Под подушкой оказалось слишком жарко, и Уильям сбросил ее на пол, сердито ворча.
– Нет, – сказал он лорду Джону вслух. – Я поеду в Канаду!
И с размаху вновь улегся на скомканную и влажную от пота постель, закрыв глаза и уши от дальнейших мудрых советов.
Через неделю ночи стали такими прохладными, что Уильям радовался теплу очага мисс Бьюлы и ее рагу из устриц – и, слава богу, достаточно холодными, чтобы чертовы комары исчезли. Дни по-прежнему стояли теплые, и Уильям почти обрадовался, получив приказ прочесать вместе со своими людьми берег, чтобы найти тайник контрабандистов, о котором пронюхал капитан Хэнкс.
– Тайник с чем? – спросил Перкинс, рот которого был, как всегда, полуоткрыт.
– С лобстерами, – легкомысленно ответил Уильям, но смягчился от растерянного вида Перкинса. – Не знаю, но, думаю, вы поймете, когда найдете. Только не пейте это, отправьте кого-нибудь за мной.
Суденышки контрабандистов доставляли на Лонг-Айленд почти все, но в этот раз шансы отыскать тайник с постельным бельем или ящиками голландских тарелок были невелики. Может, бренди или эль, но почти наверняка что-то из выпивки – контрабанда спиртного была самой выгодной. Уильям разбил людей по двое и отправил выполнять задание, а сам наблюдал, пока они не отошли на приличное расстояние. Тогда он глубоко вздохнул и прислонился к дереву.
Эти деревья, низкорослые кривые сосны, росли возле берега, и морской ветер игриво шевелил их иглы и успокаивающе шелестел в ушах. Уильям снова вздохнул, теперь от удовольствия, вспоминая, как сильно он любит одиночество, на которое не мог рассчитывать уже целый месяц. А вот если согласиться на предложение Ричардсона… Нет, конечно, там будет Рэндолл-Айзекс, но все равно… Несколько недель в пути, свобода от оков армейского долга и рутины. Тишина, в которой можно спокойно подумать. И никакого Перкинса!
Он лениво размышлял, удастся ли ему проникнуть в казарму для младших офицеров и избить Неда до полусмерти, прежде чем скрыться в глуши, подобно краснокожему индейцу. Понадобится ли маскировка? Он решил, что нет, если дождаться наступления темноты. Конечно, Нед сразу его заподозрит, но не сможет ничего доказать, если не увидит лицо Уильяма. А не подло ли нападать на Неда, когда тот спит? Впрочем, это поправимо, Уильям вылил бы на него содержимое ночного горшка, чтобы разбудить, а только потом приступил бы к делу.
В паре дюймов от головы Уильяма пролетела крачка и отвлекла от приятных размышлений. Его невольное движение, в свою очередь, испугало птицу, которая, выяснив, что он не годится в пищу, возмущенно закричала и взмыла над водой. Уильям швырнул в птицу сосновой шишкой, промазал, но не расстроился. Он решил, что сегодня же вечером пошлет капитану Ричардсону записку с согласием. От этой мысли сердце забилось сильнее, и Уильяма охватило радостное предчувствие, такое же парящее, как полет чайки.
Он вытер песок с пальцев о штаны и замер, заметив на воде какое-то движение: неподалеку от берега туда-сюда сновал шлюп. Всмотревшись, Уильям расслабился: всего лишь этот негодяй Роджерс.
«Интересно, а тебе что здесь понадобилось?» – пробормотал Уильям. Он вышел на песчаную кромку берега и, уперев руки в бока, встал в зарослях тростника так, чтобы было видно красный мундир, – на случай, если Роджерс не заметил солдат, которые рассыпались по всему берегу: красноватые точки ползали по песчаным дюнам, словно клопы. Если Роджерсу известно о тайнике контрабандистов, то пусть знает, что все права на него принадлежат его, Уильяма, людям.
Роберт Роджерс был темной личностью. Несколько месяцев назад он пробрался в Нью-Йорк и как-то ухитрился получить от генерала Хау чин майора, а от его брата, адмирала, – шлюп. Поговаривали, что Роджерс охотился на индейцев, да он и сам любил наряжаться как индеец. Впрочем, действовал он вполне успешно и завербовал достаточно людей, чтобы сформировать десяток отрядов рейнджеров, одетых в аккуратную форму. Однако Роджерс по-прежнему рыскал на шлюпе вдоль побережья в небольшой компании дружков такого же непотребного вида, как и он сам: видимо, искал рекрутов, шпионов, контрабандистов и, как думал Уильям, все, чем можно поживиться.
Шлюп подошел поближе, и Уильям увидел на палубе Роджерса: разменявшего пятый десяток смуглого человека с порочным лицом, покрытого шрамами и изрядно потрепанного жизнью. Он увидел Уильяма и приветливо помахал. В ответ Уильям вежливо поднял руку: если его люди что-нибудь найдут, Роджерс может понадобиться, чтобы доставить груз в Нью-Йорк, – разумеется, под охраной, чтобы ничего не пропало в пути.
Про Роджерса ходило немало слухов, и некоторые он, похоже, пустил сам. Но, насколько знал Уильям, лучше всего характеризовал Роджерса тот факт, что однажды он попытался засвидетельствовать свое почтение генералу Вашингтону, который не только отказался его принять, но и бесцеремонно вышвырнул из лагеря Континентальной армии, запретив появляться впредь. Уильям считал это происшествие бесспорным доказательством здравомыслия вирджинца.
