– Мы просто спали.
– И это заметила тоже.
– Слушай, какого чёрта? – не выдержала Алиса. – Можно подумать, что это твой муж, а не чужой.
– А ты, видимо, считаешь, что теперь твой?
– Он планирует развестись, – буркнула девушка, прекрасно понимая, насколько глупо это звучит.
– Свежо предание, – покачала головой Нинка. – Но ничего, не переживай. Ты чуть не погибла и поэтому ищешь какую-то защиту, сильное плечо…
– Нет, – твёрдо сказала Алиса, и когда произнесла это вслух, действительно поверила.
– Что – нет?
– Мне нужно не просто сильное плечо, а именно его плечо. И не только плечо, всё остальное тоже.
– Зачем? – простонала подруга. – Ну вот зачем ещё больше усложнять жизнь себе и всем нам?
– Вы-то при чём?
– Да при том… Кто будет тебя успокаивать, когда вернётся эта Марина? Кто будет оттаскивать её от тебя, когда она попытается повыдёргивать тебе космы? Кто будет оттаскивать тебя от Германа, когда ты попытаешься повыдёргивать космы ему…
– Нет у него никаких косм, – огрызнулась Алиса. – И вообще, не твоё дело!
– Конечно, не моё. Пока не выйду замуж и не познакомлю тебя со своим благоверным.
– Дура, – не сдержалась девушка. – Ты думаешь, я в восторге, что ли? Прям плясать готова оттого, что он женат?
– Думаю, что тебе всё равно, – с глубокой горечью ответила Нинка. – А когда перестанет быть всё равно, будет уже поздно.
– Для чего?! Для чего поздно?
– Не знаю. – Завидев Германа, подруга резко поднялась и направилась к тосковавшему в сторонке Игорю. Алиса была огорчена и не понимала причину такой бурной реакции; на щеках проступили красные пятна, которые обычно появлялись во время сильного волнения, хотя сейчас она его почти не испытывала – лишь растерянно гадала, когда и где успела перейти Нинке дорогу.
– Воспитывает тебя? – Герман мягко провёл пальцами по её спине, и девушка подумала, что за этот невинный жест вполне могла бы навсегда оставить невезучую Марину в чёртовом лесу. Наваждение мгновенно прошло, но неприятный осадок прочно угнездился где-то в груди, и Алиса вдруг сообразила, что ему сейчас ещё хуже. Намного хуже.
– Слегка.
– Меня тоже пыталась.
– Не пошло?
– Ну, если даже у моих родителей не задалось… – Мужчина с минуту молчал, глядя на тёмную речную воду, по которой то и дело прыгали невесть откуда взявшиеся солнечные зайчики, и всё так же, не поворачиваясь к Алисе, произнёс: – Мы с ней вместе только пару лет. И честно говоря, с самого начала всё как-то не так. Живём нормально, но по сути – чужие люди, нет у нас настоящей близости.
– А со мной есть? – тихо спросила она, хотя ответ прекрасно знала.
– Я бы не стал на ней жениться, если бы мог предположить… Предположить, что…
– Что однажды встретишь кого-то вроде меня? – Девушка артистично взмахнула ресницами и приняла кокетливую позу, надеясь настроить его на менее серьёзный лад, но Герман не поддался.
– Что однажды что-то почувствую. Думал, вообще на это не способен, да и не нуждаюсь особо.
– А теперь нуждаешься?
Он легко улыбнулся и наконец на неё посмотрел.
– Теперь мне придётся найти хорошего психотерапевта и до конца дней пить успокоительное, потому что волноваться за тебя – самое ужасное занятие в мире. И я его на что не променяю.
Прямолинейность Германа и без того вселяла лёгкую панику, а уж упоминание конца дней, который они, по его мнению, должны встретить вместе, и вовсе подействовало самым пагубным образом. В принципе, учитывая особенности их веселого времяпрепровождения, такая вероятность была очень даже велика, но он явно имел в виду нечто иное, и от подобной перспективы у Алисы перехватывало дыхание. Продолжать разговор она не могла, думать о чём-то, кроме этого разговора, – тоже. Ситуация начинала казаться безвыходной и откровенно глуповатой, однако положение спас Игорь, который проорал что-то невнятное, а потом стал размахивать руками, напоминая увлечённого физкультурника.
Герман моментально подобрался и принялся сосредоточенно озираться, но видимых опасностей поблизости не наблюдалось, а невидимые, похоже, затаились до лучших времён.
– Что это с ним?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Ну а чей это друг? Или правильнее называть его бывшим бойфрендом?
– Просто здорово, – слишком радостно заулыбалась Алиса, метая в него предельно недовольные взгляды. – Только ревности нам сейчас не хватало. Давайте ещё передушим друг друга к чёртовой матери, а то убийца что-то не справляется.
– Дилетант он, – отрешённо пробормотал мужчина, внимательнее присматриваясь к Игорю, рядом с которым скакала уже и Нинка.
– Кто?
– Убийца.
– Потому что не смог меня прикончить? Так всё дело в моём упорном характере, умении бороться, совершать…
– Всё дело в том, что душегуб – безмозглый кретин, который не в состоянии подежурить над болотом с потенциальной утопленницей лишние две минуты. И характер у тебя не упорный, а упрямый – это разные вещи. Впрочем, соглашусь: убийца вполне может здесь состариться, пытаясь тебя добить, потому что ты со своими гадостными наклонностями будешь снова и снова возвращаться с того света, привнося в его жизнь в череду искромётных приключений.
