казывалась работать, заставляя тело разбираться самостоятельно.
Изредка связные мысли всё же мелькали, однако были до того неприятными, что Алиса предпочитала снова вернуться в забытьё, где не нужно было думать о чужих детях и постороннем мужике, которому она походя сломала жизнь. Нинка бормотала во сне что-то обнадёживающе-беспечное – настолько не сочетающееся с общим фоном, что хотелось заехать ей по физиономии, лишь бы этих глупостей не слышать. Пистолет из-за пояса подруга так и не вытащила и благополучно устроилась на нём, чем немного нервировала, но сил менять место дислокации всё равно уже не было.
Проснулась Алиса словно от толчка, с бешено колотящимся сердцем и острым ощущением беды. Нинка спокойно посапывала рядом, подмяв под себя ещё и фотоаппарат, снаружи никаких подозрительных звуков не доносилось, однако чувство было такое, будто из её жизни только что ушло что-то очень важное, принадлежавшее лишь ей и больше никому. Сиротливо всхлипнув, Алиса постаралась подавить своё волнение и выбралась из палатки; день близился к полудню, было жарко и душно, в воздухе висело лёгкое марево.
Стянув с себя свитер и одну из футболок, она поёжилась, привыкая к приятному ветерку, и прошлась вокруг, внимательно выискивая в лагере малейшие изменения. Таковых не нашлось, но тревога от этого стала только сильнее. Для приличия покашляв у входа, девушка сунула голову в соседнюю палатку и обнаружила там храпящего Игоря, который наверняка расстроился бы, узнав о рухнувшем на него одиночестве.
– Подъём! – рявкнула Алиса, заставив его подпрыгнуть из горизонтального положения. – Где чёртов Герман?!
Игорь принялся беспокойно озираться, словно надеясь найти его между складок сваленного грудой тряпья, потом заморгал, окончательно просыпаясь, и виновато развёл руками.
– Я не мог бдеть ежеминутно.
– Потому что был занят другим?
– Да, был, – буркнул он. – Как будто ты у палаток караул несла.
Поскольку в чём-то молодой человек был прав, Алиса нехотя сменила тон на менее раздражённый, уселась перед ним и в досаде пожаловалась:
– У нас целую семью из-под носа увели. Один ещё оставался, и того… Нинку вот только что видела, а сейчас уже не уверена, что она там.
– Так иди её тоже разбуди, что на мне-то отыгрываться…
– Ой, да вообще никаких причин.
– Слушай, Лис… – Он пересел к ней поближе, осторожно дотронулся до руки и внимательно посмотрел в глаза. – Прости меня, а? Ну не думал я, что всё так будет…
– Проехали. – Девушка не двигалась несколько секунд, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом решила покинуть палатку. – Никто не думал. И я сама виновата, что согласилась.
– Ты бы не согласилась, если бы…
– Всё, закрыли тему.
– Тогда признавайся, куда дела моё платье.
– Туда же, куда и туфли, – мигом отреагировала Нинка, едва показавшись на улице. – Будешь ей всё позволять, она ещё и бантики твои заиграет…
Игорь хотел возмутиться, но против воли фыркнул.
– Между прочим, это моё семейное наследие. Я, может, ещё к алтарю…
– Не влезешь.
– Дочь в нём поведу.
– Она от тебя открестится, – усмехнулась Алиса. – А если вдруг будет не дочь…
– Тогда не открестится, у пацанов с дисциплиной строже. – Нинка широко зевнула и без особого удивления догадалась: – Мы опять кого-то не досчитались?
– Кого-то и лопаты, – подумав, резюмировал Игорь. – Вряд ли преступник имеет к этому отношение.
– Раз уж мы знаем, где Германа носит и чем он там занимается, может, пока пороемся в его вещах?
Предложение было озвучено таким невинным тоном, что друзья уставились на Нинку во все глаза, не в силах понять, говорит ли она всерьёз. Судя по лукавой улыбке, – не шутила.
– Как-то это…
– Неприлично? – подсказал молодой человек. – В тяжёлые времена не до воспитания.
– Можно подумать, в лёгкие ты им пользовался.
– У меня таких не было. Лис, может, правда?… Он всё равно не узнает, а если и узнает, рукой махнёт: ему сейчас не до того.
– И он бы нас понял, – убеждённо заявила Нинка. – Ещё и поддержал бы на все сто.
– Вот вернётся, и спросишь.
– А если не вернётся?
В лагере повисло тягостное молчание; было видно, что подруга мысленно ругает себя за несдержанность, но брать слова назад она явно не собиралась. В итоге Нинка виновато пожала плечами и ничего не сказала, а Игорь тихо пробормотал:
– Есть такая вероятность. Полагаю, нам стоит быть к этому готовыми. Так, на всякий случай.
– Может, пока будем рыться в его вещах, ещё выберем костюм для похорон?! – взорвалась Алиса, напугав не только товарищей по несчастью, но и саму себя.
– Платье ж есть, – не удержалась Нинка. – И праздничное, и нарядное, и перед людьми не стыдно…
Алиса одарила её таким взглядом, что подруга резко замолчала и, отойдя подальше, невзначай оказалась за спиной Игоря, где, очевидно, намеревалась спрятаться.
