слов не нашла, зато оценила задумчивый взгляд, брошенный им на прощание. Почему-то персонально на неё.
– Вы правда собираетесь это наряжать? – поморщился Игорь, не в состоянии поверить в очевидное.
– Только под Новый год.
Молодой человек закатил глаза и, обойдя мумию по широкому кругу, направился к пакету с едой. На нервной почве аппетит разыгрался у всех, однако перекусывать в присутствии трупа было не слишком приятно, и, подумав, компания переехала на значительное расстояние – откуда тело смотрелось почти сносно. Естественно, при внимательном взгляде всё становилось на свои места, но если не особенно напрягать зрение, можно было вообразить, что на стуле отдыхает притомившийся турист.
– Ты действительно веришь, что это сработает? – Игорь собирался сунуть в рот подвядший помидор, но покосившись на мумию, резко передумал и ограничился кипятком из старой железной кружки.
– Зачем-то нам это чудо оставили, – пожала плечами Алиса. – Для нашего поганца оно что-то значит. А это – нетривиальный ход, который привлечёт его внимание. Надо только не забыть ловушки расставить, иначе все труды насмарку.
– Не то чтобы я не восхищалась твоей извращённой логикой, но… Вот, смотри. – Нинка протянула подруге камеру, демонстрируя недавно сделанные снимки. – Ничего не напрягает?
Алиса недовольно поморщилась, прекрасно понимая, о чём речь, и передала фотоаппарат Игорю. Сознавать, что дурацкое, ноющее ощущение её не обмануло, было на редкость неприятно, но против фактов не попрёшь: с Германом было что-то не так. На лицах всех остальных застыло примерно одинаковое выражение – смесь брезгливости, тоски и отчаяния, а отец утраченного семейства взирал на мумию едва ли не с восхищением и нежностью. Скрыть свои эмоции он даже не пытался, а может, думал, что во время перетаскивания трупа их никто не заметит, однако бесстрастная камера запечатлела куда больше, чем человеческий глаз.
– Маньяк, – невесело прокомментировала Нинка. – Самый натуральный маньяк. Меня прям удивляет, что идея перенести тело сюда принадлежала тебе, а не ему.
– Не маньяк, – буркнула Алиса. – Просто знает, кто это. Что, вообще-то, довольно странно. То есть у нас тут уже ничего нестранного не осталось, но даже на этом фоне… Когда прикрыли стройку, Герману было два-три года, кого он мог здесь знать? Ну хорошо, пусть знал, пусть это кто-то из родных или друзей, но такой вот щенячьей привязанности к почившему он испытывать всё равно не должен – слишком мелким был и слишком много времени прошло. Как бы там ни было сорок лет назад, сейчас наша мумия для него совсем чужая и настолько положительных чувств вызывать не может.
– Так почему обязательно сорок? – подал голос Игорь. – То, что труп фигово выглядит, ещё не значит, что он лежал в болоте все эти годы. Вполне мог появиться там гораздо позже, например, пару лет назад. Когда Герман приезжал сюда в прошлый раз.
– Что? Откуда ты знаешь? – Девушки уставились на него во все глаза; Алиса даже приподнялась с песка, но тут же рухнула обратно.
– Они трындели всю дорогу. – Молодой человек перестал бороться с искушением и тоскливо расправился с помидором. – У Германа работа, связанная с поездками, – насколько я понял, детей и жену не видит совсем. Поэтому сейчас решил взять их с собой, что, как нам известно, стало роковой ошибкой.
– Так что насчёт посещения этих мест? – нетерпеливо напомнила Нинка.
– В городе был года два назад, тогда семья оставалась в Москве, а он у нас пробыл около месяца.
– Именно сюда ездил?
– Не знаю, об этом не говорили. Но мне кажется – вряд ли, иначе с чего ему меня нанимать…
– Не тебя, а катер.
– Транспортом мог и отдельно обзавестись, я вроде как гид ещё.
– Ничего не значит, – угрюмо пробурчала Алиса. – Он вполне мог сюда наведаться, просто не запомнить дорогу как следует. Да и катером не все умеют управлять. Это мы тут выросли и…
– Ты правда думаешь, что он не представляет, с какой стороны к катеру подходить? – заинтересовалась Нинка, и девушка вдруг осознала, что вопрос задан очень верно. Нет, она так не думала. Она вообще не сомневалась, что для Германа невозможного нет. Наверняка он прекрасно владеет дурацким пистолетом, даже если оружие на самом деле принадлежит не ему, наверняка он в состоянии справиться не только с катером, но и с каким-нибудь вертолётом, наверняка он способен мгновенно определить, сколько мумия провалялась на природе… Алиса не понимала, откуда в ней взялась эта ясная убеждённость, но новый знакомый виделся ей едва ли не сверхчеловеком, и чем дольше она с ним общалась, тем отчётливее чувствовала, что здорово сглупила, когда перешла ему дорогу своим детским маскарадом.
Следующие пару часов молодые люди бесцельно слонялись вдоль реки, не представляя, куда себя деть, а затем снова воссоединились за условной трапезой, вся прелесть которой сводилась лишь к возможности разделить испытание голодом с кем-то ещё.
– Как думаете, что он там сейчас делает? – негромко спросила Алиса, старательно гоня от себя все мыслимые и немыслимые подозрения.
– Может, выкапывает экскаватор, может, закапывает свою жену, – философски пожал плечами Игорь, заслужив злобные взгляды с обеих сторон.
