– Меня очень трудно обмануть, – улыбнулась я.
– Это я уже понял, хотя и с запозданием, – Хэл протянул мне руку. Я коснулась ее и почувствовала тепло. Мы оба – и он, и я – были без перчаток. Затем Хэл легонько сжал мою руку и повел танцевать.
Как нужно двигаться именно в этом танце, я не знала. Его мы с Мокошь «не проходили», но Хэл оказался прекрасным партнером – уверенно и осторожно вел меня в танце. Возможно, из-за меня мы иногда делали что-то не в такт, но меня это не волновало. Я наслаждалась танцем, буквально таяла в руках Хэла.
Мокошь танцевала на другом конце зала. Я заметила, что она уже успела поменять партнера.
– Я помню свою семью, – тихо сказал вдруг Хэл. – И хочу рассказать тебе о ней. Знаешь, я не всегда был таким – не всегда путешествовал из книги в книгу.
Я поймала его взгляд, и тревога зародилась у меня в груди.
– Что ты помнишь о них?
– Моя мать очень красивая. Отец требовательный и строгий, – начал он, устремив задумчивый взгляд вдаль. – По-моему, у меня есть братья и сестры, но я очень, очень давно не видел их всех. Я даже имен их не знаю. Забыл, если и помнил когда-то.
Голос Хэла дрогнул и сорвался.
Я смотрела на его лицо и думала. Как выглядит Хэл в реальной жизни? Какие рубцы и шрамы скрывает призрачный, лукавый мир зеркальных книг?
– Я постараюсь помочь тебе найти их. Если смогу, конечно.
– Боюсь, что ничего из этого не выйдет. Слишком давно я их потерял, – грустно улыбнулся в ответ Хэл.
В потоке танцующих пар к нам приблизилась Мокошь – опять с новым партнером! Я помахала ей рукой, а она удивленно подняла брови, заметив, как крепко к себе прижимает меня Хэл. Я покраснела и была очень рада, когда течение вновь унесло Мокошь прочь.
– Ты сказал, что мы на пороге переворота. Это не шутка? – спросила я у Хэла. – Я, видишь ли, не удосужилась прочитать аннотацию к этой книге.
– Боюсь, что не шутка, – усмехнулся он. – Этот бал будет прерван, и начнется ужасная кровавая резня. Я о ней прочитал заранее.
– И скоро это случится?
Хэл еще крепче прижал меня к себе, и я, повинуясь какому-то неясному инстинкту, опустила голову на его грудь. Руки у Хэла были теплыми и сильными. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.
– Не скоро, – шепнул он в ответ, шевеля волосы у меня на голове своим дыханием. – Не раньше полуночи. А до тех пор мы в полной безопасности.
Прижавшись к Хэлу, я чувствовала, как бьются, оказавшись совсем близко, наши с ним сердца. Мы еще немного потанцевали. Затем отошли в угол, где на полу были разбросаны подушки, и сели вдвоем, потягивая смородиновое вино и откусывая понемногу от тех самых пирожных в глазури, о которых в самом начале упомянул Хэл. Пирожные оказались просто потрясающими.
– А откуда ты родом, можешь вспомнить? – Я откинулась назад, чтобы прислониться спиной к колонне, и принялась отряхивать крошки пирожного с платья.
Хэл сидел рядом, но не так близко, как во время танца.
– Я думаю… – сосредоточенно нахмурил он свой лоб. – По-моему, мой отец правит герцогством.
– Выходит, ты герцог?
– Выходит, что так.
– И мне следует называть тебя «лорд Хэл»? – рассмеялась я.
– Можешь называть меня, как тебе захочется, – лениво улыбнулся он. – А как насчет тебя, Эхо? Что ты собираешься делать, когда закончится твой год в Доме-Под-Горой?
За стеклянной стеной бального зала появились первые звезды – маленькие сверкающие огоньки на фоне черного неба.
– Я хотела бы поступить в университет. Если, конечно, удастся накопить денег на учебу. Мне очень хочется стать врачом.
Хэл долго, внимательно посмотрел на меня. Было в его взгляде что-то такое, чего я никак не могла понять.
– А вот я не был в молодости таким, как ты. Мне не было дела ни до чего и ни до кого, кроме себя самого.
Как-то странно прозвучали его слова, очень странно.
– В молодости? Но ты же не можешь быть намного старше меня!
– Почему же? – на лбу Хэла залегли глубокие морщины. – Мне кажется, что я действительно очень стар.
Я вновь подумала о своих шрамах, полностью исчезающих, когда я попадаю в зеркальные книги. Интересно, что подумал бы обо мне Хэл, доведись ему увидеть, какова я на самом деле? А что подумала бы в такой же ситуации я о нем?
Я взяла Хэла за руку, погладила ее своим большим пальцем. Представить его стариком я не могла и не хотела. Наши взгляды встретились, и Хэл поднял свою свободную руку к моему лицу. Развязал ленты на моей маске, и она упала мне на колени. Он осторожно провел большим пальцем по моей щеке. Меня бросило в жар. Я замерла, не в силах шелохнуться.
– Потанцуем? – мягко спросил он. – Последний гавот перед полночью?
Я молча кивнула, даже не пытаясь произнести что-нибудь своим онемевшим языком.
Хэл помог мне подняться на ноги и повел танцевать, крепко обнимая за талию горячими руками. Я двигалась как во сне, не замечая ничего вокруг – ни Мокошь, которая удивленно смотрела на меня из объятий очередного партнера, ни Аделлы, сорвавшей с себя маску и бросившейся к ногам жениха, умоляя отменить их помолвку.
