охнула и с трудом подавила острое желание немедленно сорваться с места и скрыться в непроходимых болотах, составив компанию таинственному убийце Вольдемара. Обсуждать с Германом его семейные перипетии ей совершенно не хотелось, но и уйти, навсегда закрыв эту тему, она почему-то тоже не могла.
– А Марина в курсе? Потому что в этом случае её исчезновение…
– Не в курсе. Я только что решил.
Девушку затошнило. Мумия, покушение, детский скелет, призраки, вероятная голодная смерть – всё это пугало куда меньше, чем такое простое и короткое признание. Она ухитрилась разрушить чужую семью, вовсе того не желая и не предпринимая никаких попыток. Чёртово место банально сводит людей с ума – точно болотные испарения, других объяснений нет.
– А как же дети? – не зная, что тут ещё можно сказать, простонала Алиса. – Она их мать, вообще-то.
– Нет.
– Что? Как это?
– Их мать умерла, когда Маруся была совсем маленькой, дети её не помнят. На Марине я женился, потому что… Потому что…
– Так было удобнее, – мрачно подсказала девушка. – Ты постоянно в разъездах из-за работы, а жена обходится дешевле, чем профессиональная няня. Опять же, детям нужна мать и всё такое.
– По-твоему, я мог жениться, чтобы сэкономить на няне? – скрежетнул зубами Герман. – Ты вот так меня воспринимаешь?
– Я воспринимаю тебя как человека, который пытается соблазнить новую знакомую в то время, когда его родная жена, возможно, находится в смертельной опасности. Про детей уж вообще молчу. Чёрт, да о чём ты только думаешь?! – Она вырвала свою руку и, раздражённо печатая шаг, направилась к Нинке, словно ища у неё защиты. Та по мере приближения корчила забавные рожи и восхищённо округляла глаза, из чего следовало заключить, что вероломная попытка Германа изменить, вполне возможно, ещё живой супруге мимо внимания подруги не прошла. Выслушивать поздравления не было ни малейшего желания, но более приятных вариантов всё равно не наблюдалось, и Алиса, тяжело опустившись рядом, уткнулась носом в колени. Нинка обвела её ехидным взглядом, пару раз усмехнулась и с неожиданной серьёзностью сказала:
– Да брось ты мучиться, все видели, что к этому идёт.
– И что? Я теперь радоваться должна?
– Между прочим, могла бы. Это самая лёгкая победа на моей памяти. Что ты сделала, чтобы его заполучить?
– Ничего.
– Вот и я о том же. Талант, редкий талант.
– Он женат.
– А если бы не был?
Алиса открыла рот, чтобы ответить, и тут же его закрыла, не придумав, что сказать. В самом деле – а если бы не был? Пусть даже с детьми, но без жены – нашлась бы у неё тогда причина для отказа? И захотелось бы ей тогда отказывать? И хочется ли сейчас?
– Марина вернётся, – упрямо тряхнула головой Алиса. – Вернётся, и это его затмение закончится.
– Так вот, чего ты боишься?
– Пойду залезу вон на тот дуб.
– Я, конечно, понимаю, что у тебя непростой период в жизни, но решать проблемы настолько радикально…
– Он должен иногда есть, так?
– Герман? Вообще сия дурная привычка в той или иной мере свойственна каждому из нас, но жёлуди…
– Убийца. Он спёр у нас немного еды в самом начале, значит, живёт в не особо комфортных условиях и, возможно, готовит на костре. Днём высматривать куцый дымок практически бесполезно, а сейчас, в сумерках – в самый раз. Может, и отсветы огня где-то увижу.
– Единственное, что ты увидишь – темноту и безысходность. Игорь уже лазил на дерево, напомнить тебе, чем это закончилось?
– Он всегда был неуклюжим, – отмахнулась Алиса и решительно направилась к понравившемуся дубу.
Она и сама понимала, что идея – так себе, но это была отличная и чуть ли не единственная возможность побыть в одиночестве, ни с кем не разговаривать на неприятные темы и вообще никого не видеть. С каждым днём своеобразные приключения становились всё интереснее, но вместе с тем – и мучительнее. Причём если других беспокоили голод, судьба пропавших и собственная безопасность, то для неё основным источником волнений всегда был проклятый Герман, не в добрый час встретившийся на пути. Ещё этот дурацкий поцелуй. Относился бы он к ней по-прежнему, просто обычно, по-человечески, по-дружески… Зачем нарушать молчаливое соглашение, которое, как она теперь понимала, было незримо подписано в первый же день…
Девушка потрясла головой, отгоняя навязчивые мысли, и, с трудом подтянувшись, взгромоздилась на нижнюю ветку. В школьные годы подобные акробатические трюки давались значительно легче, а теперь ещё и земля внизу выглядела какой-то слишком твёрдой и очень неприветливой. На несколько секунд Алиса замерла, стараясь справиться с головокружением и зарождавшейся паникой, а затем уверенно полезла наверх. Конечно, спускаться будет куда менее приятно, но до этого ещё далеко, а сейчас перед глазами – первые, нежно-голубые звёзды, пылающий с другой стороны закат и тяжёлые, влажные листья, то и дело осторожно поглаживающие её по рукам. Очарование природы, последние всполохи уходящего лета и бархатное небо над головой снова напомнили о проведённой в этих местах юности, полной, как оно обычно и бывает, открытий и надежд.
