийных башен.
- Капитан Конев, доложить о повреждениях! – приказал я, не столько для того, чтобы услышать то, что и сам уже видел на экране, сколько с целью выведения из шока офицеров штаба и демонстрации, что у командующего всё под контролем.
- Пробиты четыре сегмента динамического щита, - голос Конева по-прежнему звучал достаточно твердо. – Есть деформации бронеплит и два пролома в корпусе. Повреждения не носят критического характера. Задействованы резервные системы. Время восстановления пострадавших элементов силовой защиты – пятнадцать минут. Энергостанция не пострадала. Потеряно два орудия бастиона «Б». Третье имеет ограничения по углам наведения. Бастион «А» полностью уничтожен. Выведено из строя пятнадцать процентов маневровых двигателей.
- Легкие крейсера Роя начали атаку! – прервав доклад Конева, почти выкрикнул оператор систем сканирования.
Восьмая орбитальная еще раз вздрогнула. Уцелевшие орудия главного калибра открыли огонь. Крепость вновь включила двигатели. Теперь ей требовалось развернуться таким образом, чтобы к отражению атаки могли подключиться пушки бастиона «В».
- Есть попадание!
Один из легких крейсеров Роя превратился в огненный шар. Как и в случае с эсминцами, ему хватило одного снаряда.
- Две минуты до подключения к бою бастиона «В», - со злым азартом произнес Конев, наблюдая, как на экране рассеивается слабо светящееся облако газа, оставшееся на месте поймавшего снаряд «Манула».
- Противник выходит из боя! – в голосе оператора систем сканирования звучало неприкрытое облегчение. Он явно не испытывал уверенности в том, что искалеченная орбитальная крепость, лишившаяся прикрытия «Сюрикенов», сможет отбить еще одну атаку.
Честно говоря, я тоже сомневался в нашей способности отразить новый удар, но у Роя на этот счет имелись свои собственные соображения, и в целом я понимал, какие именно. Уничтожить или критически повредить орбитальную крепость не удалось. Две трети эсминцев потеряно, а к штурму планеты враг ещё даже не приступал. Идти в новую атаку – значит опять понести потери. Даже если крепость удастся добить, на подавление противоорбитальной обороны Бриганы-3 сил уже точно не хватит. Сколько кораблей останется в строю после такой атаки совершенно непонятно. А если их окажется недостаточно даже для эффективной блокады системы? У людей ведь есть три корвета и эсминец, а где-то относительно недалеко могут находиться еще и корабли лягуров, причем не факт, что только два.
Похоже, госпожа Койц была права – нашу планету ждет жесткая блокада. В принципе, это лучший вариант из тех, на которые можно было рассчитывать. Враг считает, что надежно запер меня в системе Бриганы и теперь сможет спокойно построить новые корабли, без помех разобраться с центральными мирами людей и лягуров, а потом вернуться сюда и добить последний очаг сопротивления. Неплохой план. Вот только я не собираюсь покорно сидеть в предназначенной для меня клетке.
***
Всю ночь я прощался с Анной. Мы оба знали, что теперь не увидимся очень долго и словно старались насытиться друг другом, хотя прекрасно понимали, что надолго этого запаса не хватит. А утром госпожа Койц проводила меня на космодром.
Дальний разведчик «Ифрит» уже был совсем не тем кораблем, который привел в систему Бриганы экипаж Амита Кулкарни. Внешне он почти не изменился, но перекачанные бетронием артефакты Роя теперь стали частью почти всех его систем и механизмов. Мы с Шиффом и его инженерами очень неплохо потрудились над модернизацией нашего самого быстрого корабля.
В небольшом ангаре «Ифрита» вместо штатного внутрисистемного корабля-разведчика теперь находился «Скаут», в кабину которого, на место, где обычно обитал «Странник» Лиса, я поместил малого ремонтного робота времен вторжения, тоже прошедшего процедуру апгрейда с помощью бетрония и артефактов Роя. Теперь я чувствовал себя полностью готовым к тому, чтобы тихо исчезнуть из системы Бриганы. Меня ждало множество дел и, естественно, я собирался вернуться, причем далеко не с пустыми руками.
Не могу сказать, что сеть разведзондов Роя мы преодолели совсем уж без проблем, но брешь в ней Амиту Кулкарни удалось найти достаточно быстро. Противник нас так и не обнаружил. Меня постепенно начало отпускать накопившиеся за последние дни напряжение, и я даже как-то расслабился. Как оказалось, очень зря.
Мы уже почти завершили разгон. Навигатор проложил курс к красному карлику, где нас ждали «Харгейса», «Восьмой форпост» и корабли тага Гарха, и доложил командиру «Ифрита» о готовности к уходу в гипер. Амит Кулкарни уже собирался отдать необходимую команду, когда за нашими спинами раздался холодный голос оператора систем сканирования.
- Не торопитесь, господа, у нас теперь будет несколько иной курс.
Я медленно обернулся и уперся взглядом в зрачок ствола компактного кинетического пистолета.
- А вы как думали, господа мятежники? – усмехнулся лейтенант. – Федерация никогда не доверила бы такой корабль, как «Ифрит» экипажу, в котором нет хотя бы одного стопроцентно верного ей человека. Если бы не я, вас бы так и не выпустили из допросных службы безопасности. Вот только я получил новое задание, в котором вам отводилась далеко не последняя роль. Очень опасное, но и весьма перспективное задание. Мне поручили захватить и доставить в Солнечную систему носителя технологий, с помощью которых изготовлены устройства, которые мы привезли из прошлого рейда. И я это сделаю. Вернее, уже почти сделал.
- Но почему, Илья? – в отличие от нас с Кулкарни, навигатор, похоже, всё еще не мог поверить в происходящее.
- У них моя семья, - обозначил легкое пожатие плечами лейтенант. – Уже давно. Но дело не только в этом. Для меня это задание – реальный шанс, и я его не упущу.
- Шанс на что? – на удивление спокойным тоном спросил Кулкарни. – На то, что ты вместе с семьей сдохнешь чуть позже остальных?
- А вот это уже не твое дело, Амит. Лучше молчи и не дергайся. Тогда, может быть, доживешь до суда. А если настроение у президента будет хорошим, то, вместо пули в затылок получишь лет двадцать ливермориевых рудников, о которых ты не так давно сам же и говорил. Но извини, обещать тебе этого не буду, не от меня зависит.