– Одна такая уже возвращается, – угрюмо буркнула Алиса, которая была совершенно не в восторге от такой характеристики, хотя в целом спорить не могла. – Или не одна.
– Всё-таки у них что-то случилось, – угрюмо предположил мужчина, когда приглядываться к чужим физическим упражнениям окончательно надоело. – Идём.
– Я тут подожду.
– Ага. – Он взял её за руку, одним лёгким движением поднял с песка и потащил за собой. – Чтоб ни на шаг от меня не отходила.
– А ты не слишком много себе позволяешь? – Алиса пыталась упираться, но Герман её усилий даже не заметил.
– Слишком много себе позволять – это нервировать убийцу своей живучестью.
Девушка угрюмо насупилась и даже гневно засопела ему в спину, однако в глубине души таяла от счастья, впервые за долгие годы чувствуя, что кто-то о ней по-настоящему заботится. Перемены были слишком неожиданными и резкими, а потому пугающими, однако она уже знала, что отказаться от них просто не сможет.
– Ещё медленнее нельзя было? – раздражённо осведомилась Нинка, испепеляя вновь прибывших сумрачным взором.
– Мы не сразу поняли, чего вы от нас хотите.
– Ну ещё бы, если только и делать, что…
– Мы собирались показать вам вот это, – перебил Игорь и ткнул пальцем себе под ноги.
Сначала Алиса решила, что друзья вывели на скудном сероватом песке какой-то ажурный узор и жаждут похвастаться внезапно открывшейся творческой жилкой, но взглянув на него с другого ракурса, покрылась испариной.
– «Отдай моё, получишь своё», – тихо прочитала она и надолго замолчала, с беспокойством косясь на Германа. Он тоже безмолвствовал и не шевелился, об эмоциях свидетельствовали только до предела сжатые челюсти.
– Это ведь круто, – нарушил тишину молодой человек. – Твои родные живы, их вернут. Нам всего лишь нужно отдать лесному психопату его бесценный сундук. Надеюсь, никто не успел к нему прикипеть и не считает его чересчур большой жертвой?
– Хороший сундук, – с некоторой горечью заметила Нинка. – Я с ним как-то сроднилась уже.
– Купишь себе другой, похожий.
– Да где теперь такой найдёшь, уникальная вещь…
– Почему надпись оставили здесь? – отмер Герман.
Все принялись оглядываться, надеясь обнаружить какие-то особенности ландшафта, но берег в этом месте ничем не отличался от точно такого же в нескольких метрах левее или правее.
– Если бы Игорь не захотел сюда прогуляться, мы могли бы эту надпись вообще никогда не заметить, – сказала Алиса, решив не акцентировать внимание на причине его утреннего моциона. Всё-таки как удачно она провела ночь с Германом, заставив бывшего поволноваться и отправиться в поход. – Собственно, мы даже не знаем, сколько она здесь. Может быть, с самого начала.
– С самого начала мы у него ничего не крали, да и дожди с росами давно всё стёрли бы. Нет, тут никаких вариантов – человек скучает по сундуку или его содержимому.
– Откуда убийца знает, что он у нас, а не сгорел в сарае?
– Увидел, наверное. – Герман бросил на Нинку осуждающий взгляд. – Трудно не увидеть, когда сундук красуется на коленях Вольдемара.
– Да это я так, творческая композиция… И почему тогда убийца его не забрал? К чему эти таинственные послания?
– Мы же дежурили, – ответил Игорь. – Скорее всего, ему известно, что у нас есть оружие, а сам он может похвастаться только дубинкой, которой Лиску огрел. Или чем там тебе прилетело?
– Прости, я не успела у него уточнить.
– Короче, мужик понимает, что имеет шансы нарваться на пулю – мы все на нервах, от цивилизованности скоро ничего не останется…
– Говори за себя.
– Я чужой сарай спалил, со мной давно всё ясно… Слушайте, у меня такое чувство, что он начинает нас бояться!
– Я испытывал те же ощущения, когда с вами познакомился, – усмехнулся Герман. – Если серьёзно, то насчёт оружия ты, пожалуй, прав: в этом смысле мы его превосходим. И количеством, думаю, тоже. Поэтому он и оставил надпись здесь, а не возле лагеря – решил не искушать судьбу. Непонятно только, чем ему так дорог старый сундук.
– Непонятно, как мы должны его вернуть. Будем ходить по лесу и предлагать каждому встречному?
– Оставим на пепелище, – решила Алиса. – Наверняка он там периодически появляется.
– Да, так и сделаем.
– А никому не приходит в голову, что этого несчастного ребёнка неплохо бы похоронить? – Нинка молчала уже довольно долго и теперь явно намеревалась высказать всё наболевшее. – Вы хоть задумывались, какая жуткая судьба у него была?
– А ты задумывалась, какая жуткая судьба может быть у моих детей? – зло процедил мужчина, выделив местоимение.
– Задумывалась. И нет, я им этого не желаю, но, как Игорь верно заметил, мы тут абсолютно опустились.
– Я ничего такого не замечал.