Для меня сейчас существовал только Хэл. Его взгляд, устремленный на меня, его руки, его теплое дыхание на моих волосах.
И мы с ним танцевали до той самой минуты, пока не задрожал под нами пол. Пока не полыхнул в ночи огонь, пока в зал не ворвалась толпа вооруженных винтовками людей, несущих с собой смерть и разрушение.
Когда я, все еще в золотистом бальном платье, вышла из библиотеки, у меня в ушах продолжала звенеть музыка и шум рукопашной схватки.
Коридор, в котором я оказалась, был мрачным, темным, с земляными стенами, на которых оранжево светились редкие факелы. Они уже начинали понемногу отделяться от стен – верный признак того, что приближается полночь. Чтобы успеть к себе в спальню вовремя, я приказала дому вести меня к ней кратчайшим путем. И действительно, завернув за угол пару раз, я оказалась возле знакомой красной двери. Висевшая над ней лампа вдруг сорвалась с места и куда-то уплыла, а за спиной послышался голос волка.
– Это платье тебе очень идет.
Я обернулась. Он стоял и смотрел на меня, склонив голову набок. Я смущенно коснулась подола платья, не зная, что ответить.
– Хорошо провела вечер?
Во мне проснулось чувство вины. Оно впилось в сердце острыми зубами. Я опять забыла про него!
Я вошла в спальню. Волк проскользнул следом за мной и сразу же закрыл дверь, толкнув ее носом.
– Ты простишь меня, что я утащила тебя тогда в зеркальную книгу? – тихо спросила я.
– Почему ты думаешь, что я тебя еще не простил?
– Но ты избегаешь меня, даже смотреть в мою сторону не хочешь.
Он поднял голову и взглянул на меня своими янтарными глазами.
– Год стремительно заканчивается, и я не могу этого выносить.
– Чего именно?
– Мысли о том, что мне придется с тобой расстаться.
– Но почему? Я же ничего не сделала, чтобы помочь тебе.
– Ты так умело присматриваешь за домом – я такого никогда еще не видел. И потом, ты… Ты была для меня хорошим другом.
Я сглотнула, вспомнив горькие слова, что он сказал мне совсем недавно в ночной темноте.
– Так мы… друзья?
– Конечно, друзья, Эхо. Конечно.
Платье на мне вдруг стало непомерно тяжелым, потянуло вниз. Мне уже не хотелось смотреть на это золотистое облако.
– В зеркальных книгах у меня на лице нет никаких шрамов, – сама не знаю почему, сказала я вдруг.
Волк посмотрел на меня, виляя из стороны в сторону кончиком хвоста, затем спросил.
– Ты так сильно их ненавидишь?
Я опустилась рядом с ним на колени, цепляясь за ковер серебряным шитьем платья. Нерешительно провела кончиками пальцев по голове волка, по его макушке. Он порывисто прижался мордой к моей руке.
– Здесь я совсем не обращаю внимания на свои шрамы. Не вспоминаю о них. И даже рада, что они привели меня к тебе.
– Я тоже, – ответил волк. – Мне не следовало бы этому радоваться… Но я рад.
Я горячо обняла его.
За ширмой я быстро приготовилась ко сну. Платье слетело на пол, растеклось у ног лужей золотого шелка. Мне было жаль убирать его в шкаф. Не хотелось прощаться с ушедшим вечером.
Затем я забралась в кровать, свернулась калачиком рядом с волком. Мне всю ночь снилось, что я танцую с Хэлом.
Глава 17
На следующее утро волк ждал меня в коридоре возле спальни.
Я удивилась, увидев его, а волк сказал, смущенно опустив голову.
– Ни к чему оплакивать конец года, пока он не наступил. Я не хочу больше тратить время попусту.
И мы вместе, как раньше, отправились в обход по дому. Я была рада компании волка, потому что с некоторыми особенно непослушными комнатами было сложно справляться в одиночку. Итак, мы с волком проверили связки, намотали на катушки золотую паучью нить, набрали воды в дождевой комнате и света из солнечной, а затем больше часа оставались в комнате с ядовитыми растениями. Здесь срубили лозу, которая снова выросла из колодца, и полили ядовитые растения водой из дождевой комнаты: она заставляла их завянуть.
Мы почти закончили, когда вдруг раздался оглушительный грохот и под нашими ногами задрожал пол. Я поскользнулась, и меня занесло в колодец. Там уже начинала заново отрастать ядовитая лоза. Волк успел схватить меня за рукав и вытащить из колодца прежде, чем в мою кожу вонзились острые ядовитые усики.
Я поднялась на ноги, стараясь удерживать равновесие. Комната продолжала дрожать, затем ее пол рассекла трещина, из которой в воздух полетели камешки и клубы пыли. Внезапно начала кричать срубленная черная лоза.
– Эхо! – крикнул волк. – Нам нужно уходить. Немедленно.
Тряска усиливалась, трещина в полу расширялась. Мы перепрыгнули через нее и ринулись к двери.
Черная лоза за нашими спинами визжала и выла на разные голоса. Едва мы выскочили за порог, как вся комната погрузилась во тьму.
Я обернулась, чувствуя бешеное сердцебиение. Комнаты больше не было. На ее месте возникла черная дыра, а в глубине что-то крутилось и отдавалось далеким эхо. С дверной рамы свисали оборванные, разлохматившиеся связующие шнуры.