Джем удивленно взглянул на выветренные, покосившиеся камни кладбища.
– А он разве не здесь?
Брианна вздрогнула. Это была не просто дрожь, которая порой пробегает по спине, а другое, куда более сильное ощущение. Дыхание перехватило, и не только от будничности тона Джема. А вдруг отец и вправду здесь?
– Я… я не знаю, – сказала она. – Думаю, что вполне возможно.
Брианна старалась не думать о том, что родители давно мертвы, но иногда у нее появлялось смутное ощущение, что они похоронены в Северной Каролине или, если война вынудила их покинуть Ридж, где-нибудь в Колониях.
Внезапно она вспомнила о письмах. Отец писал, что собирается вернуться в Шотландию. Джейми Фрэзер – человек упрямый, вполне возможно, что он так и сделал. Неужели он потом не уехал обратно в Америку? И если нет… Значит, мама тоже здесь?
Почти неосознанно Бри пошла наверх, мимо подножия старой башни, между кладбищенских камней. Однажды она приходила сюда с тетей Дженни. Это было на исходе дня, в траве шептался ветерок, а склон холма дышал покоем. Дженни показала Брианне могилу дедушки и бабушки: Брайан и Эллен покоились вместе под одним надгробием. Брианна и сейчас видела его очертания, хотя камень совсем зарос и покрылся мхом, а имена на нем почти полностью стерлись. Рядом с Эллен лежал ее третий сын, умерший вместе с ней. «Роберт», – сказала тогда Дженни. Он умер при родах, но ее отец, Брайан, настоял, чтобы его окрестили, и маленького мертвого братика назвали Робертом.
Теперь Брианна стояла посреди могильных камней – как же их много! На некоторых, более поздних, еще сохранились надписи. Эти надгробия появились в конце девятнадцатого столетия: большей частью Мюрреи, Маклахлены и Маклины.
Более ранние же были слишком изглоданы ветром, и надписи на них уже не читались: сквозь черные пятна лишайника и мягкий мох проглядывали только призраки букв. Рядом с могилой Эллен было маленькое квадратное надгробие Кейтлин Мейзри Мюррей – шестого ребенка Дженни и Йена, который прожил чуть больше одного дня. Дженни тогда показала Брианне камень, а потом ласково погладила буквы и положила возле них желтую розу, сорванную по пути на кладбище. Когда-то здесь стояла небольшая пирамидка из камешков, оставленных теми, кто приходил сюда. Она давным-давно развалилась, но Бри подобрала камешек и положила рядом с маленьким надгробием.
Сбоку стояло еще одно, тоже крошечное, словно для ребенка. Камень не сильно выветрился, но выглядел таким же старым, как соседние. Бри увидела на нем всего два слова и, закрыв глаза, медленно провела пальцами по буквам, ощущая неглубокие изломанные линии. В первой строчке была «Э». Во второй она нащупала «Й» и, может быть, «К».
Интересно, какая шотландская фамилия начинается с «Й»? Есть, конечно, Маккей, но буква не на том месте…
– Ты… э-э… не знаешь, какая из могил может быть дедушкина? – нерешительно спросила Брианна у Джема, почти боясь услышать ответ.
– Нет.
С удивленным видом Джем бросил взгляд туда, куда смотрела Брианна, – на скопление камней. Очевидно, он никак не связывал их с дедом.
– Он просто говорил, что ему бы хотелось, чтобы его похоронили здесь, и если я приду сюда, то должен оставить для него камень. Я так и сделал.
Джейми произнес слово «камень» с отчетливым шотландским акцентом, и Брианне вновь показалось, что она слышит голос отца. На этот раз она слегка улыбнулась.
– Где?
– Там, наверху. Ты же знаешь, ему нравится быть высоко наверху, откуда все видно, – буднично сказал Джем, показывая на вершину холма.
Там, рядом с тенью от башни, виднелось что-то похожее на прерывистую тропку среди зарослей дрока, вереска и обломков скалы. На гребне холма из густых кустов выглядывал огромный валун, на уступе которого возвышалась едва различимая пирамидка из камешков.
– Ты все их принес сегодня?
– Нет, я кладу по одному камню каждый раз, когда прихожу. Ведь так надо делать, да?
В горле встал ком, но Брианна проглотила его и улыбнулась.
– Да, правильно. Я поднимусь и тоже положу камешек.
Мэнди теперь сидела на поваленном могильном камне, раскладывая листья лопуха, исполняющие роль тарелок, вокруг грязной чашки, которую она вытащила из земли и поставила посредине. Увидев, что дочка вежливо и оживленно болтает с гостями на воображаемом чаепитии, Брианна решила пока ее не беспокоить и пошла за Джемом вверх по каменистой тропке, такой крутой, что последнюю часть пути пришлось преодолевать на четвереньках.
Здесь, почти у самой вершины холма, дул сильный ветер, зато не беспокоила мошкара. Взмокшая от пота Бри церемонно положила камешек на пирамидку и ненадолго присела, чтобы полюбоваться видом. Отсюда хорошо просматривался почти весь Лаллиброх и ведущий к шоссе проселок. Брианна взглянула в ту сторону, но там не было никаких признаков ярко-оранжевого «морриса-мини» Роджера. Она вздохнула и отвернулась.
Наверху было хорошо. Тишина, только дыхание прохладного ветра да жужжание пчел, которые усердно трудились в желтых соцветиях дрока. Неудивительно, что отец любил…
– Джем?
Он удобно прислонился к скале и разглядывал холмы вокруг.