Так, что теперь? На шлюпе убрали паруса и спустили на воду небольшую лодку. В ней был Роджерс, и он греб сам. Уильям насторожился, но все же вошел в воду и схватился за планширь, помогая Роджерсу вытащить лодку на песок.
– Какая приятная встреча, лейтенант! – Роджерс ухмыльнулся, щербатый, но самоуверенный. Уильям поприветствовал его коротко и официально:
– Здравствуйте, майор.
– Ваши ребята, случайно, не тайник с французским вином ищут?
«Проклятье, он его уже нашел!»
– До нас дошел слух, что в этом районе действуют контрабандисты, – сухо ответил Уильям. – Мы проводим расследование.
– Разумеется, – любезно согласился Роджерс. – Сэкономить вам немного времени? Попробуйте с другой стороны… – он обернулся и мотнул подбородком в сторону нескольких покосившихся рыбачьих лачуг примерно в четверти мили от них с Уильямом. – Оно…
– Мы там уже искали, – перебил Уильям.
– Оно зарыто в песок за лачугами, – закончил Роджерс, не обращая внимания на то, что его прервали.
– Весьма вам признателен, – сказал Уильям со всей сердечностью, какую только мог изобразить.
– Вчера вечером видел, как двое ребят его закапывали, – объяснил Роджерс. – Не думаю, что они успели вернуться.
– Я смотрю, вы наблюдаете за этим участком берега, – заметил Уильям. – Что-нибудь ищете? Сэр, – добавил он.
Роджерс улыбнулся.
– Раз уж вы об этом заговорили, сэр, то да. Бродит тут один тип, чертовски любопытный, все выспрашивает, вот мне и хочется с ним поговорить. Может, если вы или ваши люди обнаружат его…
– Конечно, сэр. Вы знаете его имя или как он выглядит?
– И то, и другое, – торопливо ответил Роджерс. – Высокий, со шрамами от порохового взрыва на лице. Как увидите, сразу узнаете. Мятежник, и вся семья у него такая, родом из Коннектикута. Зовут его Хейл.
Уильяма будто ударили под дых.
– О, так вы его видели?
Роджерс говорил мягко, но взгляд его темных глаз стал настороженным. Уильям ощутил укол досады из-за того, что выражение его лица настолько легко прочитать, но кивнул.
– Он прошел через таможенный пункт вчера. Весьма болтливый малый, – добавил он, пытаясь вспомнить, как тот выглядел. Уильям заметил шрамы: щеки и лоб парня испещряли побледневшие рубцы. – Сильно нервничал: потел, и голос у него дрожал. Рядовой, который его остановил, думал, у него табак припрятан или еще какая контрабанда, и заставил вывернуть карманы, только ничего не нашли. – Уильям закрыл глаза и нахмурился, пытаясь вспомнить. – У него были документы… Я их видел.
Он действительно их видел, но лично не просматривал, поскольку был занят торговцем, который вез целую телегу сыров, по его словам, для британского армейского магазина. К тому времени, как Уильям закончил с торговцем, парень уже исчез.
– Человек, который с ним говорил… – Роджерс вглядывался в беспорядочно суетившихся на берегу солдат. – Который из них?
– Рядовой по фамилии Хадсон. Я позову его, если хотите, – предложил Уильям, – только вряд ли он расскажет что-нибудь путное о документах того молодчика – он не умеет читать.
Роджерс, явно раздосадованный, кивнул Уильяму, чтобы тот все же позвал Хадсона. Хадсон подтвердил слова Уильяма, но не смог вспомнить ничего, касающегося документов, кроме того, что на одной странице были какие-то цифры.
– И еще, как мне кажется, рисунок, – добавил рядовой. – Только я не заметил, что это было, сэр.
– Значит, цифры? Очень хорошо, – произнес Роджерс, потирая руки. – А он сказал вам, куда направляется?
– Навестить друга, сэр, который живет подле Флашинга. – Хадсон говорил учтиво, но с любопытством разглядывал рейнджера: Роджерс был босиком, одетый в потрепанные льняные бриджи и короткую жилетку из ондатрового меха. – Я не спросил имя друга, сэр. Не знал, что это может быть важно.
– О, сомневаюсь, что это важно, рядовой. Вряд ли друг вообще существует, – усмехнулся Роджерс. Похоже, новости его обрадовали. Прищурив глаза, он уставился куда-то вдаль, как будто мог разглядеть среди дюн шпиона, и медленно кивнул.
– Очень хорошо, – как бы про себя пробормотал он и уже собрался уходить, когда его остановил Уильям:
– Благодарю вас за информацию о контрабандистском складе, сэр.
Пока Уильям и Роджерс расспрашивали Хадсона, Перкинс следил за раскопками и теперь подгонял группку солдат, которые катили вниз по дюнам облепленные песком бочонки. Один из них ударился о засыпанный песком камень, подскочил, тяжело упал и покатился под странным углом, а солдаты что-то громко кричали вслед.
При виде этого Уильям слегка вздрогнул. Если вино и переживет спасательную операцию, то еще две недели будет непригодно для питья. Хотя вряд ли это кого-нибудь остановит, все равно выпьют.
– Я бы хотел попросить разрешения погрузить конфискованную контрабанду на борт вашего шлюпа для дальнейшей перевозки, – официальным тоном обратился он к Роджерсу. – Разумеется, я буду сопровождать груз и сам его доставлю.