– Ну что вы смотрите так, как будто сами об этом не думали… Комбинация просто блестящая: семья выбирается на пикник в наш медвежий угол, потом что-то случается, тётку и детей находят мёртвыми либо не находят вообще, безутешный муж и отец рвёт на себе волосы, втайне бурно радуясь… А я – идеальный свидетель, который подтвердит его искреннее горе, без меня эффект уже не тот…
– Ты совесть-то имей, – недовольно поморщилась Алиса, чувствуя, как внутри всё сжимается от его слов. – Жена – ещё ладно, всякое бывает, но дети… Кто в здравом уме…
– А кто здесь в здравом уме? – весело перебила Нинка. – Но я, пожалуй, соглашусь: убивать собственных детей – это чересчур.
– История знает немало примеров, – упёрся молодой человек.
– Забудь ты про свою историю, у нас… История! Слушайте, а что, если это всё как-то связано с той древней деревней, владельцем имения, сбежавшей девчонкой…
– Шизанулась от переживаний, – покачала головой Нинка. – Мы теряем лучших…
– Да нет, в этом что-то есть, – вступился Игорь, глядя на Алису с откровенным восхищением. – Германа очень сильно интересовала наша легенда, потому я и решил напугать их привидением, а не чем-то ещё. Вопросов они задавали до фига, и все – довольно конкретные. Я хочу сказать, что обычно люди не вдумываются в суть таких страшилок, это же просто местный фольклор, возможность немного нервы пощекотать… А Герман прям-таки не отставал, хотел больше подробностей. Это нетипично для туристов, с другими ничего подобного и близко не было.
– Ну и на что вы намекаете? – скептически скривилась Нинка. – На то, что наш дорогой друг, – она кивнула в сторону мумии, – лежит здесь с допотопных времён? Ещё скажите, что это – тот самый богатей, который всю деревню истребил.
– Маловероятно, – нехотя признала Алиса. – У него одежда современнее. Насколько можно понять, конечно… Но мне не даёт покоя чёртов экскаватор. И Герману он тоже полюбился.
– Какое отношение экскаватор имеет к деревне?
– Такое, – прищурилась Алиса, начиная получать от дискуссии удовольствие. – Мы ведь не знаем, из-за чего прикрыли стройку. Скорее всего, из-за болот, но надо быть полными идиотами, чтобы их здесь не заметить и не просчитать основные риски. Советские инженеры и архитекторы дураками вряд ли были, и раз они дали добро, плюсы перевешивали минусы. Тем не менее работы свернули…
– Что-то произошло, – нахмурился Игорь. – Что-то помимо подтоплений и прочих трудностей, потому что с этим и так всё было понятно.
– Нам явно указывают на экскаватор, – кивнула Алиса. – А экскаватор – это что?
– Большая лопата. Такая, которой можно раскопать что-то очень важное и нужное.
– Ну, остатки деревни они действительно нашли, это общеизвестный факт, – с сомнением протянула Нинка. – Только что с того? Эти остатки даже археологов особо не заинтересовали, глобальных раскопок здесь не было. Наверное, из-за тех же болот. Или потому что таких деревень – пруд пруди, и эта не была какой-то уникальной.
– Что лично меня всегда удивляло. – В глазах Алисы светился неприкрытый азарт, она рвалась в бой, однако, к собственному неудовольствию, не знала, куда именно следует рваться, поэтому вынужденно сидела на месте, то и дело ёрзая и привставая. – На календаре был примерно восьмидесятый, пусть в плане идеологии правительство уже не особо лютовало и врагов народа на каждом углу не искало, но не использовать такую возможность – просто грешно. Почему бы не рассказать подрастающему поколению о зверствах местного аристократишки и десятках загубленных душ? Даже придумывать ничего не надо – что было, то было, история не лжёт. Блестящий пример извращённого сознания капиталистов, или как там тогда говорили… В общем, всё само плывёт в руки, разве можно этим не воспользоваться?
– В музее есть какое-то откопанное барахло из деревни.
– Очень мало откопанного барахла, – въедливо уточнила Алиса. – Гораздо меньше, чем могло бы быть. Да и в целом размах экспозиции не то чтобы впечатляет. То есть я, конечно, не видела её при Союзе, но как-то нет у меня ощущения, что на этой странице нашего общего прошлого сильно акцентировали внимание.
Нинка поднялась, приблизилась к воде и сполоснула лицо, явно надеясь, что нехитрые действия помогут собраться с мыслями. Оправдались ли её расчёты, сказать было сложно, но вернулась она с явными сомнениями, хорошо читавшимися на лице.
– Ладно, давайте докрутим эту теорию до конца, – покосившись на неё, буркнул Игорь. – Богатым историческим прошлым наша местность похвастаться не может, всего-то и был один психопат, наделённый властью и баблом… Народ о нём и его похождениях осведомлён, никакого секрета тут нет, но и ажиотажем не пахнет, что, соглашусь, несколько странно. Могли бы прославиться местным графом Дракулой – туристов было бы больше, денег городу, соответственно, тоже… И всё же никому это не надо, ощущение, что люди хранят какую-то общую тайну, которая вроде бы и не тайна даже… Легенду рассказывают, будто детскую страшилку в летних лагерях, хотя мы-то знаем, что речь о самой настоящей истории. И все остальные тоже знают, но как-то… помалкивают по большей части.