– Да?
Бри помедлила.
– Ты… ты же не видишь дедушку, так?
Он бросил на нее озадаченный взгляд голубых глаз.
– Нет. Он умер.
– О, – произнесла Брианна с облегчением, но чуть разочарованно. – Я знаю… Просто любопытно.
– Думаю, может, Мэнди его видит, – сообщил Джем, глядя на сестру – яркое красное пятнышко на фоне пейзажа внизу. – Точно сказать нельзя, ведь маленькие дети болтают с уймой невидимых людей, – снисходительно добавил он. – Бабушка так говорит.
Брианна не понимала, хочет ли она, чтобы Джем говорил о бабушке с дедушкой в настоящем времени или нет. Это выбивало ее из колеи, но ведь Джем сказал, что не видит Джейми. Она не стала спрашивать, видит ли он Клэр. – Бри полагала, что нет, – но сама ощущала присутствие родителей всякий раз, когда Джем или Мэнди о них упоминали. И, конечно, ей хотелось, чтобы дети тоже чувствовали, что Джейми и Клэр рядом.
Брианна с Роджером постарались все им объяснить, если подобное вообще можно объяснить. И, похоже, ее отец поговорил с Джемом с глазу на глаз. Что ж, хорошо, подумала Брианна. Наверняка смешавшиеся в Джейми истовый католицизм и свойственное шотландским горцам обыденное принятие жизни, смерти и всяких невидимых сущностей куда лучше подходили для того, чтобы растолковать, как по одну сторону камней ты можешь быть мертвым, но…
– Он сказал, что присмотрит за нами. Дедушка, – уточнил Джем и повернулся, чтобы взглянуть на нее.
Брианна прикусила язык. Нет, он не читает ее мысли, твердо сказала она себе. В конце концов, они говорили о Джейми, а Джем выбрал именно это место, чтобы чтить его память. Вполне естественно, что он все еще думает о дедушке.
– Конечно, присмотрит, – подтвердила Бри, положила руку на угловатое плечо сына и большим пальцем помассировала выступающие ключицы. Джем захихикал и, вынырнув из-под ее руки, вдруг рванул вниз по тропе, проехав часть пути на попе, что явно не пошло на пользу его джинсам.
Брианна не сразу пошла за сыном, а немного задержалась, чтобы в последний раз оглядеться вокруг. Примерно в четверти мили от того места, где она стояла, на вершине холма виднелась куча камней. Нечто подобное довольно часто встречается в шотландских горах, но это нагромождение отличалось от других. Брианна прищурилась, прикрыв глаза ладонью. Может, она и ошибалась, но чутье инженера подсказывало, что перед ней дело рук человека.
«Может, какое-нибудь укрепление времен железного века?» – подумала она, заинтригованная. Она могла бы поклясться, что в основании груды камни уложены рядами. Похоже на фундамент. В ближайшие дни надо будет подняться туда, чтобы разглядеть получше. Может, завтра, если Роджер… Брианна снова взглянула на дорогу, которая и на этот раз оказалась пустой.
Мэнди уже наскучило играть в чаепитие, и она была готова идти домой. Сжимая одной рукой ладошку дочери, а другой – чашку, Брианна пошла вниз по холму к большому белокаменному дому, свежевымытые окна которого приветливо блестели.
Интересно, кто их помыл, может, Энни? Надо же, а она, Бри, и не заметила, а ведь чтобы вымыть так много окон, наверняка требуется много времени и хлопот. Хотя она столько думала о новой работе – предвкушала и одновременно побаивалась, – что ей определенно было не до уборки. Сердце Бри слегка екнуло при мысли, что в понедельник она вернет на место еще один кусочек той личности, которой когда-то была. Положит еще один камень в фундамент себя нынешней.
– Может, это сделали пискис, – сказала она вслух и рассмеялась.
– Деали писькис, – радостно подхватила Мэнди.
Джем уже почти спустился вниз и теперь нетерпеливо оглядывался, ожидая их.
– Джем, – сказала Брианна, поравнявшись с ним: ей в голову пришла одна идея. – Ты знаешь, кто такой Нукелави?
Глаза Джема стали огромными, он зажал ладонями уши Мэнди. Брианне показалось, что по ее спине пробежало что-то с сотней крошечных ножек.
– Да, – сдавленно выдавил Джем.
– Кто тебе о нем рассказал? – спросила Бри, стараясь говорить спокойно, а сама подумала, что убьет Энни Макдональд.
– Он рассказал, – прошептал Джем.
– Он? – резко перепросила она и схватила Мэнди за руку, когда девочка высвободилась и сердито набросилась на Джема. – Не пинай брата, Мэнди! Кого ты имеешь в виду, Джемми?
Джем зажал губу нижними зубами.
– Его! – выпалил он. – Нукелави!
«Дом этой твари был в море, но чудище отваживалось выходить на сушу, чтобы пожирать людей. По земле Нукелави передвигался на коне, и был этот конь порой неотличим от его собственного тела. По размерам голова чудища в десять раз превышала человеческую, а морда выдвигалась вперед, как свиное рыло, и зияла огромной разверстой пастью. Вместо кожи тело твари покрывала красная слизистая пленка, под которой виднелись желтые вены, мышцы и сухожилия. Чудище обладало ядовитым дыханием и великой силой, но имелась у него одна слабость – оно не выносило пресную воду. Коня, на котором ездил Нукелави, описывали как существо с одним красным глазом, ртом размером с пасть кита и наростами вроде плавников на пе