– Человек из-за нас семью потерял, может, уже и не вернёт её никогда, а вы как какие-то падальщики…
– Ты слова-то выбирай. – Нинка вышла из своего укрытия, и стало ясно, что шутки кончились. – Давайте будем откровенны: мы все понимаем, что причина того, что происходит, – этот вот тип. Не знаю, как и почему, не знаю, отчего оно проехалось именно по родным, а не по нему самому, но припёрся он сюда неспроста – и заодно притянул за собой приключения на наши задницы. Если уж кого и винить, то его, потому что из-за милых дружеских розыгрышей такого не случается!
– Розыгрышем ты называешь наше небольшое мошенничество? – вкрадчиво уточнила Алиса, хотя в глубине души была согласна.
– Это сейчас неважно. Важно спасти его невезучее семейство, по глупости связавшееся с не пойми кем, и выбраться к людям. И кстати, напомните сдать в полицию его пистолет – пусть там выясняют, откуда оружие и какие у него права на ношение…
– Может, это и не его, – из вредности буркнула Алиса.
– Ага, тот, кто в наших вещах рылся, случайно потерял. А то и в качестве компенсации оставил.
Последний аргумент крыть было нечем, к тому же Игорь, воспользовавшись их дискуссией о морально-этических аспектах несанкционированного обыска, уже исчез в палатке и, судя по звукам, вытряхивал содержимое рюкзаков. Алиса упрямо скрестила руки на груди и отошла в сторонку, всем видом демонстрируя протест, однако активно не мешала, и оттого почему-то чувствовала себя предательницей. Нинка, радостно присоединившись к молодому человеку, с азартом рылась в вещах, оставленных на улице, и было видно, что от своего криминального занятия она получает настоящее удовольствие. Алиса побуравила её осуждающим взглядом, поняла, что невербальное сообщение по причине чрезмерного старания адресата до него так и не дошло, и отправилась искать обед.
К несчастью, чтобы раздобыть провизию, она была вынуждена воспользоваться теми же приёмами, что и друзья, и чувствовала себя редкостной лицемеркой; попытки заглушить совесть вполне убедительным доводом на тему того, что пища необходима для поддержания жизни, ни к чему не привели. Угрюмо пережёвывая размокший хлеб, девушка увлечённо посылала на собственную голову все кары небесные, которых и она, и её приятели – будущие уголовники – безусловно, заслуживали, а потому появление Германа умудрилась пропустить.
Мужчина был зол и выглядел так, будто перекопал пол-леса, лопата белела сломанным древком, а часть тёплой одежды оказалась благополучно утраченной – он был в синей футболке, разорванной в двух местах.
– Герман! – очень громко возрадовалась Алиса, намекая друзьям, что пора завязывать с незаконной деятельностью. В палатке что-то рухнуло и шумно зашелестело, а Нинка как ни в чём не бывало поинтересовалась, где овощи, притворяясь, что тоже ищет еду.
Хозяин поруганного имущества безмолвно указал на пакет, лежавший прямо у её ног, и устало опустился на песок. Приличным пляжем местность похвастаться по понятным причинам не могла, однако чувствовалось, что Герман рад и этому.
– Откопал? – Алиса села рядом и, не зная, что ещё спросить, начала с очевидного.
– Кабину немного освободил, ну и так, по мелочи. Полностью не вытащить, там всё вросло уже.
– Так и не надо вытаскивать, зачем?
– Думал, там очередная подсказка. – Он помолчал и словно самому себе напомнил: – Когда Маруське семь лет исполнилось, я для неё на день рождения такой квест сделал: ходишь от одной вещи к другой и разгадываешь загадки. С каждым разом всё ближе к цели…
– Мы тоже ближе, – уверенно заявила девушка. – Просто пока ещё не знаем об этом.
– Как и о многом другом. – Он поднялся и направился к пакету с едой, явно не желая выслушивать слова утешения. На освободившемся месте тут же нарисовался Игорь, от которого за версту несло неприятностями, подозрениями и почему-то чесноком.
– Так у них была ещё одна сумка с провиантом? – принюхавшись, догадалась Алиса.
– Прошедшее время ты употребила на редкость верно. Давай пройдёмся.
Девушка нехотя встала с песка и проследовала за другом. Шли они вдоль кромки воды, всё больше удаляясь от лагеря и приближаясь к высокой лысоватой горке, на которой в юности иногда встречали рассвет. Воспоминания были милыми и очень нежными, овеянными наивными детскими чувствами и надеждами, но сейчас Алиса не была готова им предаваться.
– Может, остановимся уже? Что ты нашёл?
Игорь сунул руку в задний карман джинсов и извлёк оттуда сложенную вчетверо газетную страницу, любовно завёрнутую в офисный файлик. Была она пожелтевшей и немного не такой, как выпускают сейчас, – сразу видно, реликвия.
– Читать будешь, или пересказать?
Алиса взяла листок в руки, но тут же передумала, чувствуя, что переходит какую-то черту, и хмуро уточнила:
– Мне действительно нужно об этом знать?
– И тебе, и Нинке. Просто решил не уводить вас обеих, ей потом скажу. В общем, это наша местная газета, пишут об ударной стройке, перевыполнении планов и всём таком.
– И чего?
– Как это чего? Зачем Герман её хранит, по-твоему? Много лет, между прочим, хранит. – Он развернул статью прямо у неё перед лицом и ткнул пальцем куда-то в середину. – Что видишь?