Задумавшись, Алиса сделала неосторожное движение и поцарапала руку об острый сучок. С надеждами и прочими перспективами в её жизни совсем уж не задалось, а открытия продолжаются и сегодня – всё более удивительные и уникальные. Только радость тут весьма спорная. Податься, что ли, к Нинке в услужение, может, в её фотошколе понадобится подмастерье, или как там они называются… Вряд ли этому надо так уж долго учиться, нажимать на кнопочки способен любой.
Девушка представила в своих руках громоздкую профессиональную камеру и вдруг поняла, что пистолет в них смотрелся намного органичнее. Герман умудрился испортить всё даже здесь. Интересно, он хотя бы отдаёт себе отчёт в своих действиях или просто творит, что в голову взбредёт, а думать начинает уже после? Если вообще начинает.
Размышляя о преступной неверности некоторых мужей, Алиса поднималась всё выше и выше, пока наконец не заметила, что ветви стали совсем тонкими и грозят ей повторением несчастливой Игоревой судьбы. Остановившись, она выбрала небольшой просвет среди листьев и, приблизившись к нему, насколько позволяли обстоятельства, принялась вглядываться в тёмные силуэты деревьев. С видимостью было плохо; дым от костра, как и сам костёр, девушка не заметила бы, даже если бы их разделяли всего тридцать метров. Нинка была права: лезть сюда глупо, а ещё опасно – совершенно незачем так рисковать, тем более что с медицинской помощью сейчас не очень.
Алиса стала нащупывать ногой одну из ближайших веток, чтобы начать спуск, но в этот момент внизу мелькнул странный ярко-жёлтый огонёк. Длилось видение всего мгновение, девушка даже подозревала, что ей показалось, но где-то внутри уже воспрянул духом азарт и зародилась суровая решимость. Слезала она быстро, однако контролируя каждое движение, перенося свой вес на новую опору лишь тогда, когда была в ней по-настоящему уверена. За это время огонёк появился ещё раз и исчез так же стремительно, как и впервые.
– Где она? – угрюмо спросил Герман, вдоволь навышагивавшись по берегу.
Нинка, как обычно ковырявшаяся в фотоаппарате, подняла голову и безразлично качнула ею в сторону деревьев.
– Решила покорить дуб.
– Одна?
– Удивлён, что не попросила тебя составить компанию?
– Она тебе рассказала? – с мрачным удивлением спросил мужчина после продолжительного молчания. Почему-то особой разговорчивости он от Алисы не ждал и теперь здорово злился, хотя в душе понимал, что винить может только себя.
– К чему слова, когда у меня есть зрение… А ты вообще молодец! – с внезапным раздражением процедила она, отбросив равнодушный тон. – По жене, я смотрю, не убиваешься.
– Не твоё дело.
– Подруга моя, значит, и дело моё. Долго ты собираешься ей голову морочить? Или, может, не морочишь? Честно сказал, что она тебя интересует только как временная замена, пока не найдётся оригинал?
– Ты не знаешь, как она меня интересует, – гневно процедил Герман.
– А ты знаешь? Пару дней пообщался, нашёл с ней один-другой трупак, и всё? Судьба навеки?
– Очень может быть.
– Или может не быть. А в принципе, не стану отговаривать. С удовольствием посмотрю на реакцию твоих детей, когда ты представишь им новую маму, которая по возрасту в старшие подружки годится.
– Кто годится? – Игорь возник у неё за спиной, и хотя основную часть разговора пропустил, суть интуитивно уловил, от чего казался ещё более побитым жизнью, чем был на самом деле.
– Герман собирается жениться на Лиске, предыдущую благоверную можно не искать.
– Слава богу, одной проблемой меньше. – Сказано это было таким тоном, что Герман отчётливо ощутил, как на одну проблему в его жизни становится больше, но Игорь уже сменил тему. – Вы хорошо рассмотрели сундук?
– Только его содержимое, – напряглась Нинка. – А что?
– Ничего, просто мне кажется, что он очень старый и очень приличный – примерно такими должны были пользоваться богатые владельцы имений в незапамятные времена. И кто поставил его на колени Вольдемара?
– Не удивлюсь, если сам Вольдемар, – буркнул мужчина. – С каких это пор ты разбираешься в древних сундуках?
– На нём что-то типа вензеля, – нехотя ответил Игорь, явно не горя желанием с ним общаться. – На сто процентов не уверен, это может быть и обычный узор… Но даже если на сам сундук посмотреть – он слишком массивный, такие сейчас вряд ли делают, разве что на заказ. И я сомневаюсь, что в восьмидесятых они были очень распространены. Где-нибудь в деревнях ещё наверняка оставались, но у нас всё-таки город с ограниченными квадратными метрами.
– А ещё советские строители не потащили бы такую махину на непосредственное место работы, – поддержала Нинка. – Во-первых, тяжеловато, во-вторых – позорно маячить перед коллегами с бабкиным наследством. Да и смысла нет – маловероятно, что они тут по сто раз на дню переодевались, щеголяя выглаженным шмотьём.