Комната задрожала, ее пол пересекла трещина.
Волк находился дальше от двери, поэтому я бросилась к нему, схватила за загривок и потащила к выходу. Комната содрогнулась и провалилась в пустоту. Мы выскочили в коридор буквально за мгновение до того, как в стене растаяла дверь, а вслед за ней исчезли и оборванные шнуры связки.
Волк покачал головой и тяжело проворчал:
– Мы с тобой едва не погибли, Эхо. Впредь нужно быть еще осторожнее.
Я смотрела на волка, все еще не снимая руки с его загривка. Волк, как и комнаты, привязан к этому дому. Что произойдет, когда он тоже начнет отвязываться?
– Ты действительно умрешь в конце года?
Он медленно, осторожно освободился от моей руки.
– Я буду хуже, чем мертв. Я буду полностью принадлежать ей.
– Раньше ты говорил, что будешь рад своей смерти. Что она сделает тебя свободным.
– Я солгал, – признался волк, прижимая уши к голове.
Затем он направился к темной комнате с подвесками и скрылся в ней. До комнаты я дошла вслед за волком, но заходить не стала. Не знаю, какого рода магия была заключена за этой обсидиановой дверью, но узнавать это мне совершенно не хотелось. От одной мысли о спрятанных в темной глубине паучьих часах у меня мурашки бежали по коже. Но с другой стороны, ничуть не меньшим был и страх, что от дома может отвязаться библиотека – это стало бы для меня ужасным ударом.
Поэтому оставила волка наедине с его воспоминаниями.
Хэла я нашла на открытом рынке у моря, где крикливые продавцы расхваливали свои товары у прилавков под яркими разноцветными тентами. Далеко на горизонте белели паруса кораблей.
Солнце пригревало, но не пекло, а ветерок дарил приятную прохладу. Хэл торговался с темноволосой девушкой, желая купить у нее пару кинжалов. Девушка была очень красивой и томно улыбалась Хэлу, хлопая длиннющими ресницами. Неужели я ревновала Хэла к ней? Да, наверное, ревновала.
А Хэла я не видела уже целую вечность – несколько недель.
– Хэл?
Увидев меня, он посветлел, улыбнулся, расплатился с девушкой за кинжалы и поскорее взял меня под руку. Вместе мы спустились к берегу.
– Потренируемся? – предложил Хэл. Он скинул на песок сюртук, завернул до локтей рукава рубашки, вытащил шпагу из ножен.
– Хэл, ты можешь сделать для меня одну вещь?
Он моментально уловил мой серьезный тон и сразу насторожился.
– Что случилось?
– Дом развязывается. Разваливается на части. Я не хочу, чтобы ты отвязался и исчез вместе с ним. Скажи, ты согласен попробовать вернуться вместе со мной в библиотеку? Там ты сможешь оставаться со мной и волком, и мы вместе постараемся придумать, как вернуть тебя домой.
В воздухе пахло солью, рыбой и сыростью.
Во взгляде Хэла внезапно промелькнула тоска:
– Да, я попробую, – сказал он.
– Хорошо, – вздохнула я и робко улыбнулась ему. – Библиотека! Я хочу перестать читать эту книгу.
Прямо перед нами в воздухе замерцало зеркало.
– Ты первый, – сказала я Хэлу.
Он подошел к зеркалу, протянул руку, чтобы прикоснуться к стеклу.
Но ничего не произошло.
– Попробуй еще раз. Пожалуйста.
Хэл приложил к поверхности зеркала обе свои ладони. Встал так близко, что коснулся стекла кончиком своего носа.
Ничего.
Он беспомощно оглянулся на меня.
– Пожалуйста, Хэл. Еще разок, – меня трясло.
Хэл медлил, и тогда я схватила его за руку и бросилась в зеркало вместе с ним.
Хэл с громким треском ударился о зеркало и упал на берег. Зеркало разбилось, хлынуло дождем осколков, которые порезали Хэлу лицо и руки. Потекла кровь.
Я опустилась на песок рядом с Хэлом.
– Мне очень жаль, Эхо. Думаю, на самом деле меня нет. Я не существую в реальности. Я просто тень.
– Неправда! Ты такой же настоящий, как и я сама.
– Возможно, был когда-то настоящим. Теперь уже нет.
Я коснулась его щеки, смахнула с нее капельку крови. Хэл вздохнул и понуро опустил плечи.
Я боролась с ощущением собственной беспомощности. Ведь я так надеялась, что трюк с зеркалом сработает!
– Я найду способ помочь тебе, – упрямо сказала я. – Освободить тебя. Мы все исправим, вот увидишь.
Честно говоря, я не была убеждена, что сама продолжаю верить в это.
– Я надеюсь.
Я чувствовала на своей щеке горячее дыхание Хэла. От его близости сладко сжималось сердце.
Не зная, что мне делать с собой в такой ситуации, я неловко поднялась на ноги и сказала, потянув Хэла за собой.
– А как насчет еще одного урока фехтования?
Хэл усмехнулся, хотя в его взгляде все еще читалась тоска и какая-то призрачная отрешенность.
– А я думал, ты никогда уже об этом не попросишь, – сказал он.
Затем мы целый час фехтовали на пляже. Но должна сказать, что Хэл делал это без былого энтузиазма. Утомившись, мы повалились с Хэлом на песок и принялись смотреть, как накатывают на берег волны, чтобы потом с таким же шелестом отступить назад.
Рука Хэла нашла мою руку, я придвинулась ближе к нему, но тут…
Громкий взрыв сотряс землю, и, оглянувшись назад, мы увидели, что весь рынок охвачен пламенем.
Хэл крепче сжал мою руку.
– Что это? – спросила я.
– Не знаю. Такого раньше здесь никогда не случалось.
Прогремел еще один взрыв, от которого вновь закачалась земля.
– Не случалось? Что ты имеешь в виду?
– То, что я прочитал эту книгу полдюжины раз, и взрывов на рынке никогда не было. Сюжет меняется.
У меня сжалось сердце. Мысли мои сразу устремились к Дому-Под-Горой: он разваливался, сбрасывая с себя комнаты, словно меняющая кожу змея.
– Мне нужно идти, – выдохнула я. – Я должна… Библиотека, я хочу прекратить чтение.
– Эхо, подожди…
Но я уже протянула руку к возникшему передо мной зеркалу.
Библиотека тряслась, как в лихорадке. Падали на пол зеркальные книги, сверкающим дождем летели острые хрустальные подвески с люстр.
Нет. Нет!
Только не библиотека.
Только не Хэл.
Трещина прорезала пол, и в нее улетел один из диванов. Звенели зеркала, разбиваясь о плитки пола. Библиотека начала кричать.
Я перепрыгнула через расширяющуюся трещину, споткнулась и едва не ухнула в другую, которая появилась рядом с первой. Моя рука автоматически метнулась к подвешенному на талии мешочку. Палец скользнул в наперсток, и я потащила из мешочка иглу и катушку золотых нитей.
Я не хотела, не могла позволить библиотеке отвязаться от дома.
Я не хотела и не могла потерять Хэла.
Я бросилась к двери, проводя по стене наперстком на пальце. Моя рука провалилась сквозь стену. Я нащупала красные переплетающиеся шнуры связок – скользкие, гладкие, с оборванными, разлохматившимися концами. Я крепко ухватила их.
Библиотека взвизгнула, затряслась еще сильнее. Зеркала разлетались вдребезги. Острые хрустальные подвески продолжали падать, царапая мне шею, застревая в волосах. Комната накренилась, словно тонущий, уходящий под воду корабль. Одной рукой я сжимала обрывки красных шнуров, другой цеплялась за дверной косяк, а мои ноги уже болтались в пустоте. Сердце билось в бешеном темпе, лихорадочно отстукивая:
Не отпускай. Не отпускай. Не отпускай.
Но если я не отпущу косяк, у меня не будет двух рук, чтобы сшить концы шнуров.
А если я отпущу косяк, то упаду сама.
– Эхо!
В коридоре рядом с дверью библиотеки появился волк. Он пригнулся, вся шерсть на нем стояла дыбом.
– Эхо, протяни руку! Я удержу тебя!
Но я не могла потерять Хэла.
Я оглянулась себе за спину и увидела осколки зеркал и пропасть, которая расширялась, спиралью уходя в пустоту.
Ради спасения Хэла можно и нужно было рискнуть. И я рискнула, отпустив дверной косяк. Лихорадочно вдела нить в иглу, которая сразу же загудела в руке.
Все уложилось в три удара моего сердца. За это время я прихватила одним стежком разорванные концы красных шнуров, ухитрившись не свалиться в пропасть.
В следующий миг волк сомкнул на моем запястье зубы и вытащил меня в безопасное место – в коридор.
– Я еще не закончила! – Я вырвалась из волчьих зубов и подкатилась назад, к библиотеке.
Она все еще дрожала, ходила ходуном, однако трещина больше не расширялась, и библиотека перестала кричать.
– Мы еще можем спасти ее, – сказала я волку.
– Это слишком опасно, – прорычал он в ответ.
– Я не собираюсь отпускать библиотеку. Иди в комнату пауков и принеси связующую нить. Всю, что есть.
Я очень странно чувствовала себя, впервые отдавая приказы волку, однако он молча опустил голову и ушел. Я провела рукой по дверному косяку, желая успокоить библиотеку, заставить ее перестать трястись.
– Именем древней магии, – негромко сказала я. – Именем древней магии я приказываю тебе остаться.
И в комнате вдруг стало тихо.
В следующий момент появился волк с корзинкой в зубах, полной катушек с золотой нитью. Я схватила корзинку и прыгнула в библиотеку – даже если волк и хотел бы возразить против этого, он все равно не успел.
– А ты? – оглянулась я на волка. – Разве ты не собираешься мне помочь?
Он хмыкнул, но тоже спрыгнул вниз, стараясь держаться дальше от трещины.
– Мы сможем все исправить, – сказала я, вкладывая в эти слова больше уверенности, чем было во мне самой. Я пыталась не смотреть на разбитые зеркала, старалась не думать о том, что большинство зеркальных книг – если не все – невозможно восстановить.
Я опустилась на колени рядом с трещиной и воткнула иглу в пол. Она вошла легко, нить в игле ожила, натянулась, тихонько запела. Без предупреждения я перепрыгнула на другую сторону трещины, поскользнулась на стеклянных осколках, едва не упала, но устояла на ногах. Волк тревожно пролаял.
– Я в порядке, – успокоила я его.
Он не двигался с места.
Я снова воткнула иглу в пол и приготовилась прыгнуть обратно.
– Брось мне иглу, Эхо, – сухо сказал волк. – Я буду шить с этой стороны.
Конечно, перебрасывать иглу друг другу было намного легче, чем самой прыгать через трещину.